Все было на своих местах. Записная книжка, острозаточенные карандаши рядом с телефоном. Тихо гудел компьютер. И тем не менее стол казался пустым, как я и люблю. Ненавижу беспорядок!
Не хватало одного – нового босса.
Фин Гибсон опаздывал. Терпеть не могу непунктуальность!
Я была на рабочем месте уже в восемь тридцать. Мне хотелось произвести хорошее впечатление, и я оделась с особой тщательностью. Серый костюм в клетку и макияж были безупречны. Пальчики с идеальным французским маникюром легко стучали по клавиатуре. Мне только-только исполнилось двадцать шесть, но, взглянув на меня, можно было решить, что я секретарь с огромным опытом – невозмутимая, уравновешенная и очень собранная.
Возможно, сначала я и выглядела спокойной, но к половине одиннадцатого спокойствие сменилось раздражением. Отсутствие Фина злило, и я пожалела, что не купила пончик. Я не сладкоежка, но по утрам мой организм требует свою порцию сахара, и, если до одиннадцати не съем чего-нибудь сладенького, становлюсь злой и раздражительной. В крайнем случае подойдут шоколад или кексы, но больше всего я люблю воздушные пончики с джемом и сахарной пудрой, которые отлично готовят в кафе рядом с офисом «Гибсон и Грив». Вкуснее я нигде не ела! У меня вошло в привычку покупать себе пончик и капучино по дороге на работу, чтобы, когда выдастся свободная минутка, подкормить свой организм сахаром. Но сегодня я решила этого не делать. Не хотелось в первый совместный рабочий день быть пойманной новым боссом с перепачканными джемом пальцами и усами из сахарной пудры. Эта работа – мой шанс, и я хотела показать себя с лучшей стороны.
Но как это сделать, если босса до сих пор нет? Раздраженная этим фактом, я вернулась к переписке по электронной почте с Энни, моей подругой из отдела маркетинга.
– Так, так, так… Леке знает меня лучше, чем я думал.
Низкий веселый голос раздался в тот момент, когда я нервно печатала на компьютере. Я подняла голову и оторвалась от клавиатуры. Смотрите-ка! Наконец-то явился мой новый начальник! Сам Фин Гибсон стоял в дверях и улыбался знаменитой кривой улыбочкой, сводящей с ума женщин, в том числе и мою подругу Энни, которая буквально исходила слюной при виде улыбающегося Фина. Со мной такого не случалось.
Моей первой реакцией на появление Фина было удивление. Даже, я бы сказала, испуг.
Я, конечно, представляла, как он выглядит. Даже мужественно смотрела шоу с его участием по телевизору. Энни тогда просто заставила меня сидеть и смотреть. Мы жили с ней вместе. Что поделаешь, это ее квартира, и она вправе распоряжаться пультом.
Если ты принадлежишь к тем двум процентам людей, которым посчастливилось никогда такого не смотреть, то скажу, что это шоу, в котором Фин Гибсон с группой совершенно разных людей отправляется в самый дикий уголок планеты, где несчастные люди должны в просто ужасающих условиях выполнить определенное задание. На камеру.
Если верить Энни, это имеет смысл, хотя я никогда не видела смысла в том, чтобы помещать людей в невыносимые условия и еще утверждать, что для их же блага. Какой смысл продираться сквозь джунгли, когда можно перелететь их на самолете? Бессмысленность мне и не нравится в реалити-шоу. Еще одна вещь, которую я совершенно не выношу!
Я застыла под взглядом невероятно голубых глаз, обратила внимание на взъерошенные светлые волосы и улыбку Фила, пытаясь понять, насколько он отличается от своего экранного образа. Видя его на маленьком экране, я не предполагала, какое яркое впечатление он производит в реальной жизни.
В каждом его движении была необыкновенная грация, бурлящая внутри энергия заряжала каждого, кто находился рядом. Атмосфера в офисе совершенно изменилась.
Вместе с тем от Фина исходили спокойствие и уверенность. Он с интересом разглядывал меня.
– Доброе утро, мистер Гибсон! – сказала я, на всякий случай свернув файл. Затем сняла очки, которые ношу для работы, и одарила его холодной улыбкой.
– Так вы и есть мой личный помощник?
– Да, я Самма[1] Кертис.
Разозленная его удивлением и хорошим настроением, я отодвинула стул, чтобы встать, и протянула ему руку. Некоторые из нас профессионалы!
Пальцы Фина сжали мою руку, он еще раз внимательно посмотрел на меня:
– Самма? О нет!
– Боюсь, что да.
Я попыталась освободить руку, но Фин держал ее крепко и не собирался отпускать. Мне стало не по себе от прикосновения к его теплой мягкой коже.
– Вы совсем не Самма. Никогда не встречал человека, которому бы так не шло его имя. Хотя я встречал людей с очень разными именами. Знаете, у меня был роман с девушкой, которую звали Честети[2]. Меня это всегда веселило. Посмотрите на себя: строгая, спокойная, с каштановыми волосами и темными глазами. О чем думали ваши родители, когда назвали вас Самма, а не Отэм?[3]
– К сожалению, не о том, как мне жить с таким именем, – сказала я, освобождая наконец руку.
– Надо не забыть поблагодарить Лекса.
Фин наклонился над моим столом, отчего мне стало совсем неловко.
– Он говорил, что у меня будет личный помощник, и я ожидал увидеть этакого дракона.
– Могу быть и драконом, если надо, – сказала я, хотя совсем не чувствовала себя драконом.
Фин был достаточно далеко от меня, но я ощущала его дыхание.
Он присел на край моего стола, взял карандаш и рассеянно покрутил его в пальцах. Этот пустяк взбесил меня, захотелось выхватить у него карандаш, но я не была до такой степени драконом.
– Ну, и какие у вас инструкции? – спросил Фин, продолжая вертеть карандаш.
– Инструкции?
Его взгляд стал неожиданно острым.
– Не говорите, что Леке посадил вас здесь не для того, чтобы следить за мной.
Я смутилась.
«Вы здесь самый разумный человек. – Таковы были слова Лекса Гибсона, когда он предложил мне эту работу. – Мне нужен такой человек, чтобы предостеречь этого мальчишку, этого идиота от необдуманных поступков. Бог знает чем все может закончиться!»
Такое я Фину сказать не могла.
– Ваш брат считает, что вам необходим помощник знакомый с деятельностью компании, – ответила я сдержанно.
– Другими словами, брат считает меня безответственным человеком, – съязвил Фин, – и нанял вас контролировать меня.
Я ухватилась бы за этот шанс, даже если бы и не собиралась работать на младшего брата Лекса Гибсона. Пожалуй, мне надо кое-что объяснить тем, кто только что прилетел с Марса и просто не знает, что «Гибсон и Грив» – сеть универмагов с репутацией высокого качества и стиля, которой другие могут только позавидовать. Изначально магазин был открыт в Лондоне, но сейчас вы найдете их магазины, представляющие «золотые стандарты качества в торговле», как любит говорить Леке, в любом городе Британии. Все Гривы давно умерли, но у Гибсонов до сих пор контрольный пакет. Леке Гибсон железной рукой управляет компанией. Насколько я знаю, до настоящего времени Фин не проявлял ни малейшего интереса к делам «Гибсон и Грив», но, как наследник существенной доли, входит в правление. Он стал одним из директоров, и работа его личным помощником была очень престижна.
Я выяснила, что Фин только год планирует быть лицом компании, но и это, пусть работа непостоянная, очень украсило бы мое резюме. Да и лишние деньги не помешают. Если я планирую когда-нибудь иметь собственное жилье, надо откладывать как можно больше, а эта работа изменила мою зарплату в лучшую сторону.
Это для меня достаточно весомый аргумент, чтобы терпеть Фина.
– Я ваш личный помощник, – заверила я Фина, – моя работа – помогать вам во всем. Я здесь, чтобы исполнить любое ваше желание.
– Правда?
– Конечно, – ответила я с достоинством, когда увидела хитринку в его глазах. Почувствовав, к своему огорчению, что щеки мои заливает румянец, я расстроилась: приходится работать с человеком, который ничего не может воспринимать серьезно. – В разумных пределах, естественно.
– О, конечно, – согласился Фин, но в его глазах еще плясали чертики.
Затем, к моему облегчению, он бросил карандаш и встал со стола.
– Что ж, если нам предстоит работать вместе, надо узнать друг друга лучше, как вы думаете? Давайте выпьем кофе.
– Конечно. Сейчас же приготовлю.
– Я не просил вас готовить кофе, – сказал Фин. – Предлагаю пойти в кафе.
– Но вы только приехали, – запротестовала я.
– Знаю, но у меня уже начинается клаустрофобия. – Он оглядел офис. – Здесь все такое… стерильное. Неужели вам не хочется разбросать везде мусор или прокричать что-нибудь непристойное?
Я вздрогнула от такой мысли.
– Нет. «Гибсон и Грив» остается эталоном высокого стиля, – гордо заявила я. – Офисы всегда оформляли лучшие дизайнеры и оснащали их по последнему слову техники. Я люблю, когда все чисто и аккуратно.
– Знаете, я должен был догадаться, – заметил Фин сухо.
Внезапно я увидела себя его глазами: уверенную и сдержанную, в сером костюме, с волосами убранными в строгую прическу. Для сравнения, Фин был в джинсах, футболке и старой кожаной куртке. «В таком виде можно явиться на встречу с прессой, но так не должен выглядеть директор «Гибсон и Грив», – разочарованно подумала я.
Видимо, я произвела на него еще более удручающее впечатление. Наверняка показалась умной, но скучной. Глядя на меня, так думают все мужчины. Так думал и Джонатан.
– Может, вы сначала проверите почту? – решила я сменить тему.
Фин поднял брови:
– А для меня есть сообщения?
– Конечно.
– Отлично! – усмехнулся Фин. – Есть что-то еще важное?
– Все важно, когда вы директор. – Я не смогла сдержать укоризненные нотки в голосе, но Фин и бровью не повел, только спокойно ждал ответа.
– Хорошо, есть что-то срочное?
Я была вынуждена признать, что ничего требующего немедленного решения нет.
– Я не считал, что мне нужен личный помощник, но Леке, как всегда, оказался прав. Вы очень помогли мне разобраться с почтой и заслужили кофе. Пошли!
«Как все изменилось», – думала я, пока мы шли по коридору к лифту.
Я долго работала с Лексом Гибсоном и привыкла к его манере вести дела. Все происходящее было непривычно для меня. Лексу в голову бы не пришло пойти в кафе выпить кофе, тем более с одной из секретарш. Дружба с Фином тоже не входила в мои планы, но, хорошо это или плохо, он мой босс, и я вряд ли могу отказаться.
– В какое кафе мы пойдем? – спросил Фин, когда, выйдя из здания, мы оказались под пасмурным январским утренним небом.
– В «Отто» очень мило, – ответила я, крепко сцепив руки, – это прямо за углом.
– Прекрасно, прекрасно, – согласился Фин, – ведите.
Согревающий и дурманящий аромат свежей выпечки окутал нас, как только мы вошли в кафе. Внутри было темно и тесно. Здесь готовили такие вкусные сандвичи и варили такой чудесный кофе, что и утром, и в полдень очередь начиналась от самых дверей, но сейчас было относительно спокойно.
Фин взял поднос и подтолкнул меня вперед.
Я оглядела очередь: трое мужчин в хороших костюмах, похожие на директоров, несколько немецких туристов, две пожилые женщины, закончившие бурно обсуждать личную драму их общей подруги и теперь спорившие, что лучше – кекс или пирожное с кремом.
– Как насчет того, чтобы что-то съесть? Я бы не отказался, – прервал мои наблюдения Фин.
Я с тоской посмотрела на пончики, но о том, чтобы есть их, сидя напротив босса, не могло быть и речи.
– Только кофе, пожалуйста.
– Уверены?
По тому, как Фин это спросил, мне показалось, что он уловил тоску в моих глазах.
– Не хотите кусочек шоколадного торта? А пирожное? Вам же хочется.
Фин так вкусно произносил слова, что от одного этого у меня закружилась голова.
И все-таки я сухо поблагодарила:
– Нет, спасибо.
– С вами выгодно ходить в кафе. А я съем пончик.
Пончик! Я изо всех сил сжала губы, чтобы сдержать слюну.
Жена Отто, Лючия, готовила кофе, приняв заказ, передавала его мужу, пробивала чеки. Все это она проделывала полностью игнорируя этические нормы общения. Лючия была женщиной суровой, известной грубым отношением к клиентам. Она не щадила ни клерков, ни менеджеров высшего звена, ни директоров. Если бы их выпечка не была такой вкусной, Отто давно бы разорился. Но кафе работало и даже стало знаменитым в своем районе.
– Следующий! – крикнула Лючия, но, увидев меня, улыбнулась. – Вернулась, сага![4] – воскликнула она, высыпая использованный кофе из машины. – Тебе как обычно?
– Да, спасибо, Лючия, – улыбнулась я в ответ и вопросительно посмотрела на Фина. – И?..
– Американо, пожалуйста, – быстро ответил он, чтобы не вызвать гнев Лючии, которая терпеть не могла, когда долго думают и задерживают очередь, – без молока.
Мы нашли свободное место и устроились на пластиковой банкетке. Интерьер в «Отто» не отличался высоким стилем.
– Почему вы так странно на меня смотрите? – спросила я Фина.
– Любопытно, – загадочно ответил он.
Фин переставил чашки с подноса на стол и взял пончик.
– Любопытно?
– Вернее сказать, я заинтригован. Знаете, я много повидал в жизни, в Южной Африке мне приходилось удирать от гориллы, я встречался с носорогом, висел на веревке на высоте тысячи футов в ледяной расщелине, но я боюсь Лючию. Она со всеми такая резкая, а вас назвала cara! Что это значит?
– Ах, это… Нет, ничего, – ответила я смущенно, рисуя ложечкой узор на пенке капучино. – Просто однажды я написала ей записку.
– Какую записку?
– Я заметила, что ее несколько дней не было в кафе. Когда она вернулась, поинтересовалась, что случилось. Оказалось, Лючия ездила в Италию на похороны отца. Я и решила написать ей записку, пыталась поддержать в трудный момент. Ничего особенного. Странно, что Лючия до сих пор об этом помнит.
Фин задумчиво сидел с пончиком в руке.
– Это говорит о вашей доброте.
Я опустила голову:
– Ерунда. Это совершенно естественная реакция.
– Но не все так поступают.
Фин откусил, наконец, от пончика. Я с завистью смотрела, как он ест.
– Хотите?
Мне стало стыдно, что он поймал мой взгляд.
– Нет… спасибо.
– Он очень вкусный.
Я-то знала, какой он вкусный!
– Спасибо.
– Порадуйте себя! – продолжал настаивать Фин, уничтожая пончик с большим аппетитом.
Он ел с таким удовольствием, а я разозлилась. Что это за начальник такой, который сначала тащит тебя в кафе, затем пытается накормить, да еще издевается над тобой, поедая твой любимый пончик!
Я решила отвлечься и переключилась на капучино.
– Что ж, Самма Кертис, расскажите мне о себе, – попросил Фин, стирая салфеткой пудру с лица.
– Я работаю в «Гибсон и Грив» уже пять лет, последние три года личным помощником, – начала я, но Фин протестующе поднял руки:
– Нет-нет. Меня интересуете лично вы. Как начальник и подчиненный, мы должны хорошо знать друг друга. Нам предстоит много времени проводить вместе.
– Я не очень понимаю…
– Ваши слабости, например. Что вас раздражает, что вы не любите?
Фин откинулся на банкетке и внимательно посмотрел на меня.
Такая бесцеремонность меня разозлила.
– Долго думали? Ладно, скажу. Я не люблю перемены и беспорядок, не люблю фразы типа «О, благослови…» или «Я люблю ее до умопомрачения!», терпеть не могу, когда мужчины на экране сидят раздвинув ноги. Еще меня раздражают непунктуальность, плохой почерк и грамматические ошибки. Это, пожалуй, больше всего. – Я помолчала. Кажется, меня понесло. – Мне продолжать?
– Думаю, что уже получил о вас некоторое представление.
– Я немного перфекционист.
– Это я уже понял.
Мне показалось, что он едва сдерживает смех, и пожалела о своей откровенности.
– Ну а что вы любите?
– Я люблю свою работу.
– Работу секретаря?
Я кивнула:
– Это моя жизнь. Я долго к этому стремилась и не хочу ничего менять.
Фин молчал. Молчал и смотрел на меня через стол. Он выглядел очень расслабленным и одновременно внимательным.
– Извините. – Я опустила голову. – Наверное, вам хочется меня убить?
Он усмехнулся.
– Итак, благоразумие против бесшабашности, собранность против разгильдяйства. Я вас понял. Что еще вы можете о себе рассказать?
Мне показалось, что я опьянела от кофе. Или от голубизны этих глаз, от этой слегка ленивой улыбки.
– Не знаю, что вы еще хотите услышать. Мне двадцать шесть, я живу вместе с подругой в южной части Лондона, и моя жизнь совсем не похожа на вашу.
Его глаза вспыхнули, и он наклонился ко мне:
– Что вы имеете в виду?
– Вы из богатой семьи, снимаетесь на телевидении, можете позволить себе то, о чем многие лишь мечтают. Если вы не катаетесь на лыжах или не продираетесь сквозь джунгли, вас часто можно видеть на самых модных приемах, и всегда под руку с очередной красоткой. Моя жизнь совсем другая. У нас с вами мало общего.
– Вы не имеете права так говорить! – возмутился Фин. – Вы меня совсем не знаете!
– Очень хорошо знаю. Моя подруга Энни – ваша фанатка. Последние два года она только и говорит о Фине Гибсоне. Я могу сдать экзамен по вашей биографии. Давайте проверим, – предложила я, отодвигая чашку. – Спрашивайте о чем хотите. Сказать, как зовут вашу последнюю подружку?
Уголок рта Фина пополз вверх, и на его лице появилась кривая усмешка.
– Ну скажите.
– Джуэл. Джуэл Стивене. Она актриса. На прошлой неделе вы были на церемонии присуждения какой-то премии, на ней было красное платье. Энни чуть не умерла от зависти, когда его увидела.
– А вы нет?
– Я бы лучше смотрелась в черном, – сказала я, и Фин рассмеялся:
– Впечатляюще. Теперь я понимаю, что нет ни малейшей необходимости о себе рассказывать. Только хочу уточнить, что Джуэл — не моя девушка. Мы провели вместе с ней пару вечеров, но не более того. У нас нет никаких отношений, что бы там ни писали в газетах.
– Передам Энни. Это ее порадует. В своих фантазиях она ведет жизнь, в которой вы играете одну из ведущих ролей. Хотя в реальной жизни Энни абсолютно счастлива со своим женихом Марком.
– А что в ваших фантазиях? – спросил Фин, сверля меня глазами.
О, мои фантазии! Они всегда одни и те же. Мой бывший парень Джонатан понимает, что совершил чудовищную ошибку. Джонатан говорит, что любит меня. Джонатан просит меня стать его женой. Мы покупаем дом. Меня устроил бы любой, только бы Джонатан был рядом.
Неожиданно я подумала, что мечта о доме какая-то ненастоящая. Слишком обыденная и скучная. Но ничего не поделаешь, только она поддерживала мой интерес к жизни после того, как Джонатан сказал мне накануне: нам не стоит больше встречаться, он рассчитывает на мое благоразумие, и я должна его понять. Я только кивала в ответ. У меня не было выбора. Я сказала, что все понимаю. Прошло уже немало времени, а я до сих пор не теряю надежды, что Джонатан поймет, что совершил ошибку, и вернется.
Фин смотрел на меня с интересом. Я испугалась, поняв, что все мои мысли отразились на лице и эти голубые глаза увидели больше, чем следовало. Он все еще ждал ответа.
Джонатан настаивал, чтобы никто из коллег не знал о нашем романе, поэтому я конечно же ни с кем ничего не обсуждала. Откровенничать с Фином Гибсоном также не входило в мои планы.
– Я хочу иметь собственное жилье – не важно, большой дом или маленькую квартиру, главное – свое, где я жила бы всю жизнь. Считаете это глупыми фантазиями?
– Я совсем не то надеялся услышать. Это не фантазии. Это мечта, и она совсем не глупая. А почему это для вас так важно?
Фин наклонился ко мне совсем близко, словно хотел заглянуть в душу и узнать ответ.
– О, я вдоволь попутешествовала в детстве. Моя мать всегда предпочитала жить не так, как живут остальные, кроме того, она всегда действовала спонтанно, была подвержена резким перепадам настроения. Год мы жили в коммуне, а потом в плавучем доме на воде. Правда, пока отец был жив, у нас было два спокойных года – мы снимали дом в Уэльсе.
Я не заметила, как принялась рассказывать Фину о своем детстве, о родителях, о семье. Почему-то вдруг захотелось поделиться с ним всем тем, что я так долго хранила в себе.
– В Уэльсе у меня даже появилась надежда, что больше мы никуда не поедем, а останемся здесь навсегда. Но я ошиблась. Так мы и переезжали с места на место. И не потому, что нам было плохо, просто маме хотелось чего-то нового. Я потеряла счет школам, которые сменила. Мы нигде не задерживались дольше, чем на несколько месяцев.
Я покрутила в руках пустую чашку.
– Совершенно непонятно, как я выросла серьезным и собранным человеком. Даже мама не может это объяснить. Она во мне давно разочаровалась.
– А у нас с вами, оказывается, есть кое-что общее. – Фин сидел удобно откинувшись и вытянув ноги под столом. – Я тоже разочаровал своих родителей.