В сумерках наступающего вечера улица казалось пустой и заброшенной. Одинокий прохожий перешёл на другую сторону и несколько раз оглянулся. На нём были джинсы, кроссовки и куртка с капюшоном, как на тысячах молодых жителях этого города, которые внешне мало чем отличались друг от друга. Подойдя к калитке с низким заборчиком перед лужайкой, он ещё раз оглянулся и только после этого открыл её. На табличке у двери было написано: «Доктор Вудраф. Психиатр». Поправив рюкзак на плечах, молодой человек нажал на кнопку звонка и откинул с головы капюшон. В доме послышались шаги.
– Все пациенты ушли? – вместо приветствия спросил он, когда дверь открылась, и на пороге появился хозяин дома.
– Что случилось? Мы же не договаривались… – доктор Вудраф был явно озадачен и не мог этого скрыть. Ему было непонятно, что могло привести этого человека к нему в столь поздний час.
– Захотелось тебя увидеть. Ты, как всегда, не пьёшь? Даже со мной?
– Прекрати! Ты вряд ли пришёл бы ради этого. Я тебе уже сто раз говорил, что у меня проблемы с сердцем. Заходи! – стоять на крыльце было не очень хорошо, лучше было спросить его обо всём в доме.
– Да, точно. Ты говорил. Хотя со стороны не скажешь. Особенно в постели.
– Уже поздно. Что случилось? У тебя снова приступ? Нужны препараты? – Вудраф сел на диван и, сложив ладони перед собой, приготовился слушать. Стройная фигура немного жеманно опустилась в кресло напротив.
– Да. Снова этот призрак. И снова кричит. Всё одно и то же. Только сегодня он меня достал. Да, да, я знаю, что ты мне говорил об этом: надо избавиться от него, стать выше, расслабиться, заняться чем-то другим. Не получается. Мне помогают только эти встречи. Когда ты рассказываешь о других. Но сегодня стало совсем плохо, скрутило прямо на работе. Пришлось отпроситься. Он ходил за мной. Везде, представляешь? Да, да, я принимал твои таблетки, садился, считал до ста. Не помогает. Не знаю… Мне тяжело.
– Ты точно принимаешь все препараты, которые…
– Конечно! Ты же видишь, я перестал заговариваться и память вернулась. Но всё это чепуха! Самый лучший препарат – это ты и твои рассказы. Ты – хороший врач. Я, наверное, сумасшедший, да? Ну прости, такой вот. Но ты – самое лучшее лекарство. А твои антидепрессанты – дерьмо.
– Слушай, я тут подумал, а почему бы тебе не усыновить ребёнка? Это самый мощный стимул в жизни. Это может изменить всё. Сейчас уже можно даже…
В этот момент послышался нарастающий звонок мобильного телефона, и Вудраф отвлёкся.
– Кто это? – с удивлением спросил посетитель.
– Не знаю… Вот чёрт, это… одна из очень важных пациенток. Странно, мы не договаривались о встрече. Тем более, в такое время. Посиди молча, пожалуйста, – он приложил палец к губам и вышел на кухню, приглаживая по пути причёску, хотя отлично уложенные волосы в этом не нуждались. – Да, миссис Линдстон? Добрый вечер! Да, да, конечно…
Когда Вудраф с задумчивым выражением лица вернулся в гостиную, его уже ждал вопрос:
– Ну что там?
– Хочет заехать на полчаса. Поговорить. Очень просила. Она разводится с мужем. Это так неожиданно, – и он снова провёл рукой по волосам.
– Вот это да! Не отказался?
– Нет.
– Отлично! Это та самая Кэрол, жена полицейского, да? Давно не слышал о них. Будет новая интересная история. Меня это заводит. А тебя, Микки? – гость сменил тон и явно намекал совсем на другое.
– Не называй меня так. Хотя бы сейчас. Мне надо собраться с мыслями, – Майклу было неприятно слышать намёк на их близкие отношения. Однако его посетитель ещё не знал, он собирался порвать с этим раз и навсегда.
– Отлично. Я подожду в спальне. Обещаю сидеть тихо. Не волнуйся! Только обязательно выпытай у неё всё, что можешь, все подробности! И принеси мне стакан Билла. Да, да, из которого он пил тогда. Мне нравится на него смотреть.
– Ты – сумасшедший! – заметив недовольство во взгляде молодого человека, Вудраф замахал руками: – Ладно, иди, иди уже. Она подъезжает.
На улице послышалось шуршание шин по асфальту. Доктор обвёл гостиную взглядом и направился к двери.
– Майкл, привет! – Кэрол была невероятно привлекательна в тусклом свете входного светильника. Её глаза светились нежностью и грустью, а уголки тонких, чувственных губ пытались изобразить улыбку, хотя больше это напоминало муку.
– Заходи, привет! Что случилось?
– Я еду к подруге. И решила заехать к тебе, сказать спасибо за помощь. Всё прошло спокойно, как ты и говорил. Но я хочу посоветоваться по поводу… Ты позволишь?
– Проходи, проходи, конечно, – Майкл отошёл в сторону, пропуская её внутрь. Приятный запах духов, крема и ещё чего-то далёкого, манящего, присущего настоящим женщинам, коснулся его ноздрей и увлёк за собой в гостиную.
Кэрол сбивчиво рассказала ему всё то, что они уже не раз обсуждали с ним раньше, когда она ещё только готовилась принять это сложное решение, но потом разговор приобрёл другой оттенок, и когда он это понял, было уже поздно.
– Если честно, – она наклонилась вперёд, как будто хотела, чтобы он слышал лучше, – я не могу забыть то, что между нами было.
– Но это… мы же говорили, что это было случайно, – в панике пробормотал Майкл, краем глаза следя за дверью в коридоре. Кэрол говорила тихо, но всё же её голос мог быть слышен в спальне.
– Да, говорили. Ты прав. Но ты пожалел меня и понял. Ты так проникся моим горем, что я, даже не знаю, как это объяснить. Твоё внимание… оно сделало со мной что-то невообразимое. Я думаю о тебе постоянно. Я согласна, что не должна была так поступать. Возможно, я была слишком слабая, и мне хотелось этого. Но сейчас мне плевать. Мне не хватает тебя. Знаю, это звучит глупо. Но ты ведь тоже разведён. Почему бы нам не подумать о том, чтобы… ну, ты понимаешь. Хотя бы попробовать пожить вместе. Мы можем переехать во Фриско, у меня там есть дом. Это недалеко отсюда. Моя мать…
– Кэрол, – перебил он, чувствуя, что пересохло в горле. – Это невозможно. У меня здесь клиентура, опыт, связи… Ты пойми, я согласен, что был неправ, допустил ошибку, но я так не могу…
– Ты не Вайнштейн и тебе не надо оправдываться! – прозвучал резкий ответ. – Я так и знала! – в сердцах воскликнула она и откинулась на спинку дивана. Слёзы потекли из глаз тонкими струйками, как тогда, когда они впервые перешли грань формального общения. Но это было так давно и больше не повторялось. Вудраф думал, что Кэрол сама поняла бесперспективность их случайной близости и вежливо молчала. Оказывается, всё было совсем не так. – Не волнуйся, я не буду закатывать истерики. Просто жаль, очень жаль… Дай мне что-нибудь успокаивающее и я поеду, – не сдержавшись, она разрыдалась, спрятав лицо в ладонях.
– Я сейчас, подожди, – ему хотелось убедиться, что в спальне ничего не было слышно, поэтому он поспешил сначала туда.
– Дай ей снотворное! – было первое, что услышал Майкл, когда осторожно открыл дверь. Спрашивать не было смысла – его нежданный гость слышал всё. Это было ужасно. – Быстрее, иди к ней! – приказал юный друг. Шёпот был горячим, даже обжигающе горячим.
– Ты сошёл с ума! Это же… – Майкл Вудраф отчаянно пытался взять себя в руки.
– Что? Ты не хочешь? Тогда я пойду сейчас и расскажу ей всё. А потом разорву вас на части. Ты спал с ней? Ты спал?.. – последние слова превратились в шипение кобры, готовой совершить смертельный прыжок. Вудраф понимал, что сейчас надо было его успокоить.
– Подожди, подожди. Я сейчас всё сделаю. Сделаю и вернусь! Только не выходи, умоляю! – Майкл говорил шёпотом, но ему казалось, что он кричит. Выскользнув из спальни, он на одном дыхании пронёсся по коридору в кабинет и открыл сейф. Затем достал сильное снотворное и дрожащими руками высыпал капсулы на стол.
– Спасибо! Как ты разволновался. Прости, – тихим голосом произнесла Кэрол, увидев его со стаканом воды. – Сколько штук? – спросила она с виноватой улыбкой, беря стакан из дрожащих рук Вудрафа.
– Обычно достаточно трёх, но сейчас можно четыре, я думаю, – неровным голосом сказал он, прикидывая в уме, какую дозу она получит и не будет ли это вредно.
– Выпью пять! – капсулы исчезли в ладони Кэрол и, запив их водой, она снова откинула голову на диван. – Сейчас, минутку… чуть-чуть успокоюсь и поеду. Моя подруга уже ждёт меня.
Через пять минут её тело расслабилось. Рука медленно сползла на сумочку у спинки дивана. Майкл встал и направился в сторону коридора. Его трясло от волнения и возбуждения.
– Где ты был так долго? Меня сейчас разорвёт на части! Иди сюда! Эх, если б её сюда посадить, прямо перед нами, на стол, рядом со стаканом её мужа! Вот это было бы круто!
– Что ты несёшь?
– Ладно, не бойся, это я так, для удовольствия. Смотри, что у меня есть! Это – парик. Я похож на неё? – слушая голос молодого посетителя, Вудраф чувствовал, что начинает поддаваться внутренним инстинктам. Мысль об угрозе разоблачения привела к невероятному напряжению его воображения, и оно стало выходить из-под контроля.
– Ты точно сегодня не в себе! Прекрати! Иначе я… – закончить он не успел, получив толчок в грудь и оказавшись на постели. Последнее, что Майкл успел сказать, прозвучало жалко и унизительно: – Только не привязывай! Вдруг она там придёт в себя.
Через полчаса оба откинулись на кровати, и Вудраф тихо произнёс:
– Ты стал сильнее. Гормональные продолжаешь принимать?
– Да-а, – прозвучал в ответ сладострастный шёпот.
– Это странно. Ладно, схожу за водой. Хочу пить. Не могу поверить, что всё это правда. Какой ужас! Ведь за стеной пациентка! А вдруг она там пришла в себя? Это опасно… – когда возбуждение спало и всё закончилось, Майкл снова почувствовал отвращение к самому себе и своему партнёру. Именно из-за этого он развёлся со своей женой – она перестала доставлять ему радость, и постепенно после близости в постели он начал чувствовать отвращение, как будто совершал что-то мерзкое и гадкое, а его жена превращалась в чужого и противного человека. Такое же чувство было и сейчас – голове были пустота и досада на свою слабость.
– Принеси мне выпить, – послышалось в ответ. – Расскажешь про развод. Меня просто распирает от любопытства! И не спорь! Разве тебе не понравилось? Всё было жёстко, как ты любишь, – этот голос раньше вызывал у Вудрафа трепет и радостное возбуждение, но теперь всё изменилось. Ему было неприятно его слышать и, чтобы не сказать лишнего, он поспешил выйти из комнаты.
Поиски виски заняли какое-то время, потому что он напрочь забыл, куда поставил бутылку в прошлом году после Рождества. Взяв два бокала в одну руку, Майкл вышел из кухни и, сделав шаг, остолбенел. Кэрол смотрела на него широко открытыми глазами и улыбалась. Но этого не могло быть! Пять капсул свалили бы и слона.
– Ты всё-таки решил угостить меня виски? – слезливо спросила она. Интонация была вялая, как будто она устала и хотела спать. На самом деле, так и было, но, оказавшись перед ней в халате и тапочках, он чувствовал себя ужасно. Однако Кэрол вела себя так, как будто не замечала этого. Её фигура причудливо изогнулась на софе, напоминая букву «z», как будто это было тело куклы, согнутой разозлившимся ребёнком в нескольких местах. – Налей мне. Совсем немного, треть. У тебя нет льда? Прости, я сама не пью, но иногда хочется.
Вудраф, не думая, налил виски. Он пребывал в полной растерянности, и его мозг отказывался думать. В полном молчании она выпила треть стакана и попросила налить ещё. На его слова о машине, Кэрол махнула рукой и сказала, что поедет на такси, а машину заберёт завтра. Но вместо второго бокала она снова откинулась назад и сразу заснула. Всё это было очень странно, и у Майкла мелькнула мысль, что подобную реакцию могли вызвать антидепрессанты, которые она принимала по его рецепту. Если так, то всё было понятно. Но теперь надо было срочно решать другую проблему. И этой проблемой был его нежданный посетитель. Целых пять лет Вудраф вёл наблюдение за ним и его галлюцинациями. Явное расстройство личности на почве полного отрицания своего пола встречалось и у других пациентов, однако невозможность оплатить операцию и постоянный приём гормональных препаратов только усугубляли ситуацию. В итоге Майклу достался уже сложный тип нервных расстройств, находящихся на этапе перехода в патологию: истерики, резкая смена настроения, галлюцинации, потеря памяти, навязчивые идеи преследования, комплексы по поводу своего внешнего вида и многое другое.
Однако его личное терпение, как психотерапевта, и искренняя заинтересованность дали весьма положительные результаты, как он сам считал. К тому же, после стольких лет общения и положительной тенденции стабилизации поведения все эти результаты можно было объединить в большой научный труд. Хотя, с другой стороны, такой подход требовал доверительных отношений, что, в результате привело к естественной близости с данным пациентом. И поначалу это было невероятно прекрасно. Однако в последнее время именно эта близость стала его тяготить. Не в силах полностью отказаться от физического удовольствия, он, тем не менее, старался свести к минимуму их контакты, постоянно увеличивая в голове список аргументов, которые бы помогли ему безболезненно подойти к разрыву отношений с его темпераментным пациентом. Внутренние комплексы и скрытые желания проявлялись в натуре Вудрафа волнообразно. Иногда он их гасил в душе, но иногда, как в случае с этим сложным трансгендером, сделать это быстро и сразу не удавалось.
Тем не менее желание прославиться в научном сообществе не давало покоя его тщеславию, а методика лечения, основанная на комбинации препаратов и рассказах о других пациентах, казалась Вудрафу уникальной. Мысль о том, что тот мог его обманывать, даже не приходила ему в голову. Истории о трудных случаях излечения психиатрических патологий, особенно у семейных пар, таких, как, например, Кэрол и её муж, успокаивали и самого Вудрафа, и его молодого друга, перенёсшего тяжёлую травму в молодости и решившего из-за этого сменить пол. Внушение и убеждение давали хороший результат, в то время как фармакологический эффект от антидепрессантов и других препаратов был слабый. Лучше всего помогали беседы о других пациентах. Как психиатр, Майкл искренне верил, что в голове его подопечного происходило наложение своей ситуации на сценарии других больных, что определённым образом корректировало страхи и фобии, которые периодически преследовали его в жизни. Однако теперь материалов накопилось более чем достаточно. Оставалось только обработать их и выступить на ежегодной конференции, что и посоветовал ему сделать профессор Сардстон из местного университета. Предложение было сделано не просто так. Профессор тоже разделял его взгляды на свободные отношения между полами, и это могло стать основой для чего-то большего, чем просто частная практика психотерапевта. В связи с этим близость с психически выздоравливавшим трансгендером начинала тяготить Вудрафа и мешать осуществлению его новых, далеко идущих планов.
Он медленно вошёл в комнату и устало поставил виски на комод. Здесь его уже ждали. Женский парик из настоящих волос, наверное, стоил целое состояние. Полчаса назад именно он вызывал у Майкла крайнюю степень возбуждения, а теперь он казался ему нелепым маскарадом. Странно, но только сейчас ему в голову пришла мысль, что за всё это время их отношения были односторонними. После психотерапевтических сеансов с обсуждением критических пациентов его партнёр всегда командовал им, выполняя роль главного, и использовал имитатор, не доводя дело до прямого контакта. Может быть, у него был ВИЧ? Нет, анализы говорили об обратном – молодой трансгендер был здоров. Кроме повышенного гормонального фона ничего не вызывало опасений.
Майкл поймал себя на том, что сравнивает его со стриптизёрами из ночного клуба «Лукаутс». Да, с прошлым надо было рвать раз и навсегда. Всё изменилось. Пора было с этим заканчивать. В полутьме на кровати была видна только тень, лица видно не было.
– Ты – просто самый замечательный! Обожаю тебя! Спасибо за виски. Но мне перехотелось. Дай воды. Что там с этой? Она спит? – послышался знакомый голос.
Майкл скупо рассказал о странном поведении Кэрол после принятии снотворного. Затем опустил взгляд и вздохнул. Теперь надо было пересилить себя и сказать о самом главном.
– Слушай, нам надо поговорить. Я собираюсь начать другую практику и сотрудничать с университетом. Мне надо будет уделять больше времени работе. И я бы хотел пока не встречаться. Давай на время прекратим наши отношения. Хорошо?
Его слова, как ни странно, не вызвали у собеседника буйной реакции. Молодой человек снял парик, положил его в рюкзак и кивнул головой:
– Ладно. Раз ты так хочешь, пусть так и будет.
– Ты вызовешь такси? – с надеждой спросил Майкл. Ответ был вполне предсказуем:
– Нет уж! Раз ты со мной так поступаешь, то отвези хотя бы домой! Это будет последний подарок. Может, ещё что-нибудь расскажешь. А потом возвращайся к этой своей «спящей красавице»! – в другой ситуации Майкл нашёл бы выход и ни за что не оставил бы Кэрол одну, но сейчас всё было по-другому. Возможно, молодой друг приревновал его к Кэрол, возможно, что-то ещё, но его явно надо было успокоить и убедиться, что он не натворит бед по дороге домой. Поэтому Майкл согласился. Он искренне верил, что это было его последнее одолжение перед началом новой жизни. И уже завтра он мог бы заняться подготовкой к научной конференции психиатров штата.
– Хорошо, одевайся. Я иду в гараж, – кивнул он.
– Ок. Я сейчас подойду.
Когда дверь закрылась, молодой человек встал с кровати и налил виски в одиноко стоявший стеклянный бокал. Затем достал салфетку и быстро протёр бутылку. Немного подумав, он быстро сделал то же самое со всеми местами на кровати, дверной ручкой и тумбочкой. Потом стащил простынь и покрывало, наволочку с подушки и небольшое полотенце, засунув их в объёмный рюкзак. Следующим по плану был кабинет Вудрафа. Ноутбук стоял на столе с открытой крышкой. Через мгновение он оказался в рюкзаке вместе с зарядкой. Оставалась гостиная. Там надо было действовать быстро. Второго шанса могло не представиться. В этот день ему определённо везло. Подойдя к дивану, он уже хотел достать из клапана рюкзака коробку с медицинским набором, но вдруг остановился. Что-то в неподвижной позе спящей на диване женщины было странным. Пальцы осторожно коснулись шеи над ключицей – пульса не было. Не прощупывался он и на руке. В рюкзаке лежало косметическое зеркальце. Поднеся его к самому носу Кэрол, он посчитал до десяти. Однако поверхность осталась гладкой и не запотела. Догадка подтвердилась – дыхания не было и сердце не билось. Оставался последний способ – телефон. Найдя на экране иконку кардиографа «Рантастик», он взял салфеткой бледный, тонкий палец Кэрол и приложил его к задней камере. Первая и вторая попытки показали нулевой результат. После третьего раза сомнений не осталось – пульса не было. Протерев салфеткой кисть и шею неподвижно лежавшей женщины, он достал из её сумочки смартфон. Аккуратно держа указательный палец, прижал его к сканеру. Экран никак не хотел разблокироваться. Руки задрожали мелкой дрожью, но потом всё получилось. На шестой раз. Теперь оставалось только набрать на цифровой клавиатуре 911, и можно было уходить.
Майкл Вудраф уже собирался возвращаться в дом, когда задняя дверь открылась, и его тайный посетитель со вздохом облегчения упал на заднее сиденье.
– Прости, живот прихватило, – в зеркале заднего вида отразилась гримаса натянутого извинения. – Я не трогал твои кремы и маникюрные наборы, не волнуйся. Вот, руки не пахнут. Поехали! Буду, как в такси, смотреть на тебя сзади.
– Куда едем?
– Давай в порт, а оттуда – на Грин-стрит.
Разговор по пути не ладился. Майкл пытался рассказывать какие-то подробности из своей недавней практики, но нервничал и всё время открывал и закрывал окно. На одном из светофоров он всё-таки пересилил себя и решил поблагодарить своего бывшего пациента за терпение и всё, что между ними было. Ответ поразил его. Похоже, он не зря решил отвезти его домой. Начинался приступ истерии.
– Это той сучке надо было тебя благодарить, что ты её облизывал за спиной мужа! Но теперь она уже ничего не скажет. Похоже, у неё был сердечный приступ. Так ей и надо! Да, не смотри на меня так! – после этого последовал сильный удар в плечо. Похоже, молодой человек действительно разозлился. – Она уже не дышала. Я приложил зеркало – всё чисто. Ей досталось по заслугам! Всё справедливо, согласен? Правосудие – это больно! – в голосе собеседника клокотало неприкрытое злорадство. В зеркале заднего вида его лицо расплылось в презрительной улыбке, и в глазах вспыхнула злость.
– Что? – пробормотал Вудраф, с трудом понимая смысл услышанного. Давление мгновенно подскочило, и в ушах застучали барабаны. Мысли закрутились вокруг препаратов, которые он выписывал Кэрол, вокруг снотворного и алкоголя – неужели их комбинация могла вызвать сердечный приступ? В голове послышался звон. – Надо срочно вернуться! – прохрипел он, чувствуя, что начинает задыхаться. В какой-то момент Майклу стало так плохо, что он уронил голову на руль и остановился.
– Не могу дышать. Тяжело в груди, – с трудом выдохнул он. – Тут госпиталь Святого Марка… за углом. Заедем. Я попрошу «Нитролингвэл».
– У меня есть «Кардиотекс», – послышалось сзади.
– Не надо. Он – слабый. И надо ещё спросить там… – дальше спазм перехватил горло, и Майкл Вудраф замолчал, стараясь сосредоточиться на дороге.
Когда они остановились на парковке за забором госпиталя, ему стало ещё хуже. Разорвав рубашку, он стал хватать ртом воздух, протягивая руки к бардачку. По лицу было видно, что ему нужна срочная помощь. Майкл тяжело дышал и держался за грудь. Его пассажир достал из рюкзака баночку и протянул через плечо вместе с бутылкой воды. С трудом проглотив первую пилюлю, бедняга не смог сделать второй глоток и выронил бутылку из рук. Молодой человек поднял её, закрыл пробкой и достал салфетки. Агония длилась несколько минут. Когда психиатр перестал хрипеть и застыл в неестественной позе, оставалось только опустить спинку его сиденья как можно дальше. Теперь снаружи никто не заметил бы лежавшего на нём человека. Затем он снял видеорегистратор и забрал телефон.
– Прости, я хотел сделать это чуть позже. Ты всё испортил. Ты предал меня. В море, конечно, было бы лучше, но тут тоже неплохо, – с этими словами он начал протирать посиневшие руки, шею и уши психотерапевта, потом сделал то же самое с внутренней поверхностью двери. Смартфон Майкла был последней модели, но психотерапевт не настроил на нём вход по распознаванию лица. В отличие от телефона Кэрол, здесь экран разблокировался сразу. Отменить вход по отпечатку пальца было вопросом минуты. Когда всё было закончено, из рюкзака появились завёрнутые в платок очки, а салфетки перекочевали на их место вместе с бутылкой воды. Это было трудно сделать, так как рюкзак был плотно набит. Протерев тёмные стёкла платком, он сунул его обратно, и перед тем, как надеть их, внимательно посмотрел в окно. Вокруг никого не было. Можно было выходить. Придержав дверь последней салфеткой, он резко толкнул её назад, стараясь не касаться. В темноте не было видно, как из переполненного рюкзака выпал маленький платок и, упав на сиденье, медленно соскользнул вниз на резиновый коврик. Но молодой человек смотрел вперёд, туда, где виднелся значок Макдональдса с бесплатным вай-фаем. Да, жизнь действительно становилась интересной, и совпадения в ней, похоже, были неслучайны.