После этого Ружон был совершенно свободен в своих действиях. Очередной проводник доставил его от квартиры майора Корсака к точке перевалки, где его подхватил другой. В этот раз ограничились всего двумя ступенями посредников, и вскоре Ружон оказался на людной улице где-то в центре города, где все еще были заметны следы продолжающейся операции по поимке раундапа.
Пока Ружон шел, ему дважды попались броневики службы биологической защиты. Они стояли как сторожевые башни, напоминая, что в городе еще не все спокойно.
В какой-то момент Ружону показалось, что за ним снова следят – среди череды прохожих то и дело попадались подчеркнуто равнодушные лица. Осмотревшись в очередной раз через отражение в витрине, он решил заскочить в ближайший магазин, надеясь воспользоваться выходом во внутренний двор.
В магазине оказалось многолюдно, происходила какая-то распродажа, поэтому Ружону удалось незаметно проскочить в служебное помещение и оттуда выбраться во внутренний двор.
Он уже собирался выйти на другую улицу, но тут услышал голоса из проходной арки, куда собирался бежать.
Пришлось воспользоваться одним из строительных вагончиков, которые оставались после недавней реконструкции здания.
Хлопнула дверь, Ружон прижался к стене и уловил носом запах озона. Это было странно для помещения, в котором отсутствовала вентиляция. Здесь были свалены какие-то старые спецовки и запыленные инструменты.
Свет попадал через окошко, которое было наполовину замазано краской. Ружон прислушивался к внешним звуком, но вдруг ему показалось, что он услышал легкое потрескивание, доносившееся с другого конца вагончика.
Это было похоже на разряды при замыкании электропроводки.
Потом послышался скрип напольных плит, как будто на них надавливали с огромной силой.
Кто-то тяжелый пробовал медленно продвигаться вдоль стены. Почему вдоль стены? Потому что там полы прогибаются меньше и шаги получаются тише.
Сдерживая дыхание, Ружон осторожно выглянул из-за дверного косяка и обомлел – он видел расходящиеся волны красноватого излучения, которые исходили от неясного объекта. Звуки, издаваемые этим существом, мало походили на звуки, издаваемые живым человеком или даже животным. Никакого дыхания, никакого сопения, а какой-то скорее индустриальный шум. Пощелкивание, глухое постукивание, звук проворачивания каких-то валов.
У него не было даже секунды, чтобы принять решение, ведь раундап его определенно заметил. Его заметило существо, потерявшее половину себя самого и остро нуждавшееся в ресурсе для восстановления.
Он мог воспользоваться любой подходящей органикой. Возможно, старое тряпье, имевшееся здесь, имело натуральное происхождение, и раундапу этого бы хватило, однако человеческие тела ему подходили больше. Он мог бы найти их достаточно прямо на улице, но там его ожидали броневики с излучателями жесткого поля и облаченные в магнитотронную броню штурмовики.
Ружон выхватил «девятку», сделал несколько быстрых выстрелов в раундапа, увидев яркие вспышки в тех местах, где пули испарялись, натыкаясь на высокоэнергетическую материю объекта.
В ответ Ружон получил ударный импульс, который, к его счастью, пришелся в притолоку.
Попавший под импульс обычный стройматериал сдетонировал словно взрывчатка, и Ружона отшвырнуло с такой силой, что он спиной вышиб входную дверь, а следом разлетелась и половина вагончика.
Похоже, он получил контузию, однако, еще находясь в состоянии аффекта, Ружон поднялся и, подхватив обожженную «девятку», неуверенно двинулся к арке, прислушиваясь к тому, что происходило на улицах.
А там наперегонки включались сирены полицейских машин и сигнализации на брониках бойцов санитарно-биологической защиты.
Когда он зашел в арку, там уже оседала пыль, а вдоль стен были разбросаны клочья обмундирования, куски оснастки и радиоэлектронных плат.
Слева, привалившись к стене, сидел один из штурмовиков. Это был крепкий суперколвер. Его шлем лежал рядом, а он смотрел перед собой в стену напротив, где валялись рваные фрагменты того, кто недавно был его товарищем.
Синеватый цвет лица суперколвера выдавал в нем пристрастие к стимулятору «ай-джи», который применялся для увеличения скорости движения и реакции.
В свое время учебные кураторы предостерегали Ружона от применения подобных средств. Однако он знал, что в некоторых службах, вроде биологической защиты, выжить без применения подобных средств было невозможно, поскольку органические культуры, с которыми им приходилось встречаться, имели куда бо`льшую скорость и мышечную реакцию. Поэтому либо принимай таблетки, либо умри.
Суперколвер никак не отреагировал на появление Ружона. Тот прошел мимо, выбрался на улицу и засеменил по тротуару вдоль зданий, замечая, что прохожие обеспокоенно вертят головами, глядя на облако пыли, которое опускалось на крыши, оседало на стены и садилось на окна.
Наконец, на каком-то из перекрестков Ружон поймал такси.
– Куда поедем, сэр?
– Поезжай на запад, я еще не решил, куда там ехать дальше.
Таксист кивнул. Таких пожеланий он встречал немало, некоторые даже просили просто покататься, а другие говорили «езжай за солнцем».
Пока автомобиль ехал на запад, Ружон соображал, готов ли он к началу операции, ведь именно с него начиналось все действие. Требовалось прибыть в указанное место в указанное время и угнать фургон с драгоценностями.
Опоздай он хоть на полминуты, и все пойдет наперекосяк или же придется «мочить» совершенно незнакомых и невинных людей, а это в его планы не входило.
Пока получалось, что Ружон был в порядке. Ну, как в порядке? Немного болела правая нога, голова не очень хорошо соображала, и хотелось пить. Жажду можно было перетерпеть – это не так уж влияло на его готовность, а вот нога…
Слегка прихрамывая, Ружон вышел на исходную позицию за пятнадцать минут до начала операции. Это была небольшая улочка, оканчивавшаяся тупиком, в конце которого и находилась контора, где происходила расфасовка крупных партий ювелирных изделий.
Они доставлялись на специальных шаттлах в ночное время, чтобы потом разлететься на бронированных фургонах по крупным магазинам.
Прихватить шаттл было практически невозможно, а вот фургон – пожалуйста.
Сверяясь с показаниями на своих часах, Ружон ждал, посматривая по сторонам и укрываясь под козырьком пустого кафе.
Больше всего он сейчас опасался внимания скучающих официантов. Основная волна клиентов к ним прибывала только после пяти. Сейчас было час двенадцать, а в час пятнадцать Ружон должен был угнать броневик.
Кажется, один из официантов обратил на него внимание, и Ружон вздохнул. Ну что за невезуха? То эти пробки, связанные с побегами раундапов, то раундап собственной персоной, так рванувший вагончик, что от самого Ружона едва заклепки не полетели.
Спасибо ребятам из санбиозащиты, которые встали на пути этого монстра. Если бы не их стимулированная химией реакция, Ружон тоже валялся бы где-нибудь в арке, такими же окровавленными ошметками.
Ага, вот и время. Побежали последние секунды, и Ружон зашагал в направлении стоянки, никак не обозначенной на карте ювелирного хаба.
– Алло, Двадцать Шестой. Я выхожу на объект, – произнес Ружон в эфире.
– Слышу тебя, Ноль-Третий. Отслеживают твой треккер. Пока рано говорить о каких-то ошибках, действуй по собственному плану.
– Понял, иду по плану.
Отчитавшись перед диспетчером, Ружон почувствовал некоторое облегчение. Встречная девушка ему улыбнулась, а он натянуто улыбнулся в ответ. Это могла быть проверка.
Пролетела машина с затемненными стеклами и стробоскопом с мигалками. Она заставила Ружона напрячься, но это было случайностью, и он двинулся дальше.
Снова глянул на часы – пока что в графике.
Вот и забор из бетона с двухконтактной колючей проволокой поверху, по которой проходили электронно-позитронные заряды. Касание этой гадости приводило не к параличу, а к полной аннигиляции глупца, решившегося пересечь эту страшную защиту.
Калитка. Она на кодовом замке, однако кодовая карта у Ружона уже имелась. Коснувшись двери, он прошел внутрь и остановился. На загрузке стояло три фургона, а ему следовало выбрать только один.
Как он должен был понять, какой из них тот самый?
На помощь пришел второй диспетчер:
– Алле, Ноль-Третий, как себя чувствуешь?
– Хреново. Тут три фургона.
– Твой тот, что справа.
– А это точно?
– Точнее быть не может. Я отслеживал подход всех трех.
– Но смотри, на тебе вся тяжесть этого решения.
– Ха-ха-ха. Не нужно меня пугать. Мы уже пуганые.
По договоренности с человеком, который был совладельцем этого предприятия по перевозке ценностей, а также являлся агентом майора Корсака, команда броневика не должна была мешать Ружону. Предполагалось, что водитель посторонится и выйдет из кабины, сделав вид, что пошел по нужде. Однако, когда Ружон неожиданно оказался рядом с водителем, который расслабленно сидел в кабине с приоткрытой дверцей, тот выпучил глаза и моментально схватился за пистолет.
Это была его машинальная реакция на появление вблизи охраняемого объекта любого чужака.
Ружон опередил его и быстрым ударом послал в нокаут.
Похоже, что-то шло не так, но останавливаться сейчас было уже поздно. Ружон выволок бесчувственного водителя к забору, затем бросился обратно к машине и столкнулся с еще двумя сотрудниками, которые несли к фургону мешки с ценным товаром.
По их лицам Ружон сразу понял, что и они не в курсе договора. Оба тут же пытались достать пистолеты, но Ружон сбил их быстрыми ударами, однако оттаскивать к забору времени уже не было – да и смысла тоже: несколько камер на крыше здания уже повернулись в его сторону.
Ружон запрыгнул в кабину, включил электропривод и, не разворачиваясь, кормой вперед понесся к воротам.
Включился сигнал тревоги. Охранная система обнаружила угон техники и заблокировала ворота дополнительной балкой.
Ружон дал двигателю полную тягу, и страшный удар кормой, казалось, должен был проломить ворота или разбить броневик, однако усиленный каркас машины выдержал, и броневик отскочил, как орех от стены.
Пришлось разворачиваться по двору, и мельком Ружон увидел, как разбегались, занимая позиции, охранники возле других фургонов.
Он опасался, что ему вот-вот дистанционно отключат привод, а потому одной рукой орудовал джойстиком, а другой торопливо срывал крышку панели электрооборудования.
В бардачке нашлась отвертка, и это помогло закоротить провода, отходящие от платы дистанционного управления.
Как оказалось, Ружон вовремя провел эти манипуляции, поскольку через пару секунд щелкнуло реле размыкания, но разорвать подачу электроэнергии на двигатель уже не могло – питание пошло через отвертку.
Между тем Ружон с разгона снова протаранил ворота, и на этот раз они не выдержали и повалились, выворачивая забетонированные столбы. Он еще прибавил тяги, и шесть колес из широкой пулестойкой резины стали дымиться, бешено вращаясь и подминая остатки искореженных ворот.
Еще немного – и Ружон оказался на оперативном просторе.
– Это что там за хрень?! – проорал он в эфир. – Я к тебе обращаюсь, Двадцать Первый!
– Я сам ничего не понимаю, – признался тот. – Они должны были работать как по писаному. Я тут не виноват. Может, это агент соскочил?
– Ты вообще хорошо меня видишь? – спросил Ружон, старательно вписывая тяжелый броневик в очередной поворот.
– Мы тебя прекрасно видим, – послышался голос Двадцать Шестого.
– Ну хоть это… – произнес Ружон, с трудом разъезжаясь на перекрестке с беспилотным грузовиком.
Где-то вверху, над домами, двигалась целая кавалькада миниатюрных летающих датчиков, которые были настолько малы, что их нельзя было увидеть даже с расстояния в полсотню метров.
Каждый из них собирал определенную часть спектра, но все вместе это монтировалось в трехмерную, яркую и отлично читаемую картинку, поступавшую на мониторы диспетчеров, которые находились на удалении.
– Так, внимание, к тебе приближается полицейский фургон, – предупредил Двадцать Шестой. – Справа. Похоже, он уже в курсе ситуации и будет тебя отжимать – машина очень тяжелая.
– Кажется, я его вижу! – ответил Ружон и надавил на сигнал, когда увидел перебегавших дорогу пешеходов. – Как насчет радиоперехвата?
– Пока никак. Они хорошо шифруются – скачут с канала на канал. Но мы над этим работаем.
– Внимание, ты движешься слишком быстро, – заметил диспетчер с позывным Двадцать Первый.
– Принято! – ответил Ружон. Если бы он слишком рано подъехал к дому судьи, то не создал бы повода для «беспорядочной стрельбы преследователей».
– А вот и они, – сообщил Двадцать Шестой. – За тобой пристраиваются уже две машины преследования.
– Что с перехватом?
– По-прежнему ничего, – ответил Двадцать Первый. – Особо не надейся, похоже, тут мы их недооценили.
«А ведь получили всю аппаратуру, какую заказывали!» – мысленно возмутился Ружон и прибавил оборотов, стараясь обойти попавшийся так некстати на узкой улице беспилотный автобус.
– Они сокращают дистанцию! – воскликнул диспетчер.
– Понимаю, – ответил Ружон. Теперь он мог видеть своих преследователей на экранах заднего вида.
Первом шел полицейский фургон с усиленным каркасом – это было видно по тому, как он рыскает на поворотах, поскольку был слишком тяжел.
За ним, бампер к бамперу, мчались два броневика с командами преследования от фирмы-перевозчика.
Это входило в договор с владельцем компании по перевозке драгоценностей, однако Ружону казалось, что во взаимопонимании с владельцем возникли какие-то проблемы. Слишком уж убедительно рыли носами эти преследовательские автомобили, куда более убедительно, чем вклинившийся перед ними полицейский фургон.
– Ты все еще едешь слишком быстро, – напомнил Двадцать Первый.
– А как же мне ехать, если эти твари буквально бодают меня в корму! – воскликнул Ружон.
Двадцать Первый промолчал. За комментарии ему не платили.
Ружон понимал, что кричать бессмысленно, однако не видел необходимости сдерживаться. Где-то там, в схеме операции, произошел сбой, и теперь ему совершенно не оставляли возможности без приключений покинуть фургон на финальном этапе.
Поначалу предполагалось, что преследователи от компании сядут ему на хвост сразу и будут отжимать полицейских, а потом «случайно» его потеряют и он бросит машину где-нибудь за углом. Но случилась накладка. Всего лишь маленькая неувязочка, а не предательство, ведь в конце концов он открыл ворота карточкой, присланной владельцем этой компании, и на него не набросились сразу, нет, эти бедняги были удивлены и напуганы. То есть первая часть операции прошла удовлетворительно. А вот финал… К незапланированному финалу следовало готовиться, и Ружон был готов.
Чтобы вернуться в график, ему пришлось пойти на еще один запасной маршрутный круг, который приближал его к центральной части города. И это было плохо, поскольку здесь хватало транспорта и самое главное – этих тупых беспилотников, реакция которых по сравнению с живым водителем была куда ниже.
Впрочем, преследователям тут тоже было несладко. Они безумно сигналили, мигали дополнительными фонарями и «люстрами», но так же сталкивались с полным непониманием водителей, которые ехали с ними в одном направлении, но держали установленный законом скоростной режим.
– Ты отстаешь от графика, – все тем же невозмутимым тоном сообщил Двадцать Первый.
– Да что же это такое? То слишком быстро, то слишком медленно… – пробурчал Ружон, впрочем, понимая, что все происходит согласно правилам. Есть диспетчеры, есть стрелки и есть он – исполнитель главной роли.
– Вообще-то, до активной точки остается восемьсот пятьдесят метров, – сообщил Двадцать Шестой.
– Тебе следует ускориться, – добавил Двадцать Первый.
Ружон прибавил тяги и стал обходить один автомобиль за другим.
Где-то зацепил кого-то за бампер, где-то сорвал камеру заднего вида, но сейчас ему была не важна реакция дорожной полиции, хотя его подвиги были зафиксированы камерами наблюдения.
Их в городе было более чем нужно, и они контролировали каждый шаг каждого автомобиля на дороге.
Наконец, пришло время выходить на рубеж главного удара. Ружон мастерски лавировал между беспорядочно припаркованными автомобилями и резким сигналом успевал предупреждать дерзких пешеходов, перебегающих улицу в неположенных местах.
Хорошо, если это был молодой человек, но иногда попадались отягощенные сумками немолодые дамы. Однако и тут Ружон верно рассчитывал расстояние и пока еще никого не сбил.
Те, кто держался за его кормой, были в более выигрышном положении и мчались, следя только за своей целью, поскольку Ружон организовывал своим преследователям «зеленую улицу».
И тем не менее ему удавалось сбрасывать их с курса резкими маневрами и фальшивыми торможениями, ведь у него была вскрыта электропанель и он включал стоп-сигналы, не нажимая на тормоза.
Полицейский-неумеха, пилотировавший тяжелый фургон, очень помогал Ружону и на узких улочках сдерживал более прытких и подготовленных водителей броневиков ювелирного хаба.
– Внимание, Ноль-Четвертый, – послышался в защищенном эфире голос Двадцать Первого.
– Слышу тебя хорошо, Двадцать Первый, – отозвался стрелок.
– У тебя сегодня много мишеней.
– Я уже понял, слежу за эфиром.
– Очень хорошо. Остальное – работа Ноль-Пятого.
– Работа Ноль-Пятого – не твоя забота, – заметил ему Двадцать Шестой.
– Ой, да пожалуйста, мне чужого не нужно. Управляй на здоровье.
– Ну-ка прекратили эту херню! – вмешался Ружон. Дорога стала шире, и он видел, что полицейского неумеху обходят шустрые водители на броневиках. Можно было не сомневаться, что у них заготовлены автоматические дробовики с тяжелой картечью, и это могло помешать ему покинуть машину в конечном пункте, если они измочалят ей колеса.
– Ноль-Пятый, как слышишь меня?
– Слышу тебя хорошо, Двадцать Шестой, – отозвался второй стрелок, которому предстояло стрелять в генеральную мишень – судью Осборна.
– Из того, что до меня доходит, Толстяк уже надевает штаны.
– Реально именно штаны?
– Иносказательно. То есть его выход планируется через полторы-две минуты. Так тебе понятнее?
– Так мне понятнее.
– Смотри не отпили ему ноги.
– Я постараюсь, но гарантировать не могу.
– Это была шутка?
– Это была шутка.
А между тем Ружона уже достали. Перед последним поворотом он почувствовал, как в корму его броневика врезался один из обогнавших полицию преследователей.
Ружон не был уверен, но скорее всего, это были специально подготовленные команды преследователей – именно для такого случая. Бросив взгляд на экран заднего вида, он заметил торчавшие из окон стволы. Это означало, что команда была готова стрелять в любую минуту. В любой подходящей ситуации.
«Сейчас это будет очень некстати», – подумал Ружон, добавляя оборотов.
– Как у меня с графиком?
– У тебя прекрасно с графиком, – ответил Двадцать Первый. – Секунда в секунду. Тебе осталось проехать каких-то триста метров.
– Очень хорошо, камрад.
Вот и здание с отделкой из бежевого ракушечника и широким крыльцом, на котором уже стояли два широкоплечих секьюрити, а из широкой двери выходил сам судья.
Повизгивая перегретым электромотором, броневик пронесся мимо стоявших на крыльце охранников, обдав их запахом подгоревшей изоляции. В следующее мгновение раздалось несколько выстрелов, судья вскрикнул и свалился на крыльце, а секьюрити бросились прикрывать его, уже упавшего.
Следом за первыми выстрелами раздалось еще несколько – из крупного калибра, и бронебойные пули пробили колеса полицейского фургона, который, обойдя охранников ювелирного хаба, снова мчался за Ружоном.
Еще несколько пуль угодили в моторные отсеки броневиков. Ноль-Четвертый стрелял с высокой крыши и знал, куда бить, чтобы повредить систему охлаждения двигателей.
Это была очень тонкая и сложная работа, куда проще было бы прострелить через стекло место водителя. Но заказчик сказал – желательно без жертв.
– Отлично, мы прошли на пять баллов! – сообщил Двадцать Шестой. – Расходимся!
– Расходимся, – негромко повторил Ружон. Они-то расходились и разбегались, а у него за кормой продолжали сидеть три тяжелые машины. И это только те, что он видел.
– Что там у нас с преследованием? Уточните еще раз!
– С этим все в порядке, – ответил Двадцать Первый. – Кроме трех подстреленных, по параллельным улицам за тобой еще полдюжины полицейских патрулей.
– И что мне с ними делать?
– Я не знаю, – честно признался Двадцать Первый. – Вроде говорили, что ты сам разберешься на месте.
– Разберусь, куда ж я денусь.
И Ружон разобрался, но только не так, как планировал вначале.
Подобрав очень крутой поворот, он просто выскочил из кабины, пустив машину под горку – главное, чтобы захлопнулась дверца.
Броневик покатился на среднем ходу, снося и подминая припаркованные автомобили, и вскоре остановился, врезавшись в угол здания.
Преследователи тотчас окружили его и стали готовиться к штурму, предполагая, что водитель все еще внутри. Но Ружон этого уже не видел, поскольку уходил все дальше и дальше, перебираясь с улицы на улицу.
Операция была закончена.