Аля не поехала к себе домой на Лесную, а пошла в квартиру Кирилла, которую тоже считала своим домом. Прошла на кухню и поставила чайник на огонь. Она не хотела есть, и посетила кухню по привычке. Пришла домой – попей чайку. Пока вода в чайнике закипала, Аля взяла сумку, вытащила фотографию семьи Кудриных и пристально посмотрела на неё.
– Эх, Павел, Павел, где ты сейчас? – Аля закрыла глаза, стараясь вспомнить весёлого и немного бесшабашного Кудрина. В висках у неё застучало, перед глазами появились разноцветные круги. Они крутились, крутились и вдруг сложились в цветную картину. Небольшое круглое озеро с неестественно прозрачной и голубой водой окружено высокими соснами, по берегу растут кусты ольхи, орешника и буйно цветущей черемухи. Кусты такие густые, что кажутся не проходимыми. Вдруг невиданная сила подняла Алю вверх, и она увидела среди кустов машину – обыкновенный каблучок. Рядом с машиной лежал мужчина, грудь которого перевязана бинтом, сквозь который просачивалась кровь. Мужчина показался Але не просто знакомым, а родным и близким, но узнать его она не могла. В машине сидел Павел, у которого была перевязана нога, и сжимал в руках автомат. Аля напряглась, стараясь определить, где находится это озеро, но сила, поднявшая её вверх, исчезла и Алька рухнула в низ. Видение исчезло. Она попыталась открыть глаза, но не смогла. Круги опять пошли у неё перед глазами и сложились в картинку. Поезд, купейный вагон, на нижней полке спит Димка, напротив мальчика сидит мужчина в роговых очках и читает газету. Сила выносит Альку из поезда, и она видит удаляющийся вдаль поезд. Картина пропадает резко и быстро. Вместо поезда появляется длинный коридор, по обеим сторонам которого находятся закрытые двери. Посередине коридора стоит стол, за которым сидит девушка в белом халате и что-то пишет в общую тетрадь. Тёмная зловещая тень ползёт по коридору, подползает к одной из дверей. Дверь медленно открывается, и Аля видит бледное лицо Веры Кудриной. Аля не видит, но слышит голос Святого с бабушкиной иконы, он произносит только одно слово: «Быстрее!» Видение исчезло быстро, перед глазами чернота, в груди тревога. Аля открыла глаза. Ярко светило майское солнце, на дереве за окном чирикал нахальный воробей, на плите вовсю кипел чайник. А в голове звучал голос Святого: быстрей, быстрей, быстрей! Сердце забилось сильно и часто, и каждый его удар отдавался в голове девушки. Тук – быстрей, пока ещё не поздно! Тук – быстрей, пока не поздно! Удар – быстрей, пока не поздно! Что, не поздно? Вера, чёрная зловещая тень, Святой с бабушкиной иконы… «Я разговариваю с тобой, но ты меня не слышишь, видно не пришло твоё время», – слышала Аля голос Святого более пяти лет назад. Тогда ей было так плохо, что казалось, нет никакого выхода из создавшего положения. В отчаянии Аля подошла к иконе и попросила совета. «Оглянись вокруг, кругом тебя друзья, доверься им», – прозвучало у неё в голове. Что это было? Внутренний голос? Или голос Святого? Тогда она его послушалась и нисколько об этом не жалела.
Тук – быстрее – пока не поздно. Больница – тень – Вера…
В голове вдруг стучать перестало, и Аля поняла: Вере грозит опасность. Она вскочила и бросилась к телефону.
Ещё не старая, но уже и не молодая женщина подходила к больничным воротам. Она была одета в строгий деловой костюм серого цвета, туфли на невысоком каблуке. Темно-русые волосы забраны в хвост и заколоты неброской заколкой. Серые глаза смотрели холодно, но внимательно. Женщина зашла в вестибюль, подошла к старушке – вахтерше и спросила, как ей найти хирургическое отделение. Спросила требовательным начальственным голосом и вахтёрша, никогда не пускавшего никого из посторонних в больницу во время тихого часа, молча протянула ей халат. Женщина взяла халат, ещё раз бросила на вахтёршу холодный взгляд, и пошла к лестнице. Она остановилась между вторым и третьим этажами. Вытащила из сумки белоснежный халат и надела его. Серый больничный, выданный ей вахтёршей, аккуратно сложила и положила в пакет, а пакет затолкала за батарею центрального отопления. Теперь женщина стала похожа на врача. Она спокойно стала подниматься по лестнице, остановилась около третьего этажа и прислушалась. Было тихо. Женщина толкнула дверь и вошла в коридор. Она огляделась и решительно направилась к одной из дверей, ещё раз оглянулась и быстро вошла. В палате, окутанная трубочками и проводами, лежала Вера Кудрина. Женщина повела себя странно. Она вытащила фотоаппарат и несколько раз сфотографировала Веру, потом положила фотоаппарат на тумбочку и вытащила из сумки шприц. В коридоре послышался шум, и в палату вбежала взъерошенная девчонка. Тяжело дыша, она без промедления подлетела к женщине и выбила из её рук шприц. Та только усмехнулась, схватила Альку за руку, и не успела девушка оглянуться, как оказалась на полу. Женщина еще раз усмехнулась, подошла к Вере и отключила аппарат искусственного дыхания, потом взяла фотоаппарат и сделала еще один снимок, положила фотоаппарат в сумку, подняла с пола шприц и склонилась над Алькой. Она с силой вонзила иголку в плечо девушки, но большего сделать не успела: в палату ворвался Гришаков, за ним Вальцев. Через пять минут в палате остались только медики, которые колдовали над неподвижной Верой. Владимир Юрьевич на руках отнес Альку в кабинет заведующего хирургическим отделение и осторожно положил на диван.
– Она не успела ей вколоть отраву, – сообщил Вальцев. – Скорее всего, Аля в отключке от удара или падения. Надо привести её в чувства.
– Вы разрешите мне осмотреть девушку и самому решать, что с ней делать? – ехидно спросил врач.
Но его помощь не потребовалась, Аля сама открыла глаза.
– Вы успели? – тихо спросила она.
– Успели. Ты как? – Гришаков склонился над девушкой.
– Нормально, – Аля села и схватилась за голову.
– Ложись! – приказал Вальцев.
– Сейчас пройдёт, голова кругом идёт. Кто она такая?
– Не знаем, но обязательно узнаем! – твёрдо пообещал Вальцев. – Ты откуда узнала?
– Всё равно не поверите, – усмехнулась Аля.
– И всё же? – не отставал Пётр Иванович.
– Приснилось, – сообщила Аля.
– И ты хочешь сказать, что успела за полчаса доехать до дома, поспать и вернуться назад в центр? – недоверчиво спросил Пётр Иванович.
Владимир Юрьевич молчал, но тоже смотрел на Альку подозрительно.
– Я не на Лесной была, а у Кирилла, а это совсем недалеко от больницы, если бежать дворами. Как только я вам позвонила, так сразу и побежала, а вот почему вы замешкались?
– Пока группу вызвали, машину нашли. В милиции никакого порядка нет! Ну что, поедем домой? По дороге ты нам расскажешь подробнее о своём сне, – предложил Пётр Иванович. – Тебя куда отвести – на Лесную или к Кириллу?
– На Лесную…
– Нет, – прервал её Владимир Юрьевич, – ко мне домой!
– Нет, Володя, мне надо домой. И потом, завтра рабочий день, и мне совсем не хочется трястись в переполненном автобусе в час пик.
– Я отвезу тебя на машине, – пообещал Гришаков.
– Нет, не обижайся Володя, но отвезите меня лучше домой, только мне надо заехать к Кириллу за сумкой. Если бы вы знали, как я хочу спать! – Аля встала и пошла к выходу. Вальцев и Гришаков последовали за ней. Едва машина тронулась с места, Аля погрузилась в сон, когда подъехали к дому Кирилла, она крепко спала.
– Что это с ней? Может, сильно головой ударилась? – забеспокоился Гришаков.
– Нет, Володь, она просто устала. Я думаю, не стоит её будит, за своей сумкой она завтра заедет, а сейчас поехали на Лесную, – сказал Вальцев.
– Подожди, надо проверить, закрыла ли она квартиру. К сожалению, свой дом на Лесной она часто оставляет открытым, рассеянная до ужаса. Пойдешь со мной?
– Нет, иди один, а я с ней останусь.
Гришаков вышел из машины и скрылся в подъезде. Он поднялся на третий этаж и толкнул дверь квартиры Кирилла. Дверь плавно открылась. Владимир Юрьевич вошёл, осмотрел все комнаты и зашёл на кухню. На табуретке лежала Алькина сумка, на столе лежала фотография семьи Кудриных. Он взял фотографию и положил себе в карман, потом подумал и сунул фотографию в сумку. «А то ещё полезет, куда не надо за другим снимком», – пробормотал он.