Рутра очнулся. Вокруг было темно. Не понятно, где он находится. Понемногу он стал видеть окружающее – маленькое круглое окно, слабый свет. Он лежал в кровати. Хотел подтянуться, встать, но что-то ему мешало. Послышался металлический звук. Рука была пристегнута наручниками к стойке кровати. «В какую ситуацию я попал на этот раз? – подумал он. – Я в плену? Россия захвачена, кто-то уцелел после ядерной войны? Как мне это все надоело! Как выбраться отсюда?» Он сел на кровати, крикнул:
– Эй, кто-нибудь есть здесь?
Ответа не было.
– Здесь кто-нибудь есть?
Опять молчание. Рутра стал всматриваться в сумерки. В комнате находились только его кровать, стул, умывальник, унитаз. Больше ничего. Он крикнул громче:
– Кто-нибудь здесь есть, черт побери?
Со скрипом открылась дверь. Появился силуэт человека. Он был в спецовке, с оружием. Вместо объяснений он злобно рявкнул:
– Чего орешь, очнулся? Заткнись и жди утра!
– Что за бред, я не понял! – не менее зло огрызнулся Рутра.
– Сейчас получишь по морде – сразу поймешь! – сказал тот и закрыл дверь.
Рутра сидел в недоумении на краю кровати, смотрел на дверь, пытался понять, что произошло, и связать цепь событий. «Скорее всего, это был сейчас охранник», – решил Рутра.
– Алло, где я? Откройте дверь! – крикнул снова он.
Дверь открылась.
– Чего разорался? Голос прорезался? Лежал, не мычал, а тут заголосил. Лежи, жди опера, не то вмажу прикладом, будешь знать, – крикнул тот и снова закрыл дверь.
Рутра оторопел. По телу пошла дрожь, появился страх, потом его пересилил гнев. Рутра решил не нервничать, попытаться разобраться и на этот раз сделать все, лишь бы закончить с этой историей. Он лег, стал ждать.
Через минут 5 открылась дверь, включили свет, в комнату вошла женщина с папкой. За ней – мужчина в медицинском халате.
– Подождите, я должен его осмотреть, – сказал мужчина в халате.
– Давайте скоренько, – ответила женщина.
Мужчина в халате подошел к Рутре, спросил его:
– Как Вы себя чувствуете?
– Да вроде нормально, – ответил Рутра в надежде на то, что произошло недоразумение и скоро во всем разберутся.
– В глазах не двоится? – интересовался медик.
– Нет вроде.
– Так вроде или точно?
– Нет, все нормально.
– Посмотрите на мой палец, – сказал медик и стал водить пальцем из стороны в сторону перед лицом Рутры. – Смотрите только на кончик пальца.
Потом медик стал ощупывать его шею, голову, достал из кармана нечто похожее на иголочку и стал ей слегка покалывать Рутре руки и ноги. Эта процедура заставила «пациента» рефлекторно дергаться. После, раздвинув пальцами его веки, посветил фонариком в глаз. Сначала в один, потом во второй.
– Все нормально, – после проделанных манипуляций сказал врач, собрал свои принадлежности и удалился.
Женщина с папкой взяла стул из угла комнаты, подошла и села рядом у кровати.
– Ну что, рассказывайте, – обратилась она любезно к Рутре.
– Что рассказывать? – спросил Рутра, не совсем понимая, что ее интересует.
– Например, как Вас зовут, – пояснила она.
– Я бы хотел знать, где я и кто Вы, – сказал Рутра с твердостью в голосе.
– Здесь вопросы задаю я. В Вашем положении советую отвечать мне четко и правдиво, – уже более жестко потребовала она.
– Кто Вы? Скажите немедленно, – заявил Рутра требовательно.
Открылась дверь, заглянул мужчина в униформе.
– Помощь нужна? Или все спокойно? – спросил он женщину.
– Вы будете себя хорошо вести? – обратилась она к Рутре.
– Да, – недовольно ответил он.
– Если что, я позову, – сказала она мужчине в дверях. – Я следователь Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве.
У Рутры поднялись брови от такого поворота событий.
– Органами Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по городу Москве расследуется уголовное дело по факту убийства граждан государства Судан. Вы – главный подозреваемый, – заявила она.
Кровь прилила к мозгу Рутры, нервы натянулись как струны, появилась боль в голове, все тело ломило. Он не на шутку заволновался, поэтому стал даже заикаться.
– А где я нах-х-хожусь?
– В Бутырской тюрьме. СИЗО 48/2.
– Это тюр-ре-ре-мная камера? – спросил Рутра.
– Не совсем, – стала пояснять она. – В бутырке размещаются психически больные заключенные, следующие через столицу этапом, их привозят из разных концов страны на судебно-психиатрическую экспертизу в Институт Сербского.
– Я психически больной?
– А Вы считаете, что нет?
– А как я с-сюда попал?
– Вас нашли в бессознательном состоянии, когда оперативники накрыли наркопритон. Вы были в наркотической коме.
– А почему я подозреваемый? С чего Вы взяли, что я у-у-убил кого-то?
– Вы сами это говорили, в бреду. Тела убитых нашли, место сообщил анонимный источник.
Рутра понемногу стал понимать, что происходит, слегка успокоился и бодро сказал:
– Уважаемая, как Вас зовут?
– Костина Ольга Михайловна. А Вас? При Вас не было документов.
– Рутра Тигрович Пасхов, – уверенно ответил Рутра.
– Ну да, Вы уже это говорили, но мне нужно знать настоящее имя, – с явной неприязнью ответила она.
– Говорил?
– Периодически Вы выходили из комы и отвечали на вопросы.
– Да? И что же я говорил?
– Особо ничего, только называли имя, фамилию и отчество, а еще требовали встречу с начальством, вели себя очень надменно и агрессивно. Говорили, что работаете в какой-то сверхсекретной структуре, покруче ФСБ и ГРУ, и что ни правительство, ни президент Вам не указ.
Рутра понял, что это «развод» или очередная проверка. Такое он заявить не мог, даже в коме, потому что для защиты от этого все сотрудники его уровня подвергались специальному гипнотическому программированию. Сделав вид, что обеспокоен, он решил подыграть ей:
– А что, если я скажу, что это так и есть?
– Понятно, старая песня. У нас не просто так здесь держат. Будете продолжать?
– Что именно?
– То, что Вы утверждали.
– Да.
– Вы так хотите уйти от наказания?
– Какого наказания? За что?
– За убийство.
– Я никого не убивал.
– У нас есть достаточно доказательств. Скажите, Вы – вменяемый, Вы понимаете, что я говорю?
– Да, вполне.
– И будете продолжать все это утверждать?
– Конечно. А почему Вы считаете, что я говорю неправду? Произошла, скорее всего, какая-то ошибка. Свяжитесь с моим начальством.
– С каким?
Рутра, конечно, не мог сказать конкретно.
– Позвоните в Институт статистического анализа при администрации президента России и спросите обо мне.
– О ком?
– Скажите, что у Вас находится Рутра Тигрович Пасхов, этого достаточно.
– Вы мне это серьезно говорите? Хотите так избежать наказания? Вот что я Вам скажу. У меня очень много дел. Таких, как Вы, мы раскалываем в два счета. Если Вы действительно умалишенный или психически ненормальный, тогда в склифе Вас раскроют быстро.
– Мадам, прошу прощения, звания Вашего я не знаю, но, скорее всего, оно ниже моего. Это первое. Второе – свяжитесь, пожалуйста, с руководством института, Вам там все объяснят.
– Ну все, хватит! Я не собираюсь тратить время на Ваш бред. Если экспертиза выяснит, что Вы врете, пойдете по этапу, – фыркнула она и резко встала.
Рутра пытался спокойно объяснить:
– Послушайте, по какому этапу, в чем Вы меня обвиняете? Вам что – трудно позвонить туда?
– А теперь послушайте меня, – опять нервно сказала она и стала из папки доставать бумаги. – Во-первых, мы уже связывались и с ФСБ, и с ГРУ, там Вас знать не знают. Во-вторых, института такого нет. В-третьих, ни в одной базе нет такого человека – Рутра Тигрович Пасхов.
– Как? – отчаянно воскликнул Рутра.
– А вот так! Или вспоминайте, кто Вы есть, или признавайтесь. Иначе Вам вколют такое, что снесут остатки соображения, – заявила она, шипя как гюрза.
Рутра напрягал все свои новые возможности, только сомнений становилось не меньше. Он не мог понять, врет она или говорит правду. Все его аналитические способности подсказывали, что она говорит правду. Опять повторялся сценарий, при котором нужно было «собрать» мозг и без эмоций попытаться разобраться в ситуации.
– Послушайте, тут какое-то недоразумение, – попытался он ее успокоить. – Как нет такого института?
«Ну да, в принципе, меня не должно быть официально. Но институт-то есть», – подумал Рутра, а вслух произнес:
– Хорошо, Вы заявили – я что-то Вам рассказывал.
– Да.
– Что именно? И почему я этого не помню?
– В нашей работе мы применяем гипноз и методику когнитивного интервью. Работали с Вами психологи Главного управления криминалистики Следственного комитета России. Это методика активизации памяти свидетелей и потерпевших, – она достала лист бумаги, показала Рутре. – Вот заключение, которое сделал старший инспектор.
– Какое еще заключение? Вы понимаете, с кем беседуете?
– Спокойней, я уже это слышала. Методика очень надежная. Обладая специальными психологическими знаниями, подходами и умениями, мы можем так побеседовать с человеком, чтобы он сам вспомнил и описал нам то, чему был очевидцем. Даже если преступление совершено несколько лет назад, с помощью специалистов-психологов можно получить от очевидца важную для следствия информацию. К Вашему сведению: такие методики давно применяются в силовых структурах, в том числе и в Федеральной службе безопасности. Они позволяют активизировать воспоминания.
– Вы это мне рассказываете?! – не выдержал Рутра. – Я сам применял такие методики, а обучался и более крутым вещам.
– Да, Вы же суперагент, как утверждаете. Только криминал есть криминал. Факты с доказательствами – вещь упрямая. Я вижу, Вы вполне вменяемы, так что радуйтесь, если Вам дадут 25 лет.
Рутру бросило в жар.
– Какие 25 лет? Это чудовищная ошибка. Где Вы меня нашли?
– В наркопритоне. Я же говорила.
– Почему Вы считаете, что я преступник?
Она достала из папки фотографии, показала их. На фото были персонажи из полигона, убитые Рутрой.
– Откуда у Вас эти фотографии?
– Ну вот, уже лучше. Узнаете?
Рутра стал понимать, что это «подстава». Он оцепенел, потом вернулся к реальности, дернулся, резко посмотрел вокруг, в окно. Его не покидало странное чувство неустойчивости.
– Послушайте, я, может, сошел с ума, но Вы мне скажите, пожалуйста, только не смейтесь. Вокруг все нормально? Москва цела? Войны нет, ядерного удара не было?
Она села на стул, тяжело выдохнула и высказалась:
– Вот только я понадеялась, что Вы начали проявлять сознательность, как опять за старое взялись.
– Я Вас очень серьезно спрашиваю. Скажите, пожалуйста, со страной, с миром все нормально? – не унимался Рутра.
– Да нормально, нормально, Москва цела, процветает, никакого ядерного удара по ней не было! Это в Ваших бредовых снах разразилась ядерная война.
Рутра стал улыбаться, потом смеяться.
– Постовой! – крикнула она.
Дверь открыл мужчина в спецовке.
– Позовите врача, у него начинается.
– Да не надо никакого врача, – пытался успокоить ее Рутра. – Все нормально. Я так рад, что это была ошибка машины.
– Ну да, которая с Вами разговаривала.
Рутра понял – произошло что-то неординарное, раз он здесь оказался, но верил, что все встанет на свои места, за ним придут из центра «Зеро».
– Я понимаю, что это неправдоподобно, но оно так и должно быть. Эти фото сделаны…
Рутра замолчал. Он понимал, что при любых обстоятельствах он не имеет права рассказывать, кто он и откуда. Он ведь достоверно не знает, кто эта женщина на самом деле, где он находится. Возможно, это такая же разыгранная ситуация, как и прошлые.
– Чего Вы замолчали? Рассказывайте, – с блеском в глазах сказала она.
Рутра перебрал концепции диалога в уме, потом спросил:
– Почему Вы считаете, что их убил я?
– На них масса Вашего биоматериала. И на оружии тоже.
– На каком оружии?
– На том, что Вы использовали. По нему отдельный вопрос. Откуда Вы его достали? Возможно, Вы связаны с торговцами оружием. Возможно, Вы убирали следы. Возможно, это Ваши подельники и связные.
Рутра стал понимать весь драматизм своего положения и все же пытался найти ответ на ключевой вопрос: как он оказался в притоне. Его предали? Вычеркнули из программы? Тогда почему не убили? Навыки у него остались, он по-прежнему мог видеть то, что незначительно для обычного взгляда, делал умозаключения на основе чтения мысли по мимике человека. Рутра внимательно смотрел на ее действия и манеру поведения, на разговор, жесты и вычислил, что она что-то скрывает и пытается выдать ложь за действительность. Рутра сделал вид, что ничего не понял, и прикинулся простаком.
– Честно Вам говорю – я никого не убивал. Я на самом деле не помню, что было, как я там оказался. Кстати, какое сегодня число? Скажите, пожалуйста.
– 18 января, – ответила она.
Ответ ее настолько поразил Рутру, что он воскликнул:
– О боже, не может быть! Что же они сказали моим?
Рутра хотел схватить голову обеими руками, но левая отдернулась и повисла, прикованная наручниками. Он правой взялся за голову, вытер пот с лица.
– Что я натворил! – завопил он.
Она при этом смотрела на него непонимающим взглядом. По крайней мере – выглядела именно так, возможно, мастерски играла.
– Я находился в коме? Сколько дней назад Вы меня нашли?
– Вы здесь три дня.
– О господи… Вы даже не представляете, что происходит, – бубнил Рутра.
– Ошибаетесь, – заявила она, качая головой. – Я-то уж точно знаю, что происходит. Вы пытаетесь «косить» под дурачка. Но, уверяю Вас, ничего не выйдет, срок получите вполне реальный. Советую пойти на сделку со следствием, не дурачиться, не упираться, не врать. Все чистосердечно расскажите и избежите самого сурового наказания. Вы еще достаточно молоды, так что успеете пожить на воле.
Рутра слушал ее, и ему казалось, что это происходит во сне, так как его мозг не мог это принять за реальность.
– Да Вы понимаете, что говорите? Я ни в чем не виноват.
– Да только факты криминалистических экспертиз говорят о другом. Рассказывайте! Где, когда Вы с ними познакомились?
Она показала на фото. Рутра, понимая весь ужас своего положения, все же не выдержал и высказался:
– Вы выполняете чей-то указ? Вам надо меня «расколоть»? Надо, чтобы я ошибся, рассказал то, что не должен? Это часть проверки? Я не буду ничего говорить. Я требую связи с адмиралом Хентом.
– Кто такой адмирал Хент? – спросила она без эмоций.
Рутра заметил ее нестандартное поведение, понимал, что она что-то хочет выведать, но у него не было другого выхода.
– Позвоните в отдел аналитики ГРУ и спросите, кто такой адмирал Хент. А заодно и про меня не забудьте.
– Ну все, опять началось.
– Вам что, трудно позвонить?
– Я же Вам говорила, мы уже все проверили. Что за ахинею Вы несете? Какой адмирал Хент?
Рутра подумал: «А действительно, какой адмирал Хент?» Он стал догадываться, почему использовались поддельные имена и клички. Правда, Рутра и раньше это понимал, но не думал, что окажется в такой ситуации сам. «И что делать? – думал он. – Как быть? Если это розыгрыш или часть программы, можно молчать; в конце концов – всем надоест. А если нет?» Где он был месяц? Может, так от него решили избавиться? Но какой смысл? Можно было его оставить и на полигоне. Тут что-то не то. Сначала надо выяснить – это постановка или реальная ситуация. Позвонить домой тоже нельзя, даже если разрешили бы. «Побег, только побег», – решил Рутра.
– Хорошо, Вы мне не верите, но я знаю только такую историю о себе. Расскажите, пожалуйста, что Вы знаете или выяснили обо мне.
– Я же говорю – Вас нет ни в одной базе данных. По Вам работают, проверяют фото, отпечатки.
– И что, ничего не нашли?
– Нет.
– Может, я инопланетянин? Может, меня клонировали?
– Скоро Вы шутить перестанете. Рассказывайте по существу.
– Что? Я Вам честно говорю, я ничего не помню. Вы же говорили, что пользуетесь методикой допроса. Что же Вы тогда не выяснили?
– Хотите нас одурачить? Вы прекрасно понимаете, что такими, как Вы, занимаются спецорганы. Если бы Вы являлись обычным гражданином, то обязательно присутствовали бы в картотеке. У Вас был паспорт?
Рутра понял, что она не просто поинтересовалась этим. Это и была часть методики, когда просто, но неожиданно, спрашивают о простых вещах, ответ на который выявит ложь допрашиваемого. Понимая это, Рутра, разыгрывая роль, ответил:
– Паспорт? Он же у всех должен быть. Значит, и у меня.
– Так где же он?
– Я не помню. Ну честно, – Рутра решил «давить» на жалость.
– Не помните?
– Не помню.
У нее зазвонил сотовый телефон.
– Да, я с ним беседую. Да, то же самое, только он в полном сознании. Говорит то же самое.
Потом она долго молчала, слушала, иногда оглядываясь на Рутру. Он понимал, что речь идет о нем, о чем-то важном. Видимо, они что-то выяснили. Или его нашли свои. Женщина аккуратно и медленно оторвала трубку от уха, тяжело выдохнула, обернулась к Рутре и, пристально посмотрев на него, сказала:
– А я Вам вот что скажу. Вы – шпион засланный, причем не простой, а прошедший специальную обработку, поэтому мы ничего конкретного не смогли выяснить, но теперь Вами будут заниматься компетентные органы из того самого ГРУ, в котором Вы якобы важная персона. Это так ведь?
Рутра даже не моргнул. Ни один мускул не дрогнул. Он понял, что это тоже часть методики допроса.
– Не знаю, мне всю жизнь хотелось быть важной персоной, как Вы, извините, выразились, в спецслужбах, поэтому мне кажется, что так оно и есть, другого я ничего не помню.
– Там Вас заставят вспомнить, там раскручивают даже ту память, которая закручена по методу проекта «Ультра».
Рутра знал, о чем она говорит. Этим, скорее всего, она и выдала себя. Было маловероятно, что следователь, даже такой важности, упомянул бы в качестве примера именно эту методику. Однако открывшиеся новые обстоятельства усилили сомнения Рутры. Если Ольга до этого говорила правду, если по какой-то невероятной случайности он был «потерян» своими, то теперь его должны были найти. А если нет? Возможно, отгадка была в том, что она упомянула проект «Ультра», «промывание мозгов». Она встала, направилась к двери.
– Можете расслабиться, скоро за Вами придут, – сказала она с издевкой и вышла.
Рутра лег. Мысли бегали в голове. Он только сейчас сообразил, что находится не в обычном состоянии, с ним что-то происходит. «Неужели они реально вкололи мне психотропные вещества?» – подумал он. Он лег как можно удобнее. Надо было расслабиться и перебрать в голове все, что он знал об этих проектах. А знал он многое, поскольку изучал.
В конце 1940-х годов в Управлении технических служб ЦРУ был организован отдел, занимавшийся разработкой химических и бактериологических средств, предназначенных для воздействия на психику человека. С 1951 года его возглавлял доктор химических наук Сидней Готтлиб. Готтлиб занимался изучением возможности военного использования препарата ЛСД. В начале 1953 года он был поставлен во главе программы исследований тайного применения химических и биологических веществ. В апреле того же года директор ЦРУ Аллен Даллес утвердил ее название – проект MK-Ultra. Последний получил гриф «совершенно секретно» и не подлежал какой бы то ни было ревизии даже со стороны финансовых органов ЦРУ. Важнейшей частью программы, длившейся с 1953 года до конца 60-х годов, было испытание и разработка химических, биологических и радиологических средств, пригодных для использования в тайных операциях с целью контроля поведения человека. Задача проекта, в частности, заключалась в разработке такого препарата, при помощи которого можно было бы повлиять не только на поведение, но и на убеждения человека, в основе подрывая его лояльность «потенциальному противнику». Другими словами, вопрос ставился так: сможет ли ЦРУ с помощью таких препаратов делать шпионов. Для этого изучались химические вещества биологического происхождения, яды змей, насекомых, моллюсков, грибов, вирусы и бактерии, вызывающие оспу, холеру, сибирскую язву и другие заболевания, синтетические химические препараты. Соответственно, программа «Ультра» имела ряд подпроектов.
В одном подпроекте программы «Ультра» доктор Чарльз Гетинтер испытывал различные наркотики, их воздействие на умственные способности человека. Информация по программе «Субпроект-68» засекречена по настоящее время.
Работа над программой «Артишок» началась еще раньше. Во время войны этим методом пользовались при допросах военнопленных и лечении контуженых солдат.
Технику «промывания мозгов» ЦРУ разрабатывало сначала в рамках проекта «Синяя птица», затем – «Артишок», а с 3 апреля 1953 года секретные работы получили новое кодовое наименование – проект «Ультра». Цель экспериментов стала куда более зловещей: не просто оказать влияние на человека, а кардинально перестроить его образ мыслей. Нужно было добиться такого положения, чтобы «стереть» существующий стереотип поведения человека, а затем запрограммировать и ввести новый стереотип. Проще говоря, человек навсегда должен забыть все секретное и важное в своей «прошлой» жизни, работе и безропотно выполнять любые задания.
С этими тяжелыми раздумьями Рутра заснул, а ночью проснулся от странного ощущения. Ему все время мерещилось, что он пьян, что у него периодически кружится голова, его укачивает. Он подскочил с кровати. Казалось, что происходит землетрясение. Вроде, все было спокойно, но его не покидало неприятное чувство, пока он находился здесь. Или это ему так казалось, или это были галлюцинации (действовали препараты, которые ему вкалывали). Возможно, это были наркотики. Рутра поднялся с кровати, попытался встать. Моментами пол как будто уходил из-под ног. Почему-то не выключали свет, окон не было. Маленькое окошко в верхнем левом углу комнаты было больше похоже на иллюминатор. Сама комната тоже была очень странной: в ней практически не было предметов. Стены и пол – изготовлены из непонятного материала. Это был металл, хотя с трудом верилось. Рутра стал догадываться, что это не обычная камера. Это была камера для особо опасных преступников.
Открылась дверь, зашел охранник.
– Почему не спишь? – небрежно и грубо спросил он. – Конечно, думаешь, какую лапшу на уши повесить. Крепись, к тебе идет мистер Скополамин.
С этими словами он отошел в сторону, при этом стал держать дверь открытой. Рутра метался в раздумьях: «Что делать, это реальная ситуация или все-таки проверка?» Он лег на кровать, начал ждать: «Будь что будет, наверное, не убьют, в конце концов – должны же выяснить, в чем дело».
Через короткое время в комнату вошла та самая мадам, что его опрашивала. С ней были двое мужчин в медицинских халатах и старик. Последний привлек особое внимание Рутры. Это был странного вида дед, полностью без волос на голове, даже бровей не было, в огромных очках с коричневыми стеклами, в одежде, которая представляла собой нечто среднее между спортивным трико и костюмом спецвойск химзащиты. Все молчали.
– Здравствуйте, – наконец сказал он, растягивая звуки.
Рутра молчал. Дедушка посмотрел внимательно в зрачки Рутре, затем взглянул на медицинских работников, сказал:
– Надо аккуратно проверить. Он может быть привит, мы же не собираемся его убивать, он нам нужен живой. Проверьте его на скополамин, пентотал, амитал натрия, СП-26, СП-36 и СП-108, СП-117, барбитал натрия с кофеином, а также на производные лизергиновой кислоты.
Врачи стали «разворачивать» свои кейсы, а мадам уселась рядом с Рутрой и тихо, почти на ухо, сказала:
– Ну что, герой, может, не будем прибегать к столь варварским методам? Может, расскажешь все сам? Игра проиграна.
– А если пойдешь на сотрудничество, то я Вам гарантирую вполне приличные условия работы и возможность встретиться с семьей. У Вас же, наверное, есть семья. Да или нет? – спросил дед.
Рутра делал вид, что ничего не понимает. Ему нельзя было «проколоться». Как только бы они поняли, что Рутра хорошо вникает в то, что ему говорят, наступил бы момент провала. Не зря дед вспомнил о семье. Им нужна была реакция, это был бы его провал в виде «прокола». Женщина посмотрела на Рутру внимательно и строго. Он притворился, что не заметил этого, однако для себя отметил – они или знают о семье (соответственно, знают, кто он), или ведут двойную игру.
Так или иначе Рутра решил пойти ва-банк. Он продолжал непонимающе смотреть на всех. Как только один из врачей приблизился к нему со шприцом, Рутра застонал, выгнулся, схватился правой рукой за спинку кровати, левую ногу подмял под себя для упора, правой пяткой со всей силой врезал медику в сонную артерию и, возвращая ногу, блоком таранной кости «заехал» в ту же область женщине. Следующий удар откинул второго врача.
Рутра словно пантера спрыгнул на пол, вырвал прикрученную шурупами к полу спинку кровати и, не дав прибежавшему на шум охраннику вытащить оружие, пока тот изумленно смотрел, со всего маху опустил ее ему на голову. Следующий удар пришелся по второму врачу, который пытался позвонить. Все это время дед что-то кричал. Рутра хотела его «вырубить» и только сейчас обратил внимание, что он вопит:
– Не убивайте меня, я вообще тут ни при чем!
Рутру это мало волновало, он кинулся к лежащему охраннику, заглянул в коридор. Там пока не было никого. Быстрыми движениями он нащупал ключи от наручников, при этом ледяным взглядом смотрел на деда, как бы говоря ему, чтобы тот не шевелился. Рутра открыл замок наручников, подбежал к старику, вырубил его одним ударом, забрал документы врача, который был больше на него похож, подошел к охраннику, взял оружие и еще раз выглянул в коридор. Там было тихо.
Зеркала не было, Рутра не знал, как он точно выглядит сейчас, но думал, что имеет сходство с фото в паспорте одного из врачей – у того была бородка, у Рутры тоже отросла щетина. Он спешно изучил документы. По паспорту он теперь Шеховцов Владимир Михайлович. Молниеносно разделся, раздел врача, переоделся в его одежду, а врача одел в свою, закрепил наручник на руке медика и вколол всем по шприцу (было много уже готовых).
Вдалеке послышался шум. Рутра схватил чемодан врача, засунул пистолет под нижний ярус лекарств, натянул капюшон куртки на голову и побежал с криком «помогите». В коридоре он понял, что это необычное здание, быстренько поднялся на второй ярус. Это был корабль. Значит, все наиграно, никакая это не Бутырская тюрьма!
Навстречу бежали четыре человека в форме спецназа морской пехоты, офицер и три сержанта. Рутра встал у переборки, стал кричать:
– У него эпилептический припадок бешенства, у него эпилептический припадок бешенства! Я успел ему вколоть нейтрализатор – тиопентал натрия.
Автоматчики пронеслись мимо, Рутра побежал к выходу, вышел на палубу, осмотрелся. Корабль стоял у причала. Были утренние сумерки. «Вот те на! Где же я?» – подумал Рутра, но разбираться было некогда.
Он побежал к трапу. На вахте его остановили, Рутра решил взять инициативу в свои руки, быстро показал паспорт, в обложку которого был вдет пропуск.
– Я не подписывался под это, так и передайте Вашему начальству, – громко и зло прокричал он.
Вахтенный офицер спокойно ответил:
– Вашему начальству.
Провел документы через аппарат, щелкнул пару раз на клавиатуре и отдал назад. Рутра не верил в происходящее. Так просто?
Он спустился по трапу. «Хоть бы не „проколоться“», – думал Рутра. «На чем они приехали?» – размышлял он, оглядывая пространство, так как машины на пирсе не было.
Справа был еще один пирс, заканчивающийся зданием, а прямо – дорога. Рутра обернулся на матроса у трапа.
– Подскажи, откуда мы зашли? Что-то в сумерках не разберусь.
Матрос показал жестом – прямо. На центральных воротах была еще одна проходная, там прошла та же сама процедура, и он выбежал.
На улице было темно и пусто. Это был поселок или деревня. Рутра побежал мимо домов по дороге и добрался до другого пирса. Это был гражданский причал. Стоял катер, пассажиры ждали отправления.
Рутре самому казалось, что все произошедшее за последнее время – нереальная реальность.