Билл Гейтс рекомендует. 10 книг о важном в одной - читать онлайн

Истоки человечества

По данным археологических раскопок, разделение популяции африканских приматов на три ветви, включая человеческую, произошло около 7 миллионов лет назад. Около 4 миллионов лет назад протолюди научились прямохождению, а около 2,5 миллиона лет назад у них появились простейшие каменные орудия труда. После 5–6 миллионов лет обитания в Африке люди начали движение в сторону Юго-Восточной Азии (от 1 до 1,8 миллиона лет назад) и Европы (500 тысяч лет назад). На данном этапе люди еще не появились в Австралии и в Америке. Свидетельств о наличии у этих Homo sapiens иных признаков культуры, кроме умения пользоваться огнем, нет.

Неандертальцы, населявшие Европу и Западную Азию около 130–140 тысяч лет назад, уже имели измененный скелет и были первыми, кто оставил после себя явные свидетельства существования обычаев. Тем не менее их орудия труда, так же как и орудия труда обитателей Африки стотысячелетней давности, оставались примитивными, а навыки охоты – рудиментарными.

Переломный момент – Великий скачок вперед, – после которого уже можно говорить о начале человеческой истории, произошел около 50 тысяч лет назад. Каменные функциональные орудия и первые украшения, найденные на местах стоянок древних людей в Восточной Африке, на Ближнем Востоке и юго-западе Европы, свидетельствуют об эволюции в мышлении ископаемого человека и его принадлежности с точки зрения биологии и психологии к современной разновидности человека. Тот же период характеризуется расширением географического ареала человека – колонизацией Австралии и Новой Гвинеи. Это можно считать исторической вехой: такая колонизация была бы невозможна без морских судов и до сих пор является самым ранним из известных доказательств их применения. В других регионах освоение мореплавания начнется только 30 тысяч лет спустя (Средиземноморский регион).

Активное заселение холодных регионов Евразии, в том числе Сибири, связанное с овладением технологиями, необходимыми для выживания в холодном климате, относится к периоду, начавшемуся 20 тысяч лет назад. Первая колонизация Америки – к промежутку от 35 до 14 тысяч лет назад (культура кловис). Наконец, по мере обнаружения людьми были заселены острова Средиземного моря, Вест-Индия, острова Полинезии и Микронезии, Мадагаскар и Исландия. Около II тысячелетия до н. э. коренные народы Америки распространились по верхнему Заполярью, после чего необитаемыми остались лишь самые дальние острова Атлантического и Индийского океанов (Азорские и Сейшельские острова) и Антарктида.

Оценка сроков и обстоятельств заселения континентов позволяет сделать вывод, что к XI тысячелетию до н. э. ни одно человеческое общество ни на одном из континентов не обладало явными преимуществами, которые бы могли предопределить более быстрые темпы его развития по сравнению с остальными.

Эксперименты истории

История расселения полинезийских племен по островам Тихого океана с 1200 года до н. э. по 500 год н. э. демонстрирует, насколько различные географические и природные условия способны повлиять на развитие народа. В данном случае это влияние настолько велико, что одна часть этого народа смогла создать империи, а другая вернулась к стадии охотников-собирателей.

Мориори, изначально также земледельцы, из-за холодного климата своего острова были вынуждены вернуться к охоте и собирательству. Не имея возможности прокормить большое население и производить излишки продовольствия, они не могли обеспечивать существование специалистов, не занятых охотой: ремесленников, воинов, чиновников, вождей – и, как следствие, развивать земледельческие и военные технологии. Их численность составляла не более 2000 человек, а изолированное положение в океане и отсутствие потребности в жесткой организационной структуре сформировали мирный характер населения и стремление к ненасильственному разрешению конфликтов. Неудивительно, что, когда два племени вступили в контакт, именно маори расправились с мориори, а не наоборот.

Очевидно, что между народами в разных частях света различия могут быть еще более значительными. Анализ большого числа столкновений народов различных континентов того времени позволяет сделать вывод, что существует совокупность факторов, характерных для всех столкновений между колонизаторами и коренными народами в период европейской колонизации Нового Света. К этим факторам относятся следующие.

Значительное военное превосходство европейцев (наличие лошадей, ружей, мечей, доспехов, морских судов и навыков мореплавания). Армия покоренной стороны, как правило, состояла исключительно из пеших воинов, вооруженных каменным, бронзовым или деревянным оружием.

Эпидемии и разобщенность коренного населения

Политическая организация и развитая письменность. Политическая организация европейцев обеспечила финансирование, строительство и экипировку кораблей; политический аппарат инков, привязанный к фигуре императора, после его смерти просто развалился. Благодаря письменности европейцы были хорошо осведомлены о путешествиях Колумба и завоевании Мексики Кортесом, что и стимулировало начало новых завоеваний. Ограниченность же представлений коренного населения о человеческом поведении и европейской культуре, а также знаний о предшествующих успехах испанцев в завоевании Центральной Америки не позволила им в должной мере подготовиться к вторжению чужеземцев.

Совокупность этих факторов исключила возможность альтернативного развития событий – колонизации Европы коренными народами Америки. Вопрос, на который нам предстоит ответить, заключается в следующем: почему эти преимущества – мечи, ружья, морские суда, политическая организация и т. п. – появились не у жителей Нового Света, а у народов Европы?

Земледелие как основа эволюции

Производство продовольствия, то есть одомашнивание диких животных и растений и употребление их в пищу, характерно только для последних 11 тысяч лет. До того основным способом добывания пищи были охота и собирательство. Скорость и способы перехода у разных народов различались, при этом многие, например аборигены Австралии, так и не освоили сельское хозяйство.

С развитием аграрного производства выход калорий на единицу площади вырос с 0,1 до 90 %, что позволяло прокормить в 10–100 раз больше людей по сравнению с охотой и собирательством. Помимо использования в пищу, культурные растения применялись для производства одежды и предметов быта. Домашний скот стал главным источником мяса, молока и удобрений, а его использование в качестве тягловой силы способствовало повышению производительности. Одомашненные лошади, ослы, яки, северные олени и верблюды произвели революцию в развитии общества, став главным средством транспорта на суше и перевозки грузов на большие расстояния вплоть до распространения железных дорог в XIX веке, а также предоставив народам, их использующим, колоссальное военное преимущество. Результатами перехода к производству продовольствия стали:

• оседлый образ жизни (охотники-собиратели регулярно меняют стоянки);

• рост популяционной плотности благодаря сокращению интервала между рождением потомства с четырех (как у охотников-собирателей) до двух лет и возможности прокормить его;

• хранение продовольственных излишков, что позволило содержать профессиональных ремесленников, воинов, вождей и др. (за редким исключением такие люди отсутствовали в эгалитарных обществах охотников-собирателей);

• формирование политической организации, превосходящей общину или племя; переход к вождествам и монархиям, сложная организация которых позволила эффективнее управлять ресурсами и вести захватнические войны.

Возникновение сельского хозяйства

Возникновение и развитие аграрного производства в разных частях света были неравномерными. В ряде крупных регионов его возникновение было невозможно по экологическим причинам, затрудняющим его и по сей день (арктические районы и юго-запад Северной Америки, евразийское Заполярье, пустыни Центральной Австралии).

Но даже в экологически благоприятных регионах, ставших сегодня ведущими сельскохозяйственными центрами мира, производство продовольствия не возникало вплоть до начала современной эпохи (Калифорния и другие тихоокеанские штаты США, аргентинская пампа, юго-запад и юго-восток Австралии и большая часть южноафриканской Капской области). Многие из областей, где зародилось земледелие, наоборот, сегодня не только перестали быть традиционными житницами, но и имеют признаки экологического упадка (Ирак, Иран, Мексика, Анды, ряд районов Китая, африканский Сахель).

Самостоятельно земледелие зародилось в Юго-Западной Азии (Ближний Восток, или Плодородный полумесяц), Китае, Мезоамерике (Центральная и Южная Мексика и прилегающие части Центральной Америки), южноамериканских Андах, возможно, вместе с близлежащим районом бассейна Амазонки, на востоке современных США, в африканском Сахеле, тропической Западной Африке, Эфиопии и Новой Гвинее.

Далее распространение сельского хозяйства происходило либо путем заимствования, либо посредством вторжения аграрных племен, которые приносили с собой первичную группу доместикатов. Импорт доместикатов сопровождался вытеснением местного населения, что, судя по всему, неоднократно имело место в доисторическую эпоху (например, в ходе австронезийской экспансии на Филиппинах и в Индонезии, экспансии народа банту на пространствах субэкваториальной Африки и т. д.).

Те народы, которые раньше пришли к производству продовольствия, стартовали раньше других и на пути к ружьям, микробам и стали. Зародившееся неравенство положило начало длинной череде конфликтов между богатыми и бедными всемирной истории.

Выбор пути развития

Четкого разделения на кочевой и оседлый образ жизни у охотников-собирателей и скотоводов-земледельцев может не быть. Многие охотники-собиратели, например на североамериканском тихоокеанском побережье и юго-востоке Австралии, не были кочевыми, а многие, сделавшись оседлыми, так и не стали заниматься производством пищи. В Палестине, на перуанском побережье, в Японии охотники-собиратели перешли к оседлости задолго до возникновения у них сельского хозяйства.

Среди производителей продовольствия, напротив, были те, кто вел кочевой образ жизни, например индейцы апачи с юго-востока Соединенных Штатов, некоторые современные кочевники Новой Гвинеи и многие скотоводческие народы Африки и Азии. Ряд новогвинейских племен охотников-собирателей повышают урожайность саговых пальм и горного пандана, при этом не одомашнивая их. Аборигены Австралии, так и не научившиеся культивировать ямс и семенные растения, регулировали растительный покров с помощью огня, способствуя произрастанию съедобных семенных растений.

Переходу к земледелию способствовали пять главных факторов:

• сужение доступа к пищевым ресурсам дикой природы;

• увеличение числа легко окультуриваемых растений (в том числе из-за изменения климата);

• развитие технологий сбора, переработки и хранения добытой пищи;

• рост плотности человеческой популяции;

• смежность районов обитания земледельцев и охотников-собирателей, из-за чего первые, благодаря своей многочисленности, вытесняли вторых.

Земледелие эволюционировало медленно и поэтапно, в ряде случаев переход занимал тысячелетия. У первых земледельцев выбор между производительным образом жизни и охотой-собирательством чаще всего происходил неосознанно. На ранних стадиях люди совмещали оба способа производства с целью оптимизации своего труда, и постепенно различные типы собирательства уходили на второй план.

В большинстве регионов земного шара, пригодных для сельского хозяйства, охотники-собиратели либо были вытеснены, либо сами перешли к производству продовольствия. Исключением стали районы с географическими или экологическими барьерами, затруднявшими проникновение аграрных обществ или распространение соответствующих технологий, а также области, неблагоприятные для земледелия в целом.

Культивирование растений

Окультуривание диких растений изначально также было неосознанным. Интуитивно выбирая самые крупные и вкусные плоды и выбрасывая несъедобные части (семена), человек невольно способствовал размножению лучших сортов. По мере обнаружения свойств и способов размножения растений, процесс их одомашнивания стал более осознанным.

Как правило, первыми из одомашненных были высокоурожайные зерновые и бобовые культуры, затем плодовые и ореховые деревья и, наконец, наиболее трудные для культивирования яблони, груши, сливы и вишни. В последнюю очередь были освоены доместикаты-сорняки рожь, овес, репа, редис, свекла, лук-порей, салат-латук.

Одомашнивание растений происходило неравномерно, однако ко времени Римской империи почти все сегодняшние основные культуры уже возделывались в той или иной части земного шара. Тем не менее многие имеющие питательную ценность дикие растения так и не поддались одомашниванию (самая яркая неудача – дуб).

Понять, по какой причине сельское хозяйство не возникло самостоятельно в ряде плодородных и климатически благоприятных областей (например, в Калифорнии, Европе, субтропической зоне Австралии или субэкваториальной Африке), можно, изучив условия возникновения производства продовольствия в трех регионах: Плодородном полумесяце, Новой Гвинее и на востоке современной территории Соединенных Штатов.

Если в регионе Плодородного полумесяца совпали все условия для одомашнивания имевшихся там диких растений и необходимости ждать помощи извне не было, то сельскохозяйственный комплекс Новой Гвинеи и востока Северной Америки оказался малоэффективным даже в благоприятных климатических и природных условиях и без внешней помощи обеспечить масштабного развития не мог. Очевидно, что существенную роль в этом сыграл недостаток животных и растений, пригодных для одомашнивания. Нет оснований полагать, что коренное население могло упустить из виду потенциально ценные культуры, если в поисках не преуспели даже современные ученые. Показательна быстрая адаптация более урожайных культур, оказавшихся в распоряжении местных народов, и связанные с ней интенсификация сельского хозяйства и демографический рост. Экстраполируя, можно предположить, что в тех местах, где самостоятельно земледелие не появилось вовсе, в наличии было еще меньше видов, пригодных для одомашнивания. Тем самым, отставание новогвинейского и восточноамериканского сельского хозяйства не было связано с особенностями народов этих областей, а полностью объясняется спецификой географии, флоры и фауны двух регионов.

Доместикация диких животных

Неравномерное распространение в мире диких видов – предков домашних животных стало одним из важнейших факторов, в силу которых именно евразийцы, а не жители других континентов вступили в современную эпоху, имея ружья, микробы и сталь.

Самый обширный видовой состав крупных наземных млекопитающих сосредоточен в Евразии, обладающей значительными территориями и разнообразием сред обитания. Если считать «кандидатом на доместикацию» любой травоядный или всеядный вид, весящий более 45 кг, то в Евразии таких 72 вида, а в Африке к югу от Сахары – 51.

В Северной и Южной Америке большая часть видов крупных млекопитающих, теоретически пригодных для одомашнивания, вымерла около 13 тысяч лет назад. В Австралии никогда не было видового разнообразия, сопоставимого с евразийским, африканским или американским. Но даже ее немногочисленные «кандидаты на доместикацию», за исключением большого рыжего кенгуру, также вымерли в период заселения континента людьми.

Самое высокое соотношение успешно одомашненных видов и видов-кандидатов, опять же, отмечается в Евразии (18 %); в Африке к югу от Сахары одомашненных видов нет. В диком состоянии осталось большое количество африканских и американских видов, аналоги которых были успешно одомашнены в Евразии (например, евразийские лошади, но не африканские зебры; евразийские свиньи, но не американские пекари или африканские дикие свиньи и т. д.). Так же как и в случае с растениями, как только люди получали возможность заимствовать уже одомашненные виды, начиналось их активное разведение.

Эти и другие факторы – универсальная склонность человека к держанию домашних питомцев, высокая скорость первоначального одомашнивания всех крупных млекопитающих (после 2500 года до н. э. никаких существенных добавлений не было), независимые случаи повторной доместикации одних и тех же видов в разных частях света, а также незначительные успехи современной селекции – свидетельствуют о том, что причина, по которой на других континентах, кроме Евразии, не одомашнили большого количества животных, лежит не в отсутствии желания или умения людей, а в непригодности местной фауны для доместикации.

Причины неравномерности распространения аграрного производства

Распространение производства продовольствия из регионов, где оно зародилось самостоятельно, происходило по следующим направлениям:

• из Юго-Западной Азии в Европу, Египет и Северную Африку, Эфиопию, Центральную Азию и долину Инда;

• из Сахеля и Западной Африки в Восточную и Южную Африку; из Китая в тропическую Юго-Восточную Азию, на Филиппины, в Индонезию, Корею и Японию;

• из Мезоамерики в Северную Америку.

Основным фактором, влияющим на скорость и степень адаптации земледелия и скотоводства в новых регионах, была географическая ориентация континентов. Америка и Африка главным образом ориентированы «вертикально», по оси «север – юг», поскольку их протяженность с севера на юг превышает протяженность с востока на запад. Евразия же ориентирована «горизонтально», по главной оси «восток – запад». Ввиду этой особенности, а также ландшафтных и экологических барьеров распространение сельского хозяйства по разным широтам Американского и Африканского континентов оказалось более трудным, чем в Евразии, несмотря на относительно короткие расстояния.

Эти же трудности касаются распространения прочих технологий и инноваций, например колеса, письменности, металлургии, молочного животноводства, разведения плодовых деревьев, пивоварения и виноделия.

Эволюция микроорганизмов

Инфекционные заболевания сопровождали человечество на протяжении тысячелетий. Все они (оспа, грипп, малярия, чума, корь, холера и т. д.) имеют животное происхождение и своим превращением в вирусы человека обязаны возникновению скотоводства и земледелия 10 тысяч лет назад и установлению тесного контакта человека с животными.

Эпидемии были характерны для обществ земледельцев и скотоводов, ведущих оседлый образ жизни и имеющих высокую плотность популяции («болезни скученности»). Вероятность распространения инфекций среди малых общин охотников-собирателей, напротив, была низкой ввиду частой перемены места и небольшой численности. Это лишало кочевые народы как иммунитета к инфекциям животного происхождения, так и оружия против завоевателей из внешнего мира.

По мере развития городов, а затем и мировых торговых путей болезни скученности получили дополнительное развитие. Ко времени расцвета Римской империи им открылись пути в Европу, Азию и Северную Африку, и они стали определять исходы войн и влиять на жизни целых народов.

Евразийские микробы сыграли ключевую роль в истреблении коренных народов не только Америки, но и обитателей тихоокеанских островов, аборигенов Австралии и койсанских народов Южной Африки. Смертность при первых контактах с евразийскими возбудителями заболеваний составляла от 50 до 100 %.

В то же время патогены действовали не исключительно на стороне европейцев. Если Новый Свет и Австралия не имели собственных эпидемических болезней (что связано с низким количеством одомашненных животных по сравнению с Евразией), то в тропической Азии, Африке, Индонезии и Новой Гвинее они были. В частности, малярия на всей территории экваториальной и субэкваториальной зоны Старого Света, холера в Юго-Восточной Азии и желтая лихорадка в Африке стали главной причиной замедления темпов колонизации тропиков европейцами.

Возникновение письменности

Другой важный результат перехода к сельскому хозяйству – создание письменности. Самостоятельное возникновение письменности – редкое явление, характерное для центров производства продовольствия, поскольку именно там появлялись необходимые предпосылки: ряд институтов, социальное расслоение и централизованное политическое устройство. Ранняя письменность служила для хозяйственного и административного учета или монархической пропаганды, а ее носителями были профессиональные писцы, чья жизнедеятельность обеспечивалась запасами продовольствия.

Доподлинно известно о самостоятельном возникновении шумерской клинописи в конце IV тысячелетия до н. э. и письменности индейцев Центральной Америки в 600 году до н. э. По неподтвержденным данным, самостоятельно возникли китайская (1300 год до н. э.) и египетская (3000 год до н. э.) системы письма. Предпосылки к созданию письменности были и у древнеиндийского, критского и эфиопского обществ.

Письменность никогда не возникала у охотников-собирателей ввиду отсутствия практического применения. Вместе с тем известны случаи бесписьменного существования сложных сельскохозяйственных обществ: государства инков на 1520 год, морской протоимперии Тонга, Гавайского государства в конце XVIII века и др.

До экспансии ислама и европейских колониальных походов письменности не было ни в Австралии, ни на тихоокеанских островах, ни в субэкваториальной Африке, ни в Новом Свете (кроме небольшой части Мезоамерики). Распространению мешали сложность, неполнота и неоднозначность ранних систем письменности, а также географическая удаленность от центров возникновения, в том числе экологические и водные барьеры.

Распространение письменности происходило либо посредством «калькирования», то есть копирования готовой модели во всех деталях, либо путем «диффузии идей», предполагающей доработку идеи. При этом письменность всегда была фактором дополнительного могущества, позволяющим точнее и полнее передавать знания, информацию, а также приказы.

Технологический разрыв между обществами можно объяснить либо случайным появлением гениев, либо степенью восприимчивости общества к новому в целом. Изобретения могут появиться в ответ на неудовлетворенную потребность общества в решении насущных задач, но удачливость изобретателей зависит лишь от того, насколько общество готово применить их идеи на практике. Готовность общества к новинкам определяется хозяйственной ценностью новой технологии, отсутствием конфликта со сложившейся системой интересов и возможностью убедиться в ее преимуществах. Восприимчивость, новаторство и открытость новому, зависящие от ряда социоэкономических и мировоззренческих факторов, могут меняться как в рамках одного общества, так и от одного общества к другому и не являются характерным признаком того или иного общества или континента.

В отношении как современной, так и древней техники можно сделать два главных вывода: технологии развиваются не отдельными рывками, а постепенно; при этом они не создаются в расчете на удовлетворение предугаданной потребности, а находят себе применение преимущественно уже после того, как появляются на свет.

В истории развития технологий можно выделить два важных рубежа. «Великий скачок вперед» – формирование речевой функции и мышления, благодаря которому появились новые виды и формы орудий. Второй скачок – результат перехода к оседлости и развития сельского хозяйства, создавших экономические специализации.

Некоторые изобретения были естественным продолжением контакта с природой и могли быть придуманы в разных местах в разное время (гончарное дело, керамика). Труднее дело обстояло с изобретением мельничного колеса, компаса – их изобретали только один или два раза в Старом Свете и ни разу в Новом.

Развитие технологий быстрее всего происходит в крупных плодородных регионах с многочисленным населением, где есть достаточное количество потенциальных изобретателей и конкурирующих обществ. Распространение технологий происходит как посредством прямого заимствования, так и путем культурной диффузии. Оба варианта находятся в зависимости от географического положения и препятствий природного характера.

Вариации вышеназванных факторов привели к различиям в технологическом развитии континентов. По мере развития технологий этот разрыв увеличивался, поэтому и без того немалое изначальное преимущество Евразии к 1492 году превратилось в абсолютное лидерство – и все это было результатом ее географических особенностей, а не интеллектуального превосходства ее жителей.

Государство и религии

Простейшей классификацией человеческих обществ является деление на общины, племена, вождества и государства. Они различаются по масштабам и развитости действующих в них политических, экономических и социальных институтов. По мере усложнения задач, стоящих перед обществом, и роста численности населения общинная или племенная организация оказывается нефункциональной, и общество переходит на новый этап развития. На уровне вождеств появляется руководитель, обладающий монополией на информацию, принятие решений и применение силы, а также формируется система перераспределения ресурсов. На этом этапе впервые появляется проблема злоупотребления властью и ресурсами в личных целях.

В государствах эти тенденции усиливаются, разрастается административный аппарат, углубляется хозяйственная специализация, а разрешение внутренних конфликтов происходит в рамках права, судопроизводства и правоохранительной системы. Лица, завладевшие центральной властью, постепенно укрепляют свое положение и формируют элиту. Элита почти неизбежно налаживает систему перераспределения ресурсов так, чтобы, с одной стороны, умиротворить простых людей, оказывая им услуги, которые они не в силах оплатить самостоятельно, и, с другой стороны, направить общественное богатство в карманы высших сословий. Разница между хорошими властителями и клептократами при этом лишь в количестве распределяемых в свою пользу ресурсов.

Другой способ сохранения народной поддержки, к которой прибегают клептократы, – это создание идеологии или религии, оправдывающей военные действия, неравномерное распределение богатства, сдерживающей кровопролитие внутри общества, а также формирующей у народа чувство патриотизма и готовность к самопожертвованию для успеха внешних завоеваний. Соглашаясь на определенный процент погибших в ходе войн, общество укрепляло свою способность осуществлять завоевания и отражать нападения. Так, наряду с микробами, письменностью и технологиями, тандем государства и религии действовал как еще один инструмент завоевания.

Для иллюстрации выявленных закономерностей обобщим ключевые факты на примере основных регионов мира и проанализируем связь их географических характеристик с ходом их исторического развития и, в частности, с уровнем готовности их населения противостоять внешним завоевателям.

Австралия и Новая Гвинея

Субэкваториальный климат Австралии, засушливые районы и отсутствие пригодных для одомашнивания животных и растений не позволили коренным австралийцам перейти от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству. Отсутствие земледелия обусловило медленные темпы развития местного населения: его численность оставалась низкой, а кочевой образ жизни охотников-собирателей оказался наиболее адекватным ответом на условия окружающей среды. Социальной и хозяйственной сегрегации не происходило, политическая система не усложнялась, развитие письменности и технологий также было исключено.

Ближайшему соседу и в прошлом части Австралийского континента – Новой Гвинее – удалось перейти к эффективному сельскому хозяйству, хотя факторы, сдерживающие развитие, и там оставались существенными. На острове ощущался дефицит площади, не позволявший поддерживать высокую плотность населения и максимально развивать сельское хозяйство, и так и не смог возникнуть полноценный обмен продовольствием между обитателями. Население не превышало миллиона человек, что сдерживало развитие сложных технологий, письменности и политических систем. Непроходимый ландшафт и частые военные конфликты были главной причиной лингвистической, культурной и политической раздробленности.

Уровень развития Новой Гвинеи и ее природные характеристики, осложняющие адаптацию чуждых методов хозяйствования, а также эндемичные инфекции обусловили низкий уровень колонизации острова. В Австралии же серьезные инфекционные заболевания отсутствовали, а климат и рельеф в большей степени подходили европейцам с их методами ведения хозяйства. Поэтому Австралия – континент, который за последние 13 тысяч лет аккумулировал наименьшее число инноваций, – не смогла противостоять внешней экспансии, которая в итоге привела к сокращению коренного населения на 80 %.

Китай

Китай был одним из первых мировых центров одомашнивания растений и животных, имеющих, по сравнению с регионом Плодородного полумесяца, более влажный климат и более устойчивую экологию. Земледелие в долинах крупных китайских рек способствовало раннему зарождению государств, традиционно склонных к экспансии, поэтому ожесточенное соперничество между вождествами стимулировало укрупнение и централизацию.

Экологические различия между севером и югом страны, а также низменными прибрежными и возвышенными внутренними районами в каждом широтном поясе Китая обусловили разнообразие видов, пригодных для окультуривания. Независимых центров доместикации растений было как минимум два – северный и южный, – объединить их удалось за счет системы каналов и активного обмена продовольствием и технологиями. Китай до сих пор обладает плодородной территорией, способной прокормить многочисленную популяцию.

Важную роль в экономике Древнего Китая сыграли пшеница и ячмень, корова, лошадь, овца и коза. Обмен этими доместикатами шел активно благодаря «горизонтальной» ориентации Евразии. Такой же обмен шел внутри страны между областями с разными природными условиями. В силу отсутствия непреодолимых препятствий на территории Китая и его средних размеров его широтный градиент представлял собой менее серьезный сдерживающий барьер для культурных растений, чем в Америке или Африке.

Благодаря раннему старту и географическим преимуществам Китай стал лидирующей технологической державой средневекового мира. На его счету длинный перечень важных открытий: чугунное литье, компас, порох, бумага, книгопечатание и т. д. Достигнув политической консолидации к 221 году до н. э., Китай смог сохранить свое единство до наших дней. Консолидация потребовала радикального объединения множества разрозненных обществ и привела к вторичному заселению тропической Юго-Восточной Азии, оказала значительное влияние на соседей: Японию, Корею и Индию. Так, Китай, создав самое крупное в мире государство и контролируя самое обширное морское пространство, сам стал колонизатором.

Евразия, Северная и Южная Америка

Евразия – самый крупный континент с наибольшим числом конкурирующих обществ. Два из ее регионов первыми в мире перешли к производству продовольствия (Плодородный полумесяц и Китай), а ориентация континента по оси «восток – запад», равно как и отсутствие труднопреодолимых экологических барьеров, создала условия для быстрого распространения культурных растений, домашнего скота и технологий. Евразия стала первым континентом, на котором технический прогресс вступил в фазу после плейстоценового ускорения и привел к накоплению самого обширного арсенала технологий.

Северная и Южная Америка – вторая по величине сухопутная территория планеты, географически и экологически фрагментированная Панамским перешейком, тропическими джунглями и пустыней, которая в древности стала барьером между развитыми обществами Мезоамерики и Северной Америки.

Очагом развития производства продовольствия были Анды, Амазония, Мезоамерика и восточная часть современных Соединенных Штатов. «Вертикальная» ориентация континента затруднила культурную диффузию; то, что было эффективно в одних широтах, не приживалось в других. Это сказалось на распространении как животных и растений, так и технологий и письменности.

В Северной и Южной Америке возможности доместикации местной фауны были серьезно ограничены, поэтому ярко выраженной конкуренции между охотой и земледелием не было. То же касается и местной флоры, поэтому начало доместикации растений в доколумбовой Америке (около 3000–2500 годов до н. э.) и широкое распространение постоянных оседлых поселений в Мезоамерике, Андах и восточной части Соединенных Штатов (1800–500 годы до н. э.) отстояли друг от друга как минимум на полторы-две тысячи лет.

Поэтому к моменту начала европейской экспансии у обществ Евразии имелись весомые преимущества перед обществами Америки – в производстве продовольствия, технологиях (в том числе военных), политической организации и письменности, что стало главным фактором, определившим исход столкновений в послеколумбовую эпоху.

Австронезийская экспансия

Возникновение сельского хозяйства в Китае вызвало три великие миграции, которые изменили облик регионов Австралии, Новой Гвинеи, материковой Восточной Азии и островов Тихого океана. Первая миграция произошла на территории Китая и заложила основы для китайского государства. Вторая – миграция земледельцев южнокитайского происхождения – привела к вытеснению охотников-собирателей с территории практически всей материковой тропической Юго-Восточной Азии. Третья, так называемая австронезийская экспансия – миграция земледельцев с территории современного Китая (культура лапита) на острова Тихого океана, вытеснившая коренных охотников-собирателей Филиппин и Индонезии (1600 годы до н. э. – 1400 годы н. э.). Сегодня совокупный ареал австронезийских народов охватывает половину поверхности планеты, от Мадагаскара до острова Пасхи.

Характерной особенностью экспансии было почти полное вытеснение с занимаемых территорий их исконных обитателей. Успех объясняется превосходством завоевателей-аграриев над обществами, занимающимися охотой и собирательством. Показательно, что продвижение завоевателей замедлялось в регионах с развитым земледелием и скотоводством. Так, им не удалось продвинуться далеко вглубь территории Новой Гвинеи и тропической Юго-Восточной Азии, где знавшие земледелие аборигены смогли отстоять свои территории.

Таким образом, за сто лет до прибытия европейских колонизаторов все пригодные для жизни места были уже заселены азиатами. Преимущества, которыми обладали европейцы, позволили им на определенное время установить колониальное господство почти над всей территорией тропической Юго-Восточной Азии и тихоокеанских островов, однако долгосрочной колонизации помешали местные инфекции и высокий уровень развития аграрного населения.

Сегодня крупные европейские популяции существуют только в Новой Зеландии, Новой Каледонии и на Гавайях, где погодные условия больше всего напоминают европейский умеренный климат. В отличие от Австралии и Америки, Восточная Азия и тихоокеанские острова по-прежнему населены преимущественно коренными народами.

Африка

Для Африки, третьего по величине континента, характерна ориентация с севера на юг, наличие пустынь, тропических лесов и экваториальных гор. Все это сыграло негативную роль в распространении скотоводства и земледелия и технологий как внутри самой Африки, так и в процессе взаимного обмена с Евразией. История европейской колониальной экспансии в Африке напоминает историю колонизации Америки, поскольку в обоих случаях действовали схожие механизмы, однако долгосрочных европейских поселений в Африке, кроме как в южной ее части, не возникло. Определяющей для африканской истории является внутриконтинентальная экспансия, например экспансия древних аграриев банту из материковой саванны Западной Африки на юг вплоть до берегов Индийского океана (около 3000 года до н. э.). Успех их продвижения также связан с выгодными географическими условиями, позволившими им стать сильнее своих соседей.

Большая часть домашних животных проникла в Африку в качестве внешних доместикатов; крупные дикие животные в Африке не пригодны к одомашниванию. Налицо был и недостаток видов растений. Некоторые традиционные культуры были одомашнены в регионе Сахеля, Эфиопии и Западной Африке, однако их было совсем немного. К югу от экватора окультурить не удалось ни одного растения. По этим причинам, а также из-за дефицита площадей, пригодных для ведения хозяйства, земледелие и скотоводство в Африке возникли с задержкой в несколько тысячелетий по сравнению с регионом Плодородного полумесяца.

Поскольку, при прочих равных, превосходство по площади и населению приводит к превосходству по числу конкурирующих обществ и изобретений, представляется очевидным, что преимущество было именно на стороне Евразии, что и предрешило исход евразийской экспансии. То, что Африка была колыбелью человечества, что она отличалась разнообразием климатических зон и сред обитания, а также самым большим генетическим и языковым составом, – все это не помогло ей опередить в развитии остальные континенты.