Современный пригородный Мэриленд. Арун и Тифф Хайке едут в травяную лавку в Колледж Парке, чтобы подобрать ингредиент для тонизирующего напитка, который давала Аруну его мать для укрепления жизненных сил.
– Я пришел из другого места и из другого времени… – пробормотал Арун, когда Тифф надавила на тормоза. Как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с другим пикапом – тоже GMC, но другого цвета (красного) с одним из тех «деревенских» силовых бамперов, выступающих из-за передней решетки.
– Долбаная идиотка! – крикнул водитель другого пикапа, опустив стекло и повернув голову к жене, которая сидела, заметно испуганная, на пассажирском сидении рядом с ним.
– Эти люди такиииие нетерпеливые, – невинно проворковала Тифф, повернувшись к Аруну. Затем она улыбнулась, едва приоткрыв свои жемчужно-белые зубы, хотя и немного окрашенные от выкуривания пачки Маверика с ментолом в день.
Стоявший напротив пикап с визгом отъехал на зеленый свет.
– Тебе нужно быть осторожнее, – заключил Арун, когда их машина проехала на светофор.
После этого Тифф вела автомобиль в полном молчании около десяти минут, теперь еще медленнее, почти с черепашьей скоростью, из-за пробок в час пик. Они не смотрели друг на друга, пока не вернулись в ее комнату в напоминавшем большую коробку доме в Кларксвиле, штат Мэриленд, который она делила с тремя другими девушками. Оказавшись в комнате, они яростно разделись и занялись любовью на пошлого вида кофейном столике из оникса, который Арун приобрел в другом месте и в другом времени. Этот акт чем-то напоминал белую горячку, которой страдала Тифф, когда находилась в поместье Уорвик на реабилитации в последний раз (второй или третий – она не могла вспомнить). Драгоценная энергия Аруна, заключенная в самой драгоценной жидкости его тела, вздымалась и ниспадала, и пошлый ониксовый столик не был препятствием на пути к искомому.
– Ты помнишь этот предмет мебели, на котором я тебя трахаю? – прошептал Арун в ее левое ухо.
Тифф просто улыбнулась и закрыла глаза.
«Нью-Джерси. Ты купил эту уродливую штуковину где-то на шоссе Нью-Джерси, рядом с Эдисоном», – подумала она про себя позже, в соседней спальне, когда Арун кончил куда-то на простыни и «перекатился» в безмятежный сон.