Вначале я хотел отдохнуть: недельку, две, может, даже месяц. Не часто у меня выдаются свободные деньки. Хотя нет, вру, свободных дней у меня бывает много, но провожу я их обычно в местах злачных и мрачных, куда не сунется простой обыватель в страхе нарваться на нож. А мне нормально, особенно потому, что обычно я похож на того, у кого как раз и будет в руке этот нож. Небритый, взлохмаченный, ругаюсь матом, не самого чистого вида плащ или пальто, в зависимости от погоды, под которыми может быть все, что угодно: от того же ножа до автомата. Не то чтобы мне нравилось пребывать в таком затасканном виде, но иногда находит. Нет, не депрессия, такое со мной крайне редко случается, а просто хочется чего-то новенького, но обычно все заканчивается чем-то стареньким. Хоть алкоголь на меня и слабо действует, но достаточно большое его количество в купе с крепостью делают свое дело. А еще наркотики. Не знаю, можно ли меня назвать наркоманом, но иногда балуюсь. Я бессмертный, мне можно, у меня даже привыкания нет, просто повеселюсь чутка и все, снова как огурчик. Хотя, долго все равно ничего употреблять не могу, ибо вырабатывается временный иммунитет.
Но не об этом речь. Появление поначалу загадочной девушки слегка нарушило мои планы. Она хотела закончить все быстро и свалить, и не упускала случая непрозрачно намекнуть, что ее планы нарушил именно я, так что я теперь ей должен, и чем раньше долг будет «выплачен», тем лучше. Лучше для нее.
– Так какой, говоришь, нам нужен номер? – поинтересовалась она.
– 1408.
– А, ну да. Хорошо, что ты сменил тот ужасный костюм.
– Какая ты жестокая. – Я демонстративно опустил голову и надулся.
– Не я такая, работа такая. Ты был слишком приметным.
Мы шли по одному из верхних этажей, на котором должен был находиться искомый номер. Костюм я предварительно сменил, купив новый – белый – в одном из множества бутиков, находившихся на одном из уровней корабля. Девушка лично его выбрала, причем мне пришлось перемерить десяток ни чем, по моему мнению, не отличающихся пиджаков и брюк. Она, кстати, тоже сменила свое узкое платье на более удобное. И теперь мы оба шли в белом, словно невеста и… жених без чувства вкуса. Не люблю белый цвет, он слишком легко пачкается, а работа у меня грязная. На плече я нес небольшую сумку, в которой протащил немного оружия и инструменты для вскрытия замков, сейфов и черепов. Будучи при деньгах, на борт можно было пронести хоть атомную бомбу, никто бы не стал тебя обыскивать. Если бы я следовал первоначальному плану и стал официантом, то на этот случай в инструкции описывался детальный план проноса инструментов на борт, но это заняло бы больше времени, а риск бы возрос.
– А то я, блин, не заметил, – съязвил я.
– Так чего вырядился, как на похороны?
– Откуда мне было знать, что здесь неделя косплея снега? – В данном случае мне бы подошел образ черного пепла.
– Ты же вроде говорил, что профи. Надо было лучше узнать о месте, в которое наведываешься, чтобы обокрасть целую толпу народа.
И это мне говорит та, что целых три месяца обхаживала толстого толстосума, которого я бы обчистил за пару минут, не говоря уже о том, что у меня опыта в разы больше, пусть она об этом и не знает. Не люблю я, когда меня поучают.
– Во-первых, у меня были подробные инструкции, в которых ни слова не было о цвете одежды. – На самом деле, я их так и не дочитал. – А тратить время на поиски ненужной мне информации я не люблю. Если есть инструкции, я тоже им следую. – Про то, что я первоначально должен был быть прислугой, я тактично умолчал. – И если заказчик упустил важную деталь, я требую надбавку, что и собираюсь сделать после выполнения заказа. – Так-то нет, я собираюсь для начала поискать в бумагах упоминание об одежде.
– Все с тобой ясно. Ну, а во-вторых?
– А во-вторых… А во-вторых, девочка, не надо со мной, как с дурачком, у меня опыта в тысячу раз больше, чем у тебя. Я вначале хотел немного отдохнуть, так как в контракте не указаны точные сроки выполнения заказа, а вот потом уже заняться делом, которое я бы и без тебя начал с покупки новое костюма, более подходящего для антуража.
– Все, все, я поняла, – подняла девушка руки, мол, сдаюсь, – не надо так злиться. Я злодейка, я все поняла. Помешала Робину Гуду свершить его благородное дело. Беру всю вину на себя.
Она так и истекала неприкрытым сарказмом. Почему все женщины такие… такие… женщины. Они всегда находят способы указать тебе твое место, при этом сами решают, где оно должно быть. Из-за ее болтовни мне уже самому захотелось поскорее завершить дельце и свалить куда подальше, пока она не возомнила себя хозяйкой бала, к чему уже была близка.
– Вот давай только без сарказма и иронии, – сказал я. – Мы даже еще дело не начали, а ты уже начинаешь.
– Опять я виновата! – всплеснула девушка руками. – Вообще-то, пока ты там костюмы мерил и любовался в зеркало («Сама же меня заставила переодеться, и не один раз! – зло подумал я, но промолчал»), я уже сделала полдела.
– Как это? – удивился я. Похоже, она уже все взяла в свои руки, и если все провалится, то виноват, естественно, буду я.
– На каждом уровне лайнера есть стойки регистрации. Так вот, я подошла к одной из них и попросила, чтобы нас выписали из наших старых номеров и дали новый двуместный где-нибудь в промежутке между 1400 и 1410, мотивируя это тем, что ты крайне суеверный. Именно поэтому я и сказала тебе забрать из номера все свои вещи. Странно, кстати, что ты с собой только одну сумку с инструментами захватил, если собирался остаться тут на продолжительное время.
– То есть как это выписала? Никто же кроме самого постояльца не может выписать его из номера.
– А я представилась твоей женой – хмыкнула она самодовольно, словно делая мне одолжение. – Мол, мы только что поженились – здесь, кстати, есть неплохой храм на верхних ярусах – и хотим провести первую брачную ночь в своем общем номере. Пара красивых бумажек растворила все сомнения служаки за стойкой.
Хоть она и говорила практически равнодушно, но… мне показалось или она немного покраснела? Все девушки такие, как бы они себя не вели, все мечтают о принцах на белых конях. Именно во множественном числе, чтобы был выбор. У меня, правда, был только белый костюм, так что я и принц, и конь одновременно. Такого кентавра вы еще не видели.
– Быстро ты, – протянул я.
– Это для дела.
– Ты слишком серьезно к этому относишься.
– Так и надо, вообще-то, – поучительно сказала она. Она точно не поверила, что у меня больше опыта. – Кстати, мы на месте: номер 1409. Не знаю, какой умник это проектировал, но дверь прямо напротив двери 1408. Хотя, может это и к лучшему, – удобней следить за перемещениями постояльцев. Кстати, в твоей этой инструкции не было указано, кто живет в этом номере или кто его охраняет?
– Нет. Но зато было сказано, что проникнуть в номер не сложно, а вот с сейфом придется повозиться.
– Это само самой. Куда без сейфа-то?
Номер был шикарным. Просторная комната с диваном у стены справа и креслами вокруг небольшого стеклянного стола в центре. В углу слева мини-бар. А главное – окно. Огромное окно на всю стену, открывающее вид на космос. Маршрут круиза проходил лишь по одной галактике, а точнее, лишь по небольшой части этой галактики, ведь никакой жизни не хватит, чтобы пролететь через все «молочное кольцо»… ну, не считая кое-кого вам небезызвестного. И как раз сейчас мы проходили мимо скоплением астероидов, что для обывателя выглядело довольно уныло: просто огромные камни в невесомости. Мне, по крайне мере, было скучно, девушка тоже лишь мельком взглянула в окно. Справа в углу находилась дверь в спальню. Большая двухместная кровать с телевизором напротив и зеркалом на потолке. Зеркалом прямо над кроватью, отражающим все, что происходит в постели…
– Ты спишь на диване. – Голос девушки вывел меня из мира грез.
– Что? Почему? – Я все еще витал в облаках и не смог или забыл сдержать странный тембр голоса, будто обиженный. Она это расслышала.
– По кочану!
– Тогда нафига взяла номер с двухместной кроватью?
– Потому что мы, типа, женаты. Это было бы слишком подозрительно, если бы я взяла номер с двумя отдельными кроватями. Да и нет здесь других.
– Ладно, не важно. Но мы же взрослые люди, можем и в одной постели поспать…
– Диван, – твердо сказала она и выпроводила меня из спальни.
Заняться делом было решено завтра. Хоть в космосе и нет заходов и восходов солнца, но на лайнере зато было свое собственное время, и в данный момент часы показывали шесть после полудня. Примерно часов в восемь мы заказали ужин в номер, молча поели и разошлись спать. Завтра предстоял долгий и сложный день.
Пусть мы и собирались встать пораньше, но сон ко мне никак не шел, зато напали предсонные думы, из-за чего я заснул примерно за два часа до начала «операции», хотя это не было проблемой из-за моей способности приспосабливаться. Я мог вообще не спать сотни и тысячи лет, и был бы всегда свеж и бодр, но… Вы когда-нибудь не спали очень долго, например, дня три? Глаза слипаются, в голове туман и вата, ноги передвигаются на автомате, а единственное желание – СПАТЬ! Лечь на мягкую кроватку с мягкой подушечкой, накрыться облачным одеяльцем и провалиться в небытие с приятными снами про пони, радугу и розовую травушку-муравушку. Я такого состояния не испытываю, но зато я испытываю радость от просыпания. Не эту саркастическую радость от просыпания в шесть утра от трели будильника, мол, «О, понедельник! Наконец-то! Как же я рад проснуться ни свет ни заря и пойти на любимую работу!», а настоящую радость от естественного пробуждения. Это действительно удовольствие, и я не отказываю себе в свободное время вздремнуть, чтобы потом приятно проснуться в хорошем настроении. Иронично, но из-за дум о приятности сна я никак и не мог заснуть. А может, истинная причина была в другом. Может, истинная причина мирно спала за стенкой. Или не спала? Прислушался – тихо.
Проснулся я резко и, как это часто бывает, забыл почти обо всем, о чем думал перед сном, кроме приятного пробуждения, которого на сей раз не было. Бывает и такое. Я резко открыл глаза, резко поднялся с дивана и нестройным шагом направился в душ. Вот вам еще одна ирония – я мог не спать вообще никогда, и был бы бодрячком, а вот спросонья все равно неадекват, как и большинство других живых существ. Ничего не вижу, ничего не слышу, где я вообще, черт возьми? Так и вошел в ванную комнату. Открыл дверь помещения, открыл полупрозрачные дверцы душевой кабины (кто вообще додумался делать дверцы душевой кабины прозрачными? Вообще… молодец он!), а там… А оттуда душевым шлангом по голове (кто вообще додумался делать насадки на душевые шланги металлическими? Не правильно это как-то… и больно) и тычок в грудь так, что я поскользнулся и треснулся задом о плитку пола! Освежающе, ничего не скажешь.
– Ты совсем дурак? Чего в душ лезешь? – гаркнула она.
– Ну хоть не в душу, скажи? – усмехнулся я в ответ.
– Очень смешно.
Я сидел мокрый на диване и ждал, пока она выйдет из душа. И вот она вышла. Я знал, что сейчас мне опять достанется и потому заранее смирился.
– Или решил действовать наскоком? – она ехидно усмехнулась.
– Я просто хотел в душ! Кто ж знал, что ты так рано просыпаешься? – Похоже на дешевые оправдания, да? Похоже!
– Так там дверцы душа прозрачные. Ты не видел, что там занято? Да и шум воды не плохой подсказчик.
– Да я даже проснуться не успел, где мне там детали высматривать? – А ведь если бы был чуть пободрей, то, может, и высмотрел бы эти самые детали, а так лишь насадка для душа маячила перед глазами.
– Ладно, черт с ним. – Я ожидал большего разноса. – Ты ничего не слышал? Никто не входил, не выходил из того номера?
– Я часов до четырех не спал, но ничего не слышал.
– Я до полчетвертого, – невзначай сказал она.
Возникло подобие неловкой паузы. Что, если она думала о том же, о чем и я? А что, если она и сейчас тоже думает о том же, о чем и я? Надо быстро разрядить обстановку. Скажи что-нибудь. Что угодно!
– Что угодно!
– Что? – вздрогнула девушка.
– Я это… в душ.
– А, да, теперь там свободно.
– Я проверю сначала… на всякий случай. – Да, я веду себя очень естественно…
До самого позднего вечера мы попеременно наблюдали в глазок за соседним номером и прислушивались к любым звукам, но все оказалось бессмысленно. За весь день оттуда никто не выходил и туда никто не входил. Я начал высказывать свои опасения по этому поводу. Была мысль, что этот номер снят чисто для отвлечения внимания, а шкатулка, за которой я охочусь, в совершенно ином месте. А еще я предполагал, что в номере сидит полно охранников с оружием и охраняют эту самую шкатулку, а сам владелец живет в другом номере и в ус не дует. Но эту теорию девушка опровергла сразу, сказав, что даже охранникам нужно питаться, а в номер ничего не доставляли, ну а я в ответ заявил, что у них может быть годовой запас рамена или что-то в этом роде. Девушка даже в качестве доказательства своей правоты вышла из номера и постучала в дверь, но ответа не последовало. Тогда она залепила глазок жвачкой и вернулась в наш номер. Я и не думал ее останавливать.
– Вот так, – выдохнула она, осторожно закрывая за собой дверь. – Я же говорила, что там никого нет.
– Во-первых, то, что тебе не открыли, не значит, что там никого нет. Я сам неделями сидел в засадах, так что знаю, что настоящий профессионал не поведется на такую примитивную провокацию. И если бы тебе все же открыли, что бы ты тогда делал?
– Сказала бы, что ошиблась номером, – неуверенно буркнула девушка.
– Это тебе не телефонный звонок. Тебя бы мгновенно затащили в номер, и только бог знает, что бы они с тобой сделали, выясняя, кто ты такая и действительно ли ошиблась номером.
Я бы так и поступил, если бы вообще открыл дверь.
– А во-вторых? – пробубнила порозовевшая девушка.
– А во-вторых, цель не оправдывает средства. Если бы тебя схватили, мне бы пришлось тебя отбивать, а по-тихому у меня бы не вышло. Весь план полетел бы к чертям. Ты как будто в первый раз, честное слово. – Наверно, я переборщил, но лучше научить теории сейчас, чем потом спасать ее от практики.
– Я поняла, извини, – девушка еще сильнее зарделась и скривила губы, что было видно даже с опущенной головой и прикрывающими лицо черными волосами.
– Ладно, и ты меня. Переборщил маленько.
– Да нет, ты абсолютно прав, – подняла она на меня глаза.
– В чем именно?
– Во всем. Я действительно поступила глупо, слишком топорно и нетерпеливо. А еще… это и правда мой… первый раз. Я никогда раньше никого не обворовывала.
– Это как это? – вытаращил я глаза. – А тот потный Винни как же?
– Он-то как раз и был моей первой жертвой, точнее, должен был им стать, пока…
– Пока я все не испортил, – закончил я за нее. Даже извиняясь, она сумела напомнить мне и о моей якобы промашке. – И ты что же, никогда раньше никого не обворовывала?
– Ну, так, по мелочам. В магазинах там еду воровала, одежду и все такое, что можно было продать. Но прям из кармана никогда ничего не тырила.
– Странная ты. Вроде совсем зеленая, а меня сразу раскусила.
– Просто… просто мой отец тоже был вором. – Девушка уже перестала дуться и стала говорить свободнее, даже румянец практически сошел. – Не таким… гм… масштабным, конечно, но все же. И водился с такой же компанией, вот я и стала на глаз отличать простых граждан от… от преступников. Но воровать я сама не хотела, из-за чего он меня даже иногда бил. Ты ничего не подумай, – быстро добавила девушка, – он меня любил. По-отцовски любил. Но иногда на него находило. А потом он умер…
– Соболезную, – сказал я, но она словно не заметила и продолжила дальше:
– Представляешь, он решил завязать. Всю жизнь воровал, а тут решил завязать. Говорил, что хочет куда-нибудь уехать вместе со мной и зажить новой жизнью. На другую планету перелететь мы, конечно, не могли – не было ни документов, ни достаточно денег, – но он сказал, что на переезд в другой город средства он найдет. Решил с друзьями-ворами ограбить банк. Впервые. Я подслушивала их разговоры в комнате, стоя за дверьми. И вроде план был детально продуман, но что-то пошло не так и его застрелили вместе с остальными уже на выходе. А я осталась одна. Мне тогда было восемь. Ну а дальше все стандартно по сюжету: детдом, побеги из детдома, драки с ровесниками и не совсем, снова побеги и так далее и тому подобное. Но воровать я все равно не хотела, пока однажды не сбежала так далеко, что меня решили больше не ловить.
Я сидел и молча слушал, потому что понимал ее. Когда я убежал из очередного города, где сжигали ведьм и им подобных, а потом еще и из страны, я так же скитался по свету и не редко воровал, в том числе и еду. Это только потом я понял, что могу прожить и без нее, но как и в случае со сном, поглощение еды вызывало огромное удовольствие и чувство… обычности, особенно вкусная дорогая еда, на которую у меня денег тогда не было. Не все ей сказанное было правдой – это я умел отличать, – но часть про нее саму она не выдумала.
– Тогда меня и настиг голод, – продолжала девушка. – Жуткий голод, который я не испытывала до этого никогда. В тот момент меня и накрыло. Я поняла, что отец делал для меня. Точнее, что он делал это ради меня. Чтобы я не голодала и была счастлива, и хотел, чтобы я тоже начала воровать, так как понимал, что рано или поздно он умрет, и я останусь одна, неспособная о себе позаботиться. У него была смертельная болезнь. Он ничего мне не говорил, а я поняла это уже намного позже. Глаза начали вваливаться, он весь осунулся, руки иногда дрожали… Рак, наверно, или что-то в этом роде. В общем, я проплакала, наверно, дня три, а потом решила, что с меня хватит. Я решила добиться всего в этой жизни своими собственными силами. И плевать, что надо было воровать. Многие добрались наверх по головам, воруя и даже убивая, а теперь сидят в теплых креслах и нагло заявляют, что всего добились сами и честным путем!
Последние фразы она произнесла гневно, выплевывая их, даже слезы, до этого льющиеся из глаз, вдруг резко испарились.
– Я «заработала» достаточно денег, купила самое красивое платье, хоть и не в самом лучшем магазине одежды, и отправилась в дорогой клуб, где наметила себе жертву.
– Костун, – догадался я.
– Да, этот толстяк. Я втерлась к нему в доверие и делала все, что он пожелает. Ты не подумай, – поспешила она объяснить, увидев на моем лице отвращения, – ничего такого. У него уже лет пять в штанах сдутый шарик болтается, так что ему не до этого. Точнее, до этого, но… все равно никак…
– Я понял, можешь не продолжать, – спас я девушку от противных подробностей. Противных как для нее, так и для меня.
– В общем, ему девушки нужны лишь для поддержания статуса. Он их… нас… их… каждые три-четыре месяца меняет, в общем. А у меня уже как раз третий пошел. И тут он решил отправиться в круиз. И я посчитала, что это лучший шанс, чтобы его обчистить. Тут столько народу, что он меня и за год не найдет, особенно если я сменю прическу и цвет волос. Он даже имя мое запомнить не мог, что уж говорить о внешности. Описал бы меня как стройную девушку с длинными черными волосами, а я бы волосы отрезала и перекрасила, и ищи-свищи. Тут хоть женщин моей расы и меньше, чем мужчин, но тоже очень много.
– Я уже не так сильно жалею, что вырубил того дяденьку, – усмехнулся я.
– Почему?
– Мне нравится твоя прическа, – просто ответил я.
– Мне тоже, – улыбнулась девушка.
Мы и не заметили, что прошло около часа, а за окном уже… хотел сказать – стемнело. Но мы в космосе, тут за окном всегда одинаково темно, если не пролетать мимо звезды. Мы заказали поздний ужин, опять поели в тишине и пошли спать. Я заснул почти мгновенно, и снилась мне моя жизнь на родной планете. Жизнь, полная беготни, проводимых надо мной экспериментов, сидений в тюрьмах и концлагерях, войн и много другого дерьма, которое глубоко засело в подкорку – не вырубить и топором. И ее жизнь казалась мне такой простой по сравнению с моей, что я даже не понимал, что чувствую. Нечто среднее между сочувствием и завистью. И все это во сне. Я, конечно, мог подкорректировать свой сон – осознанным сновидениям я обучился еще на родной планете, – но не стал. Хотел почувствовать.
Встали мы опять рано. На этот раз я подольше полежал в постели, чтобы окончательно проснуться и избежать неловких казусов. Сходил в душ, разделил трапезу с девушкой и вышел в коридор.
На глазке все еще была прилеплена вчерашняя, уже засохшая, жвачка. Щепотка соли тоже осталась нетронутой – вчера перед сном мы насыпали немного соли на дверную ручку, чтобы знать, открывалась ли дверь ночью. Как оказалось – нет. В номере с вероятностью в девяносто процентов было пусто. Мы решили действовать следующей же «ночью». Даже если там была засада, то максимум, что они могли сделать – убить меня. Точнее, попытаться. Я бы уничтожил любую засаду, но тогда может подняться лишний шум, что не желательно. Я рассказал свои мысли девушке (не уточнив, конечно, что меня нельзя убить, и это не из-за того, что я уж очень крутой боец), предложив подождать подольше, как и планировал с самого начала, до встречи с ней, на что она ответила: «Ты планировал не следить за номером, а веселиться целый месяц, так что делаем все сейчас!». Я не нашелся, что ответить. И только потом сказал, что в номер зайду только я, а она останется на стреме. На негодования я ответил лишь тем, что это мое задание и что основную работу должен делать более опытный. Она, было видно, обиделась, но согласилась.
Весь следующий день мы провели за просмотром телевизора и поеданием пиццы. Несмотря на то, что девушка старалась выглядеть спокойной, я чувствовал ее тревогу и волнение. С наступлением времени, когда бо́льшая часть обитателей лайнера либо спала, либо развлекалась в барах и игорных заведениях, мы приступили к операции. Она была совершенно несложной, учитывая то, что я заранее подготовил все «инструменты».
Для начала, я открыл дверь нашего номера и бросил в коридор небольшой Факсимильный Куб – размером примерно два на два сантиметра полупрозрачный куб, который автоматически подключается ко всем техническим средствам в определенном радиусе. После этого некоторое время (в данном случае – десять секунд) он записывает картинку, которую видят всевозможные камеры вокруг, и звук, а затем заставляет записывающие устройства бесконечно повторять один и тот же зацикленный видео- и звукоряд, пока его не отключишь, если, конечно, не установить автоотключение. Когда камеры оказались под контролем, мы вышли в коридор. Куб я спрятал от возможных глаз в нашем номере, ибо после подключения его нельзя далеко уносить от места активации.
Взломать дверь не составило труда – даже в одном из самых престижных космических лайнеров двери были с замком, открывающимся стандартной магнитной картой-ключом. Для профи взломать такой замок, словно отнять парик у лысой старухи.
Я вошел в комнату, готовый ко всему, даже вакуган за поясом на всякий случай, но меня встретила лишь темнота помещения. Я аккуратно нащупал выключатель, все еще находясь в стойке ниндзя, и включил свет. Ничего не произошло. На не меня не налетели здоровяки охранники, не сработала сигнализация, не выстрелило ружье, одним словом – тишина. Девушку я оставил за дверью, на всякий случай – она просто стояла и якобы что-то писала в телефоне, – хотя мог бы и позвать ее внутрь, тут было безопасно, но решил, что пусть все идет, как идет.
– Ну что там? – спросила она.
– Тшш… – зашикал я на нее. – Не пались.
– Да тут никого нет, а Куб отключил все камеры.
– Все равно, лучше дверь прикрой.
Номер был практически идентичный нашему, только без окна на всю стену, естественно. Наверно, в разы дешевле, подумал я. На поиски и открытие сейфа у меня ушло минут пять, и за это время девушка раза четыре спрашивала у меня через дверь о делах. Я лишь отмахивался. И вот, кейс наконец найден. Да, в сейфе был кейс, а не шкатулка, но номер был абсолютно нетронут, словно в нем и не жили никогда, и лишь серебристый кейс в сейфе выбивался из общей картины. Я медленно отнес его в гостиную, положил на кровать, открыл и… замер, вытаращив глаза и вытянув челюсть так, что она хрустнула.
5:00
4:59
4:58
4:57…
Я закрыл кейс. Потом снова открыл.
4:49
4:48
4:47…
– Ох ты ж ежик волосатый…
Нет, это была не бомба. Хуже. Это был таймер от бомбы. Бомбу можно попытаться обезвредить, а это лишь таймер. Сама взрывчатка может находиться в любой части двухкилометрового корабля, и не факт, что одна. Мой многовековой опыт подсказывал… нет, он кричал мне, что этому кораблю конец. Абсолютный и бесповоротный. Ради маленького взрыва, даже в одном или нескольких двигательных отсеках, всю эту игру затевать бы не стали. Даже если кто-то и погиб бы, то это лишь ремонтники, которых легко заменить, а так – хотели уничтожить кого-то (или всех) из элиты: финансистов, депутатов, членов советов, бизнесменов и даже премьер-министров. Уничтожить моими руками. А может, пытаются убить именно меня? Но если он не знает, что я бессмертный, тогда зачем все эти сложности?
Я выбежал из номера и, схватив девушку за руку, побежал по коридору.
– Валим отсюда! – закричал я.
– Эй! Что случилось? Куда валим?
– Где здесь эвакуационные шлюпки или как они там называются?
– Спасательные шлюпки, – машинально поправила она меня. – И мы бежим не в ту сторону.
Я громко выругался.
– Черт, быстрее туда! – Я развернулся туда, куда мне указала девушка, и побежал вслед за ней.
– Да что случилась?!
– Какая же ты настойчивая! На лайнере бомба! У нас около трех минут! Быстрее!
И вот тут она, наконец, побежала. Такой прыти от нее я не ожидал.
– Так бы стразу и сказал! А то беги, не знаю куда…
– Давай потом, а? – крикнул я ей в спину. – У нас нет времени.
Она была в ужасе, а девушка в ужасе – двойной ужас для всех вокруг. Обычно в таких экстремальных ситуациях у них отказывает мозг.
– Вот тут ты прав, – уже спокойней ответила она, что меня даже удивило. – До шлюпок при таком темпе бежать минут пять, не меньше. Плюс бежать придется через большой зал, где, наверняка, толпа, не протолкнешься.
– Даже если прогремят взрывы, у нас еще может быть время, чтобы сесть в уцелевшую шлюпку.
– Ты ведь ничего об этом корабле не знаешь, да?
– А в чем дело?
– Капсулу можно отстыковать только с наружной панели…
На этих словах мы вбежали в огромный зал, который оказался даже больше, чем я представлял. Он представлял собой высокий атриум с прозрачным куполом вместо потолка, через который был виден космос. Но на любование не было времени. Мы врезались в толпу, словно ледокол в полярные льды, расталкивая народ.
– Эй! Аккуратнее! – взвизгнул голос.
– Хулиганье!
– Да как вы посмели? Вы знаете, кто я такой?..
– А-а, моя сумочка…
– А ну стоять! – Это был охранник, или кто у них тут.
– Слушай, служивый, – затормозил я, – на корабле бомба. Может даже не одна.
– Откуда у вас эта информация?
– Да какая, к черту, разница?!! – взревел я. – Надо всех эвакуировать, а не стоять столбом, придурок!
– Я бы вас попросил! А то задержу вас за хулиганство и угрозу террористического акта… Подождите-ка! Что-то лицо мне ваше знакомо.
Он полез в карман и достал оттуда планшет, на котором красовался мой портрет. Точнее, снимок с камеры, где я бью кулаком в нос тому толстяку. Значит, и правда решил мне отомстить, зло подумал я. А вслух… А вслух я ничего не сказал, но зато врезал тупому охраннику так, что тот отлетел, попутно сбив с ног пару гостей.
– Да что ж это творится? Средь бела дня…
Что там средь бела творится в космосе, я уже не услышал, так как побежал за далеко оторвавшейся девушкой. Побежал так, как могу только я. Быстро. Нет, правда, очень быстро. Если не знать, никто так сразу и не поймает, что это сейчас было: человек или гепард. Мне некогда было рассматривать народ, но перед стартом я услышал, как кто-то заикнулся о том, что перед тем, как ударить полицейского, я что-то говорил о бомбе. Недалекий ум высшего класса, я не сомневался, быстро сложит два и два, решив, что я какой-нибудь террорист, зато они помчатся спасать свои драгоценные тушки. Может, и спасутся. И расскажут всем о том, что я говорил о бомбе. Эти все тоже сложат два и два, после чего я официально стану преступником номер пять. Но это не важно, так как тот, кто меня подставляет, и так бы все закрутил таким образом, чтобы выставить меня виновным.
Совсей своей скоростью я быстро настиг девушку. Она стояла под небольшой аркой, знаменующей выход из зала.
– Куда ты запропастился?
– Пытался втемяшить местным властям о бомбе, но у них оказались дела поважнее.
– Но, кажется, это подействовало. – Она кивнула мне за спину.
– Потрясающе…
В толпе началась суматоха, анарод стал непроизвольно расступаться. За нами бежали полицейские в броне и вооруженные до зубов. Услышав о бомбе, они решили вместо эвакуации арестовать «террористов» (девушку я тоже посчитал: все, девочка, попала ты. Сама ведь захотела со мной работать, вот, получай!). Очень умно, отметил я про себя. Среди толпе же все больше нарастала паника. Слова о бомбе, полицейский без сознания и куча вооруженных солдат не оставили даже у самых «догадливых» личностей и толики сомнений в последующих своих действиях. Бежать, бежать и еще раз СПАСАТЬСЯ!!! И мы побежали. Побежали в первых рядах. Побежали от взбесившейся толпы, от серьезно настроенных солдат и быстрее к шлюпкам, которые скоро станут дефицитом.
И тут что-то хлопнуло. Потом еще раз, уже сильнее и ближе. А потом еще раз. Все, словно по команде, замерли. Медленно повернулись. И увидели фиолетовый дым, вырывающийся из вентиляции. И мне в голову пришла гениальная догадка: по всему кораблю установлена не взрывчатка, а биологическое оружие, ну или его аналог. Что ж, тем, кто это сделал, извращенной фантазии не занимать. Мне, почему-то, подумалось, что они следят за всем через камеры, и даже Факсимильный Куб вряд ли поможет.
Я опомнился первый, схватил девушку за руку и побежал. На мгновенье даже забылся, чуть не впечатав ее в стену, но быстро опомнился, услышав ее крик.
– Осторожней, скороход!
– Ой, прости! Мы далеко?
– Сейчас будет еще один большой коридор, а в конце выход на эвакуационную площадку.
И коридор был, вот только… Хлопок. И его почти мгновенно заволокло фиолетовым дымом. Что это был за дым, я не знал, но вряд ли он мог мне сделать хоть что-то серьезное, но со мной была самая обычная на вид девушка. Долго гадать не пришлось, ответ пришел откуда-то сзади. Выбежав в предыдущий коридор, я понял, что слово «пришел» было не просто фигурой речи. В начале коридора шла толпа… зомби. Не то, чтобы они были мертвыми, разлагающимися телами, требующими мозг, но они были неадекватные и, вероятно, не контролировали себя. Глаза невидящие, изо рта течет слюна, у некоторых толстяков даже сопли из носа текут, а многие попросту обмочились. Хоть я и сказал, что они шли, это больше было похоже на бездумное волочение ногами. Некоторые упирались в стены, не понимая, почему не могут двинуться с места, другие до крови кусали всех, кто рядом, за руки, шею, а валяющиеся – за ноги. Постоянно возникали какие-то склоки и еще более тупые чем раньше богачи пытались отвесить оппоненту оплеуху или просто ударить кулаком, вцепиться в глотку или волосы, издавая при этом гортанные звуки, как самые настоящие киношные зомби. И то, что сделало их такими, сделало это за считанные секунды.
Они шли медленно, но уверенно. У нас было полно времени, чтобы запустить шлюпку, но лучше поторопиться, так как была еще одна проблема – задымленный коридор. Я вернулся к девушке.
– У нас проблемы.
– Что там?
– К нам направляется толпа зомби. Так что, если не хочешь стать ходячим овощем, лучше эту хрень не вдыхать.
– И что ты предлагаешь? Почти весь коридор в этом дыму. Через минуту и до нас доберется.
– Хм… Есть одна идея, – нахмурился я.
– Судя по твоему лицу, она не из приятных.
– Она пока единственная. Надо тут проветрить.
И не успела девушка понять, как я собираюсь это сделать, я достал вакуган и расстрелял стену слева от нас от начала и до самой противоположной стены, оставив на ней рваные отверстия. Ну, хоть дым оказался не взрывоопасным, о чем я подумал уже после стрельбы. После этого я направил оружие на бронированное широкое стекло справа и сделал несколько точных выстрелов, проделав в нем небольшое отверстие. Дальше за меня все сделало безвоздушное пространство космоса.
Полезный все-таки этот вакуган, очередной раз подумал я про себя. Вакуган – это особое огнестрельное оружие. Хотя большего внимание заслуживают именно пули. Они состоят из особого материала – Никоралита, который сжимается под действием искусственно созданного в оружии вакуума в несколько раз, а при выстреле, попадая на воздух, он мгновенно расправляется и затвердевает. Благодаря этому свойству, в обычном по размеру пистолете – а точнее, в магазине – находится примерно в пять раз больше пуль, чем в обыкновенном короткоствольном огнестрельном оружии. И это не говоря о том, что Никоралит на воздухе намного прочнее и тверже, чем другие материалы, из которых чаще всего делают пули, поэтому им можно пробить даже особо прочное стекло, как в этом лайнере, хотя и не с первого выстрела.
– Ты что делаешь?! – воскликнула девушка.
– Проветриваю! Я ж сказал.
– Нас же выбросит в космос!
– А ты держись крепче. – Я схватил ее правой рукой, а сам вцепился левой в дыры, проделанные в стене ранее.
Как я и планировал, весь дым засосало в проделанное мной отверстие, сделав коридор практически безопасным, не считая, конечно, пытающегося нас поглотить космоса и орды зомби, дышащей в спину. Съесть-то они нас не съедят, но могут вцепиться руками и зубами, не позволяя дойти до шлюпок, а нужно было торопиться. Во-первых, к шлюпкам ведет не один коридор, так что там уже может быть толпа народа, которая заняла все капсулы. Это в лучшем случае. Я, например, ожидал увидеть там толпу таких же слюнявых ходоков. А во-вторых, неуправляемый гигантский лайнер вполне может быть притянут гравитацией какого-нибудь космического тела – мы как раз пролетали мимо неизвестной желто-оранжевой планеты – или неадекватный капитан сам направит громадину на планету, чтобы разбиться к чертовой матери.
Было не просто хвататься одной рукой за раскуроченную стену, которая так и норовила раскрошиться у меня под, а другой держать девушку, которая изо всех сил хватается за меня, чтобы не стать затычкой для отверстия в стекле, при этом еще и идти вперед, ближе к этому самому отверстию. Но все шло по плану.
– Хороша здесь вентиляция, а? – крикнул я болтающейся у меня на руке девушке и подмигнул, хотя вряд ли она это заметила. – Если бы вентиляция отключилась, мы бы могли уже задохнуться или замерзнуть.
В ответ послышалась отменная брань, и хотя большая часть не достигала моего слуха, я посчитал, что культурные леди таких выражений знать не должны. Я догадался, что девушке не по нутру легкая прогулка по борту корабля в компании со мной.
– Все нормально! – крикнул я ей. – Сейчас все будет.
И буквально через несколько секунд все резко прекратилось. И если бы я не держал девушку, она бы шандарахнулась на пол.
– Что случилось?! – по привычке крикнула она, пытаясь убрать с лица запутавшиеся волосы.
– Нет времени, бежим!
И мы снова побежали. А что случилось? Сработал мой план. В начале, когда я только увидел тех бездумных зомби, я хотел их убить, чтобы не мучились сами и нас не беспокоили, но потом передумал. И правильно сделал. Попав в наш коридор, вчерашние богачи не обратили на ураганный ветер никакого внимания, продолжая нестройно брести вперед. И как только первый из них достиг определенного расстояния до отверстия, его попросту притянуло. И стал он живой затычкой. Но надолго ли? Надо было снова торопиться. Мы выбежали за массивные двери в конце коридора и загерметизировали их изнутри. Код на панели набрала девушка. Я ничего не сказал. А затем мы обернулись. В нас было направлено несколько стволов различного оружия. У одного, я заметил, даже был вакуган.
– Стоять, не двигаться! – послышался голос из-за спин бугаев с оружием. – Слюни текут, глаза тупые, непонятные звуки?
– Нет, – ответил один из направивших в нас оружие.
«Вот у кого глаза тупые».
– Опустите оружие.
Только сейчас я разглядел, что все большое помещение завалено трупами. Хотя пара участков была расчищена. Там стояли маленькие группки из двух-трех человек, один из которых обязательно был телохранителем. Под дверью валялись какие-то тряпки, означающие, что никто из присутствующих кода герметизации не знал. Те, кто направил в нас оружие, были одними из телохранителей, кроме одного. Было видно, что он новенький в рядах полиции, так как руки его тряслись, глаза были навыкате, а пистолет на предохранителе.
– Как вы сюда добрались? – Вопрос задавал, тот же полицейский-охранник (или как они там себя называют?), который говорил и до этого. Было видно, что он опытный. По крайней мере, намного опытнее его напарника, так что до сих пор держал руку на кобуре, а еще, я заметил, что он периодически разминал шею, будто от нервного тика или из-за старой травмы.
– Через коридор, – ответил я.
– Там же газ!
– Так я проветрил.
– Как это – проветрил? – не понял полицейский.
Он явно не доверял нам, хотя, как казалось, такое отношение у него было ко всем. Особенно он зыркал на телохранителей, которые, как и он, имели оружие, что явно ему не нравилось. Вряд ли он боялся, что кто-то решит выстрелить ему в спину, скорее, был просто недоволен, что кто-то может подорвать его власть.
Не успел я ответить, как в двери у нас за спиной послышались удары. Зомби пытались вломиться внутрь, то ли подсознательно ища спасения в комнате со шлюпками, то ли следуя какому-то своему бессознательному порыву. Так или иначе, двери были достаточно крепки, чтобы их сдержать.
– Взял и проветрил, – раздраженно ответил я, повернувшись обратно. – Какая разница? Лучше скажите, почему здесь дыма нет?
– То есть вы ворвались сюда, даже не зная, безопасно ли здесь? – ответил он вопросом на вопрос.
– Да как бы выбора особого не было. Будь здесь газ – я бы и здесь проветрил. – Это было маловероятно, потому что окон в помещении не было. – А будь здесь толпа зомби – так мы тоже не с пустыми руками, – сказал я, потянувшись за пояс.
Бух! Выстрел! Один из тупых телохранителей выстрелил прямо в меня. Промахнулся, конечно.
– Нервный какой, – спокойно сказал я, но на всякий случай доставать вакуган не стал.
Вакуган! Я узнаю этот звук выстрела из тысячи. Стрелял как раз тот, у которого был вакуган. Я покосился на то место, куда попала пуля. Дырочка. Небольшое отверстие, из которого начал просачиваться фиолетовый дымок.
– И-ди-от, – медленно проговорил я по слогам, отходя от дверей.
– Зачем ты стрелял?! – пришел в себя полицейский. – Тем более из вакугана! Знаешь, какая у него пробивная сила? Ты дырку проделал!
– А я что? – тупо забасил охранник. – Он потянулся за оружием. Все по инструкции. Я защищал хозяина.
– Да кому твой хозяин сдался?..
– Я бы попросил… – начал толстячок, но полицейский его даже не услышал.
– Мы из-за тебя все тут можем погибнуть! Хочешь стать такими, как они? – Он указал двери, за которыми толпились бездумные полутрупы. – Или как они? – На этот раз он показал на трупы вокруг.
– Я действовал по инструкции, – тупо повторил громила, начиная злиться.
– А-а, что с тобой говорить? – махнул рукой полицейский. С виду махнул небрежно, но по глазам было видно, что побаивается верзилу. Мало ли что этому балбесу в голову взбредет, может и прибить по инструкции. – Подожди-ка! – посмотрел он на меня с прищуром. – Где-то я тебя видел.
– Да это же он! – крикнул один из стоящих на расчищенном от тел участке толстячков. Нос его напоминал перебинтованную картофелину, а под глазами чернели синяки. В руках он сжимал платок, прислоняя его ко рту, чтобы не дышать грязным воздухом. – Ах ты гад! Это ж ты меня ударил!
Приплыли…
– Арестуйте его, господин мент! – обратился он к стражу порядка. – Он меня и моих ребят побил! А еще мою девку украл!
Девушка зло на него посмотрела, но ничего не сказала. Такую украдешь.
– Вспомнил! – вскрикнул полицейский. – Это же ты про бомбу орал! Нам на тебя ориентировку присылали!
И когда успели? Видимо, они носят с собой планшеты, на которые и присылается информация. Этак они минуты за две успели вытащить из видео мое изображение и переслать всем полицейским на судне. Быстро работают, хотя странно, что меня не нашли, когда я разбил нос толстяку.
Полицейские достали пистолеты и направили их на нас, хотя девушка формально была не при делах. Телохранители на всякий случай повторили маневр.
– Вы что, все с ума посходили?! – впервые подала голос девушка. Громко так подала, из-за чего все внимание переключилось на нее. – У нас тут за дверью толпа тупых зомби и дыра, через которую просачивается дым, способный сделать нас такими же овощами, а вы тратите время на бессмысленные разговоры о том, как мы сюда добрались и на какие-то склоки! Вы хоть понимаете, что если мы здесь останемся, то все сдохнем к чертовой матери?!
Наступила тишина. Полицейские, видимо, пытались обдумать слова девушки, телохранители пытались сделать похожее выражение лица, но оружие не опускали. Пауза немного затянулась и девушка продолжила:
– Почему вы вообще еще здесь торчите? Все шлюпки на месте, – она показала на небольшие металлические «дверцы» в стене, которые выглядели, как сдвоенные гробы с небольшими оконцами на уровне предполагаемой головы, а справа от каждой двойной кабинке находилась панель.
– Мы… это… – начал полицейский, вертя головой и потирая шею.
– Мы не хотим умирать! – скороговоркой высказался его молодой ерзающий напарник.
– В смысле?
– Ну… – снова начал старший. – Капсулы управляются снаружи. Поэтому кто-то должен остаться, чтобы отправить остальных в… ну, подальше отсюда. На планету эту, наверно, мимо которой мы пролетаем.
И кто же это такой умный придумал такую систему? Вот так всегда бывает с вещами и людьми: снаружи все выглядит идеально, но если присмотреться, внутри оказывается полно дерьма и мусора.
– И чего? – снова вступил я в разговор. – Ты и оставайся! Ты же полицейский, так что должен защищать простых граждан, даже жизнью пожертвовать, если это необходимо.
Он невесело ухмыльнулся, поудобнее перехватывая пистолет и опасливо поглядывая на телохранителей и даже напарника, в общем, на всех тех, кто тоже при оружии.
– Полицейский? – повторил он, хрустнув шеей. – И чего? Я тоже жить хочу!
– Все хотят… – начал я.
– А ты? – перебил он меня.
– Что я?
– Это же ты бомбу заложил, да?
Полицейский, только что бывший спокойным, начал постепенно краснеть и потеть, разволновавшись чуть ли не сильнее молодого коллеги. Переминался с ноги на ногу, повышал где не нужно голос. В общем, резко поглупел. А может, он всегда был глупым, просто умело притворялся.
– Если бы это я заложил, меня бы тут давно уже не было, и я не бегал бы от зомби и ядовитого газа по всему кораблю.
– Но это ведь ты первый закричал о бомбе! Или я не прав?
Логика была железной. Метеорологи не предсказывают погоду, а создают ее. Бритва Оккама.
– Так ведь меня героем надо считать, а не преступником, – усмехнулся я. – Если бы я промолчал…
– Редьку тебе, а не героя! – выкрикнул Костун, и даже сделал шаг, но за пределы расчищенного от трупов и крови места выходить не стал. – Посмел меня ударить! Террорист, он и есть террорист! Будь моя воля…
– Что бы ты сделал? Натравил бы на меня своих красномордых? Красномордые поморщились, вспоминая, как я их раскидал, но предпринимать попыток мне отомстить не стали. Значит, зачатки разума есть. Но у них было оружие, так что самоуверенность могла пересилить логику, поэтому особо издеваться над ними я не стал – понаделают еще дырок в двери, а отдуваться всем придется.
– Я на тебя другую управу найду…
– Все! Хватит! – Это был полицейский. Несмотря на льющийся по лицу пот и все еще бегающие глазки, голос его звучал уверенно. – Я решил. Так как ты тут самый… самый главный преступник, ты и останешься. Отправишь нас на планету, а сам останешься ждать своей участи.
Сказал как отрезал. Вообще, я самого начала планировал так и поступить, услышав, что капсулу можно запустить только снаружи. Мне терять было нечего. Правда, теперь не очень-то хотелось соглашаться, так как выглядело это так, будто я пошел на поводу у трусливого копа.
– С одним условием, – после небольшой паузы ответил я. – Точнее – с двумя.
– Зачем ты соглашаешься?! – крикнула девушка.
– А есть выбор? Лучше помолчи, я тут договориться пытаюсь. Девушка покраснела, хотя виду не подала, что как-то смущена, пытаясь делать вид, что просто разгневана. Хотя, скорее всего, и это тоже.
– Слушай своего друга, милочка. Я подумаю об условиях, – сказал он, наверняка даже не осознавая, что сам звучит как террорист, который захватил заложников. Теперь он обратился ко мне: – Только сначала повернись и руки за голову.
Я так и сделал. У меня из штанов вытащили вакуган. И как он додумался так вовремя?
– Так что за условия? – спросил он, не проявляя особого интереса.
– Первое – я скажу девушке на ушко пару слов, – я сказал «девушка» так, будто это ее имя, ведь настоящего я не знал. От нее это не ускользнуло, но она промолчала. Кто знает, может она меня про себя называет парень или мужчина, а может и урод!
– Хорошо. А второе?
– Она пойдет первой. Либо я отправлю ее на планету первой, либо не отправлю никого. И раз уж вы забрали мое оружие, не могли бы вы передать его девушке?
Довольно наглое условие, но выбора-то особого у них и нет.
– Пусть идет первой, мне все равно, но вот оружие. Тут уж извини, – полицейский развел руками, в каждой из которых было по пистолету. Теперь он явно чувствовал себя уверенней.
– Почему? Просто вытащи обойму и кинь в капсулу. Девушка войдет в шлюпку, дверь за ней закроется. Наклониться, чтобы поднять оружие, у нее не получится физически, так что сделать она ничего не сможет.
– Зачем это тебе? – прищурился коп, снова завертев головой, от чего его шея то и дело похрустывала.
– Забочусь о ее жизни. Вы посмотрите на нее, – я театрально показал на девушку. – Она же простая хрупкая девушка. – Просто хрупкая девушка крякнула, но я не позволил ей испортить построенный мной образ: – Мало ли что ее ждет на той планете? Оружие не будет лишним. Может, ты и хреновый полицейский, но хоть капля благородства в тебе должна быть? Народ, ну, поддержите же меня!
Телохранители закивали и пробубнили что-то невнятное о хрупкой девушке, которую с первой секунды пожирали ее глазами. Даже богатенькие тетеньки и дяденьки что-то озвучили в поддержку моих суждений. И только Костун запротестовал, но он оказался в меньшинстве. Полицейский помялся для приличия, но согласился. Потом я выполнил первое условие, подойдя к девушке как можно ближе:
– Короче, когда приземлишься, – заговорил я шепотом ей на ухо, – собери пистолет. Ты же знаешь, как это делать? – Девушка кивнула. – Так вот, собери пистолет и иди к самой высокой горе или холму, что будет, в общем. И жди меня там.
– Ты спасешься?
– У меня есть план, не беспокойся, – успокоил я ее. – Только никто не должен знать, что я выживу, поэтому сильно не радуйся сейчас, поняла?
– Еще чего! – фыркнула она.
– Вот ты стерва. Ладно, вали в капсулу и делай, как я сказал.
– Хорошо.
– Все! – Повернулся я к народу. – Можем приступать.
– Прощай! – немного театрально обняла меня девушка и зашла в шлюпку.
Я нажал пару необходимых кнопок на панели и отошел. Секунд через пять, которые сопровождались высоким сигналом, кабина начала «проваливаться» вглубь стены, набирая скорость. Образовавшийся проем перекрыла вторая шлюпка, вывалившаяся откуда-то сверху.
– Раз уж я полицейский, я пойду последним, так и быть. – Какой храбрый муж. – Но не забывай, что ты у меня на мушке, поэтому не рыпайся.
– Я все понял, – поднял я руки.
Вообще, так как девушка уже была в относительной безопасности, я мог бы перебить всех собравшихся, ну, или только тех, кто решит со мной повоевать, но было несколько «но». Здесь были камеры, через которые, я был уверен, тот, кто меня подставляет, следит за каждым моим шагом, и очередная бойня добавит моему недругу лишние доказательства моего причастия к происходящему. Было и еще кое-что. Очень неприятное. Планета, на которую эвакуировались выжившие пассажиры лайнера, скорее всего, была необитаема. Полностью. Я мог не есть вообще, а вот девушка…
После девушки хотел пойти Костун, но я отказал ему в чести, ибо он мог приземлиться недалеко от нее, и его мозг мог бы выдать бессмысленный план мести за ее побег от него. Даже с вакуганом у неопытной девушки мало шансов отбиться от двух йофиров. Так что следом пошла пожилая лысая пара с высокомерным выражением лица. В одну капсулу, предназначенную для двоих, сначала влезла сухопарая старуха, рядом с которой встал телохранитель (не йофир), а за ней, в такой же компании, отправился ее муж уже во второй шлюпке. Потом пошел высокий франт с черными волосами и черными склерами глаз – при этом радужка была желтой, а зрачок опять же черный, – который за все это время, что мы пребывали в помещении, ни разу не изменился в лице и не сказал ни слова. Он тоже отправился в сопровождении. Хотя его телохранитель (не похож, пусть и в сером) был человеком, что странно, при этом выглядел моложе. Потом я отправил еще одного толстяка – куда более потного, чем Костун – с телохранителем. После чего в сопровождении одного из телохранителей Костуна отправился молодой полицейский человеческой наружности, а за ним и сам Костун со вторым йофиром. И я остался наедине со старшим.
– Ты ведешь себя слишком спокойно для того, кто скоро умрет или превратится в овощ – сказал он надменно. – А может, сначала второе, а потом первое.
– А что еще делать? Бегать и кричать? – Уверен, он бы так и поступил, зная, что у него нет шансов на спасение. – Не сильно поможет.
– Зачем ты девушку отпустил первой? Мог бы повеселиться с ней напоследок, – ухмыльнулся нехорошей улыбкой коп. Если он доберется до девушки…
– Да, все-таки хреновый ты полицейский. Придется тебя убить. Жаль, ты только начал мне нравиться.
Он высадил в меня всю обойму, прежде чем я подошел достаточно близко и сломал ему шею, навсегда оставив на его лице гримасу ужаса. Это я умею. Хорошо, что он решил пойти последним, не пришлось убивать его на планете при всех. И плевать, что там засняли камеры.
Дела сделаны, все улетели. Пора и мне. Я посмотрел на дырку в двери и только сейчас, присмотревшись, заметил, что помещение, в котором я нахожусь, слегка под пеленой. Газ, пока мы болтали, все же проник внутрь, и в довольно большом объеме. Я выругался. Не знаю, что сделает этот дым с организмом в таком относительно малом количестве, но явно не что-то хорошее. Возможно, именно из-за газа полицейский вел себя так агрессивно, как и большинство остальных. А может, у них всех просто такой характер. Не всем нужен внешний раздражитель, чтобы быть ублюдком.
Отправить шлюпу в открытый космос можно было только если она закрыта. Поэтому, не долго думая, я разбил в ней стекло. Пришлось повозиться. Я немного сглупил, выставив смерь мента слишком пафосно и позволив ему потратить на меня все патроны. Простые удары кулаками и локтями не возымели эффекта – стекло оказалось очень прочным. Но мне повезло. На правой лодыжке полицейского оказался прикреплен маленький пистолет, рассчитанный всего лишь на семь патронов. Семь пуль все же заставили треснуть окошко, остальное пришлось доделывать вручную. Я залез в шлюпку, протянул руку через разбитое стекло, нажал необходимую комбинацию кнопок и… ничего не произошло. Лишь противный писк напомнил о разгерметизации «салона». Я снова выругался, на это раз жестче. С минуту обдумывал ситуацию и не придумал ничего лучше, как со всей дури врезать по панели, и знаете что? Сработало! Проломленная панель заискрила, выдала невнятные звуки, но система заработала. Вот это я понимаю – технологии будущего!
Естественно, сломанная система не стала работать так, как надо, и вместо плавного разгона меня ждал резки рывок, а так как внутри не было никакой герметизации, меня всем телом бросило на дверцу капсулы, и я почувствовал несколько сломанных ребер, а скорость оказалась таковой, что я уж подумал, будто меня выкинет из разбитого окна, хоть оно и было слишком узким, чтобы в него пролезть. Было больно и неприятно, но я знал, что это только начало. Ведь впереди меня ждал открытый космос и падение на планету…