В том, как люди приветствуют друг друга, – признак разложения отношений. Эхо из будущего, где они больше не хотят слышать друг о друге. Приветствия бывают или избыточными, или недостаточными; никогда – такими, какими должны быть. Приветствие – это всегда разочарование. Мальчик отворачивается от матери, которая пытается его поцеловать, потому что хочет стать старше. Девочка избегает поцелуя дедушки, потому что у него жесткие как щетка усы и плохо пахнет изо рта. Парень натянуто улыбается девушке при встрече, потому что должен улыбаться, а сам думает не о ней. Девушка целует парня, а от нее пахнет другим мужчиной. Солдат возвращается домой, а его встречает в слезах мать – их отец погиб. Собака прыгает от радости при виде хозяина, но он равнодушно отталкивает ее. Старые друзья сидят за столом и молча напиваются, потому что не знают, о чем говорить. Старший брат выдавливает из себя понимание, когда родители обнимают младшего. Бывшие любовники обмениваются ничего не значащими словами при встрече, им неудобно и хочется поскорее разойтись. Служащий отеля встречает пару и не может сдержать осуждения, когда видит кольцо у него на пальце, а у нее – нет. Монах смотрит на того, кто пришел исповедоваться, как на червяка. Бог на небесах принимает заблудшие души и вынужден отпускать их грехи, которые не хочет прощать. Дьявол в преисподней скрежещет зубами, принимая очередную партию, потому что квадратные метры в аду стоят дорого, но мироздание обязало сатану раздавать их бесплатно. Моряки радуются ветру, который пришел на смену проклятому штилю – посмотрим, порадуются ли они, когда ветер превратится в безжалостного зверя, в кошку, которая от скуки поиграет с ними, нехотя сожрет, а потом выплюнет на мокрые камни. Первое появление на свет – прямо из мамкиного животика – заканчивается криком, побоями и затяжными поисками себя. Молодожены встречают рассвет, а Солнце мечтает об одном – поджечь им носы. Старая, усталая, блудливая звезда, которая дарит свое тепло всем без разбору!.. Птицы веселым щебетом встречают весну, но ей это безразлично: весна – это время, завязывайте вы с этими олицетворениями. Первая встреча с инопланетными тварями, при виде которых хочется кричать, заканчивается полным фиаско: Президента Соединенных Штатов Земли стошнило в скафандр. Эсмеральда встречает трех мужчин, влюбленных в нее: горбуна, попа и самовлюбленного офицера, на их лицах – только похоть и чувство превосходства. Убийца срывает маску, показывает жертве свое лицо и признается, что ему нравится убивать тех, кто его знает. Всякое приветствие – прыжок в пустоту.
Пейл Арсин оказался в крайне затруднительном положении. Пока он был в отключке, свихнувшийся староста привязал его к стулу. Как ему это удалось, с одной-то рукой? Наверняка городовой помог ему! Пейл попробовал веревки на прочность – держат крепко. Мямля городовой стоял неподалеку, приклеившись к своему столу. Староста сидел на полу напротив Пейла, обхватив колени здоровой рукой, и покачивался в такт своим мыслям. Было в этой позе что-то чертовски неправильное – негоже взрослому так сидеть. Рядом с ним стоял небольшой чемоданчик. Решетка была открыта, и ничто не мешало Григорию подойти к Пейлу и сделать какую-нибудь гадость. От этого Пейлу было не по себе, но он гнал от себя мрачные мысли. Он знал, что ничем хорошим день не кончится, и оставалось только надеяться, что крупица здравого смысла еще прячется за рыбьими глазами старосты.
– Пейл, – Староста говорил, растягивая слова, как пьяный, – перед тем, как мы с тобой расстанемся, а мы с тобой расстанемся сегодня как лучшие друзья, даже, я бы сказал, как братья, я хочу кое-чем с тобой поделиться. Так, парочкой наблюдений. Знаешь ли, всех время от времени одолевает тяга к перемене мест. Особенно когда это невозможно. Хочется сорваться с места, послать все к черту и уйти куда глаза глядят. Но Приют – это же райское местечко. Островок спокойствия в этом безумном мире. Кто в здравом уме решится на то, чтобы уйти отсюда? Правильно – только идиот! Ты знал, что каждые двадцать семь лет к нам приезжают эмиссары, чтобы забрать на войну пять молодых мужчин? Война – ужасная бойня, которая раздирает весь мир, пока мы тут нежимся в Приюте. Но война – это способ повидать мир. Это такой оптимистический взгляд на вещи. Эмиссаров всегда двое, и они похожи на близнецов, только они вряд ли родились такими. Война сделала их похожими друг на друга. Те эмиссары, которых я видел, больше походили на чудовищ, чем на людей, настоящие пришельцы из фантастических книг – у них были обожжены лица. Страшнее всего были уши. У эмиссаров не было ушей, только черные провалы в голове. Мужчины в Приюте тянут жребий. И жребий выпал мне и еще четырем неудачникам. Такова наша плата за эмиссарские грузовики с провизией. За банки с фасолью! За спички, мать их! – Григорий выдохнул. – Но меня так пугали эти эмиссары и эта война. Я совсем не хотел покидать Приют, хотя еще мальчишкой бегал по двору с палкой и фантазировал, каким великим воином я стану и как много славы и богатства принесет мне участие в войне. Я струсил и откупился Анатолем, нашим доктором. У моей семьи денег завались. Он был еще зеленый и восторженный и с радостью обменял мой жребий на деньги. Все отдал родителям – какой хороший мальчик! Они сделали ремонт в своем доме на эти деньги. – Староста усмехнулся. – Из тех пятерых с войны вернулся только Анатоль. Ополовиненный. И он с тех пор меня ненавидит. Наш добрый доктор скоро понял, что такое война, и вот тогда он меня и проклял. Мне кажется, ненависть ко мне вывела Анатоля обратно в Приют – чтобы он мог вечно донимать меня своим присутствием. Живое напоминание о судьбе, которая ждала меня, но от которой я смог откупиться. С тех пор прошло двадцать семь лет, но эмиссары не появились. Впервые за все время, что стоит Приют. Но вместо них явился ты. И вот результат, – староста потряс искалеченной рукой. – Ты пришел забрать должок, да, Пейл? Ты – это воплощение судьбы? Ты – мое гребаное Возмездие?
Пейл ничего не ответил. Что тут скажешь?
– Но ты не ограничился моей рукой, сукин ты сын. Ты забрал мою дочку! – Голос старосты взлетел. Григорий сбился, хватая ртом воздух, и вдруг разразился рыданиями.
Пейл скосил взгляд на Руслана, тот выглядел растерянным и напуганным.
– Знаешь что, Пейл, – Григорий поднял мокрое от слез лицо, искаженное ненавистью, – да пошел ты! Я говорю это тебе, своей судьбе, гребаной войне и всему миру! Пошли вы! На войне как на войне!
Григорий неловко поднялся и сделал шаг в сторону. Он раскрыл чемоданчик, чтобы продемонстрировать Пейлу содержимое. Пейл скользнул взглядом по острому железу и облизнул пересохшие губы.
Староста здоровой рукой достал оттуда кусачки.
– Око за око, а, Пейл? – сказал Григорий, клацнув желе зом.
Пейл Арсин оценил сюрреализм ситуации. Ему казалось, он видит кошмарный сон. Он смотрел на старосту и понимал, что горе вышибло ему последние мозги. Сейчас этот маньяк был способен на все. В жизни Пейла бывали трудные моменты, но этот уверенно стремился к тому, чтобы стать самым трудным. Единственной надеждой Пейлу виделся Руслан, но тот только хлопал глазами. Когда Пейл умоляюще посмотрел на него, городовой поспешно отвел взгляд. Неужели этот тюфяк не собирается ничего предпринять? Пейл заерзал на стуле и напрягся, снова попробовав веревки на прочность. Он уперся в пол ногами и подумал, не повалиться ли ему на спину, но сразу прогнал эту мысль – так он рискует предоставить собственную промежность в полное распоряжение старосты. Кусачки в его руках совсем не располагали к такому доверительному жесту.
Пока Пейл отчаивался и ерзал на стуле, Григорий неумолимо приближался к нему. Пейл знал, что однажды он попадет в такую ситуацию, но все равно не был готов к этому. Он пытался сохранить лицо, но близость боли, пыток – или что еще там придумал этот урод – пустила сердце галопом.
Григорий неуклюже приставил лезвия к руке Пейла. Пейл сжал руку в кулак. Он чувствовал холод железа на третьей фаланге указательного пальца – Григорий взял его палец в тиски. Пейл покрутил кистью, отодвигая инструмент, но староста вдруг ударил его кусачками по лицу. Староста неплохо управлялся с ними одной рукой, хотя это должно было быть неудобно. Острые лезвия пропороли Пейлу щеку и едва не выкололи глаз. Он вскрикнул от боли и неожиданности.
– Не рыпайся, тварь! – рявкнул староста. – Сейчас мы с тобой проведем интервью. И в этом интервью будет всего один вопрос. Попробуй только дернуться, твою мать, и я откушу твой чертов белый нос и засуну его тебе в задницу.
– Руслан, ты так и будешь стоять там и смотреть, как осел?! – Пейл потерял самообладание и почти кричал. – Он же сейчас меня прикончит! Я ни в чем не виноват! И ты это прекрасно знаешь!
Руслан вздрогнул и как будто проснулся. Лицо обрело осмысленность.
– Гриша, Григорий, – начал он примирительно, – успокойся. Ты ведешь себя неразумно. Это вообще незаконно. Нельзя вершить самосуд…
– Я здесь закон! – проревел Григорий. – А вот ты здесь никто! Закрой свой поганый рот и выметайся отсюда. Сходи в сортир и вытри свой засранный зад. Не мешай взрослым разговаривать.
Грубая отповедь сокрушила Руслана. Он в одно мгновение сник, постарел и превратился в столетнюю развалину. Вжав голову в плечи, городовой послушно зашаркал к выходу, не оборачиваясь.
– Руслан, стой! Не позволяй ему так с собой разговаривать! Ты же городовой! У тебя есть власть!
Но в ответ только хлопнула дверь. Этот глухой звук представился Пейлу безрадостным итогом всей его жизни.