Однажды изумительным холодным вечером, накануне Нового года, аптекарь Хейлер возвращался с ёлочного базара у Большого театра. На плече господина лежала запорошённая серебристым инеем ель. Вечерние улицы Москвы, опутанные снежной шалью, оглашал редкий цокот подков и стук колёс, проезжавших по мостовым экипажей. Сумрак едва разгонял тусклый свет газовых фонарей. В такой час горожане спешили домой, чтобы готовиться к празднику вместе с близкими. Маленькая аптека уже закрыла двери для посетителей. Однако на верхних этажах старинного особняка в разукрашенных узорами декабрьской стужи окнах горели золотистые огоньки свечей.
Господин стряхнул снег с ёлочки и торопливо занёс лесную красавицу в парадную залу. Воздух преисполнился ароматом хвойных веток. В предвкушении торжества и подарков радостные дети выбежали навстречу отцу. Его фиалковые глаза искрились счастьем, он снял пальто и поправил пышные рыжие усы.
– Папа, мы так ждали тебя! – захлопал в ладоши восьмилетний Август. Тёмные кудри, обрамлявшие его весёлое личико, подпрыгивали в такт.
Деревце поставили в наполненный водой глиняный горшок. Зачарованные блестящей хвоей дети с восхищением дотрагивались до зелёных лап. Отец принёс с чердака картонную коробку с ёлочными игрушками.
– Готовы к встрече со старым другом? – воскликнул папа и сбросил крышку. На игрушках, завёрнутых в измятые газеты, покоилась белая голубка. Казалось, что она сделана из тончайшего льда и растает от тепла. Август знал чудесную птицу и, увидев её, обрадовался. Сколько мальчик помнил себя, голубка украшала новогоднее дерево и наполняла праздник удивительным волшебством и некой тайной.
Мука белая, как порхавшие за окошком снежные хлопья, окутала стол. Бабушка в синем ситцевом фартуке с жёлтыми цветами и старомодном чепце ловко смешивала в эмалированном тазике измельчённый миндаль и сахар. Она благодушно напевала колыбельную и думала о чём-то своём. Временами, когда старушка вспоминала о детстве, её морщинистое лицо озаряла улыбка. Бабушка любила даривший надежду праздник.
– Бабуля, а что ты делаешь? – спросила голубоглазая малышка и положила ладошку на покрытую мукой столешницу.
Бабушка ласково улыбнулась, заметив след крохотной ручки. Белокурому ангелу Лизоньке недавно исполнилось шесть лет. Любопытство переполняло её и заставляло пытливо исследовать мир.
– Новогоднее печенье – голубки, – ответила бабушка, заканчивая просеивать сахарную пудру в миску. – По любимому рецепту моей матери.
– Твоя мамочка пекла волшебных птичек? – поинтересовалась Лиза, наблюдая за тем, как изящные женские руки придают бесформенному куску теста вид голубя.
– А ей оставила этот рецепт прапрабабушка. Хочешь послушать сказку о ней? – предложила женщина, и выцветшие глаза её замерцали, как яркие звёзды на небе.
Внучка охотно кивнула, и бабушка начала увлекательный рассказ:
– Жили-были в Баварии две сироты – Йохан и Герда. Кожа, ресницы и брови девочки поражали молочной белизной. Белоснежные, как лепестки ромашки, длинные локоны она заплетала в тугие косы. Глаза походили на фиалки. Знающие люди называли девочку альбиносом. Старший брат – её явная противоположность. Глаза карие, как кора древнего дуба, волосы густые и чёрные, будто уголь в печи.