ГЛАВА 1. «Ура! Бабушка приехала!» или «Давайте договоримся…»
– Урра! Бабушка приехала!
Санька и Сонька, взявшись за руки, неистово прыгали по огромной родительской кровати.
В другое время им непременно влетело бы от мамы. Но сейчас ей было некогда. Она торопилась на вокзал, встречать свою маму – бабушку Саньки и Соньки. Любимую бабу Макошу.
– Дети. Мы с папой быстро. Туда и обратно. Каких-нибудь полчаса. Постарайтесь не перевернуть дом вверх дном.
Мама строго посмотрела поверх очков. Папа брякнул ключами от машины.
– Сонька! Остаёшься за старшую. И не вздумайте ссориться! Чао!
Дверь закрылась и образовала секундную тишину в квартире.
– А чего это ты за старшую опять? – надул губы Санька.
– Потому что я старше тебя. На целых два года. Скоро закончу садик и пойду в школу. А тебе до меня ещё расти и расти!
Сонька важно рассаживала кукол, собираясь провести им урок чтения.
– А я… а я тебе фонарик не дам! – Санька решил поставить на место сестру – задаваку.
– Подумаешь! У меня свой есть, – парировала невозмутимая Сонька.
– А я тебе болячку на ноге не покажу! – продолжал угрожать начальнику зарвавшийся подчинённый.
– А вот и подумаешь! Видела я твою болячку. Сто сиксильонов раз, – Соньку трудно было вывести из себя.
– А я возьму и съем твою шоколадку в холодильнике! И фантик выброшу. Будешь знать! – всё больше кипятился Санька.
– Не получится! Я уже съела свою шоколадку. Ещё вчера. И твою тоже съела… – сообщила Сонька как бы между прочим.
Такая наглость сестры не лезла уже ни в какие Санькины ворота.
– Как это съела? Ты съела мою шоколадку?! – Санька моментально покраснел от досады, подскочил к сестре и, ни секунды не колеблясь, дёрнул ту за волосы. Сонька издала боевой клич и вцепилась зубами в руку агрессора. Тот, немедленно струхнув, большими глазами уставился на хищные челюсти, сжимающие его руку всё крепче и крепче.
– А мне не больно, мне не больно, курица довольна! – из последних сил насмехался борец за справедливость над обидчицей. Затем мужество покинуло его. Взвыв от боли, оттолкнув от себя «кусаку», он с громким рёвом бросился в родительскую спальню и хлопнул дверью!
После бурного кратковременного поединка, оказавшись в безопасности, бывшие родственники, а теперь – непримиримые враги, принялись изучать боевые раны. Стоя перед зеркалом, она разглядывала ушибленное плечо. Он – слюнявые «часики», оставленные её зубами.
В виноватой тишине квартиры слышалось только размеренное тиканье настенных часов. Оно напомнило Саньке и Соньке о скором возвращении родителей и приезде бабушки. И настроение их немедленно улучшилось.
– Санька, выходи, – постучалась в двери к брату Сонька.
– Выйду. Только если мы оба вместе будем старшие! – Санькина мужская гордость не позволяла быстро сдаваться.
– Ладно, – миролюбиво согласилась Сонька.
Санька высунул нос из двери и, на всякий случай, спросил:
– А ты правда съела мою шоколадку?
– Пф! Очень надо! – фыркнула Сонька. – Тем более, она невкусная…
– Откуда ты знаешь? Ты ведь не ела!
– У неё фантик некрасивый… – последовал уклончивый ответ.
– Я сейчас проверю в холодильнике, как она лежит, – направился в кухню Санька.
– Можешь не проверять, её там нет… Мама спрятала твою шоколадку, чтобы у тебя зубы не испортились и аппетит.
– А твою почему не спрятала? – не сдавался и проводил расследование Санька.
– Потому что я успела съесть. У меня не лежит по триста лет в холодильнике. Это ведь ты вечно жадишь1 и жадишь свои шоколадки вовремя съедать! – отчего-то разволновалась Сонька. Затем, успокоившись, сказала примирительно. – Ладно, не переживай. Попросишь у папы, он тебе ещё купит. Пошли мультики смотреть.
Взявшись за руки, оба отправились в маленькую детскую, заваленную игрушками, книжками, двухъярусной кроватью, телевизором на стене, и прочим необходимым, для счастливого и полезного времяпрепровождения.
– Стой! – Сонька резко остановилась и укоризненно взглянула на брата. – Какой же ты всё-таки маленький, Санька! Всё бы тебе мультики смотреть!
– Ты же сама сказала! – Санька чуть не задохнулся от коварного притворства сестры. И собрался, было, снова разозлиться. Но вспомнив, что до приезда взрослых времени осталось немного, передумал.
– Подумай, Санька. Скоро бабушка приедет. С гостинцами. А у нас для неё нет гостинца. И даже малюсенького подарочка нет, – Сонька уже деловито раскладывала на детском столе карандаши, альбомы, ластик. – Мне жалко бабу Макошу. А тебе?
– Мне тоже жалко, – проникся Санька сестринской заботой о бабушке.
– Тем более, вдруг она обидится и уедет обратно, к себе в деревню. И мы с тобой на целых семь дней останемся одни. Без гостинцев, без родителей, без бабушкиных сказок. Ужас!
– Сонь, а Испания далеко?
– Далеко. Пешком не дойдёшь! Садись уже бабушке гостинец рисовать!
– Я не знаю, что рисовать. Большую конфету, что ли?
– Я нарисую бабушку, как будто она на балу. В пышном платье, в кудрях и короне.
– Ладно, нарисую бабушку в танке, – выдохнул Санька.
В квартире воцарилась торжественная тишина. Слышны были только сопение двух носов да редкие тяжкие вздохи творческих мук.
…Бабушка вошла в квартиру сразу после папы и мамы. В шляпе, с маленьким чемоданчиком и зонтом-тростью.
«Прям, Мери Поппинс!», – застыли в изумлении Сонька и Санька, но всего на секундочку. В следующую – они уже болтались на шее у смеющейся бабушки.
– Тише, тише! Шею мне переломите! – ссаживала с себя внуков Мария Ивановна. – Зря что ли я так далеко летела, чтобы в итоге быть задушенной во внуковых объятиях!
– Как летела? – Сонька покосилась на бабушкин зонтик. – Ты же на поезде приехала!
– Я летела к вам на крыльях любви, – засмеялась бабушка, и в её глазах запрыгали маленькие весёлые человечки.
– Дети! Отстаньте от бабушки! Ей надо отдохнуть с дороги. У вас ещё будет достаточно времени для общения.
– Бабушка, – не унимался Санька, пропустив мамину строгость мимо ушей. – А ты нам гостинцев привезла?
– А как же! Привезла, конечно! И гостинцы, и подарочки, – помахивая чемоданчиком, бабушка прошла вслед за мамой в свою комнату.
Дети с сомнением проводили взглядом порхающий мимо чемодан.
– Сонька! Как ты думаешь, у неё чемодан волшебный?
– С чего бы это? – Сонька внимательно посмотрела на брата.
– А с того! Как в такой маленький чемодан влезли все гостинцы, подарки, зубная щётка, носовой платок, носки и запасная майка?
– Весь набор юного туриста вспомнил? – Сонька стояла перед братом, подбоченясь. – Запомни, малявка! Женщине в путешествие не только носки и запасная майка нужна. А ещё бусы, духи и туфли на каблуках!
– Эй, юные спорщики, – отвлёкся папа от новостей по телевизору. – Надеюсь, у вас в детской полный порядок? А то как бы вам перед Марией Ивановной не опозориться и не проштрафиться…
Последние слова папы Сонька и Санька не слышали, так как кубарем вкатились в детскую, где, среди забытого творческого (и не очень) беспорядка, сияли красочным великолепием две картины кисти юных художников: «Баба Макоша на балу» и «Баба Макоша на войне».
– Санька! – скомандовала Сонька. – Ты убирай на место игрушки. А я книжки уберу.
– А почему это я – игрушки?! – возмутился Санька, начиная краснеть. – Их вон как много! А книжек всего три!
– Четыре! Маленькую ещё не заметил, – не твёрдо возразила Сонька. И вдруг перешла в нападение. – Тоже мне, мужчина называется! Где это видано, чтобы женщина больше мужчины игрушек убирала!
– Видано! – полыхал уже, как маков цвет, Санька. – Я – маленький! А ты на два года меня старше.
Для убедительности Санька оттопырил два пальца на руке, зажимавшей его любимого оловянного солдатика, и поднёс к глазам Соньки.
– Не смей мне напоминать о моём возрасте! – прозвенела Сонька на высокой ноте чей-то взрослый текст, и с размаху треснула брата по голове любимой книжкой волшебных сказок.
Санька зажмурился и широко открыл рот, чтобы, по привычке, громко зареветь. Сонька была начеку. Она тут же захлопнула своей ладошкой кратер вулкана, готового к извержению.
– Тише ты! Взрослые услышат, что мы опять ссоримся, и накажут. Будем всю ночь в углу стоять. Это тебе не игрушечки с книжечками прибирать!
– Хватит меня пугать! Всё бабушке расскажу про тебя.
– Ну и рассказывай. Ябеда!
Отвечать на оскорбление у Саньки не было ни сил, ни желания. Он сосредоточенно собирал и рассаживал по местам игрушки.
Потом был семейный праздничный ужин, по поводу приезда бабушки. Обмен подарками и гостинцами. Весёлые шутки и забавные истории. Когда все смеялись, у Саньки и Соньки было радостно на душе. И им хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался. И родители никуда не уезжали (во всяком случае, без них). А баба Макоша всё время жила в соседней комнате, а не в маленьком домике далёкой сибирской деревни.
– Ну что, дорогие, – ласково сказала мама. – Пора спать. Нам завтра рано в аэропорт. А вы, деточки, берегите бабушку. Не давайте ей скучать. Хм… то есть, ведите себя прилично.
– А мы вам подарочки из Испании привезём, – подхватил папа.
– Не жизнь, а праздник какой-то, – Сонька грустно пошла в ванную, чистить зубы на ночь. Обернувшись и обнаружив брата, с жалостным лицом сидящего возле бабушки, зашипела. – А тебе чего, особое приглашение надо?
Санька нехотя повиновался. Но Соньке показалось, что они с бабушкой перемигнулись.
Перед сном, когда Сонька уже лежала на своём верхнем ярусе кровати, а Санька – на нижнем, в детскую вошла бабушка.
– Пришла пожелать вам спокойной ночи.
– Споки-ноки, бабушка, – тихим голосом отозвался Санька.
– Спокойной ночи, бабуля. А ты разве не расскажешь нам сказку? Для хорошего сна, – на всякий случай спросила Сонька, понимая впрочем, что сказки не будет. Только не понимая точно, почему?
Бабушка молчала. В тишине комнаты, при свете ночника, она, в своём синем пончо, казалась большой сказочной птицей, присевшей отдохнуть на детский стульчик.
– Деточки, – наконец шевельнула крыльями птица-бабушка. – Давайте договоримся. Вы будете жить дружно, во всём помогать друг другу. И мне помогать. А я буду каждый вечер рассказывать волшебную сказку.
– А если мы поссоримся? – запереживала Сонька.
– Тогда история будет поучительная, – улыбнулась сказочная птица.
– Баба Макоша, а сколько ты сказок знаешь? – Санька тоже запереживал, хватит ли на все дни.
– Сто сиксильонов, не меньше, – тихо засмеялась бабушка. И в её глазах снова запрыгали маленькие весёлые человечки. Сонька и Санька побились бы об заклад, что точно их видели. Но они не могли. Потому что уже спали.