Молодой воин Кавиль возвращался домой через горные перевалы после поражения своего отряда. Он остался единственным выжившим, и рана на его боку мокрым пятном выступала из-под бинтов. Каждый шаг болью отдавался внутри черепа. Словно клинок врага попал ему в мозг и с каждым шагом входил всё глубже.
По щиколоткам поползли первые корни убаюкивающего тумана, и воин решил передохнуть, привалившись к скале. Его ноздрей коснулся запах переспевших фруктов. Он отнял от ноющей раны ладонь и поднёс к лицу. Среди красной влаги виднелись желтовато-зелёные хлопья гноя. Рана не должна так рано загноиться, наученный прежними ранениями мужчина в тревоге сдвинул брови к переносице.
Разматывать бинты он не стал, нужно дойти до поселения и там промыть рану. Идти стало ощутимо тяжелее, а липкий запах усиливался, подступая к горлу приступом тошноты.
В тумане было настолько тихо, что Кавиль не слышал ни стрекотания насекомых, ни криков птиц, ни шелеста деревьев.
Мимо уставшего путника пролетела сова и молча уселась на ветви ближайшего дерева. Птица выглядела чужеродно в этом безжизненном месте. Рана противно булькнула под повязкой, и тогда Кавиль услышал пока ещё тихий перезвон. Словно кто-то неподалёку трясёт связкой маленьких глиняных колокольчиков.
Воина бросило в холод, и он ускорил шаг, но хромота и уже нестерпимая боль в ране мешали ему идти дальше. Воздух обволакивал тропку запахом тления. Кавиль знал, что это значит, но надеялся успеть выйти из тумана. Птиц становилось всё больше. Совы вперили свои незрячие глаза в саму душу путника. Перезвон приближался, рана на боку начала пульсировать.
Кавиль падал, но поднимался и в ужасе ползком пробирался дальше. Рана зашевелилась и лопнула, расползаясь жирными червями по дорожке. Кожа рваными серыми лоскутами висела из-под края повязки.
Впереди, в разрыве тумана, воин увидел фигуру. Бог согнулся, его перекошенное тело опиралось на посох из человеческой кости.
Сам Ах Пуч, бог смерти, укутанный в совиные перья, слипшиеся от чёрной жидкости. Вместо лица на воина взирала тёмная впадина, из которой доносилось тихое шипение. На шее и запястьях существа болтались те самые колокольчики, что провожают умирающего в последний путь.
Кавиль понял, что он не просто заблудился. Он уже в Шибальбе. И Владыка Разложения уже занёс его имя в свой список.