Каменный мешок был на столько узок, что я не мог даже лечь на пол, вытянувшись во весь рост. Шириной чуть больше моих плеч и пару шагов в длину. Камень стен и пола был довольно старым, но очень крепким. Поначалу я пытался его разрушить, применяя все доступные мне навыки и просто нанося удары кулаками по каменной кладке. Спустя парочку суток, без еды и воды я приуныл. Надежда на быстрое спасение не оправдалась, моя команда если и обратила внимание на моё исчезновение, то наверняка еще не вычислила куда я пропал.
Попытки подняться наверх цепляясь когтями за швы между каменных блоков тоже не дали результатов. Чем выше я поднимался, тем холоднее становился воздух и понижалась температура. Когти скользили по инею, образующемуся на камнях, я скользил и в итоге падал обратно на пол. При очередном падении я сломал ногу и пришлось на сутки прекратить попытки. Больше всего меня пугало и бесило полное отсутствие контакта с Алисой. Как только я попал в этот каменный мешок наша связь разорвалась, я не мог до неё докричаться ни вслух, ни мысленно, хотя все навыки продолжали работать.
Организм достаточно долго может существовать без еды, а уж мой и подавно. Потихоньку я научился добывать себе хоть какое-то питание и влагу. За водой я лазил на верх, слизывая с камней иней. Не знаю уж из чего строили данную тюрьму, но после нескольких попыток я приучил свое тело к потреблению той песочной крошки, что добывал из швов каменной кладки. С каждым днем приходилось лазить всё выше и выше, длины когтей уже не хватало чтобы подцепить из шва хотя бы несколько песчинок. Я понимал, что шансов выбраться самостоятельно у меня нет, и надежда на спасение таяла на глазах.
Прошли дни, а может быть недели в этом каменном мешке. Когда я забирался высоко наверх в сумраке над головой проступало светлое пятно, давая надежду что этот каменный мешок конечен и наверху есть выход. Если бы я не истратил большую часть энергии в первые дни на применение навыков возможно у меня и был бы шанс выбраться. Самой глупой моей попыткой была активация трансформации. Моё тело истратив приличный запас энергии трансформировалось до размеров моей камеры, кости трещали, упираясь в камень и моё тело полностью заполнило всё свободное пространство. Не чувствуя ни рук, ни ног я провисел несколько часов упираясь в стены подобно костяному фаршу заполнив узкую банку камеры.
Вести отсчет времени не получалось. Сколько бы я не царапал каменную кладку мои когти не оставляли ни одной даже маломальской царапинки, а постоянный сумрак не способствовал подсчёту часов или дней. Не знаю сколько прошло времени прежде, чем я предпринял очередную попытку выбраться. Просчитав самые различные варианты, я пришел к выводу что единственный способ выжить и выбраться это начать жрать себя. Идея давно витала в голове, но я её отметал, находя сотни причин отказаться от каннибализма.
Не сложный математический расчёт говорил о том, что это отличный вариант. На регенерацию организм тратил примерно треть полученного ресурса, остальное шло в накопитель реактора. Первые опыты я провел на левой кисти. Самое противное, наверное, было само осознание происходящего, а вкус оказался вполне терпимым, даже немного солоноватым. За несколько часов я обглодал кисть до локтя, приноравливаясь к боли. В следующие часы ожидая регенерации я волновался, что моя задумка не сработает. Однако спустя некоторое время рука отросла, кости покрылись мясом, на пальцах снова отрасли когти. Это была победа.
Экспериментируя, я пришел к выводу что проще отгрызть конечность сразу, чем отрывать от неё куски. Это и экономило кровь, и давало дополнительные материалы которые могли мне помочь в моём побеге. Обгладывая свои кости, я вытачивал из них длинные и острые лучинки, которыми забирался намного глубже к швы между камней, доставая всё больше и больше песочной пыли и крошки. Позже мне пришло в голову что достаточно прочная кость, вбитая в стену, может выдержать мой вес и послужить опорой – ступенькой в подъёме к свободе.
Идея оказалась рабочей. Вбивая костяные колышки в швы, я постепенно, метр за метром, продвигался к заветному свету. Каждый колышек приходилось тщательно обрабатывать и проверять на прочность, ведь падение с такой высоты означало неминуемую смерть. Питаясь своим телом, я превратился в ходячий скелет, обтянутый кожей, но с невероятной силой и выносливостью. Регенерация работала на пределе, восстанавливая съеденные конечности, но общее состояние оставляло желать лучшего. Оценивая временные циклы на регенерацию, я научился ввести временной отсчет, сделав из сухожилия шнурок и вешая на него мелкие косточки каждые две регенераций, что было равно примерно суткам.
Спустя примерно две недели своего путешествия я был вынужден остановиться, холод воздуха и камня становились нестерпимы, кожа на ладонях и лице трескалась, вызывая кровоточащие раны, тело за время сна окоченевало и грозило в очередной раз просто не удержаться в сплетенном из жил гамаке и свалиться в низ. Я давно уже питался каменной крошкой, отгрызая руку только ради строительного материала. Чтобы продолжить путешествие пришлось спуститься на сотни метров вниз и передохнуть в относительной теплоте каменного мешка.
Так я провел еще около двух недель. Делал запасы каменной пыли, спускался вниз, обедал и отдыхал, пережидая регенерацию, потом точил кости, и лез наверх, вбивая очередные ступеньки в ледяные камни. Из жил и мышечных тканей удалось сплести надежную веревку и спуск вниз, как и подъём наверх стали куда менее энергозатратны и безопасны. Клочок света над головой не приближался и даже не менял тональность, но я не терял надежду, хотя источник света мог находится, как и в сотне метров впереди так и в сотнях километров.
Хотя, если учитывать кривизну шахты, которая была выявлена после изобретения веревки и ледяных наростов на стенах, свет был явно отраженным и расстояние до источника могло быть каким угодно. Пару раз я дико паниковал, постоянный сумрак, отсутствие связи с Алисой и хоть какой-то помощи от моих друзей кидал меня в пучину депрессии и душевных терзаний. Я снова и снова, раз за разом прокручивал в голове события, предшествующие моему попаданию в каменный мешок, и не мог найти ответа почему меня не ищут.
Даже Макс, этот древний суперкомпьютер казавшийся всесильным, до сих пор не нашел меня. Мысли о Роне по-прежнему заставляли моё сердце колотиться быстрее, как она там, без меня? И Где? Что я помнил последнее? Память подводила, я не мог вспомнить где я был и с кем, перед тем как попал в этот колодец.
И вот, в очередной раз, наевшись каменной крошки и отдохнув, я предпринял очередную вылазку к свету. Шаг за шагом, колышек за колышком, я упрямо двигался вверх. Мои самодельные ступени становились все более надежными, а веревка, сотканная из собственных жил, служила отличной страховкой. Холод пронизывал до костей, но я уже научился с ним справляться, периодически спускаясь вниз, чтобы согреться и залечить обмороженные участки кожи. Отчаяние сменялось упрямством, а надежда на спасение, хоть и тлела еле заметно, но все еще грела душу.
Однажды, когда я был уже достаточно высоко, я заметил, что светлое пятно над головой стало увеличиваться. Мое сердце бешено заколотилось. Неужели я наконец-то достиг цели? Очередной день подходил к концу, я работал уже два десятка минут, вбивая колышки все быстрее и быстрее. Холод стал еще сильнее, но я старательно не обращал на него внимания, хотя и воздуху уже тоже не хватало. Переоценив свои силы, я слишком долго задержался на высоте, пальцы, промерзшие насквозь не удержали тело при очередном рывке вверх, и я свалился вниз, пролетев метров двести как мешок с картошкой. Рывок веревки задержал падение, но разорвал замерзшую кожу на животе и в паху располосовав моё тело на части. К боли я настолько уже привык что когда тело разорвало на три части разве что только немного испугался. Ноги и торс полетели кувыркаясь вниз отдельно, а грудная клетка с моей дурной башкой и обрубками рук вслед за ней.