Уже больше года трое ребят обитали в новом мире, делая его лучше. Имена их были незамысловаты, но деяния для мира велики. Это были Григорий Карасёв, Настенька Ташкина и Марк Ушаков.
В своём мире они могли бы просто пойти в восьмой класс и радоваться жизни, как все их одноклассники наверняка делали. Но жизнь в этом мире не дала им такой возможности.
Зато столкнула нос к носу с новым вызовом – зимой.
С приходом зимы коньки, лыжи и санки стали самыми востребованными товарами в Красном королевстве. Они составили топ-3 запросов на складах и в оружейных, куда граждане из ополчения сдавали оружие, получали необходимое зимнее утепление и инвентарь по промокоду «требую именем Триумвирата».
В списке запросов также шли шубы, дублёнки, валенки, тёплые ботинки с толстыми стельками, шапки всех форм и размеров. В особенности «ушанки», шарфы, варежки и пуховики. Изобилие плодила Настенька, применяя фантазию. Помогал Ушаков, создавая лезвия коньков и металлические стойки для санок. На первые оставалось только создать ботинки, а на вторые приладить доски. Так что сам собой организовался «цех зимних нужд» в одном из утеплённых амбаров.
Осознав, что зима – это не только холодно, но и весело, местные жители посещали каток на главной площади на ежедневной основе. Заодно освоили и пару катков на обоих восстановленных стадионах. Для удобства посетителей обогревали ближайшие помещения, где можно было переодеться и переобуться, а то и просто выпить сбитня, морса или глинтвейна, за пополнением которого в баках на печах или батареях следил уже Карасёв, что так же был не прочь покататься на коньках.
Желающих овладеть хитрым искусством «передвижения на железных полозьях» оказалось так много, что пришлось ограничить вход одним, пока не уходили другие. Иначе людей на катке становилось так много, что они постоянно друг в друга врезались и падали, так и не взяв разбег.
– Ну что же вы делаете? – негодовала Настенька. – Получается не каток, а куча-мала. А ну-ка в очередь!
Пришлось обучать пионеров формировать очередь из желающих покататься, а не поваляться на льду. Но ждать никому не хотелось на морозе, потому народ быстро смекнул, что каток можно на любой площади организовать. Стоило лишь выбрать ровную поверхность, залить водой и подождать, пока лёд застынет. И таких любительских катков в городе без морса, но попросторнее, стало немерено. Задействовали каждую площадь, в том числе и Оружейную. Кататься вокруг пушки и бомбарды было не менее весело.
Но только катки на стадионах считались профессиональными. Немного разгрузив их от наплыва посетителей, именно там тренировались будущие участники Зимних Олимпийских игр. Даже при свете факелов ночами напролёт.
Тренеры спешно переквалифицировали футболистов в хоккеистов, доказывая, что кататься за шайбой это почти то же самое, что бегать за мячиком, плюс обмундирование как военное: наплечники, шлем, поножи. А из новобранцев делали фигуристов, чтобы без дела коньки не протирали.
За всем этим с интересом наблюдали Сервис и Федюн. Последнему досталась в наследие команда «Динамо» и все дела почившего Пропана. «Главный разведчик, контрразведчик и верховный милиционер» охотно принял роль не только предшественника, но и его функцию главного тренера команды. Вместе с Феодорой они днями и ночами пропадали у катков. На коньках и с клюшкой угнаться за маленькой шайбой сложнее, чем за мячиком. Зато – интереснее.
– Воины не боятся трудностей, даже когда они – спортсмены, – сказал Федюн своей морозоустойчивой знакомой. – Что всего лишь означает те же тренировки, но в удовольствие.
– Я поняла, – приняла, как смогла гостья города. – На выходе получается хорошая физическая форма. Это они так… к войне готовятся!
– Ну не то, чтобы к войне. Скорее… теплее зимовать, – поправился Федюн и вдруг понял, что это не те слова, которые стоит говорить вынужденной носительнице снега за плечами.
– Теперь я точно поняла, – моментально погрустнела подруга. – Вскоре я уйду из этих краев.
– Почему?
– Чтобы дать людям передохнуть, – добавила магиня. – Они начинают болеть, когда зимы слишком много. Люди не обязаны постоянно жить среди зимы. Но там, где я, там всегда зима!
– Но ты можешь возвращаться каждый год, – подбодрил скорее себя, чем Феодору Федюн. – Уверен, люди с радостью вновь будут кататься на коньках, санках и лыжах каждый год. За знойное лето соскучатся по льду и снегу.
Подруга сменила печаль на легкую улыбку и спросила:
– А что у спортсменов с экипировкой? Говорят, раньше они были похожи на кубики. А сейчас не отличить от брони.
И Федюн объяснил, что дело в Ташкиной. Она никогда ранее к хоккеистам не присматривалась и никак не могла вспомнить, что на них должно быть надето. Потому сначала у неё получались не хоккеисты, а люди в картонных коробках или подозрительно модные фигуристы в платьях.
– Вот как доспехи выглядят Няшкина откуда-то знает, – возмущался тогда Карасёв, – а хоккеиста одеть не может! Маркуша, помоги ей!
– Мне и без этого дел по горло, – отмахивался Ушаков, погружаясь в чертежи. – Я над аэросанями подумываю.
– Я туплю потому, что доспехи в учебнике по истории нарисованы, – отвечала Настенька Жоре. – Но хоккеистов ни в одном учебнике не было. Их надо было в домашних условиях изучать. Самостоятельно. А у меня и без того забот хватало! В нашей цивилизации ни минуты свободной не было. Только и успевали, что картинки листать. Эх, всё бы отдала ради того, чтобы снова чего-нибудь пальцем полистать и кому-нибудь сердечко поставить с колокольчиком.
– Защита им нужна. Много защиты… – подсказывал сам Карасёв. – Когда шайба по лицу прилетает – стоматолог становится лучшим другом. А мы тут пока с ними не очень-то подружились.
Настенька, прислушиваясь к совету рыжего, охотно одевала спортсменов в полные латные доспехи, отчего те не могли сдвинуться на коньках ни на сантиметр. А кто двигался, падал и больше не поднимался без помощи.
– … но защиты очень лёгкой, – поправлял сам себя Карасёв.
Одни вещи Настенька схватывала легко, другие давались не сразу.
Сервис тоже тайком пробовал нарядить своих спортсменов в латы с целью защиты от столкновений, но для гарантированного поражения противника. Но и его закалённые в боях и закованные в железо хоккеисты не могли держать равновесия на коньках. С металлическим звоном падали на лёд, заодно его эффектно ломая.
– Может на лошадь их посадить? – как бы невзначай предлагал он то Жоре, то Марку. Но те лишь смеялись в голос или складывали лицо в руку и чётких ответов не давали.
– А может, обойдёмся без доспехов вовсе? – предложил Федюн, не спеша одевать и своих бойцов в супер-защиту, которая гарантировано обмораживала людям различные части тела, если под неё не надевать что-нибудь теплое. – Не на войну же собираемся. В футбол и без этого играли и ничего. Настоящие воины не боятся сбитых коленок. Они смелые!
– Нет-нет, – запротестовал Карасёв. – Вот сейчас твои смелые воины травму получат, и кто пойдёт воевать с Поруканом? Безопасность превыше всего. Настенка, напрягись! Ты же можешь. Я в тебя верю. Давай не будем надеяться на снеговиков, а только на свои силы. Мы тут руководящая воля…партии, что ли. Только вместо партии люди говорят «триумвират». А какой мы к черту лысом Триумвират, если хоккеистов даже не можем как следует одеть?
И Ташкина напрягалась… отчего хоккеисты получали мягкие наколенники, защиту голеней, чудо-шлемы с дырками для глаз, а то и массивные наплечники. Федюну нравилось облегчённая версия «доспехов». Модернизацию принимал сразу. И тут же заставлял хоккеистов примерять очередной вариант формы… Пока Сервис предпочитал первые варианты с латами.
– Ноги твои бойцы переломают и всё, консерватор, – корил Жора.
Порой отходя от схем аэросаней, турбо-коньков или автоматических снежкомётов, Марк пил чай с лимоном и тоже чертил для Насти схемы хоккейного снаряжения.
Настя вздыхала над каждым рисунком Ушакова и старалась воплотить в жизнь. Внешне её экипировка выглядела также, как Марк нарисовал. Но хоккеисты в ней смотрелись так, будто ящик на себя напялили. В такой форме было неудобно никому. Вот с футболом было проще. Настенька быстро поняла, что бутсы – это такие кроссовки, только с шипастой подошвой, а гетры – это те же гольфы, только для мальчиков. Но трава вокруг не росла. Всё было в снегу. Приходилось приспосабливать «одежду» под новые условия.
– А ну-ка дайте сюда, – Жора забрал рисунок Ушакова, пригляделся. – Ну, всё ясно. Это не Ташкина плохо понимает. Это ты просто так нарисовал, как будто мир из кубиков состоит. Ты художник от слова «худо»?
– А чего не так? – возмутился Марк. – Художника обидеть может каждый. Но не каждый потом от него коньки получить.
– А то, что надо все элементы формы рисовать по отдельности. А ты что сделал? В сборке? Человека с широкими плечами и квадратными ногами? Вот Настенька и создаёт коробки. А ты объяснил ей, из чего экипировка сделана? – Жора поднял палец, заостряя особое внимание друзей поневоле. – Внешнее не всегда отображает наружное. Так что раздевай хоккеистов и прорисовывай каждую деталь отдельно. Или занимайся чем попроще – рельсы, дороги прокладывай, трубопроводы тяни.
– Да достал! – психанул Ушаков. – Сейчас сделаю…как надо.
Критику Марк не любил. В особенности не любил, когда критикуют его творческое начало. Больше всего критика задевала личность эмо, потому что гот вообще ни к чьему мнению не прислушивался, предпочитая нападать в ответ. Но в такие моменты эмо брал верх над личностью Ушакова, и заставлял эту самую личность страдать.
– Но я же старался-я-я, – ныл Марк. – Почему вы меня не цените-е-е?
– Старайся лучше, – отрезал Жора.
– Да откуда мне знать, из чего эта экипировка сделана? – истерично взвизгнул Марк. – Я эту форму только по телевизору и видел! Хоккеисты по улицам не ходят, в подъездах не раздеваются. Да к ним в раздевалку только тренерский штаб или какой-нибудь губернатор и могут попасть.
Он отшвырнул листы бумаги так, что они разлетелись по всей комнате и пошёл прочь из покоев Настеньки. Но замер у двери, в ожидании. Так он давал ребятам возможность его остановить, уговорить остаться, не уходить.
Но никто его даже не окликнул. Вздохнув. Ушаков понуро побрёл обратно к столу, за которым теперь рисовал Жора. Эмо тут же начал сдавать позиции, уступая место готу, что копил ярость. Хотя и гот был бесполезен, так как хоккеем тоже не особо увлекался.
Пока Марк метался между дверью и письменным столом, раздумывая заплакать или начать кричать, Жора закончил первый рисунок. На листке был изображён нагрудник. И теперь рыжий объяснял, из чего он состоит, какой толщины, насколько прочные и какие функции выполняет.
– А, так это совсем просто, – заметила одноклассница. – Это же как лифчик, только не лифчик.
– А ведь не поспоришь, – кивал Жора. – А еще майка-немайка и прочие вещи-невещи.
Насти тут же получилось создать нагрудник. А как щитки выглядят, она сама догадалась. Та же броня, только не броня.
– Ну, теперь дальше у нас всё получится, ребят, – улыбнулся Карасёв и посмотрел на Марка. Тот не отводил взгляда от Лиры. Пристального, пронзающего. Но едва стоило девочке поднять голову и посмотреть в ответ, как Ушаков тут же склонялся над чертежами и делал вид, что упорно работает. Только щёки девушки покрывались алым.
Она замечала его взгляды и судя по всему, была очень довольна этим вниманием.
«Что не так с этими ребятами?» – подумал Карасёв и прищурился в подозрении: «Они явно что-то замышляют».
Хоккеисты исполосовали каток своими тренировками так, будто раскалёнными мечами скребли по льду, а не коньками. Если бы не Феодора, после каждого периода приходилось бы заливать каток заново и долго ждать заморозки. Но магине льда стоило лишь рукой взмахнуть, как поверхность катка становилась идеально гладкой, обновлённой.
– Сдаётся мне, с изобретением заливочной машины можно повременить, – обрадовался Марк. Хоть один день обойдётся без изобретений.
Для фигурного катания только такой каток и годился – идеально ровный. Чтоб фигуристы не спотыкались каждый раз на бороздах и не теряли здоровье и баллы. И коньки для них Ташкина разработала специальные, более легкие и изящные, почти облегающие.
– Это как танцы, только на коньках, – объясняла Настя Феодоре. – Тут всё просто. Чем удобнее, тем лучше.
Но просто было только на словах. Потому сама Ташкина от танцев на льду воздерживалась. Она могла и на коньках кататься, и танцевать, но только уже без коньков.
Зато Настенька была сильна в теории. А ещё она точно знала, как должны выглядеть костюмы для фигуристов. Законодательница моды королевства создала лёгкие летящие платья для девушек, каждому подбирала подходящий фасон. Её образцы блестели и переливались на свету. Парням достались костюмы в тёмных тонах, но тоже не лишённые изысков. Девушкам – посветлее, чтобы блистали. Настя радовалась своей работе… До тех пор, пока фигуристы не попробовали выйти на лёд.
Ташкина, одетая в тёплую дублёнку, заметила, что её подопечные как-то странно трясутся. Все они как по команде обняли себя за плечи и задрожали сильнее, топчась на одном месте. Причём топтались синхронно.
– Что это за танец такой? – Настенька возмущённо посмотрела на красиво одетых людей. – Разве мы такие движения разучивали? Где аксель, где двойной тулуп? Что за импровизация?
– Х-холодно, – еле вымолвила одна из фигуристок.
– Т-тулуп, – послышался голос другой спортсменки. – Хочу т-т-тулуп. М-м-можно и т-т-тройной.
Финальным аккордом стал чей-то громкий чих. И до Настеньки дошло, в чём проблема.
– Быстро всем в раздевалки, – скомандовала она. – Бегом, пока никто не заболел.
Два раза замёрзших фигуристов просить не пришлось. Дрожащие от холода спортсмены рванули в отапливаемые помещения, хватая по пути любые тёплые вещи.
– Надо платья утеплять, – произнесла Лира, идя следом за Настей в специально отведённые королевские покои при спортивном комплексе.
Там все трое и творили. Один улучшал полозья коньков, другой экипировку, третья – платья. Хобби.
Сам комплекс выстроили рядом с катком, чтоб далеко не ходить. А ещё поблизости поставили горки, на которых теперь катались все желающие, заодно и пробуя все новые образцы из первых рук.
Кому не доставалось созданных Марком санок-ледянок, съезжали с горки на простых дощечках. А некоторые даже пытались изобрести свою собственную модель санок в местных столярках. Стоило им увидеть прототип, как тут же пошёл прогресс, и объявились местные поделки. Даже открылась ремесленническая лавка, где ничем не торговали, но создавали все зимние атрибуты по доброте душевной. И люди ценили. Особенно радовались дети… Всё это было прекрасно видно из окна покоев Настеньки. Она посмотрела на закутанных в тёплые вещи жителей города и покачала головой:
– Если мы утеплим наших спортиков, получатся коровы на льду, а не фигуристы. Надо что-то такое, чтобы тёплое, но не объёмное. Как термобельё.
– Какое-какое бельё? – спросила Элира. – Чтоб утеплённое? Панталоны на меху, что ли?
Ташкина нарисовала в уме образ меховых панталон и рассмеялась:
– Скажи ещё рейтузы с начёсом.
Элира не поняла. Не изобрели ещё в округе рейтузы. Даже королева-магиня Настенька такого не создала, а теперь спрашивает. Но Ташкина уже придумала, как будет выглядеть утеплённый костюм фигуриста. И её было не остановить.
– Будем на тебе испытывать, – произнесла Настя, подходя к Лире.
– Чего испытывать? – настороженно спросила девочка, делая шаг назад. – Может, не надо?
– Новое платье, – рассмеялась Ташкина, и на Элире вместо её одежды появился облегающий костюм. – Кто, если не ты, Лирка?
Трико и водолазка полностью закрывали тело девушки. Вещи не простые, а из особой ткани, удерживающей тепло. Так что девочке сразу стало заметно теплее. Почти жарко. Следом появилась приталенная жилетка с меховой оторочкой и широким поясом, и меховая юбка. На голову девочке опустилась аккуратная шапочка, закрывающая уши. А на руках появились длинные перчатки из тонкой кожи, которые почти не ощущались и никак не мешали.
– Вот теперь не должна замёрзнуть. Но надо испытать, – подытожила Настенька. – Если кататься не сможешь, будем делать костюм с подогревом. Но это уже, наверное, к Марку. Он у нас по технике спец.
– С подогревом? – пробормотала испуганно Лира. Ей такой костюм совсем не хотелось носить, если придётся кататься с чем-то вроде радиаторной батареи. Она рассуждала логически, если с подогревом, так надо ж чем-то греть. Это что ж получается, она на себе будет таскать целую печку? А ту ещё и дровами топить придется? Нет, такая одежда ей совсем не по вкусу. Она печку не утащит. К ней ведь еще и угля ведро или охапка дров нужна. Так в снежки не поиграешь.
– Пока так попробуем, – успокоила её Настя. И Лира с облегчением выдохнула.
Девочки покинули королевские покои, спустились вниз. Лира надела коньки, а Настя дублёнку, потому что себе морозостойкий костюм она ещё не создала.
– Ну как? – крикнула Ташкина подруге, когда та выехала на лёд. – Не мёрзнешь?
Элира поехала по кругу, набирая скорость, выехала на середину и быстро завращалась вокруг своей оси. Потом вдруг подпрыгнула, не прекращая вращения. Настя затаила дыхание, испугавшись, что девочка сейчас упадет. Но Лира ловко приземлилась на коньки и быстро промчалась по кругу.
– Ничего себе! – раздался голос позади Ташкиной. Настя вздрогнула, потому что Ушаков подошёл со спины совершенно бесшумно. – Где она так научилась? Вы что вообще ночами не спите?
– Талант, – с легким чувством зависти произнесла блондинка. – Врождённый, наверное. Я вот так не умею. А ночи стали тёплыми. Ни ветра, ни снега. Наверное, У Феодоры хорошее настроение.
– Так и воркует с Федюном. Бережёт друга, – проговорил Марк, не отрывая взгляда от Лиры. – Какое ты платье красивое сделала. Ей так идет.
Произнес он это с совершенно не свойственной ему интонацией. Так тихо, с едва заметным придыханием не говорил ни эмо, ни гот.
– Ага, я и предыдущие платья красивые сделала, но в них кататься никто не смог – замёрзли!
– Попросила бы, я б подогрев какой придумал.
Он всё ещё без отрыва наблюдал за Лирой. И губы его расползлись в какой-то глуповатой улыбке. Марк сам не понимал, чего это ему так нравится смотреть на неё. Вроде бы никогда фанатом фигурного катания не был. А тут будто бы оцепенел. Смотрел и даже пошевелиться боялся. Будто от его движения картинка исчезнет.
– Ты совсем, Ухо? – повернулась к нему Ташкина, и Марк резко выпал из оцепенения. – Лёд же растает!
– А-а-а, – протянул Ушаков и помотал головой, отгоняя морок. – Ну, точно. Растает.
С этим заявлением он поторопился удалиться, стараясь не смотреть больше на каток. Он боялся, что вновь на него нападёт это странное оцепенение. Не до глупостей сейчас. Столько ещё всего «наизобретать» надо.
Точнее, вспомнить хоть что-то, что уже знали люди, но не мог подсказать ни один поисковик…потому что был ещё не изобретён. Или уже. В этих тонкостях путь Жора разбирается на досуге.
Элира как раз закончила кружиться и подъехала к выходу с катка. Туда, где стояла Настя.
– Не холодно совсем, – затараторила испытательница морозоустойчивого костюма. – Мне даже жарко стало. И удобно! Совсем ничего не мешает. – Девочка сняла шапку и утёрла проступивший пот.
– Где ты так кататься научилась? Это ж… – у Ташкиной слов не хватало. – Это ж ты и впрямь можешь сделать настоящий тройной тулуп!
Лира неуверенно кивнула, хотя совсем не поняла, причём тут тулуп, если ей и без тулупа жарко.
– Само как-то получилось, – пожала девочка плечами. – Это как танцевать, только на коньках.
– Вот это да! – выдохнула Настя. – У меня только платья сами получаются. Это прям магия какая-то. Давай ты выступишь на открытии. Покажем им всем класс!
– Покажем! – поддержала Лира, не слишком понимая, о каком классе речь? Сама-то она формально принадлежала к крестьянскому классу, как рассказывали на курсах повышения общих знаний, но тут же говорили о бесклассовом обществе будущего. Но чего там показывать-то? Танец в стиле уборки урожая? Или как растёт колосок? А, что это даже идея.
– А я пока остальных переодену, – произнесла Ташкина, глядя на задумавшуюся подругу.
Чего только задумала?
И пока Элира придумывала программу собственного выступления, Настя переодела всех фигуристов в новые костюмы. К каждому подошла индивидуально, снова подбирала участникам цвет и фасон, чтоб подчеркнуть красоту и скрыть недостатки.
Выступать спортсмены собрались как в парном, так и в одиночном катании. Девушек в одиночном катании было больше, потому что они объективно красивее. Да и большинство мужчин считали себя слишком суровыми воинами для того, что б танцевать. И выбрали хоккей, чтобы усач не засмеял.
Но нашлись и те, кто был не так суров, что засматривался на усы. И решился на выступление. Умел подбирать слова убеждения Федюн. Он усы не носил и поддерживал любые спортивные начинания. В основном, показывая зимние достижения подруге.
Всё ради той, от которой на сердце теплее.