Из родительского дома пришлось съехать, чтобы залечь на дно, мне помогли снять комнатку на шесть татами. Квадратов десять общей площади, если по-нашему, но мне большего и не требовалось. Я переехал в Адати, на ту сторону реки, в район Умедзима, перевёз с помощью Хироми-сана всё необходимое, закупил рамёна, чая и пива, и, как рекомендовал мне Ода-сан, пару недель вообще не выходил наружу.

Сходил с ума от скуки, но ждал звонка от Оды, как мы и условились. Много думал. И о ситуации в целом, и о войне Одзава-кай с Кодзима-икка, и о словах Ямада-сана. И что было бы, если бы на этом поле боя не появился я.

Ничего хорошего.

Отца не уволили, за это можно было не переживать. Недостающие сорок миллионов иен «случайно» обнаружили на одном из резервных счетов, и дело замяли.

Одзава-сан сдался полиции, как и требовал того кумитё, и организацию временно возглавил Ода. Мы остались вчетвером, и этого было ничтожно мало, чтобы предпринимать хоть что-то. Одзава-кай ослабла и уже не могла обеспечить защиту всем своим заведениям, и к ним закономерно пришли другие якудза. Кодзима демонстративно держался подальше от наших активов, но вместо этого натравливал на нас другие семьи, не входящие в состав Ямада-гуми.

Так, что мне казалось, что злой и мстительный Кодзима Сатору-сан всерьёз вознамерился нас уничтожить. Чужими руками.

В один из августовских вечеров в моей хибарке зазвонил телефон, и я немедленно снял трубку. Этот номер я никому не давал, знал его только Ода-сан.

— Алло-алло, — сказал я, как тут было принято отвечать на звонки.

— Алло-алло, — послышался в трубке хриплый голос Ода-сана, который сейчас занимал должностьдайко, исполняющего обязанности. — Кимура Кадзуки-сан. Ждём тебя в офисе. Есть разговор, не телефонный.

— Понял, выхожу, — ответил я.

Отчасти я даже немного жалел, что выпил сакэ с Одзава-саном, организация пребывала в полном и беспросветном дерьме, но сдать назад я уже не мог. Единственный вариант — добиться изгнания из рядов якудза, но, боюсь, он сопряжён с некоторыми трудностями, такими, что мне не понравится. Поэтому я старался не думать о плохом, наоборот, смотреть только вперёд, в будущее. Подниматься вместе с организацией. Шансы, несмотря ни на что, всё-таки были.

Так что я накинул пиджак, закрыл свою каморку на ключ и вышел на улицу. Двухэтажный старенький домик на восемь таких же квартир, как моя, с отдельными выходами. Не самое престижное жильё, но зато отдельное, своё.

Шторки в доме напротив дёрнулись. Опять эта бабка, сующая нос в каждую щель, единственное, что раздражало меня в этой квартире и в этом районе. Соседи по дому были нормальные, я их почти не видел и не слышал, а вот соседи через дорогу… Вернее, конкретно эта чересчур любопытная старушка. Наблюдала она не только за мной, за всеми подряд, но я совершенно точно стал её фаворитом, и это меня очень сильно бесило.

До офиса отправился пешком, благо, тут было недалеко. Пару кварталов, не больше. В самый раз, чтобы можно было дойти пешком и не устать, а при необходимости — сесть на автобус.

В здании напротив офиса уже вставили новые стёкла, все следы того покушения давно исчезли, как будто его и не было. Я прошёл в здание, рассеянно кивнул вахтёру, поднялся на нужный этаж.

— Доброго дня, — поклонился я, войдя в офис.

Ода кивнул, не отрывая взгляда от бумаг, Такуя и Хироми поздоровались в ответ. Настроение у всех было подавленное, как обычно бывало в последнее время.

— Итак… — Ода-сан окинул всех собравшихся долгим взглядом.

Мы все помещались на одном диванчике, и даже место оставалось, чтобы сел кто-нибудь ещё. Ряды изрядно поредели.

— Тачибана-кай предлагает… Слияние, — сказал Ода-сан. — Уйти от Ямада-сана и влиться в их группировку.

Хироми фыркнул, Такуя поморщился. Я воздержался от каких-либо реакций, но и ежу понятно, что ничего хорошего в этом предложении не кроется. Ещё и предложение наверняка было сделано таким образом, что отказа не предусматривалось.

— Мы в дерьме, — постановил Ода.

— Что, и кумитё за нас не вступится? Это же… Я не знаю, какой-то беспредел, — нахмурился Такуя-кун.

— Он ещё не знает, — сказал Ода. — Но предчувствие у меня плохое.

— И что нам грозит в случае отказа? — хмыкнул я.

Он посмотрел на меня так, что мне и без слов всё стало понятно. Всё, вплоть до физического уничтожения.

— Кто вообще такие эти Тачибана? — спросил я.

— Отделение клана Мацуба-кай, занимаются строительным бизнесом, — сказал Ода. — Но, в принципе, хапают всё, до чего могут дотянуться. Жадные ублюдки.

— Мы с ними уже разок воевали, — добавил Хироми.

— Понятно, — проворчал я. — Сколько у них стволов?

— Всё-таки надо отнять у тебя твой пистолет, Кадзуки-кун, чтобы ты перестал мыслить такими категориями, — хмуро произнёс Ода.

Я сложил руки на груди. Ну уж нет. Мой трофей.

— Людей у них сколько? — спросил я.

— Больше, чем мы можем осилить, — процедил Такуя. — В тот раз было… Человек двадцать. Не считая всякой шпаны на побегушках, ассоциированных членов и тому подобных.

Не сказать, что я напугался этой цифры, но сравнения излишни. Одзава-кай такое противостояние не потянет. Но, в любом случае, сдаваться нельзя, нас мало, но мы в тельняшках.

— Двадцать не сто, — сказал я. — И не тысяча. Я предлагаю послать их в жопу.

— Поддерживаю, — сказал Такуя.

— А на подумать они время дали? — спросил Хироми.

— О чём тут думать, аники?! — воскликнул я.

— Время дали, — сказал Ода-сан. — Три дня.

— Оябун в курсе? — спросил я.

— Пока нет, — покачал головой его заместитель.

Я почесал в затылке. Лично для меня никаких вариантов не существовало, если бы с таким предложением подкатили ко мне, то оказались бы посланы сразу же, в известном направлении. Три дня… За три дня можно успеть многое.

— А что мы, за три дня союзников себе не найдём? — произнёс я. — Хоть в Ямада-гуми, хоть где, хоть просто на улицах… Знаю я нескольких ребят, они…

— Никто не станет связываться с Тачибана-кай, — отрезал Ода-сан, перебивая меня. — Они… Умеют добиваться своего.

— Сдаться ещё до начала сражения — это не путь гокудо, — упрекнул я его.

— Не тебе учить нас, Кимура-кун! — вспылил Ода.

Ну да, это не я полжизни прожил как якудза. Я рос в иных условиях. Не таких тепличных, не таких мягких. Да, тут тоже стреляли, возили людей в багажниках и заливали ноги цементом, но это ни в какое сравнение не шло с тем, что творилось в нашей российской глубинке, когда шёл глобальный передел собственности из социалистической в частную.

— Я согласен с Кимурой-куном, — заявил Такуя. — Даже если их больше и они сильнее… Это не повод сдаваться просто так.

Ода пододвинул к себе пепельницу, вытряхнул сигарету из пачки, Хироми поднёс ему зажигалку.

— Может и так, — хмыкнул Ода-сан. — Но… У нас нет ни денег, ни людей, ни возможностей привлечь кого-либо. Нас… Просто раздавят. Грёбаный Кодзима… Это из-за него всё пошло под откос…

— И он за это заплатит, — сказал я.

— Кумитё уже стребовал с него плату, его мизинец, — хмыкнул Ода.

— Может хоть в жо…

Такуя пихнул меня локтем в бок, и я не успел договорить то, что хотел. Пожалуй, и правильно, что не успел. Неуважение к Ямаде-сану здесь бы тоже не оценили, настолько, что я и сам мог бы лишиться мизинца.

— Прошу прощения, Ода-сан, — сказал я. — Я считаю, что Кодзима-сан ответил перед кумитё, но не перед нами. Одзава-кай ничего не получили за доставленные неудобства, более того, только потеряли. Это несправедливо.

— Это так, Кимура-кун, — сказал Ода.

Ну, хоть в этом ты со мной согласен.

— Одзава-сан никогда не пошёл бы на такую сделку, — произнёс Такуя. — И не пойдёт. Даже если он сейчас за решёткой, организация всё равно его. Мы не можем подчиниться Тачибане.

— И связаться с оябуном пока тоже не можем. Потом, когда его переведут, да. Но в данный момент даже через его адвоката не выйдет, — сказал Ода. — Мерзавцы знали, когда ударить.

Куда ни кинь, везде клин. Кажется, в шахматах такое положение называется цугцванг, когда любой ход, какой бы ты не сделал, ведёт к поражению, и всё, что ты можешь сделать, это только отсрочить его. Жизнь, конечно, посложнее шахмат, многограннее, но это ситуацию не меняло.

— За три дня многое можно успеть. Некоторые страны завоёвывали быстрее, — сказал я.

Ода вздохнул, выпустил дым в потолок. На его лице ясно читалась напряжённая работа мысли, он, как дайко, как самый старший, обязан был принять решение. Но оптимального решения не было, как у какой-нибудь теоремы.

Мне же вдруг захотелось уйти из этой организации, чтобы возглавить собственную. Там уже можно будет развернуться во всю ширь. Опасно, конечно, но когда это криминальная карьера была безопасной? Быстрый и яркий взлёт привлекал меня больше, чем медленное и методичное карабканье по карьерной лестнице. Даже в рядах якудза.

— Дайте мне свободу действий, покажите мне, где найти Тачибана-кай, и я решу этот вопрос, — сказал я.

— Не лезь, пока не спрашивают, кобун, — строго одёрнул меня Ода.

Сраный японский менталитет с их сраной жёсткой иерархией. Если русский человек, увидев проблему, немедленно начнёт её решать, то японцу нужно пройти десяток начальников, получить чёткий приказ и только после этого проблема начнёт решаться. С импровизацией у них туго, это факт.

Собственно, это ещё один повод самому стать начальником. Оябуном. Кумитё. Я слишком сильно любил свободу и независимость, чтобы терпеть над собой слишком много начальников. Возможно, это меня рано или поздно погубит, но сейчас я считал это своим преимуществом.

— Тачибана-кай — проблема. Проблему надо решить, — спокойно ответил я.

— Проблема не твоего уровня, Кимура-кун, — рыкнул Ода.

Я пожал плечами и откинулся назад, на спинку дивана. Хотелось многое сказать, и не в самых приличных выражениях. Но я решил промолчать. Не поймут.

На выручку мне пришёл Такуя-кун.

— Дайко! Чего нам не хватает? Денег? Людей? Связей? Каждый из нас должен сосредоточиться на чём-то одном! — замерев в поклоне, затараторил он.

Ода-сан устало потёр виски.

— Пожалуй, ты прав, Такуя-кун, — вздохнул он. — Значит, вы с Кимурой займётесь денежным вопросом. Начните с наших прежних клиентов. Хироми-кун! Ты много кого знаешь на улицах. Поищи, кого можно подключить в качестве наёмной силы. Я же поеду к Ямаде-сану.

Я кивнул, чувствуя заметное облегчение. Даже такое половинчатое решение лучше, чем никакое. А что до денежного вопроса, то в этом я особой проблемы не видел. Придётся повозиться, конечно, но оно того стоит.

— Разрешите выполнять?! — я подскочил с места.

Возможно, чересчур резко, чтобы Ода уловил едва заметную иронию.

— Идите, — поморщился Ода-сан.

Это он может сесть и поехать на «Мерседесе» босса, а мы с Такуей вынуждены ходить пешком и ездить то на автобусе, то на синкансэне, то на метро. Как какие-то нищеброды. Да мы и были нищебродами в данный момент. Я потратил всю свободную наличность на переезд (домовладелец запросил двойную оплату за первый месяц в качестве залога), Такуя в целом богатством не блистал. Больше понтов, чем реального богатства.

— Да, дайко, — кивнул я.

Такуя-кун тоже поднялся и попрощался. Мы вышли из офиса, спустились по лестнице на парковку, зашагали прочь.

— Знаешь, в чём твоя проблема, Кимура-кун? — спросил он, закуривая на ходу сигарету.

— Не припомню, чтобы у меня были какие-то проблемы, — пожал я плечами.

— Ты слишком дерзок со старшими, — сказал он.

— Аники…

Он даже не стал слушать.

— Считаешь себя самым умным? — перебил он. — Я таких уже много повидал. Все они плохо кончили. Я не потерплю неуважения к Одзава-сану или Ода-сану, понял?

— Плохо кончили… Это как именно? — хмыкнул я, тоже закуривая, пока мы остановились на пешеходном переходе.

— Кто-то в заливе. Кого-то просто изгнали. Не думай, что ты окажешься лучше или удачливее них, понял? Знай своё место, кобун, — ткнул меня пальцем в плечо Такуя.

Я поморщился, но говорить ничего не стал, всё равно не поймёт. Для него сама идея неповиновения была кощунственной. Как там он говорил в кабаке… Мы, якудза, пули, выпущенные нашим оябуном. Дескать, мы все просто оружие. Никакой свободы воли, никакого выбора, никакой самостоятельности.

Меня такое положение дел не устраивало. Но и сделать я пока ничего не мог.

— Куда идём, аники? — спросил я, желая переменить тему.

— Возвращать отнятое, — буркнул он.

Яснее не стало, в эту категорию входило сразу несколько точек в нескольких районах. Мало того, что Тачибана-кай увели у нас клиентуру, так и Накамура, подлый предатель, забрал с собой всех, с кого собирал дань, чтобы передавать её уже Кодзиме.

По факту, осталось у нас всего пара-тройка заведений, которые не стали прогибаться под шантаж Тачибаны. Салон пачинко, принадлежащий нашим корейским друзьям, клуб маджонга и, как ни странно, лапшичная семьи Ироха. Все они находились под жёстким прессингом, о чём регулярно сообщали в офис, но пока не решались оставить нас.

Одзава-кай специализировались на игорном бизнесе. Легальном и не очень, короче говоря, окучивали человеческие пороки. Жадность, зависть, гордыню, тщеславие, всё, что сопровождало падких на лёгкий прибыток лудоманов. Давали в долг, выбивали с процентами, мошенничали со ставками, и так далее. Конечно, не гнушались и других видов заработка, но это были скорее побочные доходы, основная прибыль шла всё равно от игроков.

Мы добрались до здешней улицы с барами и кафешками, прошлись немного вдоль злачных мест Адати. Вечерело, заведения открывались одно за другим, распахивая двери для первых сегодняшних клиентов. Ещё рано, чтобы повсюду валялись пьяные тела, они пока ещё только планировали и предвкушали.

— Нам сюда, — показал на одну из вывесок Такуя-кун.

Бар-бильярдная. Ожидаемо.

Внутри играл какой-то западный рок, всё заведение было оформлено скорее в американском, чем в японском стиле. Я и в России встречал похожие места. За стойкой девчушка с двумя косичками натирала большой поллитровый бокал чистой тряпочкой. Народа внутри вообще не было, только один парень ходил по залу, но это, кажется, был сотрудник, а не посетитель. В конце концов, ещё слишком рано для того, чтобы все работяги подтянулись сюда после смены.

Наше появление не осталось незамеченным. Девчонка выронила бокал, и он упал на стойку, а потом и куда-то вниз, она нырнула следом.

— Омаэ-са-а-ан! — крикнула она кому-то в подсобку.

Оттуда выскочил взъерошенный парень в джинсовке без рукавов, увидел нас, забежал обратно, спустя пару секунд снова выскочил в зал.

— Накано-сан, прошу прощения, не ожидал увидеть вас здесь сегодня! — затараторил он, отбивая поклоны.

Такуя снял чёрные очки, убрал во внутренний карман пиджака.

— Омаэ-сан, у меня есть пара вопросов, — сказал он.

— Да, конечно, Накано-сан! — продолжал отбивать поклоны парень.

Я поглядывал по сторонам, выступая скорее как группа поддержки. Лампы над бильярдными столами были выключены, инвентарь убран, шары выставлены на полочках. Только американка, без русского бильярда. Я бы сильно удивился, если бы увидел здесь русский.

— К вам приходили, — сказал Такуя.

— Да, Накано-сан! Сказали, что вы ушли из бизнеса! Прошу прощения, Накано-сан!

— И вы даже не позвонили и не удостоверились в этом, — хмыкнул Такуя.

— Они… Были очень убедительны, Накано-сан! — пробормотал парень, замерев в поклоне.

Боюсь представить, насколько убедительны.

— Сколько они с вас взяли? — спросил Такуя.

— Эй, аники, — вмешиваться не хотелось, но я увидел в окно, как сюда приближается троица молодых якудза.

И приближались они явно с недобрыми намерениями. Нас тут совершенно точно ждали, и мы сами сунулись в ловушку.

От автора