Оторви меня и выбрось — я не нужен,
Убеги, скорей закройся — я опасен,
Подожди, вернись – я больше так не буду…
Ты люби меня, как можешь, я передумал.
ППР — Я передумал
На тёплой крышке стаканчика с кофе таяли снежинки; когда Никита отогнул колпачок, они упали вниз, капельками впитавшись в его чёрный свитер. Парень сел за свою парту, кивком поздоровавшись с парнями, что играли в какую-то сетевую игру на первых партах, и достал планшет. Едва он успел открыть книгу, как на соседнее место бухнулась Ленка; от девушки веяло уличным холодом и мандаринами.
– Опять рожа недовольная, – хмыкнула она, отряхивая снег с куртки; несколько холодных капель попали парню на очки и лицо.
– И я тоже рад тебя видеть, Лен, – со вздохом отозвался Никита, снимая очки, чтобы их протереть.
– Чё читаешь?
Водрузив очки на место, Никита глянул на Ленку; девушка, щёки которой были красными от мороза, смотрела на него с хитрым прищуром серых глаз, накручивая тёмно-рыжий локон на палец. Никита протянул ей планшет с открытой книгой.
– Опять японщина какая-то, – Ленка протянула ему планшет назад, едва пробежавшись по тексту взглядом.
– Ну извините, – пожал плечами Никита, отпив кофе. – Не все, как ты, пишут фанфики про феечек, или что ты там мне в последний раз показывала?..
– Дурак, – буркнула Ленка; она бесцеремонно забрала у Никиты стакан с кофе и с облегчением сжала его в ладошках. – Ура, тепло…
– Опять без перчаток по улице ходила?
– Там ваще такой дубак, никакие перчатки не спасают, – пожаловалась Ленка; она отпила кофе и хмыкнула: – М-м-м, жопа не слипнется от такого количества сиропов?
– Не нравится – отдай, – Никита демонстративно протянул раскрытую ладонь.
– Э, не! – хихикнула Ленка, отодвигаясь. – Теперь это мой кофе, понял?
В раскрытую ладонь парня, хитро прищурившись, Ленка вложила свою ледяную руку; Никита аж вздрогнул против воли от прохлады её рук.
– Ты вообще пробовала руки в карманы убирать, когда по улице ходишь, или что-то вроде того? – вздохнул парень.
– У меня холодные руки, но горячее сердце, – пафосным тоном продекламировала Ленка; её пальчики ледяной змейкой скользнули парню в рукав под джемпер. Никита одёрнул руку, чувствуя, что его щёки вспыхнули, но не от холода. – Ну вот, – продолжила Ленка тем же трагичным голосом. – Никто не хочет меня согреть…
– Парня себе заведи, – усмехнулся Никита. – Пусть он тебя греет.
– Дурак, – хмыкнула Ленка уже обычным тоном.
– Сама такая.
– Кому хоть я нужна?
– Честно тебе ответить?.. – вздохнул Никита; девушка кивнула. Он жестом вновь попросил кофе. Отпив из изрядно полегчавшего стакана, он продолжил: – Это у нас, парней, часто проблемы с поиском девушки, а тебе чего париться? Ты – милашка, пусть и с закидонами. Пальцем поманишь – и вокруг тебя будут мальчики на задних лапках прыгать.
– Если бы не мои “закидоны”... – изобразила пальчиками кавычки Ленка.
– Если бы не твои закидоны, – серьёзно кивнул Никита; девушка, смешно надувшись, ткнула его кулачком в бок. Он хмыкнул и поправил очки.
– Да–а-а, Никитос, – она покачала головой с усмешкой отвернулась. – Походу, из всех парней только ты меня можешь терпеть.
Никита ничего не ответил. Строго говоря, Ленка была права; её непростой характер было терпеть сложновато, но Никита справлялся. По сравнению с его младшей сестрой, Ленка и вовсе вела себя как ангелок. Никита успел прочитать пару абзацев прежде чем девушка вновь тихонько пихнула его в бок, привлекая внимание.
– М-м-м? – поднял голову Никита.
– На панков своих не идёшь тридцать первого? – спросила Ленка, накручивая пальцем локон.
– Не-а, не успел билет взять, – вздохнул Никита. – На новогодний концерт билеты разобрали до стипендии, так что потом в записи посмотрю.
– А я вот успела, – хмыкнула Ленка; её пальцы нервно постукивали по парте.
– Завидую, – искренне ответил Никита. – Подожди-ка, а давно ли ты их слушаешь? - прищурился он, глянув на девушку. Она почему-то смутилась:
– Н-ну, я ж тебе сказала, что пара песен у них есть прикольных… – ответила Ленка, продолжая накручивать локон на палец.
– Круто, – хмыкнул Никита. – В кои-то веки тебе понравилось что-то из того, что я тебе скидывал.
– Мне вообще-то много что понравилось, – буркнула Ленка, прикусив губу.
– Скинешь мне потом видос, как сходила, окей?
– Да я это… м-может и не пойду…
– Почему это?
– Да Сашка, я с ней собиралась, она это… з-заболеть решила, короче, и чё мне, одной что ли, как дуре идти?.. – выпалила Ленка и взяв стакан, шумно глотнула кофе.
– Да ладно тебе, – усмехнулся Никита. – Сходи без Саши, а второй билет продай, его у тебя сейчас фанаты с руками оторвут.
– А м-может… – девушка прикрыла глаза и сглотнула. – Может, ты со мной сходишь?
Никита уставился на неё, как будто в первый раз увидел; Ленка открыла глаза и глянула на него в ответ, нервно теребя рукав своего худи оверсайз.
– Ну, ладно, давай сходим, – ответил, наконец, Никита; девушка с облегчением выдохнула и улыбнулась.
***
Никита грел руки о два стаканчика с кофе; Ленка, как обычно, немного опаздывала. В принципе, к тридцать первому декабря погода чуть сжалилась над замёрзшим городом и дала потепление до минус двух, но стоявшего на месте парня это не особо спасало; вечерний холод уже пробивался через пальто. Счастливые и нарядные люди сновали туда-сюда, кто-то нёс ёлку, кто-то подарки — все спешили праздновать. Наконец, спустя ещё пару минут из-за угла вынырнула Ленка.
– Доброе утро, – улыбнулась она.
– Доброе, – откликнулся Никита, и, глянув на подругу, поражённо замер. Перед ним стояла ослепительно красивая девушка в приталенном чёрном пальто, из-под которого выглядывали колготки тёмного цвета. Обычно Ленка едва доставала Никите до плеча, но сегодня сапожки на высоких каблучках чуть сократили разницу. На голове вместо привычного хвоста была несложная, но весьма милая причёска, а на лице, против обычного, был ненавязчивый макияж.
– Рот закрой, продует, – хмыкнула Ленка; она взяла из рук Никиты закрытый стакан и, отогнув колпачок, с удовольствием глотнула кофе. – Уф, ещё тёплый, значит, я не сильно опоздала. Чё пялишься, красивая? – она хитро прищурилась, глянув на парня.
– В принципе, как и всегда, – нашёлся с ответом Никита; он чуть отвернулся, чтобы Ленка не видела его смущения и глотнул остывший кофе из своего стакана.
– “Как и всегда”, буэ-э, – передразнила его Ленка. – Дурак. Идём, а то вечно из-за тебя опаздываем.
Она протянула Никите руку, и тот сжал её вечно холодные пальчики в своей ладони; в груди, где-то под сердцем, шевельнулось неясное чувство, тёплое, неизведанное. Ленка… нет, Лена что-то щебетала, Никита кивал там, где это требовалось, а сам осторожно прислушивался к своим ощущениям. Что-то явно изменилось, но что? Вроде и Лена та же самая, с которой он пол жизни знаком…
– …ты меня вообще не слушаешь, да?
Сердце парня пропустило удар; Никита испуганно глянул на Лену, но она почему-то улыбалась.
– Понимаю, если бы у меня было свидание с такой милашкой, я бы тоже не слушала, – хмыкнула она самодовольно.
– Прости, – сказал Никита. – Я просто… короче…
– Забей, – отмахнулась Лена.
***
В зале было многолюдно и душно; пока на разогреве играла какая-то местная группа, Никита и Лена двинулись к гардеробу. Парень тактично помог подруге снять пальто, уловив цитрусовый аромат её духов – тех, которые он ей подарил на восьмое марта. Девушка была чёрном облегающем платье; Никита вновь против воли поймал себя на мысли, что такой красивой свою старую подругу он ещё не видел. Или – не замечал никогда? Хорошо, что в полутёмном зале вспыхнувшие щёки никто не видел.
– Куда пойдём – ближе к сцене, или в уголок потемнее? – хихикнула Лена; её пальчики вновь крепко сомкнулись на Никитиной ладони.
– Куда хочешь, – сглотнув, ответил Никита сипло. Хмыкнув, Лена потянула его ближе к сцене.
Когда зал наполнился, а группа под оглушительные крики толпы вышла на сцену, Лена придвинулась к Никите чуть ближе; народ подался вперёд, оттеснив её от ограничителя перед сценой. Её тёплые плечи коснулись его груди, а рука его, быстрее, чем он сам успел подумать, притянула девушку к себе, защищая от людей. Лена вздрогнула и застыла, но тут же расслабилась. Когда Никита понял, что именно он сделал, он тут же руку убрал, чувствуя, что вновь отчаянно краснеет. Лена быстро развернулась и недовольно глянула на него снизу вверх. В животе у него всё перевернулось.
– Я чёт не поняла? – вопросительно изогнув бровь, спросила Лена.
– Я случайно, – быстро ответил Никита. – Прости, пожалуйста…
– Дурак, – буркнула она, вновь отвернувшись к сцене. Никита с облегчением выдохнул – пронесло! Но… не оборачиваясь, Лена нашарила его ладони и, вновь прислонившись к нему спиной, обняла себя его руками.
Никита понял, что ничего не понял. До него донёсся тихий Ленин смешок, что тут же был заглушён грянувшей музыкой. Концерт, наконец, начался.
Парень стоял, боясь пошевелиться и нарушить очарование момента. В голове его крутились невидимые шестерёнки, собирая картину воедино. Ленины волосы лезли в лицо, но он не отстранял их; они пахли тем шампунем, запах которого он похвалил пару месяцев назад. Девушка смеялась и пританцовывала, подпевая песни – любимые песни Никиты, кстати. Те самые, которые он ей скидывал пол года назад.
Свет в зале и на сцене почти потух, оставляя танцпол в приятном полумраке. Гитарист коснулся струн; из колонок не рявкнуло перегрузом, а полились нежные звуки медляка. Лена зашевелилась; Никита попытался отстраниться, но девушка не дала ему этого сделать. Взяв его за руку, она повела его в центр зала, где слэмившиеся пацаны временно уступили место танцующим парочкам.
Никита чувствовал себя неуютно; завистливые липкие взгляды менее удачливых и смелых парней скользили по упругим Лениным формам, и парень, прижимая девушку к себе, думал о том, как бы ему укрыть Лену от них… Это что, ревность? – поймал вдруг он себя на странной мысли. Да нет, – успокоил он себя. Невозможно ревновать того, кто тебе не принадлежит. Лена, положив ему руки на плечи, положила ему голову на грудь; Никита чувствовал её мерное дыхание. Они медленно кружились, двигаясь в такт медленно льющимся чарующим звукам голоса:
– Оторви меня и выбрось — я не нужен,
Убеги, скорей закройся — я опасен,
Подожди, вернись, забудь дурные шутки,
Ты люби меня, как можешь, я передумал…
Иронично, – подумалось Никите. В детстве они с Леной не очень дружили, потому что она была пацанкой, каких ещё поискать. Никита часто дразнил её, обзывал за неуклюжесть и недалёкость, она дразнила его очки с толстыми линзами и кривоватые зубы, однажды они подрались и почти год не разговаривали… а потом выросли. Как-то они разговорились на тему книжек, выяснилось, что Лена и сама пытается писать, и их общение возобновилось, а после и в институте они продолжили дружить — просто дружить! А теперь Никита с грустью думал о том, что песня скоро кончится, а с ней пропадёт и это волшебное чувство, это новогоднее чудо… Но всему рано или поздно наступает конец; вокалист объявил перерыв. Никита посмотрел Лене в глаза; она счастливо улыбалась, её глаза блестели.
– Идём, – шепнула она едва слышно в гомоне зала; Никита кивнул и, крепко сжав тёплую ладонь Лены, двинулся за ней.
Девушка остановилась в укромном углу около барной стойки; развернувшись на каблучках, она отпустила ладонь Никиты и, убрав руки за спину, опустила голову. Во рту у Никиты случилась пустыня; он сглотнул и выдохнул, не зная, что сказать. Лена подняла на него взгляд.
– Скажи уже что-нибудь, а? – промямлила она. В её глазах мелькнули слёзы.
– Ты чего?.. – голос подвёл Никиту, и тот прочистил горло. Девушка рвано вздохнула и утёрла слёзы рукой.
– Чего-чего… – проговорила она. – Вы, мужики, походу намёков ваще не понимаете, да?
– Намёков?
– Намёков, – вздохнула Лена, вновь утирая слёзы; её макияж немного размазался, и Никите стало стыдно за себя.
– Лен, я…
– Дурак, – покачала головой Лена.
– Дурак, – согласился Никита. – И я всё ещё не понимаю, что происходит, Лен.
Девушка прикрыла глаза, вздохнула и отвернулась. Никита подумал, что он, кажется, очень тупой. Он, вроде, всё понял, но… было страшно поверить.
– Говорят, с кем новый год встретишь, с тем и проведёшь? – спросила Лена, вновь повернувшись к нему.
– Да.
– Так вот, – девушка сглотнула и продолжила: – Я хочу встретить этот новый год с тобой. И все остальные новые годы. Так понятнее?
Дурацкая улыбка сама собой выползла Никите на лицо; Лена побледнела, а потом медленно начала краснеть.
– Чё лыбишься-то, дурак? – пискнула она, ткнув Никиту в живот кулачком. – С Новым годом! Ты меня целовать сегодня будешь, или нет?