Зима пришла раньше, чем ожидали.

Она не просто стучалась в окна — она ворвалась, как безжалостный хищник, вонзая ледяные когти в каждую щель, в каждое дыхание. Снег ложился на землю тяжело, как старые воспоминания, от которых невозможно избавиться.


Михаил Александрович Громов шёл по улице маленького провинциального городка, опираясь на костыль. Его шаги звучали глухо — тук… тук… тук… — будто отбивали отсчёт времени, оставшегося до конца чего-то важного.

Каждый вдох отдавался болью в груди, каждое движение напоминало, что тело уже не то, а душа давно устала.


Серое небо висело низко, почти касаясь крыш. Из витрины старого магазинчика доносился запах свежей выпечки. Этот аромат пронзил его сердце — запах детства, когда мать пекла хлеб, а отец смеялся над газетой.

Он остановился на мгновение, вдохнул глубже, и в груди защемило.


— Как давно это было… — прошептал он, и пар вырвался изо рта, словно душа пыталась сбежать наружу.


Домой идти не хотелось. Там — лишь стены, холод и тишина, которая давит сильнее любого одиночества. Он свернул в сторону на пустую улицу, где фонари мерцали, как свечи перед смертью.


И вдруг — смех. Грубый, пьяный, безжалостный.


— Смотрите, дед идёт! — раздалось за спиной.


Михаил обернулся. Трое. Нет, четверо. Молодые, обдолбанные, глаза пустые, как у тех, кто уже давно потерял душу. Один держал в руке нож.

Сердце Михаила ухнуло вниз, но в глазах не дрогнуло ничего. Он видел такое не раз — в окопах, на границе, в горячих точках. Только раньше враг был в форме, а сейчас — просто жалкие тени людей.


— Деньги давай, старик, — сказал тот, что с ножом. — Или мы тебе горло откроем, чтоб теплее стало.


Михаил медленно выдохнул.

— Нет у меня ничего, — сказал спокойно. — Даже страха.


Первый удар пришёлся в живот. Воздух вырвался с сипением, глаза заслезились. Второй — по лицу. Кровь потекла по щеке, горячая, обжигающая, почти приятная на фоне ледяного ветра.

Он попытался удержаться на ногах, но костыль соскользнул, и он рухнул в снег.


Снег пах кровью.


Он поднял взгляд на небо — серое, бесконечное. Где-то там, среди облаков, когда-то была его мечта: просто жить, просто быть нужным.


— Сколько можно… — подумал он, когда один из парней занёс нож.


Мгновение — и холодное лезвие вонзилось под рёбра. Боль была не резкой, а глубокой, вязкой.

Мир стал тихим. Даже ветер будто затаил дыхание.


Он почувствовал, как жизнь уходит — не рывком, а плавно, словно кто-то мягко гасит свечу.

Так вот каково это — умирать по-настоящему...


Перед глазами поплыли лица — жены, дочери, сослуживцев. Те, кого уже нет, и те, кого он потерял раньше себя.

Последний вдох вышел с тихим хрипом, и снег под ним стал алым.


Мир растворился.

---

Темнота.

Не мрак — а тишина, полная и бесконечная. В ней не было страха, ни боли. Только пустота.


Но потом — свет. Не ослепляющий, а тёплый, как утреннее солнце, которое не жжёт, а зовёт.

Из этого света вышла фигура. Белый плащ струился, как облако, а изнутри лился мягкий золотой свет.


Голос, не мужской и не женский, раздался прямо в голове:


— Герой… Страна нуждается в тебе снова.


Михаил хотел спросить почему он, но не смог. Голос звучал, как эхо его собственных мыслей:


— Твоя душа не окончила путь. Судьба дарует тебе второй шанс. Не на земле. В мире, где сердце и сталь равны по цене.


Свет стал ярче. Всё вокруг разверзлось, и он упал — не вниз, а вперёд.

---

Воздух ударил в грудь.

Тёплый, сладкий, пахнущий жизнью.


Михаил резко вдохнул и открыл глаза.


Над ним раскинулось небо — глубокое, синее, будто кто-то смыл с него пыль веков. Солнце светило мягко, а ветер приносил запахи — трав, воды, пыли и чего-то свежего, неведомого.


Он лежал на траве. Настоящей — мягкой, шелковистой, густо-зелёной. Под пальцами чувствовалась влажная земля. Где-то журчал ручей, и звенели невидимые птицы, чьи голоса переливались, как кристаллы.


Михаил сел. Его тело… было другим. Моложе. Сильнее.

Он посмотрел на руки — жилистые, крепкие, с гладкой кожей, без дрожи. Сердце билось уверенно, а дыхание было лёгким, как у двадцатилетнего.


Он коснулся лица — гладкое, без морщин. Волосы густые, плечи широкие.

Зеркало воды в ручье показало отражение — юноша с твёрдым взглядом и знакомой усталостью в глазах.


— Где я?.. — прошептал он.


Ответ пришёл не звуком, а будто шёпотом в самой душе:


— Добро пожаловать в Тэлор, сын Земли. Здесь начнётся твой путь.


Он огляделся. Мир вокруг был не просто живым — он дышал. Каждое дерево светилось зелёным отблеском, каждая капля росы отражала маленький мир. Над головой пролетели существа, похожие на ланей, но с прозрачными крыльями. Они скользили по воздуху, словно сотканы из света.


Михаил встал на ноги. Под босыми ступнями чувствовалась мягкая трава, а вдали, за холмами, виднелись горы, серебрящиеся на солнце.


Он сделал первый шаг — и в тот момент почувствовал, как что-то внутри оживает.

Словно в груди снова зажёгся огонь, который он когда-то утратил.


— Второй шанс... — произнёс он тихо. — Что ж... посмотрим, зачем ты мне дан.


Ветер пронёсся по поляне, словно ответил на его слова.

И в этом ветре, в этих звуках и запахах Михаил впервые за долгое время почувствовал не страх и не боль — жизнь.


Настоящую.


Он сделал шаг вперёд.

И земля под его ногами, казалось, услышала это.

---

Ему предстояло узнать, что Тэлор — не просто новый мир. Это испытание.

И что каждое дыхание здесь — цена, которую придётся заплатить за право называться героем.