Омерзительная, едкая вонь пропитала всё пространство. Резкий, отвратительный запах ударил в нос, словно сильный, физический толчок, моментально вырывая меня из глубокого, тягучего беспамятства. С усилием открыв глаза и приняв сидячее положение, я осознал, что нахожусь в тесной, мрачной, сырой тюремной камере. Вокруг были лишь голые, источающие холод стены — ничего иного. Однако, нащупав под собой что-то мягкое, я понял, что лежу не на пустом, каменном полу, а на матрасе.
Поднявшись, я внимательно осмотрел матрас. Он был ужасно грязный и весь изодран, но, к моему удивлению, на нём оставалось нечто похожее на пододеяльник или ветхое одеяло. Взяв эту изорванную ткань в руки и небрежно накинув её себе через плечо, я с усилием поднял сам матрас, поставив его на одну из боковин. Надежда найти хоть что-нибудь полезное под ним быстро угасла: матрас просто лежал на таком же холодном и грязном, как и он сам, полу. Вернув его в горизонтальное положение, я придвинул его к стене, сел и попытался сосредоточиться. Необходимо было понять: где я могу находиться и что, чёрт возьми, я последнее помню. Голова слегка пульсировала от боли, в носу всё ещё стоял этот ужасный, едкий запах, а шею жгло. Ощупав место жжения, я почувствовал странное, тревожное изменение в структуре кожи
— Шрам? — подумал я, продолжая тревожно ощупывать это место.
Это однозначно был дефект кожи, но что именно, я никак не мог понять. Это был след раны? Или, быть может, ожог? Проведя так несколько долгих минут за тщательным исследованием своей шеи, я пришёл к выводу: это было нечто большее, чем просто изъян. Судя по мрачному месту, где я оказался, это была какая-то таинственная метка или даже клеймо.
— Необходимо вспомнить, что именно я помню...
Напрягая весь свой разум, я цеплялся за обрывки из прошлой жизни. В голове яркими вспышками проносились образы: моё детство, водоём, имя Хелмир, и ощущение новой жизни, дарованной мне. Эти разрозненные кусочки воспоминаний постепенно, с усилием, складывались в один большой, логичный пазл. Кажется, я наконец-то начинал вспоминать, кто же я такой.
Моё имя — Артур Грундман. Я родом из далёкого поселения, именуемого Имедисмица. Я — священник, чья миссия была избрана не просто так, а свыше: Боги Сурданизма, во главе с моим хранителем, богом-смерти Хелмиром, направили меня во сне на священный путь просвещения и распространения этой веры. Это моя главная, жизненная цель! Но... что же я делаю здесь, в этой мерзкой и сырой яме, где вонь и мрак намертво затмевают свет?
Я попытался восстановить события последних дней. Или, быть может, недель? Неизвестно, как долго я уже нахожусь в этом проклятом заточении. Моё тело отчаянно сигнализировало о нехватке пищи: голод уже подступал, и живот начинал громко урчать.
Итак, последнее, что я помнил, — моё путешествие в загадочное место под названием Фирмица. Об этом крае мне рассказал наш вождь, которому я поведал свой судьбоносный сон. Именно он, по моему подробному описанию, сказал, что место, которое я видел, зовут Фирмицей. Вождь указал мне туда путь, ведь сам он был родом из этих земель и пришёл в нашу деревню, будучи подростком, когда узнал о своём происхождении.
Вспоминая его, я также восстановил последующие события: отправившись из родной деревни, я очутился в совершенно неизведанных для меня краях. Первый город, на который я наткнулся, носил название Лайтурицехи.
Но как именно я оказался внутри этого города? Не мог же я просто случайно наткнуться на него? Попытка вспомнить что-то ещё вызвала волну боли в голове. Чтобы хоть как-то разгрузить напряжённый разум, я решил прекратить мучить себя воспоминаниями и вместо этого осмотреть свою камеру.
Поднявшись, я стал внимательно изучать стены и пол камеры, пока совершенно случайно не наткнулся на какую-то яму. Издалека, в тусклом освещении, её было трудно заметить, но вблизи стало очевидно: это была выгребная яма, шириной примерно с человеческий корпус, куда, по всей видимости, справляют нужду заключённые.
— Вот откуда этот невыносимый смрад! — с отвращением произнёс я, инстинктивно зажимая нос.
Глаза уже начинали слезиться от едкой вони, но, дыша ртом, я максимально близко подошёл к этому углублению и заглянул внутрь. На первый взгляд, там были только отходы и нечистоты, но, вглядываясь, через несколько секунд, я уловил какой-то слабый блеск.
Мне сразу стало невероятно интересно, что это такое, но спускаться в эту клоаку я, естественно, не решался. Поразмыслив о том, как можно спуститься безопаснее, не испачкавшись и не задохнувшись окончательно, я нашёл выход. На плече всё ещё висело моё ветхое одеяло. Скинув его, я мастерски накрыл им половину ямы, создав импровизированную защиту. Осторожно спустившись и ботинком раздвигая нечистоты, я смог добраться до блестящего предмета. Как оказалось, это была заточка — самодельный нож. Взяв за кончик одеяла, я подхватил его, очистил и поспешно вылез из ямы.
Осматривая моё новое, самодельное орудие, я не мог не восхититься упорством человека, который создал его в таких нечеловеческих условиях. Сталь была на удивление добротной, а место соединения — прочным. Восхищаясь им ещё какое-то время и прокручивая его в руках, я начал думать: что же мне делать дальше? Моё положение было безнадёжным, но теперь в руках у меня была пусть и крохотная, но надежда на спасение.
Осматривать камеру больше не имело смысла, но я упустил самое главное, то, что находилось на самом видном месте, — себя!
Я взглянул на то, во что был одет. И, к моему величайшему удивлению, с меня не сняли ни мою священную робу, ни даже защитную кольчугу, которую я носил под ней. Это было чрезвычайно странно и, главное, значило лишь одно: если они оставили на мне одежду, то, скорее всего, не забрали и мои самые важные вещи из скрытого кармана.
Раскрыв своё священное одеяние, я нащупал этот тайник. К моей огромной радости и облегчению, все мои важные для меня вещи действительно были на месте.
Подойдя к грязному матрасу, я опустился на колени и принялся внимательно осматривать содержимое тайника. Со мной были: только что найденная заточка, моя священная книга в потрёпанном кожаном переплёте, кулон моего покойного брата-близнеца, обручальное кольцо и небольшие деревянные фигурки, подаренные мне матерью.
Набор был, безусловно, скуден, но, по сути, всё самое ценное осталось при мне.
Единственное, чего не хватало, это ножа, который в детстве подарил мне отец, и, конечно же, моего священного амулета, который я получил, как только подрос. Интересно, сняли ли они его с меня?
Я просунул руку под воротник и, нащупав верёвку, тут же вытащил амулет. Должно быть, те, кто меня сюда приволок, не слишком церемонились с тщательным обыском и забрали лишь самые видимые предметы. А возможно, их отпугнула моя священная роба, и они не стали пристально осматривать служителя веры, что, несомненно, было огромным плюсом для меня.
Поцеловав свой амулет, я засунул его обратно под одежду, сложил все свои вещи в тайный карман и, встав, наконец, подошёл к решётчатой двери, которая была единственным путём к свободе.
Свет в коридоре тускло горел. Обернувшись по сторонам, я постарался внимательно оглядеться, хотя и мало что можно было увидеть в этом полумраке. Но всё же кое-что интересное удалось разглядеть: первое, что бросилось в глаза, — это деревянная дверь, находившаяся левее моей камеры.
— Должно быть, это какое-то служебное помещение, через которое ходят надзиратели или те, кто следят за этим мрачным местом, — пронеслось у меня в голове.
Далее моё внимание привлекла другая камера, которая находилась почти напротив меня. На первый взгляд, там действительно никого не было видно, но я прекрасно слышал странный, тревожный звук. Звук, который было тяжело перепутать с чем-либо ещё: это было невнятное, судорожное бормотание. Человек, или кто бы там ни был, тихо, словно чего-то смертельно боясь, раз за разом повторял какие-то бессвязные слова.
— Эй, эй ты, друг. Ты меня слышишь? — негромко, но чётко обратился я к обитателю соседней камеры.
К решётке судорожно, почти ползком, подобрался человек. Это был мужчина, его одежда была изодрана, тело покрыто кровью, а глаза бегали и метались, словно он чего-то опасался.
— Тише, тише, не говори так громко! Они нас услышат, — начал он безумно говорить шёпотом, его голос дрожал. — А если они нас услышат? Ты знаешь, что тогда будет? Знаешь? Они направят сюда Его! Понимаешь? Это Чудовище! Ты видел Его? О нет, я знаю, ты не видел. Если бы ты видел, ты бы никогда его не забыл и никогда больше не говорил так громко!
— О ком ты говоришь? Где мы? — уже намного тише стал расспрашивать я, стараясь успокоить его. — Что ты знаешь об этом месте?
— О, мы... Мы находимся в аду! — Он судорожно начал смеяться, но тут же резко оборвал смех. Безумно продолжив свой монолог, он зашептал. — Но я тебя умоляю, не говори! Не говори громко, иначе Он придёт. Он придёт! И тогда... и тогда! Он заберёт нас всех, ооо, поверь мне, уж поверь! Я видел Его, я видел! Я видел, как Он на свой железный ржавый крюк насаживает людей и тащит их по полу, словно они — скот, не обращая внимания ни на что! Он чудовище, чудовище!
Пару секунд поразмыслив и стараясь сохранить спокойствие, я спросил:
— Ну что ж, если Он действительно так страшен, как ты говоришь, может, ты тогда расскажешь мне, кто тут есть ещё помимо...
— Нет! Я не буду с тобой говорить, не буду! — Истерика нарастала в его голосе. — Иначе Он придёт и заберёт меня! А я не хочу этого, не хочу!
Не зная, что делать дальше, я углубился в свои мысли. Через несколько минут напряжённого размышления ко мне пришла неожиданная идея. Если я пока не знаю, как отсюда выбраться, то я обязан увидеть, что за монстр, о котором говорил этот бедный, сломленный человек.
Мне было жаль его, действительно жаль. Я бы хотел помочь ему, помочь очистить его разум, но, боюсь, что для него уже слишком поздно. К тому же, сидя в заточении, я мало что могу сделать. Моя главная цель — как-то выбраться отсюда, или, по крайней мере, увидеть своего противника.
Закрыв глаза и приложив с двух сторон к вискам свои пальцы, я стал медленно массировать их. Направив все свои мысли в сторону камеры, где находился мой сокамерник, я сосредоточился, чтобы проникнуть к нему в разум.
Из-за затуманенности его мыслей и того бреда, который он нёс, мне довольно легко удалось пробить его слабую ментальную защиту. Оказавшись у него в голове, в искажённом пространстве его сознания, я произнёс лишь одно слово, вложив в него всю силу своего намерения:
— Кричи.
В эту же секунду из тёмного пространства его камеры вырвался пронзающий, душераздирающий крик, смешанный с потоком бессвязных слов.
— ААААА, ПОЧЕМУ Я КРИЧУ? Я НЕ ХОЧУ КРИЧАТЬ! ПОЧЕМУ? КАК ЭТО ПРЕКРАТИТЬ? ОН ПРИДЁТ, ПРИДЁТ ЗА МНОЙ! АААААА! — Он истошно кричал, до разрыва связок, полностью поддавшись моей ментальной команде.
Я корил себя за этот жестокий поступок, но я должен был увидеть это создание.
Прошло всего несколько минут, когда я почувствовал лёгкую тряску. Поначалу подумал, что мне показалось, но с каждой секундой тряска становилась всё сильнее и ощутимее. Тогда я понял: Он идёт.
Я не могу сказать, что мне было страшно, но лёгкая дрожь всё же пробежала по моему телу. Я стал ощущать, как тряска под ногами усиливается, становясь всё более глубокой. Но, помимо этого, я чувствовал волны злости, гнева и безумия, исходящие откуда-то извне, словно сама тьма обретала физическую форму. Отойдя в дальний угол комнаты, я принялся ждать.
Минута. Пятьдесят секунд. Сорок. Тридцать. Пятнадцать. Пять. Я схватился за свой амулет, чтобы быть готовым к защите в случае чего.
И через секунду появился Он.
Его тело было огромным, изуродованным, а на рту — маска, которая, судя по всему, не давала ему говорить. От его тела исходил клубящийся пар, словно он действительно только что выбрался из Преисподней.
Я сразу же подумал: «Как бы поступил с ним Хелмир? Какому пути он направил бы эту заблудшую душу?»
Пока мои мысли были заняты этими теологическими вопросами, мой взгляд не отрывался от этого исполина, который уже зашёл в камеру к человеку, ставшему моей вынужденной наживкой.
Это создание действительно было чудовищным монстром. Никогда прежде я не встречал таких огромных и пугающих существ, излучающих столь концентрированную тьму. Если бы не моя крепкая вера, должно быть, я тоже сошёл бы с ума, как и тот бедняга, крик которого становился всё громче и истошнее.
— НЕТ, ПРОШУ, ПРОШУ НЕ НАДО! ЭТО НЕ Я! Я НЕ ХОТЕЛ ШУМЕТЬ! УМОЛЯЮ! Я НЕ ХОТЕЛ ЭТОГО! — Голос узника перешёл в сплошной, раздирающий душу вой.
Это чудище ничего не говорило в ответ, лишь издавало глубокое, угрожающее рычание.
Я видел, как Он хватает бедолагу за голову и, держа его буквально одной рукой, разворачивается и направляется задом к выходу из камеры. Полностью выйдя в коридор, Он повернулся боком ко мне и резко развернул голову в мою сторону.
Его глаза были залиты кровью, а во взгляде читалась лишь ненависть и безумие, но среди всего этого ужаса, к моему полному удивлению, я разглядел боль и страдание.
Удивление было настолько сильным, что мой внутренний страх полностью исчез. Теперь меня интересовало лишь то, что творится в голове у этого создания. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, но затем Он отвернулся от меня и пошёл прочь.
Подойдя ближе к решётке, я успел заметить, как Он заходит в ту самую деревянную дверь, которую я не так давно обнаружил.
Сделав шаг назад, я вновь погрузился в размышления: что мне делать дальше? Идей было мало, но падать духом и покорно ждать, когда кто-либо высвободит меня, не хотелось.
Поэтому я снова принялся осматривать решётчатую дверь, которая отделяла меня от внешнего мира, надеясь найти какой-то скрытый механизм, способный её открыть. Внимательно всматриваясь в детали, я взглядом прочёсывал каждый сантиметр, но трещин или зазубрин не было.
Единственное, что привлекло моё внимание, — это небольшая щель в левом верхнем углу стены, вплотную к двери. Сделав несколько щелчков пальцами, из указательного вырвался небольшой огонёк. Поднеся руку к этому отверстию, я увидел какой-то механизм.
Я сразу подумал о том, что с помощью него можно как-то открыть дверь, но как заставить его сработать, я пока не знал. Тогда, достав заточку, которую я нашёл, я стал ковыряться в сложном механизме, пытаясь найти точку активации.
Пока я всем этим занимался, я мимолетно слышал отдалённые разговоры сокамерников, которые, судя по их бессвязным рассказам, совершенно не знали, где они и как оказались в этой тюрьме.
В голове сразу же возникла идея — объединиться с ними, чтобы попытаться сбежать из заточения. Но пока я размышлял об этом, а заточкой пытался активировать механизм на открытие двери, я услышал смех, доносящийся из дальнего коридора — оттуда, откуда уже приходил один из надзирателей.
Я немедленно прекратил попытки открыть дверь и, спрятав своё орудие, сделал несколько шагов назад, принявшись ждать, кто же придёт.
Смех всё усиливался, в голове крутились разные образы того, кто мог бы идти в моём направлении. Небольшой страх присутствовал, но желание увидеть ещё одного тюремщика было сильнее, а потому, подавив страх, я просто смотрел прямо через решётку в надежде на скорую встречу.
На этот раз никакой тряски пола не было, и даже не витал запах крови, лишь безумный, нарастающий смех, доносящийся из коридора.
Через мгновение я увидел перед дверью старика, который, к моему удивлению, был чуть выше меня, при моём-то росте выше среднего. Выглядел он необычно: грязные, длинные и седые волосы обрамляли его лицо и обвивали тело. Одет он был в простую, рваную одежду, но на этом фоне выделялся фартук, который смотрелся крайне странно в его образе.
Осмотрев его повнимательнее, можно было подумать, что это дряхлый старец, но на самом же деле он выглядел довольно жилистым и, наверное, в случае чего мог бы дать серьёзный отпор.
— Время обеда, ахахахах, — резко и с ехидством сказал он. — Отойди подальше, что бы я мог зайти и занести тебе поесть.
В его руке я заметил какое-то ведро с большой поварёшкой внутри. В животе у меня заурчало, и я уже собирался было отойти, но решил, что для начала посмотрю: что он будет делать, если я буду упрямо стоять на месте.
— Ты что, глухой, что ли? Я говорю тебе — отойди, ахахаха.
— А если я не отойду, то что тогда? — наконец заговорил я, глядя ему прямо в глаза.
— Ахаха, а у нас тут дерзкий смельчак появился, — ответил он, наслаждаясь ситуацией. — Ну, если не отойдёшь, тогда и не получишь никакой еды.
От этих слов живот начал урчать ещё сильнее, а потому я принял прагматичное решение: всё-таки отойти назад.
— Хороший мальчик.
После этих слов он достал из заднего кармана свой ключ и стал неспешно отпирать дверь. Я внимательно следил за этими действиями, лихорадочно раздумывая, что мне делать дальше. Напасть ли на него, как только он отопрёт дверь, и попытаться вырваться, или выждать?
Открыв дверь, он сделал шаг навстречу ко мне и обратился, ехидно улыбаясь:
— А где же твоя миска? У тебя что, нет миски? Ахахахахах. Ну тогда держи так.
Он зачерпнул из ведра и вывалил сомнительную пищу прямо на пол. Я посмотрел на неё, и сразу же перехотел есть. Это даже едой нельзя было назвать: какая-то каша с отрубями и чем-то ещё, что мне было тяжело определить.
— Ну что ты смотришь? Ешь. Тебе надо есть, чтобы набраться сил перед ритуалом, — сказал он, ухмыляясь.
Я отвёл взгляд от этой мерзости и посмотрел ему прямо в глаза. Он всё ещё ехидно улыбался мне, явно ожидая какой-то бурной реакции или моих действий. Я же лишь стоял неподвижно. Но внутри меня внезапно вспыхнуло дикое желание напасть на него, чтобы вырваться отсюда, но какая-то невидимая сила сдерживала этот импульс.
— Где мы? — Резко я спросил у него, прервав затянувшуюся паузу.
— Мы в Лайтурицехи, в великом городе, который принадлежит трём реформаторам, — торжественно ответил он.
Услышав это название, я сразу вспомнил последние события, что произошли со мной. Попасть в Лайтурицехи мне помогли какие-то кочевые люди, у которых я спросил, где я могу начать проповедовать. Они посоветовали мне этот город и местную церковь имени Святого Леонарда, где, возможно, священник разрешит мне вести свои проповеди.
Однако, подходя уже к городу, я оказался у одного из входов. Там меня встретили какие-то люди в рясах и робах и спросили меня, что я тут делаю. Назвав им свою цель, они, переглянувшись, предложили отвезти меня к главным управителям города.
Но что было дальше, я не смог вспомнить. Единственное, что ещё отчётливо всплывало в голове, — это лишь имена трёх сумеречных эльфов: Ивалис, Илмира и Легалай. К сожалению, больше я не смог вспомнить ничего полезного.
Пока я обдумывал всю эту тревожную цепь событий, старик, который ещё недавно был в моей камере, хлопнул дверью, через которую попал ко мне. Подойдя к ней, я дёрнул и попробовал открыть, но дверь, судя по всему, автоматически закрылась на засов, издав тяжёлый металлический лязг.
— Чёрт, упустил шанс! — с досадой подумал я, понимая, что неизвестно, когда смогу снова поймать такой благоприятный момент, чтобы выбраться.
Силуэт старика пропал из моей зоны видимости и, судя по всему, он направился к следующим камерам. Я же вновь подошёл к двери. Понимая, что, скорее всего, не скоро кто-то ко мне подойдёт, я снова начал взаимодействовать с механизмом при помощи заточки.
Я ковырялся в нём несколько минут, пока не услышал, как старик громко закричал, чтобы кто-то не выводил его из себя. Но тот, судя по усиливающемуся крику, человек продолжал провоцировать его. Через мгновение я уже слышал, как старик стал избивать беднягу, говоря при этом, что хоть он и старый, но всё ещё может показать силу.
Я же в свою очередь, слушая всё это, продолжал ковыряться в механизме. Наконец, через пару минут, я услышал, как старик начал хвастаться своей силой и, судя по всему, прекратил избиение.
Я сразу подумал: "Что, если сейчас я отвлеку надзирателя, то возможно избиваемый догадается украсть ключ из заднего кармана старика, если, конечно, увидит его".
Отойдя немного от двери, я принялся колдовать. Из моей камеры стали доноситься звуки грома и молний, и, судя по реакции старика и его вопросам о том, что там происходит, мне удалось привлечь его внимание.
Через несколько секунд я прекратил свою магию и принялся ждать. Но, к моему удивлению, после моего колдовства кто-то громко позвал старика. Я сначала не понял, кто это мог быть, но затем по разговору я осознал, что один из сокамерников решил привлечь внимание надзирателя. Уж не знаю, для чего, но у него это получилось, и старик, судя по всему, забыл о звуках, доносящихся из моей камеры.
— Видимо, он и правда старый, раз так легко переключился на другую цель, — усмехнувшись, подумал я, и снова принялся за работу.
Я ковырялся в хитром механизме около десяти долгих минут, сосредоточив всю свою волю на кончике заточки. Наконец, я услышал тихий, но отчётливый щелчок.
— Ура! — радостно выдохнул я, не в силах сдержать ликование.
Я начал пытаться открыть дверь, но, к моему полному разочарованию, она не поддавалась. Я стал пробовать толкнуть её в разные стороны, затем попытался вытолкнуть тяжёлую решётку силой — но всё было тщетно.
— Что же я тогда сделал?! — С досадой воскликнул я, отходя от двери. Я не знал, что делать дальше. Мой ещё один спасительный билет только что улетел.
— Видимо, придётся теперь надеяться лишь на чудо, — подумал я и, пройдя к матрасу, сел на него и принялся ждать.
Спустя минут двадцать раздался резкий гудок. Я подбежал к решётке, чтобы посмотреть, что произошло, и увидел, как камера, в которой когда-то сидел обезумевший человек, которым я воспользовался как приманкой, стала открываться. И, судя по звуку, открываться стали и другие камеры, но лишь моя стояла неподвижно.
— Вот что я сделал! — с горечью, почти отчаянием, воскликнул я, ударив кулаком по холодной решётке. — Теперь мне совершенно ясно, что это был за звук! Я сам заблокировал свой выход, пока остальные получают шанс на спасение!
Откуда-то, из того места, где раздался пронзительный гудок, стали доноситься повторяющиеся, механические слова. Голос гремел по коридору, разнося угрожающее предупреждение:
— Всем быстро пройти на улицу! Те, кто не выйдет, того ждёт ужасная участь!
Я сразу подумал, что я бы с величайшей радостью вышел, чтобы избежать этой "ужасной участи", да вот теперь моя камера намертво заблокирована моим собственным глупым вмешательством. Что же мне теперь делать?! — осознание собственной оплошности жгло сильнее, чем метка на шее.
— Эй, кто-нибудь меня слышит? Помогите! Я не могу выбраться из камеры! — я стал громко кричать и звать на помощь, вкладывая всю силу отчаяния в голос, надеясь, что меня услышат сквозь общий шум.
К моему счастью, удача наконец-то оказалась на моей стороне: перед дверью появились двое мужчин. Один из них торопливо стал отпирать мою дверь. Я взглянул на его лицо: оно было очень побито, и в нескольких местах лилась кровь. Должно быть, это был тот самый человек, которого избивал старик! Видимо, мой план с отвлечением сработал.
— Спасибо, как мне тебя благодарить? — обратился я к нему с искренней признательностью.
— Хах, благодарить будешь позже, и не меня, а мой шар, который решил, что стоит освободить тебя, — ответил он мне. Я же недоуменно посмотрел на него. — А ещё вот этого громилу, который услышал твои крики о помощи.
Я взглянул на крупного мужчину, стоявшего позади. Мы кивнули друг другу в знак приветствия и благодарности. Наконец, через несколько секунд дверь была открыта, и из коридора, откуда пришли мои спасители, донёсся громкий, торопливый голос:
— Парни, давайте быстрее! Другого шанса сбежать у нас не будет!
— Да мы уже всё, — ответил ему человек, только что освободивший меня. — Слушай меня внимательно, если хочешь свободы, то сейчас тебе нужно последовать за нами. Мы знаем, как нам выбраться из этого места! — повторил он, уже обращаясь ко мне.
Я положительно кивнул и тут же последовал за ними. Сделав всего несколько шагов по коридору, я резко почувствовал ту самую лёгкую тряску, которую уже испытывал не так давно.
Тогда я понял: вот что за ужасная участь ждёт тех, кто быстро не покинет это здание. Я крикнул своим новым знакомым, что нам стоит поторопиться, но, судя по их ускорившемуся шагу, они и без моих слов поняли, что стоит выбираться как можно быстрее.
Сделав ещё несколько шагов, я снова почувствовал тряску, но на этот раз она была значительно сильнее. Обернувшись, вдали коридора я увидел Его. Это огромное и пугающее существо снова выходило из того же самого помещения, откуда пришло в первый раз. Мы встретились с Ним глазами, и я, хоть и был далеко, увидел ярость и ненависть в Его взгляде. Он начал двигаться в нашу сторону, набирая скорость.
Я спешно начал удаляться в сторону спасительного шанса, но при этом не отворачивался от Него, глядя Ему прямо в глаза. Остановившись на полпути, я замер. Попросив Хелмира дать мне сил, я протянул вперёд руку, пытаясь магией остановить монстра и одновременно пробраться в Его голову.
Пробиться было сложно. Тысячи голосов, безумно кричащих и воющих, не давали мне попасть туда. Но, приложив всю свою магию и волю, у меня наконец получилось это.
— Постой, я знаю, ты слышишь и понимаешь меня, — обратился я к Нему прямо в голове, в искажённом пространстве Его сознания. — Я знаю, ты сейчас не тот, кем был когда-то, но я уверен: в тебе есть ещё живая часть души и доброта, которая небольшим огнём всё ещё отдаёт тепло в твоей глубине. Остановись, и тогда я смогу помочь тебе, помочь избавиться от всего зла, что сейчас внутри, от всех угнетателей, заставляющих тебя совершать зло.
Сразу после этих слов Он, словно физической силой, вышвырнул меня из своего сознания и зарычал, что есть мочи. Весь коридор задрожал, с потолка посыпались крошки кирпича и пыль.
Я всё ещё стоял, вложив всю волю, и пытался удержать на месте это создание, но как будто нечто внутри Него заставляло Его идти прямо на меня. Он всё ещё рычал и с каждым шагом всё быстрее приближался. Я стал медленно пятиться назад, всё ещё надеясь магией остановить Его, пока резко не почувствовал, как меня кто-то разворачивает сзади.
— БЫСТРЕЕ, БЕГОМ! БЕГОМ! — Это был тот самый крупный мужчина. Он чуть ли не силой схватил меня за одежду и, встряхнув, чтобы окончательно привести меня в чувства, приказал бежать за ним, а сам рванул в сторону спасения.
Поняв, что всё-таки стоит отступить, я направился за ним. Через несколько метров он резко забежал в одну из камер. Я сначала остановился в недоумении, но сразу же ринулся туда же. Забежав, я увидел туннель, в который уже залезал мой новый товарищ.
Дождавшись пару секунд, когда появится место, я быстро ринулся за ним и в последний момент почувствовал спиной, как существо находилось буквально в метре от меня и попыталось схватить, но я оказался быстрее и успел залезть в туннель.
Проползя немного, я обернулся, чтобы посмотреть назад. Я увидел, как этот монстр смотрит прямо на меня, и через мгновение услышал громкий крик, наполненный яростью и бессилием.
Ползя вперёд по узкому, грязному туннелю, я стал молиться всем своим богам. Молился за дарованную мне удачу, молился за то, чтобы выбраться наконец и понять, что же за ужас происходит в этом городе и этих землях. И, конечно, молился за души смертных, кто сегодня умер, и за своих новых знакомых, чтобы боги дали нам путь, который приведёт нас к истине.
Вылезая наконец из тесного туннеля, я встал и отряхнулся от грязи. Оглянувшись, я увидел, что на улице вечереет, а нахожусь я между несколькими домами. Впереди же я увидел группу людей из четырёх человек, двое из которых уже были мне известны. Трое из них стояли у самого края дома, выглядывая и осматривая местность. А четвёртый, тот самый человек, открывший дверь моей камеры, сидел, облокотившись на стену.
Оглядев его, я заметил, что кровь из него всё ещё текла небольшими струйками, и от его тела исходило ощутимое чувство боли, хотя по его поведению это было не сказать: он находился в удивительно хорошем расположении духа.
— А, это ты, всё-таки спасся, — усмехнулся он.
Я подошёл к нему близко и присел на корточки.
— Я же говорил, что поблагодарю тебя. Дай мне избавить тебя от боли и ран.
Начав колдовать над его телом, я направил в раны целительную силу. Его увечья стали понемногу затягиваться.
— Ещё раз спасибо, что спасли меня, — поблагодарил я его.
— Пустяки, все же мы тут люди, ну кроме вот того, — усмехнулся он, показывая взглядом на ящера, стоявшего между двумя другими людьми.
Я улыбнулся и продолжил залатывать его раны.
— Ты помнишь, как оказался в камере? — спросил я у раненого.
— Если честно, то совсем не помню, всё как в тумане, — ответил он.
«Значит, должно быть, я не один такой, кто забыл этот отрезок», — подумал я.
— Я тоже не помню. Только помню, должен был встретиться с какими-то людьми по поводу моих проповедей. И три каких-то имени, которые принадлежат трём сумеречным эльфам, — добавил я.
— Эльфам, говоришь? Интересно, — судя по всему, он стал вспоминать, видел ли он когда-то таких или нет.
— Кстати, а как зовут вас?
Он взглянул на меня, затем достал из кармана какой-то шар, потряс его и ответил.
— Ну что же. Меня зовут Има. Вот того громилу, что был рядом со мной, когда я вытаскивал тебя, зовут Аскольд, он у нас тоже набожный. Ящера, а точнее драконорожденного, — стал он указывать пальцем, — зовут Кастель. Ну и вооон того, что с деревянной ногой, зовут Герин.
Я взглянул на них, быстро оценивая группу.
— Необычная компания собралась, — заметил я, не скрывая лёгкого удивления.
— Да, это точно, — усмехнулся Има, поправляя свою одежду.
Закончив наконец восстанавливать тело Имы от побоев, я протянул ему руку, чтобы помочь встать.
— Ах, спасибо тебе, ты выручил меня, — произнёс он, поднимаясь.
Отряхнувшись, Има призвал меня подойти к остальным.
— Ну что, стоило того, чтобы спасать его? — спросил недоверчиво Кастель.
— Однозначно! Смотри, я теперь как новенький, — ответил ему Има, показывая себя.
— А имя ты узнал его?
— Имя? Точно, я ведь совсем забыл спросить, а как звать-то тебя? — повернувшись ко мне, спросил Има.
— Я Артур, Артур Грундман, священник, пришедший из далёких земель с целью проповедовать свою религию.
— Религию, говоришь?! — заговорил Аскольд. Он обернулся в мою сторону, подошёл близко и продолжил: — Тогда мы с тобой найдём общий язык.
Протянув мне руку, закончил он говорить. Я слегка удивился, думая, что у нас с ним возникнет конфликт из-за религий, но он оказался добрее, чем я ожидал, хотя я мог это понять ещё тогда, когда Има сказал, что именно Аскольд услышал мой голос с просьбой о помощи. Протянув ему руку в ответ, мы пожали руки.
— Эй, хватит болтать! — заговорил Герин. — Нужно выбираться отсюда, пока стражники не подняли весь город на уши.
— У кого-то есть идеи, где можно затаиться? — спросил Има, обращаясь ко всем.
— Ну конечно же есть, — ответил ему всё так же Герин. — Пока вы тут болтали, я не сидел без дела и уже увидел, как мы можем выбраться от сюда.
Он подозвал нас поближе и стал указывать в сторону толпы людей, а именно на двух стоящих мужчину и женщину и какую-то обезьяну, которая развлекала их.
— Вот она нас выведет отсюда.
— Женщина? — спросил Кастель, прищурившись.
— Да какая женщина? Вон та обезьяна, я её знаю.
— И как же нам поможет эта твоя обезьяна? — недоуменно спросил Има.
— Щас всё будет.
Он засунул пальцы в рот и слегка присвистнул. Обезьяна, развлекавшая людей, услышала этот звук и посмотрела в нашу сторону. Глядя несколько секунд, она прикрикнула и побежала в противоположную сторону от нас.
— Чёрт, она убегает! Быстрее за ней! — произнёс Герини побежал, прихрамывая, на противоположную сторону улицы.
— Стой, а как же стражники?! — начал говорить ему вдогонку Има.
— Бегите по одному и пробежим незамеченными!
Герин побежал дальше, прихрамывая на одну ногу. Следом за ним ловко проскользнул через толпу Кастель. Затем побежал Има, предварительно потрясся свой шар, а через несколько секунд и Аскольд. Я же остался последним.
Оглянувшись по сторонам, я быстрым шагом направился на противоположную сторону, но, уже проделав половину дороги, меня резко окликнули.
— Эй ты, стоять! Внеплановая проверка личности! Поднять руки! — это оказался стражник, который неожиданно появился среди толпы позади меня.
Я остановился и на секунду подумал, что мне делать, и сразу же в голове назрела идея. Подняв руки, я принялся ждать, когда он подойдёт.
— Именем Реформаторов, сейчас будет произведён осмотр, — сказал он, уже подходя ко мне.
Оказавшись рядом со мной, он попросил развернуться. Выполнив приказ, я оказался лицом перед ним и мгновенно схватил его голову. Я окунул его сознание в ментальную нирвану и, посмотрев ему прямо в душу, произнёс слово.
— Спать.
Убрав руки с его головы и щёлкнув пальцами перед его лицом, он снова пришёл в себя.
— Ох, где я? Ах, точно, на работе, — зевая, сказал он. — Знаете, я вижу, вы просто священник. Извините за беспокойство. Вы можете идти.
Зевая, он развернулся от меня и куда-то побрёл. Я же, в свою очередь, добежал до моих новых знакомых.
— Чуть не попался, — произнёс я, переводя дыхание и присоединяясь к группе.
— А что за магия у тебя такая? — заинтригованно спросил у меня Аскольд.
Я уже начал было ему отвечать, как меня перебил Герин.
— Это, конечно, всё хорошо, но нужно бежать, иначе я потеряю из виду эту обезьяну.
Направившись за ним, мы бежали минут десять, скрываясь между домами и ловко обходя стражу, пока наконец не оказались у большого двухэтажного дома. Мартышка же ловко забежала в дверь и исчезла из виду.
— Наконец, мы на месте, — радостно сказал Герин, прислонившись к стене.
— И где мы? — любопытно спросил у него Кастель.
— Мы? Мы дома моего друга, у которого я работал когда-то.
— Расскажешь может, что за друг? — спросил уже Има.
— Потом-потом, сейчас нужно быстрее спрятаться, а то, боюсь, нас уже ищут вовсю. Но хочу предупредить: говорить буду я.
Мы положительно кивнули и направились за ним в дом. Зайдя, мы оказались в большом пространстве среди полок, забитых разными игрушками. Мы стояли на красиво разукрашенном ковре, который вёл прямо от двери к стойке, где, судя по всему, обслуживали покупателей.
— Эй, кто здесь?! — послышался пьяный голос из-за стойки. — Если это воры, то я буду сражаться за свои игрушки!
Его силуэт начал понемногу появляться, судя по всему, до этого он лежал на полу.
— У меня есть магическое оружие, и если хотите жить, то проваливайте из моего магазина!
— Спокойно-спокойно, Тамашел! — ответил ему Герин. — Ты всех так гостей встречаешь?
— А, это ты, Герин, старый ты пьяница, давно тебя не видел. Я думал, ты помер!
— Как видишь, я живее всех живых, и, по-моему, сейчас из нас двоих только ты тут пьяница, — усмехнувшись, ответил ему Герин.
— Издеваешься, да? — уже полностью выбравшись, сказал Тамашел. — А кто это тут с тобой? Ты привёл чёртовых стражников?! А ну, проваливайте!
Он было начал махать невиданным мне до этого орудием, но тут же Герин его остудил.
— Тамашел, ну какая стража? Ты же знаешь, какие у меня с ними отношения, — Герин уже ближе подошёл к Блинскому и аккуратно стал забирать у него из рук орудие. — Я, наоборот, точнее, мы вместе с моими новыми друзьями, наоборот, пришли спрятаться от них у тебя.
— Значит, хочешь привести в мой дом этих падальщиков? Ах ты, Герин! — Он начал было буянить, но Герин уже стал усаживать его на стул.
— Нет, но ты единственный сейчас, кто может нас спрятать. Мы были в тюрьме и сбежали оттуда, теперь нас разыскивают.
— В тюрьме? И как же вы там очутились? — удивлённо посмотрел на каждого из нас Тамашел, его пьяное оцепенение, казалось, немного ослабло под натиском любопытства.
— Никто из нас не знает, как мы оказались в ней. Мы уже там все познакомились, и никто ничего не помнит.
— Я помню, — наконец прервал их диалог, сказал я. — Немного, но помню.
Теперь все удивлённо посмотрели на меня, кроме Имы, который уже знал мою предысторию попадания.
— Ну, поведай нам, что ты помнишь, — разлегшись на спинке стула, сказал с неподдельным любопытством Тамашел.
— Я пришёл в этот город, чтобы проповедовать, и на входе меня встретили какие-то люди в рясах, — начал я свой рассказ. — Спросили меня, что я тут делаю. Я им рассказал о своей цели, и они ответили, что отведут меня поговорить с теми, кто поможет. Но дальше всё как в тумане, и больше я ничего не помню. Лишь имена трёх каких-то сумеречных эльфов: Ивалис, Илмира и Легалай. Знакомы ли кому-то эти имена? — обратился я ко всем присутствовавшим.
Все лишь отрицательно пожали плечами, и лишь в Блинском я увидел какую-то долю размышлений. Подумав несколько секунд, он наконец вспомнил, кто это.
— О нет, нет, нет! Я с ними связываться не буду! Уходите отсюда! — резко встал и сказал он, словно пробудившись и протрезвев от одного только упоминания этих имён.
— Но, Тамашел, прошу, помоги нам, — Герин тут же стал упрашивать его. — Никто, кроме тебя, нам сейчас тут не поможет.
— Ничего не хочу слышать, уходите! — Продолжил Тамашел, уже заходя в дверь за стойкой. — Живо!
Герин попытался остановить его, но тот вырывался и стремился уйти.
— Ребят, вы пока побудьте тут, сейчас я всё решу, — бросил нам Герин. Закрыв за собой дверь, он оставил нас наедине.
— Ну, что будем делать? — прервал молчание Има.
— Ждать, — коротко ответил ему Аскольд, его крупная фигура не выражала беспокойства.
Все медленно разбрелись между полок, осматривая необычный товар Блинского.
Проходя мимо стеллажей с различными игрушками, я внимательно осматривал каждую и сразу же вспоминал своих детей: Сигрид, Эрика и двух близнецов — Геральта и Герду.
— Вам бы здесь понравилось, — усмехнувшись, произнёс я тихо.
Дойдя до конца одной из полок, я увидел несколько деревянных фигурок, и в моей голове всплыл образ моего утонувшего брата-близнеца. Я достал из скрытого кармана свои фигурки и, перебирая их в руках, вспоминал день, когда погиб брат.
— А ведь это ты мог выжить вместо меня, — прошептал я. — Но почему-то именно меня выбрал Хелмир, чтобы в темноте воды подсветить моё тело, и только меня смог найти отец.
«Неужели Ты не мог спасти и моего брата?» — подумал я уже в голове, мысленно обращаясь к своему богу.
От этих воспоминаний мне стало не по себе, и, убрав игрушки обратно в карман, я прошёл в центр помещения и просто стал ждать, когда Герин вернётся со своим другом.
Простоял я так минут десять, пока наконец из дверного проёма не показались две фигуры: слегка выпивший Герин, который тащил на себе снова в разбито-пьяном состоянии Блинского.
— Я договорился, — усадив Блинского на стул, сказал Герин. — Но за такой добрый жест придётся выполнить одно его поручение.
— Да-да, поручение, — обессиленно сказал Тамашел, который, казалось, уже засыпал сидя на стуле.
— Ну что, идём. По пути расскажу, что надо сделать.
Собравшись, мы направились за ним, заходя в помещения Блинского за стойкой.
— Что нужно будет сделать? — спросил Кастель, сразу переходя к делу.
— Дело плёвое, — ответил Герин. — У Блинского завелась какая-то обезумевшая игрушка, и надо будет решить с ней проблему.
Я немного удивился. Никогда не слышал, чтобы игрушки оживали.
Проходя коридор к лестнице и уже сделав шаг на неё, я неожиданно учуял какой-то приятный запах. Остановившись на секунду, я почувствовал что-то вкусное.
— Вы идите, я вас догоню, — обратился я к остальным, внюхиваясь лучше. Направившись в сторону запаха, я наткнулся на дверь. Открыв её, я обнаружил кухню.
— Вот чем так пахло! — На кухне я увидел множество разных ингредиентов для приготовления еды.
Подойдя к ним, я стал понемногу есть.
— Как вкусно, давненько я уже не ел, — тихо сказал я. Разные ингредиенты, от сыра до сушёных фруктов, попадали ко мне в рот.
Я ел не спеша, но старался попробовать всё, что находил.
— Так, хватит, нужно идти. Потом вернусь и спрошу Блинского, могу ли я что-нибудь приготовить, — решил я. Закончив, я направился ко входу из кухни.
Открыв дверь, я дёрнулся от неожиданности, увидев перед собой кого-то.
— Чёрт возьми, — выругался я. — Это ты, Аскольд. Что ты тут делаешь?
— Тебя долго не было, я подумал, может, ты встретил эту куклу и решил проведать тебя.
— Куклу? А сколько меня не было, что вы уже кого-то обнаружили?
— Минут пятнадцать.
— Что?! Быть такого не может! Я не мог так долго пропадать! — возмущённо сказал я, чувствуя, как время ускорило свой ход.
— Но именно столько тебя не было. Чем же ты тут занимался? — Он стал заглядывать за меня, пытаясь что-то унюхать.
— Ел. Ты тоже поешь, ты хоть я и вижу, что сильный, но думаю, ты, как и я, давно ничего не ел.
— Да, ты прав, — Он легонько отодвинул меня и прошёл в кухню.
Он сразу же набросился на еду, в точности как и я, когда зашёл сюда. Я стоял и смотрел, как он уплетает всё, что находит.
— Должно быть, ты давно не ел.
— Да, очень давно, — ответил он, не отрываясь от еды.
— Сколько же ты просидел в тюрьме?
— Сам не знаю, но должно быть, на несколько дней дольше, чем ты, — задумчиво сказал он, прожёвывая при этом буханку хлеба.
— И чем же ты занимался всё это время?
— Сидел, ждал, молился, вспоминал кто я.
— А ты что, не помнишь кто ты? — озадаченно спросил я.
— Если честно, то очень плохо помню. Помню только...
Что-то резко с грохотом упало на втором этаже.
— Чёрт, надо бежать! — с набитым ртом сказал Аскольд, мгновенно выскочив из кухни, несмотря на голод.
— Веди, — коротко ответил я, следуя за ним.
Забежав на второй этаж здания, мы обнаружили, как трое других наших знакомых пытаются поймать летающую куклу, которая ехидно смеялась.
— Лови! Лови эту тварь! — кричал Герин, отчаянно махая руками.
— А я по-твоему, что делаю?! — отвечал ему Има, прыгая за ней.
— Направляйте её сюда, я поймаю её! — уверенно сказал Кастель, приготовившись к броску.
— Побежали быстрее! Только не свались со второго этажа на первый, пока будем ловить эту проклятую куклу, — обратился ко мне Аскольд.
Я посмотрел в левую сторону и увидел открытое пространство над первым этажом и перила, защищающие от падения вниз.
Кукла тем временем залетела в одну из дальних комнат. Мы все вместе забежали в комнату, но след куклы пропал.
— Куда же она делась? — недоуменно произнёс Герин.
— Я посмотрю в уборной, может, она залетела туда, — сказал Кастель.
— Я с тобой, — сказал Има, заходя следом.
Мы же вместе с Аскольдом и Герином остались в спальной комнате и стали смотреть по всем углам и во всех закрытых пространствах.
— Может, она под кроватью? — спросил я.
Герин опустился на колени и заглянул.
— Не-а, там её нет. Посмотри лучше в шкафу.
— Уже этим занимаюсь, — ответил я.
Распахнув шкаф, я стал вытаскивать вещи, надеясь найти за ними куклу.
— А как она выглядит, эта кукла? — Спросил я.
— Как Кадж, — ответил мне Герин. — Хотя ты же не знаешь, кто это.
— Знаю, — уверенно сказал я.
— Что? Откуда? — удивлённо спросил Герин.
— Мой вождь когда-то давно жил здесь. Может, ты даже слышал о нём.
— Возможно, а как его зовут?
— Его зовут…
— Вот она, лови эту тварь! — крикнул Има из уборной, прервав меня.
— Я поймал-поймал! — Радостно начал ликовать Кастель. — Чёрт, она вырвалась!
— Аскольд, держи её! — крикнул я, стараясь перехватить инициативу.
— Я стараюсь, но она слишком быстрая! — с досадой ответил он, пытаясь поймать вёрткую куклу.
— Ко мне её, ко мне! — крикнул уже Герин, придумав, судя по всему, план для поимки.
Послушавшись указания, Аскольд стал направлять куклу на Герина. Тот, в свою очередь, залез на кровать, взял одеяло и напрыгнул вместе с одеялом на летающую куклу.
— Дааа, ура, наконец! — Кукла пыталась вырваться, но у неё ничего не получалось. — Вырубите её, чтобы она успокоилась!
Мы все подошли и стали бить куклу. Через пару ударов она успокоилась.
— Фух, ну а теперь к Блинскому, — сказал Герин.
Поднявшись, Герин впереди всех направился к лестнице, чтобы спуститься. Уже подходя к спуску, Има остановил Герина.
— А она точно успокоилась?
— Точно, видишь, даже не шевелится, — отмахнулся Герин.
Има с недоверием достал свой шар, потряс его и сказал.
— А вот он так не думает. — Има протянул шар в сторону Герина, словно предлагая ему прислушаться к чутью предмета.
— Ой, слушай, если ты будешь всегда этот слушать свой шар, то однажды... — начал Герин, раздражённый.
В этот момент игрушка неожиданно взбесилась и вырвалась из одеяла, столкнув при этом Герина на лестницу, и тот кубарем покатился вниз.
— Я же говорил! Лови её! — Крикнул Има, глядя на лежащего Герина.
Кукла тем временем, издавая ехидный писк, направилась на чердак дома.
— За ней! — произнёс Кастель, уже бросаясь вперёд.
Вместе они побежали за куклой.
— Ты тоже беги, помогай им, Аскольд, а я пока помогу Герину подняться и прийти в себя, — сказал я, видя необходимость в помощи раненому.
— Хорошо, позаботься о нём, — кивнул мне Аскольд, и побежал на чердак за остальными.
Я спустился и, подойдя к лежащему и неподвижному товарищу, стал осматривать его.
— Зрачки в норме, пульс есть, значит, просто отрубился, — проанализировав, произнёс я.
Ударив несколько раз по щекам Герина, я смог привести его в чувства.
— Где я? — простонал он. — Где кукла?
— За ней уже побежали, не переживай. Сейчас я подлечу тебя, подожди, — успокоил я его.
Воспользовавшись магией исцеления, я смог быстро привести в чувства Герина и избавить его от ушибов и боли. Подняв его на ноги, я взвалил его руку себе на шею. Мы вместе поднялись на чердак и прошли в комнату, где были наши соратники.
— Она пропала, тут тысяча игрушек! Как нам её найти? — стал спрашивать Има, то у нас, то у своего загадочного шара.
— Ищите, она где-то здесь. Я уверен, — произнёс Герин, оглядывая заваленный чердак.
Он снял свою руку с меня, поблагодарил и стал с остальными искать куклу среди тысяч игрушек. Я же стоял у входа, чтобы в случае чего кукла не сбежала снова.
Искали они недолго, буквально через несколько минут я услышал голос.
— Я что-то заметил, — Произнёс Кастель, его зрение, должно быть, было острее.
— Ну-ка покажи, — стал к нему продвигаться Герин.
Уже подходя, из кучи игрушек вырвалась кукла, вознеслась над нами и заговорила.
— Отпустите меня, и никто не пострадает! — Угрожающе сказала она голосом, который, кажется, не соответствовал маленькому телу.
— Должно быть, какой-то дух вселился в неё, — подумал я, наблюдая за её полётом.
— Прости, но мы не можем отпустить тебя, — произнёс Герин. — Нам придётся избавиться от тебя.
Кукла разозлилась, и от неё пошла волна негативной энергии.
— Тогда вас ждёт смерть! — Кукла направила на нас свою силу и какой-то мрачной магией оживила толпы игрушек.
Мы стали отбиваться, но их численное превосходство было слишком велико. Маленькие солдатики, мишки и деревянные фигурки наступали со всех сторон.
— Нужно атаковать саму куклу! — крикнул всем Аскольд, понимая, что биться с армией игрушек бессмысленно.
Я был далеко от основной группы, отбиваясь от целой толпы наступающих игрушек, а потому не мог помочь с этой задачей. Я мог лишь надеяться на то, что мои знакомые смогут объединиться и победить куклу, пока я сражаюсь с её армией, напиравшей на меня.
Кое-как отбиваясь от сотни игрушек, я отходил назад и лишь издалека видел, что происходит внутри основной группы. Пока между игрушками в один момент я не заметил, как в комнате, где были мои товарищи, откуда ни возьмись прилетело копьё, которое пригвоздило куклу к стене.
Отвлёкшись на успех товарищей, я не заметил, как игрушки уже подошли вплотную ко мне и начинали сотнями мелких ударов причинять мне ощутимый вред, прыгая то на лицо, то просто нанося тупые удары через одежду. И через мгновение я уже лежал на полу, пытаясь отбиваться от них уже лёжа. Получалось у меня это крайне плохо, и они стали заползать на меня и облеплять, словно рой. Я изо всех сил старался давать им отпор, но было такое чувство, что их становилось только больше.
И вот когда я уже думал, что эта живая, давящая волна игрушек накроет меня окончательно, они резко прекратили двигаться. Моё дыхание застыло в ожидании, но тут же я взял его под контроль. Переведя лёжа дух, я глубоко вдохнул-выдохнул и, поднявшись, облегчённо увидел, что битва закончилась.
— Что произошло? — с усилием спросил я у всех, всё ещё чувствуя тяжесть и усталость в груди после того, как меня чуть не раздавили. Я оглядывал горы неподвижных, словно парализованных, игрушек.
— Мы просто избили эту куклу, и она сломалась, тем самым дух исчез, — довольно ответил мне Герин, поправляя одежду. — Теперь же нам стоит вернуться к Блинскому.
Наконец оправившись от боя и стряхнув с себя последние обломки игрушек, я оглядел поле битвы на чердаке и затем направился за остальными. Спустившись с чердака, мы оказались внизу, в главном зале магазина. Там, всё на том же стуле, крепко спал Тамашел, уронив голову на грудь.
— Эй, просыпайся. Твоё задание выполнено, — Герин небрежно кинул сломанную куклу рядом с Тамашелом. — Ну и задачу ты нам задал.
— А ты думаешь, я просто так сам ничего не смог сделать? Конечно, это было тяжело, — потягиваясь, сказал Тамашел, окончательно проснувшись. — Зато теперь вы можете остаться у меня, но лишь на время. Боюсь, что рано или поздно сюда придут местные стражники.
— И на том спасибо, — буркнул Герин, всё ещё недовольный приключениями.
— Ну, что ты злишься? Да, было тяжело, но это явно лучше, чем сидеть было в тюрьме. Кстати, о ней, что там вообще было в заточении?
— Что там было? Вот, смотри, — Герин начал показывать свою отметину на шее. — Посмотри, что они сделали с моей шеей, да и не только с моей, да, друзья?
Все стали показывать свои шрамы. Тогда я понял, что это не только у меня. Я дотронулся до своей шеи и почувствовал лёгкое тепло в месте, где была странная отметина.
— Ууу, ну это вам надо к какому-то сильному магу, я лично вам не помощник, — всё ещё не до конца проснувшись, сказал Тамашел, отмахиваясь.
— Да что ты говоришь, а я думал ты с помощью своих игрушек это сделаешь, — буркнул Герин в его сторону, явно не собираясь прекращать подначивать хозяина дома.
— Слушай, что ты от меня хочешь? — возбуждённо сказал Тамашел, резко вставая со стула. — Я и так дал вам кров, чтобы вы не прятались по подвалам! Думаешь, тебе одному тяжело живётся? Думаешь, у других нет проблем? Ты вообще помнишь, как десять лет назад в мою мастерскую ворвались толпы чудищ и просто растерзали мою любимую жену с маленькой дочкой?! А я даже ничего не смог сделать им! Кажется, ты забыл, да? Лишь ты был со мной после этого и эта обезьяна, чёрт бы её побрал, которая постоянно сбегает. Игрушки мои тоже перестали быть нужными людям, а знаешь, как я люблю приносить людям радость! А после смерти Каджа пришли эти чёртовы Реформаторы и захватили власть в городе! А эти авантюристы, что убили Каджа? Они просто исчезли и даже никак не защитили город! Этот дурак Фабий закрылся в своём новом замке и не выходит оттуда, а Олаф с Люцианом? Они вообще ушли с наших земель! И ты говоришь о своих проблемах?
У Блинского пошли слёзы из глаз, и мне стало искренне жаль его.
— Ладно-ладно, прости, что-то я погорячился. Ты прав, мои проблемы по сравнению с твоими не такие большие, но и ты нас пойми: нас сейчас разыскивает весь город, — сказал раскаивающийся Герин, подойдя ближе к Блинскому.
— Я понимаю, но всё-таки, можно же проявить друг к другу уважение. Ты и так мой единственный друг, я бы и с радостью вам помог, да что я могу. Я всего лишь старый, бесполезный игрушечник, — Я слышал всю боль в голосе Блинского. Его самобичевание было почти таким же сильным, как его горе.
— Ты не серчай на меня, отдохни, а завтра мы решим, что делать дальше. Хорошо? — Герин положил тяжелую руку на плечо Блинского, стараясь искренне успокоить своего старого друга.
Тот грустно кивнул и, усевшись обратно на свой стул, погрузился в свои горькие думы.
— Пора, думаю, спать, уже почти ночь. Где найдёте место, там можете и спать, — Сказал Герин, отвернувшись и уходя из зала с товарами, чтобы дать Блинскому немного покоя.
Все стали расходиться, с томными лицами после такого эмоционального разговора. Я же остался ненадолго, чувствуя, что должен дать Блинскому хоть какую-то надежду.
— Я услышал, что ты потерял своих родных. Я понимаю тебя, я тоже однажды потерял близкого мне человека, моего брата, и тоже, как и ты, винил и продолжаю винить себя в этом, — начал я тихо. — Но нужно двигаться дальше и отпустить тех, кого любишь, чтобы показать им, что ты всё ещё можешь жить. Не ради себя, так ради них, чтобы они смотрели из иного мира и видели, что ты стал сильнее, и это укрепило тебя.
Он посмотрел на меня с глубокой грустью в глазах.
— Ты прав, нужно жить дальше, но я всё ещё не могу поверить, что их больше нет, — у него покатилась слеза по щеке.
— Послушай, я скажу тебе кое-что. Однажды, мои боги дадут мне такие знания, что я смогу воскрешать людей. И тогда я обязательно помогу тебе, и твои жена и дочь снова будут живы.
Он посмотрел с надеждой в глазах, его лицо на мгновение осветилось.
— Хорошо, я буду сильным, ради них. Спасибо тебе, — Он встал со стула и протянул мне руку.
Пожав её, я пожелал ему выспаться, а сам отправился на чердак, где во время битвы заметил мягкие куски ткани, которые лежали в одной куче, — на них я и планировал поспать.
Поднявшись на второй этаж, я увидел Аскольда у ближайшей комнаты, который стоял и молился, прислонившись к стене.
— Молишься, Аскольд? Я думал, ты уже спишь, — спросил я, подходя к нему.
— Да, молюсь. А ты уже нашёл место для сна? — спросил Аскольд, возвращаясь к реальности и взглянув на меня.
— Ага, на чердаке заметил мягкую кучу ткани, планирую там отдыхать. Что на счёт тебя, придумал, где будешь спать? — уточнил я.
— Нет, пока что буду стоять на страже, по крайней мере какую-то часть ночи точно, чтобы в случае чего мог разбудить всех, — твёрдо ответил Аскольд.
— Доброе дело делаешь. Да будут благосклонны к тебе боги, и тебе не придётся нас будить. Нам всем нужен отдых, — сказал я, уважая его чувство долга.
— Я тоже на это надеюсь, — кивнул он.
— Доброй ночи, — отходя произнёс я, чтобы не мешать ему.
— Доброй, — ответил мне Аскольд, и снова погрузился в молитву, полностью уйдя в неё, его крупный силуэт застыл в полумраке.
Поднявшись на чердак, я нашёл запримеченное мной место и, взобравшись на кучу мягких тканей, лёг на спину.
— Тяжелый выдался денёк, — тихо прошептал я в темноту. — Надеюсь, дальше будет легче, но чувствуется, что будет всё только труднее. Да помогут нам боги.
Поцеловав свой священный амулет перед сном, я принял удобную для сна позу, закрыл глаза и погрузился в сон.