Кабинет был залит солнечным светом. Через слегка приоткрытые окна в него проникал теплый летний воздух и легкий аромат выхлопных газов, характерный для центра города. Откуда-то из соседнего переулка периодически доносились звуки автомобильных гудков.
Психолог оторвал взгляд от монитора и посмотрел на молодого человека. Высокий, короткостриженный, атлетически сложенный, со здоровым румянцем на лице. В этот кабинет довольно часто приходили именно такие люди.
Молодой человек сидел на стуле, держа спину прямо и скрестив руки на груди. Закрытая поза, подумал психолог, и молодой человек тут же ее сменил, положив руки на колени.
Психолог посмотрел в бумаги.
- Лейтенант Савельев?
- Так точно, - сказал молодой человек.
- Могу я называть вас Виталием?
- Конечно, - сказал лейтенант Савельев. - А мне как вас называть? Товарищ майор?
- Не стоит, - поморщился психолог. Обращение по званию не способствует созданию атмосферы доверия, а она в таких случаях просто необходима. - Лучше называйте меня Дмитрием Борисовичем.
- А вас на самом деле так зовут?
Дмитрий Борисович зачем-то еще раз посмотрел в бумаги, разложенные на столе.
- Вполне возможно, - сказал он.
- Да, это разумно, - согласился Виталий. - Учитывая специфический характер этого заведения, в его стенах ни в чем нельзя быть уверенным до конца.
- Кое в чем все-таки можно, - сказал Дмитрий Борисович.
- Да, наверное, - снова согласился Виталий. - Но ты никогда не можешь быть уверен в том, что точно знаешь, в чем ты можешь быть уверен.
Дмитрий Борисович не стал распутывать эту мудреную конструкцию и поправил очки.
- Значит, ваша проблема в этом? - спросил он. - В неуверенности?
- Можно и так сказать, - подтвердил Виталий. - На самом деле, у меня целый букет проблем.
- Давайте начнем с той, что волнует вас меньше всего, рассмотрим ее и двинемся по нарастающей, - предложил Дмитрий Борисович.
- Давайте, - сказал Виталий. - Дело в том, что мне снятся странные сны.
Дмитрий Борисович тяжело вздохнул.
- Мне кажется, я уже понимаю, в чем проблема.
- Это восхитительно, - сказал Виталий. - И это внушает.
- Но для начала помогите мне кое с чем разобраться, - сказал Дмитрий Борисович. - Кто вас ко мне прислал?
- Мое начальство.
Дмитрий Борисович заглянул в бумаги.
- Полковник Васильев?
- Да, именно он.
- И что же послужило причиной?
- Я рассказал ему, что у меня проблемы.
- Сами рассказали?
- Да, - сказал Виталий. - Видите ли, у меня возникли вполне обоснованные сомнения в том, что я могу продолжать свою службу.
- Вы хотите комиссоваться?
- Ни в коем случае, - запротестовал Виталий.
- А тогда чего же вы хотите? Если вы мне это скажете прямо сейчас, это здорово сэкономит время нам обоим.
- Я хочу помощи.
- Это понятно, - сказал Дмитрий Борисович. - Но какая конкретно помощь вам от меня требуется? Вы хотите больничный? Отпуск? Может быть, перевод?
- Нет, меня вполне устраивает текущее место службы.
- Точно?
- Абсолютно.
- Значит, вы на самом деле хотите поговорить со мной о ваших снах?
- Не обо всех, - сказал Виталий. - Только о странных.
- Хорошо, - сказал Дмитрий Борисович. - Расскажите мне о самом странном.
- Я расскажу вам о том, который снится мне чаще всего, - сказал Виталий. - Ночь. Тьма. Сырость. Что-то тяжелое давит на грудь. Я открываю глаза, и в них тут же начинает сыпаться какой-то мусор.
- Давайте, я угадаю, - предложил Дмитрий Борисович. - Вы под землей?
- Да, - подтвердил лейтенант Савельев.
- Боязнь быть похороненным заживо - это очень распространенная фобия, - сказал Дмитрий Борисович. - Она свидетельствует…
- Не-не-не-не, - замахал рукой Виталик. - Дело не в этом. Я под землей, я действительно похоронен, но не заживо.
- В смысле, не заживо?
- В прямом. Я просто прикопан где-то в подмосковном лесу.
- Можете показать точное место?
- Нет. А это важно?
- Я пока не знаю, - сказал Дмитрий Борисович. - Но вы понимаете, что в вашем сне есть логическая нестыковка? Если вы умерли и похоронены не по ошибке, то как вы можете открыть глаза? В вашем сне есть какое-то объяснение этому странному факту?
- Конечно, - сказал Виталий. - В моем сне я - зомби.
- Тогда логика действительно не нарушена. И что происходит дальше?
- Я откапываюсь, - сказал Виталий. - И обнаруживается, что зарыт я не очень глубоко. Кроме того, я гораздо старше, чем сейчас. У меня длинные волосы, борода, большой живот и драный кожаный плащ, под которым я ношу свой дробовик.
- То есть, вы - зомби с дробовиком?
- Ну да.
- А вы уверены, что это именно вы? Может быть, вам снится, что вы кто-то другой?
- Нет, - сказал Виталий. - Во сне я уверен, что я - это именно я. Только старше, чем сейчас.
- С бородой, пузом и дробовиком?
- Да.
- И вы думаете, что эти признаки указывают на ваш возраст?
- Пузо и борода точно указывают, - сказал Виталий. - Вот насчет дробовика я не уверен.
- И что происходит дальше?
- Некоторое время я блуждаю по ночному лесу.
- Неопределенность, неуверенность в будущем, поиск предназначения, - пробормотал Дмитрий Борисович.
- А потом я выхожу из леса, - сказал Виталий. - Я вижу небольшую деревню, и только в одном доме горит свет. В этом доме я встречаю людей, некоторые из которых снятся мне и в других снах.
- И как эти люди реагируют на ваше появление?
- Вполне нормально.
- Несмотря на то, что вы - зомби?
- Ну да, - сказал Виталий. - Видимо, они довольно толерантные ребята.
- Сколько их?
- Трое.
- Можете о них рассказать?
- Один из них - старик. Такой, знаете ли, классический деревенский тип. Телогрейка, валенки, ушанка, берданка.
- Это, видимо, то, каким вы видите себя в старости.
Виталий покачал головой.
- Нет. Однозначно нет.
- Позвольте мне самому выносить суждения, - сказал Дмитрий Борисович. - В конце концов, я - профессионал, и вы у меня на приеме. Что можете рассказать об остальных?
- Второй помоложе, - сказал Виталий. - Этакая канцелярская крыса, маленький, пухленький, всего боится, ничего толком не соображает… По первому впечатлению, субъект довольно неприятный, но что-то мне подсказывает, что он может измениться в лучшую сторону.
- Ваше альтер-эго? - предположил Дмитрий Борисович.
- Я понимаю, что у вас профессиональная деформация и все такое, - сказал Виталий. - Но мне кажется, что вы что-то вообще не в ту сторону копаете.
- Может быть, можеть быть, - согласился психолог. - А что с третьим?
- Он самый молодой из них… из нас. На первый, опять же, взгляд, типичная гопота с окраин, но чувствуется, что на самом деле он гораздо больше. Глубже. Э… ширше. Кроме того, у меня присутствует твердая убежденность, что он - мой лучший друг.
- А в реальности вы такого человека знаете? Не во снах?
- К сожалению, нет, - сказал Виталий.
- Может быть, это какой-то собирательный образ? Может быть, это то, каким вы хотели бы видеть себя?
- Спасибо, что хотя бы не говорите, что это идеализированный образ моего отца, - сказал Виталий.
- Как раз собирался перейти к этому пункту.
- У меня прекрасные отношения со старым маразма… в смысле, с моим отцом, - сказал Виталий. - Но это даже близко не он.
- Возможно, это то, каким вы хотели бы его видеть.
- А если бы там была женщина, вы бы сказали, что это - идеализированный образ моей матери?
- А там была женщина?
- Нет.
- И это странно, - сказал Дмитрий Борисович.
- Почему?
- Вы - молодой человек, давно пробудивший в себе… ну, это самое. В ваших снах должны присутствовать женщины, это нормально. Если, конечно…
- Нет, - твердо сказал Виталий. - Это - нет.
- Вот и хорошо а то мне пришлось бы докладную писать, - сказал Дмитрий Борисович. - Чем занимались эти люди?
- Ужинали, пиво пили, - сказал Виталий. - Обсуждали, что делать дальше.
- Что делать дальше с чем?
- Вообще, - сказал Виталий. - В мире произошла глобальная катастрофа. Мертвые восстали и попытались пожрать живых или что-то вроде того.
- Судный день?
- Возможно. Но не в библейском понимании этого термина.
- Кстати, а вы верующий?
- Ктулху фхтагн.
- Понятно. А вы, как тоже восставший из мертвых, хотели кого-нибудь… э… пожрать?
- Нет, - сказал Виталий.
- А почему?
- Не знаю. Может, просто аппетита не было.
- Как часто вы видите этот сон?
- Очень часто, - сказал Виталий. - Пару раз в неделю, как минимум. И что вы думаете об этом вот всем?
- Я думаю, что мы живем в тревожные времена, - сказал Дмитрий Борисович. - Страна, возможно, стоит на пороге распада, и ваше видение глобальной катастрофы связано именно с этим. Неопределенность, неуверенность в своем будущем…
- Та катастрофа куда глобальнее.
- Сны - это метафоры, - сказал Дмитрий Борисович. - Надо уметь вычленить из них главное и отмести в сторону все ненужное и наносное. Зомби, судный день, дробовик… Все это довольно неприятные симптомы, должен заметить. Возможно, вам следует записаться на еще один сеанс. А скорее всего, даже не на один. По-хорошему, все это надо тщательно проработать.
- Я так и думал, - вздохнул Виталий. - И это вы еще о других моих проблемах не слышали.
- С удовольствием послушаю о других ваших проблемах, - сказал Дмитрий Борисович. - Это, я так понимаю, была самая незначительная из них?
- Да.
- Тогда поведайте мне о самой значительной.
- С не меньшим удовольствием, - сказал Виталий. - Дело в том, что я вижу программный код.
- Я тоже, - сказал Дмитрий Борисович.
- Правда? - удивился Виталий.
- Правда, - сказал Дмитрий Борисович и похлопал ладонью по коробу монитора. - Стоит только промахнуться мимо нужной кнопки и ткнуть в режим разработчика…
- А, вы в этом смысле, - сказал Виталий. - А я-то уж думал, что не один такой… Я-то вижу программный код без компьютера.
- Да? - в свою очередь удивился Дмитрий Борисович. - И где же вы его видите?
- Везде.
- И прямо сейчас?
- Прямо сейчас - нет. Надо особым образом прищуриться, - Виталий прищурился. - Вот, теперь вижу.
- И что вы видите?
- Да, в принципе, то же самое, - сказал Виталий - Но состоящее из цифр и формул.
- И меня?
- И вас тоже.
- Цифры зеленые?
- Нет, по большей части, серые, - сказал Виталий. - Хотя есть и зеленые. Но мало.
- Не подавляющее большинство?
- Не подавляющее.
- Вы знаете, почему я об этом спрашиваю?
- Знаю.
- Недавно вышел один фильм…
- Да, я смотрел, - сказал Виталий. - Киану Ривз, лысый негр в очках без дужек, человечество поработили компьютеры, а ложки не существует…
- И построили для него симуляцию, - продолжил Дмитрий Борисович. - Такую подробную, что большинство людей и не догадывались, что они существуют не в реальности. И только избранные могли видеть программный код…
- И он был зеленый, - согласился Виталий.
- Фильм хороший, - сказал Дмитрий Борисович. - И вы, как впечатлительный молодой человек…
- Не такой уж я и впечатлительный.
Дмитрий Борисович заглянул в разложенные на столе бумаги.
- Да, верно, - согласился он. - Впрочем, особо впечатлительные к нам работать и не идут. Или отсеиваются на самых ранних этапах, чего с вами, как мы видим, не произошло. Ну и какие у вас соображения по этому поводу?
- Я-то думал, у вас будут какие-то соображения.
- Вы думаете, что живете в компьютерной симуляции?
- Мелькала у меня такая мысль, - признался Виталий. - Проблема, понимаете ли, в том, что я начал видеть программный код до выхода фильма, и теперь его сюжет лег на мой жизненный опыт и подтвердил некоторые мои… опасения.
- И когда это у вас началось?
- Пару лет назад.
- А фильм вышел в этом году. Несостыковочка.
- Она самая.
- Но, на самом деле, я не вижу в этом большой проблемы, - сказал Дмитрий Борисович. - Или это мешает вам целиться?
- Не мешает, - заверил его Виталий.
- Тогда это, возможно, всего лишь небольшой дефект зрения, - сказал Дмитрий Борисович. - Дальтоники, например, всю жизнь живут, не различая цветов и н видя мир таким, каким его видим мы, а у вас всего лишь небольшие сложности с восприятием, возникающие время от времени. Которые вы сами можете контролировать. Вы ведь можете?
- Могу.
- Ну и вот.
- То есть, вы не видите с этим проблем, несовместимых с продолжением моей службы?
- Откровенно говоря, не вижу, - сказал Дмитрий Борисович. - Какая-либо из них вызывает у вас желание взять, к примеру, дробовик, прийти на работу и всадить заряд дроби в живот своему непосредственному начальнику, а потом пройтись по коридору, расстреливая коллег?
- Нет, разумеется.
- Тогда вы можете продолжать службу, - сказал Дмитрий Борисович. - Тем более, у нас дефицит кадров. Но, на всякий случай, я рекомендую зайти ко мне еще хотя бы пару раз.
- Вы уверены?
- Абсолютно, - сказал Дмитрий Борисович. - Вы знаете, где я проходил практику? Я Наполеона видел. Я Александра Македонского вот этими самыми руками в смирительную рубашку запихивал. Я Ленина к кровати привязывать помогал, а он требовал, чтобы ему броневик вернули. По сравнению с этим, ваши проблемы - и не проблемы вовсе, и тот факт, что вы сами в себе сомневаетесь, говорит как раз в вашу пользу. Настоящие...э… проблемные люди никогда в себе не сомневаются.
- Понятно, - вздохнул Виталий. - А если я вас скажу, что могу не только видеть программный код, но и менять его?
- А вы можете такое сказать?
- Собственно говоря, я только что это сделал.
- И что происходит, когда вы меняете программный код?
- Меняется мир вокруг меня.
- И это видите не только вы?
- Разумеется.
- Отлично, - Дмитрий Борисович скрестил руки на груди. - Поменяйте что-нибудь прямо сейчас.
- Вы уверены?
- Вполне.
- Хорошо, - Виталий снова прищурился и его руки запорхали в воздухе.
- Прокомментируйте, пожалуйста, что вы сейчас делаете, - попросил Дмитрий Борисович.
- Вношу изменения.
- Но как?
- Печатая на виртуальной клавиатуре.
- На воображаемой?
- Пусть так. Я могу вызвать ее по желанию.
- Только когда прищуриваетесь?
- Разумеется.
- И как она выглядит?
- Как обычная клавиатура, только зависшая в воздухе, - объяснил Виталий. - Раскладка qwerty.
- И когда мне ждать результата?
- А уже, - Виталий щелкнул по воображаемой клавише ввода.
Монитор на столе психолога исчез. Вместо него появился телевизор "рубин", старый, с вращающимся регулятором звука, шестью кнопками и ручным поиском каналов.
- Духовно близкие предметы, - пояснил Виталий. - Очень простая замена.
Дмитрий Борисович дотронулся до телевизора, нажал кнопку включения и уставился на транслирующий серую муть экран. Разумеется, телевизор не был настроен.
В следующий миг он выхватил из верхнего ящика стола пистолет и направил его в лицо своему посетителю.
- Зачем вы распылили в моем кабинете галлюциногенный газ?
- Я ничего не распылял, - сказал Виталий и еще раз хлопнул по кнопке ввода.
Пистолет в руке психолога изрядно потерял в весе, превратился в пластмассовый и приобрел веселенькую расцветку. От неожиданности Дмитрий Борисович потянул за спусковой крючок, вырвавшаяся из ствола струйка воды полетела в лицо посетителя.
Виталий легко уклонился.
- Простите, - пробормотал Дмитрий Борисович. - Рефлексы.
- Понимаю, - сказал Виталий. -Ничего страшного, в меня стреляли из вещей и похуже этой.
- Так это…
- Это реальность, - сказал Виталий. - И я понятия не имею, что мне с ней делать. думал, может быть, вы подскажете.
- Так сразу не подскажу, - сказал Дмитрий Борисович. - Тут консилиум нужен. С участием вашего непосредственного начальника, разумеется. И не только его.
- Нет, - вздохнул Виталий. - Это не поможет.
- Но вы же понимаете, что я не могу оставить это просто так. С этим надо что-то делать…
- Угу, - сказал Виталий. - Я понимаю, что с этим вы мне помочь не сможете. И со странными снами тоже. Но все же вы развеяли некоторые мои сомнения относительно моей профпригодности, за что я вам благодарен…
- Я должен доложить наверх….
- Разумеется, - сказал Виталий и еще раз щелкнул по кнопке ввода…
***
...кабинет был залит солнечным светом. Через слегка приоткрытые окна в него проникал теплый летний воздух и легкий аромат выхлопных газов, характерный для центра города. Откуда-то из соседнего переулка периодически доносились звуки автомобильных гудков.
Психолог оторвал взгляд от монитора и посмотрел на молодого человека. Высокий, короткостриженный, атлетически сложенный, со здоровым румянцем на лице. В этот кабинет довольно часто приходили именно такие люди.
Молодой человек сидел на стуле, держа спину прямо и скрестив руки на груди. Закрытая поза, подумал психолог, и молодой человек тут же ее сменил, положив руки на колени.
Психолог посмотрел в бумаги.
- Лейтенант Савельев?
- Так точно, - сказал молодой человек. - И я уже ухожу.
Дмитрий Борисович сверился с бумагами.
- Да, все верно, - подтвердил он. - Рад, что мы так быстро уладили эту небольшую формальность.
- Я тоже, - сказал Виталий.
- Что ж, не смею больше задерживать, - сказал Дмитрий Борисович. - Хорошей службы, лейтенант. Мне кажется, вы очень далеко пойдете.