Юноша уворачивался от ударов, попутно стараясь оставлять порезы металлическими концами веера на белоснежной коже нюйгуй (дух женщины, умерших насильственной смертью или покончивших с собой из-за несправедливости. Считается, что они возвращаются, чтобы мстить). Девушка в красном свадебном одеянии с вуалью на голове, закрывающей её верхнюю половину лица, двигалась стремительно, периодически разрезая одежды парня и проникая под неё своими чёрными и до того острыми ногтями, что оставались рваные раны.
Молодой человек был одет в чёрную закрытую одежду, а на голове занял место такого же цвета доули (азиатская соломенная шляпа) с вуалью из тёмной полупрозрачной материи, скрывающей за собой лицо. Сделав выпад вперёд на один из мокрых валунов, располагающихся вблизи пруда, в который стекал водопад, юноша распахнул створки веера, использовав тайцзишань (искусство владения боевым веером) - искусство, которое перенял у своего шифу (учитель, отец-наставник) задолго до встречи с «невестой в красном».
Девушка подпрыгнула, увернувшись в очередной раз от удара. Приземлившись на ближайший валун, она улыбнулась, явив гниющие зубы, заставляя юношу поморщиться от увиденного зрелища. Парень смог лишь несколько раз прорезать бледную кожу девушки. Из её ран вытекала чёрная кровь. Молодой человек смотрел на «невесту» сквозь вуаль, не то чтобы с ненавистью, скорее с неким презрением.
Бой длился четверть часа, и только спустя столько времени молодой человек внезапно припомнил слова своего учителя: «Цзян, используй оружие по полной возможности». Юноша было только подался вперёд и замахнулся рабочей рукой с веером, дабы метнуть его в свою соперницу, как тело неожиданно пронзила режущая, невыносимая боль. Девушка опередила его. Успев зайти за спину, она воткнула в спину когти по самые фаланги и с силой дёрнула их вниз, располосовав спину. Крик не успел вырваться с губ Цзяна. Он смог лишь сделать резкий, короткий вздох, который и то быстро прекратился. Нюйгуй вырвала свои когти из спины юноши, и тот в момент упал на мокрый камень, по которому потекли струйки горячей крови. От боли молодой человек не мог нормально дышать, не то что совладать с собственным телом. Он лежал на валуне, скрючившись, не в силах пошевелиться. Ткань верхней рубахи, пропитавшись кровью, прилипала к спине. Из глаз хлынули слёзы, а изо рта потекли маленькие струйки крови.
Доходил час Инь (это временной отрезок суток в Китае, который длится с 3:00 до 5:00), тело Цзяна покидала Ци (одна из основных категорий китайской философии. Чаще всего определяется как «пневма», «эфир», «воздух», «дыхание», «энергия», «жизненная сила».), так же быстро, как и красная жидкость. Пилюль на этот раз у парня не оказалось с собой. В торопях, он и думать о них забыл.
Видя, как человеку остаётся немного, «невеста в красном» поспешила исчезнуть, растворившись белой дымкой. Она в очередной раз смогла отомстить за свою смерть, которую несколько лет назад подарил ей супруг, столкнув несчастную, не умевшую плавать, в пруд, обременив её молодую душу на вечные страдания и попытки отмщения.
Мысли Цзяна покидали голову, в глазах двоилось, а во рту стоял противный привкус металла.
«Наконец я смогу покинуть этот дрянной мир, полный страданий и грехов...» - его мысли становились всё мутнее, словно вода в болоте, но он не был волен осознавать и контролировать их.
В конце концов его сознание совсем потеряло всякую нить сути, и душа покинула тело, что носило фамильный знак - Шангуань, а имя - Цзян. Он отправился на покой, где мог отдохнуть. Думал юноша так до тех пор, пока не ощутил на своём теле что-то иное, чем покой.
Шангуань Цзян очнулся от тошноты. Он раскрыл глаза, и его взгляд устремился в кроны деревьев. Приподнявшись на руках, он оглядел то, что его окружало: вокруг был лес, сквозь редкие ветви пробивались едва заметные лучики света. Сам Шангуань Цзян лежал в старой повозке, колесо которой то и дело поскрипывало, жалуясь на судьбу. Телегу тащила тощая кобыла, запряжённая под узцы. Кости у лошади выпирали в разные стороны. За вожжами сидел сгорбившийся мужчина.
- А-Мин, наконец-то ты очнулся! - воскликнул мужчина, которого юноша не сразу заметил. Он сидел в позе лотоса в углу повозки. - Знал бы ты, как я испугался, когда увидел тебя без чувств, лежащего на земле!
Шангуань Цзян поспешил сесть, оперевшись о края телеги, но схватился за затылок. Голова раскалывалась, как бы подтверждая слова мужчины. Он не понимал, где находится и кто перед ним сидит. Он помнил лишь то, как погибал на пруду, лежа и глотая свою же кровь. Юноша посмотрел на руки и заметил, что кожа у них была, словно дорогой шёлк, гладкая и нежная, будто с рождения принадлежала девушке. Это были не его руки. Тело Цзяна перед смертью было сильным, а руки были покрыты мозолями из-за постоянных тренировок с веером. Эти же по виду не могли даже нож удержать, не то что былое оружие из чёрной стали. Парень заметил и то, во что был одет. Вместо чёрной закрытой одежды на нём был светло-зелёный ханьфу (традиционный костюм ханьцев Китая.), с незаурядными узорами на верхней рубахе. Шангуань Цзян перевёл взгляд на мужчину, который прежде обращался к нему:
- Ты как себя чувствуешь? - спросил неизвестный, и его лицо выразило сострадание.
- Нормально, - немного замешкавшись, ответил парень. - А что случилось?
- Как это «что случилось»? Ты ничего не помнишь? - шокированный новостью мужчина немного нахмурился. - Совсем? Даже как тебя зовут?
- Да, - парень смотрел на мужчину с подозрением и немного с опаской.
Нервно выдохнув, словно с облегчением, мужчина сказал:
- Я твой дядя - Лун Цзинь, тебя зовут Лун Мин, после смерти твоего отца чайная перешла тебе.
- У меня был отец? - переспросил юноша. До того, как вся история пошла под откос, его воспитал его шифу - Чэн Вэй. Мужчина нашёл маленького мальчика в деревне, на которую напали демоны. Деревня владела обширными плодородными землями. Шангуань Цзяня нашли единственным выжившим в одном из уцелевших храмов. Из-за непонятных причин демоны не смогли проникнуть внутрь. Шангуань Цзян сидел за статуей божества ветра. Скульптор изобразил Фэн Бо в образе старца в жёлтом плаще, с длинной белой бородой и красно-синей шапкой. В руках у статуи был веер и мешочек, в котором по легендам тот носил ветер.
- Да, был. Как жаль, что ты и его позабыл! О, Верховный Владыка, что же нам теперь делать! - мужчина разошёлся причитаниями, но вскоре умолк, погрузившись в мысли.
Последовав примеру и тоже уйдя в себя, парень решил помедитировать и разложить все мысли по своим местам. Как же так вышло, что он умер в одном из боёв с нюйгуй, а после просыпается и оказывается в теле некого Лун Мина, юноши, владеющим чайной. Неужели... Переродился. И что же делать?
Они ехали в повозке примерно четверть часа. Кобыла ступала осторожно, но телега то и дело шаталась, натыкаясь на камни и ветки. Когда повозка остановилась, Лун Цзинь кинул денежный мешочек в руки старику, который вёз их. Поблагодарив за помощь, юноша и мужчина поспешили откланяться. Перед глазами Шангуань Цзяна предстали городские ворота с каменной табличкой наверху.
Луань - торговый город на юго-западе Империи.
«О боги!» - мысленно воскликнул парень. Луань находился в нескольких неделях езды от деревни, в которой раньше он жил со своим учителем в прошлой жизни.
- Зачем мы здесь? - спросил парень.
- Мы идём в чайную, - ответил Лун Цзинь.
Пройдя ворота, мужчина с юношей вышли на главную улицу. На ней по обе стороны расположились торговые лавки. Каждый продавец расхваливал свой товар на все лады. Толпа покупателей и простых зевак сновали по улице. Стоял такой гомон, что можно было оглохнуть.
- Придётся идти сквозь толпу, - сказал Лун Цзинь. - Другие дороги не ведут вглубь города. Смотри, не потеряйся. - Сказав это, он направился прямо в толпу, словно в око смерча.
Немного потупив взгляд, юноша пошёл следом за дядей. Попав в толпу, та его чуть не сбила с ног своим потоком. Он протискивался меж людей, наступая на ноги прохожим, которые вскрикивали и бранились. Минув улицу, юноша увидел Лун Цзиня, который ждал его около каменного моста.
- Нам осталось немного, не отставай, - сказал мужчина и, развернувшись, ступил на известняк, из которого был сделан мост.
Шангуань Цзян пошёл по переправе, которая оказалась довольно-таки крутой. Остановившись посередине пути, парень подошёл к краю моста и, облокотившись о камень, нагнулся вперёд. В воде отразился молодой человек лет семнадцати. Его лицо, словно принадлежало девушке. Несколько передних прядей длинных волос были собраны на затылке деревянной, ничем не примечательной, шпилькой. Постояв ещё несколько мгновений, любуясь своим новым преображением, Шангуань Цзян откинулся назад и посмотрел на уже стоявшего на другом берегу Лун Цзиня. У того было недовольное выражение лица.
Юноша поспешил перейти оставшуюся часть моста. Подойдя к дяде, тот заговорил:
- Я же попросил тебя не отставать, а ты стоишь, любуешься собой, будто это сейчас так важно. Идём, осталось немного. - Буркнул себе под нос мужчина и, сложив руки за спину, побрёл по дороге.
«Ой-ой-ой», -- передразнил про себя молодой человек. -- «Странно, и чего это он разозлился? Может, что произошло между Лун Мином и Лун Цзинем до моего появления?»
Мужчина с юношей шли минут десять. За это время они успели пройти несколько поворотов, что показалось подозрительным парню. Сам он в городе находился впервые, но слышал о нём очень много от учителя.
«Луань сам по себе небольшой торговый городок», - рассуждал парень. - «Так почему мы так долго идём?»
Не успел он закончить мысль, как понял, что оказался опять на главной улице среди толпы. Рядом не было Лун Цзиня, и среди мелькающих голов его тоже не оказалось. Останавливаться посреди улицы нельзя, иначе тебя снесут с ног, затопчут и не заметят. Поэтому Цзян решил «плыть по течению», возможно, как-нибудь выберется отсюда.
«Течение» унесло его с середины улицы куда-то в сторону, так, что он проходил мимо лавок впритирку. Шангуань Цзян чуть ли не снёс несколько раз рукавами ханьфу, лежащие товары на прилавках.
Раздался громкий звук разбившегося стекла где-то позади юноши. Большая часть людей обратила внимание на виновника, в то время как молодой человек почувствовал, как его с силой хватают за руку и рывком вырывают из толпы, которая в это время не замечает ничего вокруг себя. Не успел он опомниться, как почувствовал сильный толчок в спину, из-за которого повалился в грязный угол.
Звук «пчелиного улья» раздавался где-то поблизости, но был приглушен. Шангуань Цзян зажмурился от боли, которая пронзила его живот. Некто, утащивший не успевшего опомниться юношу, избивал его сейчас чем попало. Это были ноги, палки, которые лежали на полу. Удар, ещё удар, попадание в солнечное сплетение. Парень начал задыхаться, он не мог ничего сделать, он был бессилен. Юноша позабыл, что находится не в своём теле. Теле, непривыкшем к изнурительным тренировкам под палящим солнцем или непрерывным ливнем. Цзян лежал, скрючившись от боли во всём теле, его хотели убить.
«Неужели Небеса всё-таки передумали о своём решении и сейчас пытаются лишить меня второго шанса? Неужели так закончится моё перерождение и я отправлюсь вслед за шифу? Этот, ни на что не годный человек умрёт, лёжа в грязном углу во всех нечистотах города?»
Мысли смешались воедино и крутились в голове, создавая непрерывную цепь. Сколько времени над ним издевались, юноша не помнил, но запомнил яркую вспышку, а после оглушительный крик.
Продолжение следует :>...
Тгк: ~беседка Чунхуа~