Черный подлокотник давно потерявшего былой лоск кресла был изодран. Остатки кожзама свисали клочьями, а под пальцами Кевина проглядывал голый металл. Скрип ногтей о пружину разрезал тишину, словно резкий шорох стекла, но Кевин его уже не замечал. В голове звучало только одно — кашель. Он заставлял сжиматься ладони так, что проступали вены, а пальцы впивались в проржавевшие железные внутренности.
— Семнадцать, — прошептал Кевин, отрывая ещё один кусок материала вместе с собственной кожей.
За дверью раздались шаги. Жена. Несколько секунд напряжённой тишины сменились глухим, неразличимым из соседней комнаты шёпотом.
Когда она вернулась к Кевину, то не произнесла ни слова. Он знал, что её взгляд ищет его, но не смог заставить себя поднять глаза. Кевин всё также продолжал раздирать об оголенный подлокотник пальцы, ожидая...
А чего ожидая?
Кевин на миг остановился. Вечная тишина, или ревущая во всю глотку агония? Что из этого его устроит?
— Восемнадцать… — спустя минуту хрипло выдавил Кевин, в то время как жена снова выскользнула за дверь.
Кашель становился громче. С каждым хрипом, с каждой секундой отчаянной борьбы ребёнка за вдох, разум Кевина трещал, как вот-вот готовый порваться трос. Он поднял голову сжимая виски так, будто мог выдавить оттуда этот адский шум. Но пальцы снова и снова тянулись к креслу, будто подобная расплата за бездействие могла хоть что-то исправить. Кевин ощущал, как густой пульсирующий туман всё сильнее заполоняет голову, выметая оттуда все прочие мысли, оставляя лишь кашель.
Хриплый. Детский.
Предсмертный.
— Я сделала укол — прикрывая за собой дверь, прошептала жена. Кевин взглянул на часы, лгущие что прошло больше часа. А может он просто уснул.
— Я... Я не могла больше…
Жестом остановив её, Кевин еле заметно кивнул. Тощая и бледная словно мышь, она безучастно смотрела на разодранное кресло, мысленно так и не вернувшись из детской.
Это был предпоследний. Купленные на оставшиеся гроши препараты лишь оттягивали неизбежное, останавливая приступы и погружая в беспокойный сон. Чтобы через несколько часов все повторилось. Но этот короткий промежуток не приносил спокойствия. Кевин не мог отделаться от мысли, что он будто показывал будущее — то что неминуемо случится, когда приступ вновь начнет выворачивать легкие, а лекарства под рукой не будет.
Пружина вновь завибрировала, издавая скрипучее дребезжание.
Такая монотонная боль, позволяла хоть и ненадолго, уйти Кевину в себя. Забыть о том что происходит в соседней комнате, и о собственном бессилии. Он мог просидеть так часами, пока в жизнь его вновь не возвращал кашель.
Но на этот раз, в сознание его вернула промелькнувшая мимо жена, не смотря на позднюю осень накинувшая поверх измятой блузки лишь легкую ветровку с открытым животом.
— Не смей. — тихо сказал Кевин, тяжело выбираясь из кресла.
Остановившись, жена на миг повернула голову к детской, но тут же вновь дернулась к выходу. Рванувший следом Кевин, в момент когда дверь уже почти захлопнулась, ухватил её за наскоро собранный хвост, и рывком втащил в квартиру, закрыв собой проход.
Упавшая жена легко приподнялась на локтях, и с ненавистью посмотрела на Кевина. Но он знал, что ненавидит она сейчас не его, а весь мир. Мир который высасывает жизнь из её дочери, не давая возможности спасти. Даже самыми грязными путями.
— Ты не сделаешь этого. — выдохнул Кевин облокотившись на дверь, отправив пальцы на поиски привычных пружин.
— А кто сделает? — оскалившись рыкнула она, обхватив колени.
Внезапно Кевину стало невыносимо больно. Последние пол года его мало что интересовало помимо дочери, но сейчас… Сейчас он смотрел на усталое красное лицо, которое еще совсем недавно украшала пара прекрасных голубых бриллиантов, покрытых теперь серой пылью.
Потухли.
— Мы справимся. — солгал Кевин не отводя от жены взгляд. — Я поговорю с ним.
— Говори. — её голос стал ледяным. — Но когда ты вернешься у тебя ничего больше не останется.
Кевин вздрогнул.
Тишину следующих минут не заглушили удары по стене. Она впитывала всё.
- Я поговорю с ним. - тяжело дыша повторил он, больше никуда не глядя. Его глаза остались в детской, уши в гостиной, а пальцы на залитых кровью пружинах. Он уйдет, чтобы вернутся с заветной целью. Или не возвращаться вовсе.
Его шаги отдавались эхом, будто здесь уже не осталось жизни. Звук, который когда-то был таким обыденным, теперь звучал чуждо.
Но на пороге он вдруг остановился. Он чувствовал что сквозь сгорбленную спину его сердце прожигала старая фотография. На ней все трое улыбались. Еще умели.
Кевин очень хотел обернутся, но вместо этого сделал шаг вперед. Ещё немного, и он не заставит себя уйти.
Через секунду Кевин оказался за дверью, забрав с собой ключи.
Оба дубликата.
***
Спустя час, Кевин вышел из полупустого автобуса, оказавшись подле охваченного изумрудным свечением здания «ФармКо» — фармацевтической корпорации, в которую ему удалось устроиться фасовщиком на полставки. Сколько же раз он держал в руках нужные лекарства. Спасение дочери проходило через него каждый день. И каждый день он возвращался, беспомощно слушая как она умирает.
Но сегодня он поступит правильно.
Мельком взглянув на треснутые часы, брать которые побрезговал даже ломбард, Кевин направился к дверям, мимоходом отсканировав пропуск. Оказавшись в режущем глаза вестибюле, он по привычке завернул в раздевалку, откуда рабочие попадают в фасовочный отсек, но в последний момент остановился. Мысль о том, что случится с семьей, если, а вернее когда его поймают за содеянным и публично казнят, заставила ещё раз всё обдумать.
Если он вернется без лекарства, в ближайшие дни она умрет.
Если украдёт, убьют уже его, на семью повесят долг, и она все равно умрет.
Тупик.
Не понимая до конца что он хочет сделать, Кевин резко развернулся, едва не сбив оскалившуюся женщину, и направился в параллельное крыло.
Не громко постучав и дождавшись хриплого — «да-да?», Кевин оказался в кабинете Директора. От их последнего разговора прошла почти неделя - Директор отлеживался после процедуры внедрения, но кабинет как и всегда выглядел идеальным:
Задернутые шторы окон выходящие прямо в цех; витиеватый стол с идеальным порядком; полная пепельница лишь дополняющая его; и кресло... из кожзама. С целым подлокотником.
— Кевин Миллер, мой самый дорогой работник — пробасил голос повеселевшего директора. — А знаешь почему дорогой?
— Потому что трачу ваше и свое рабочее время. — глядя в пол пробормотал Кевин сотни раз втореную хохму, отчего директор всегда заливался искренним смехом.
— Поэтому я тебя и люблю — театрально протерев лоб, он облокотился на стол с внешней стороны, и уже серьезно взглянул на Кевина.
— Позволь спросить, прежде чем ты вновь затянешь свою заунывную сказку про болезнь сына…
— Дочери. — выцедил Кевин.
— Да прости… дочери конечно. — улыбнулся директор. — И все же, Кевин. Скажи мне - что ты видишь на этой картине?
На стене, указанной директором висело среднего размера полотно, с изображенным «Девятым валом» Айвазовского.
— Смерть. — спустя пару секунд ответил Кевин.
— Поэтому, мы с тобой такие разные. Я на ней вижу жизнь. Разве не в борьбе раскрывается эта самая жизнь? Просто посмотри, как эти люди в нечестной схватке борются со смертью, спасаясь на кажущейся ломкой веточкой мачте. И хотя надежды спастись на ней нет, те кто уже упали в океан все равно гребут к ней.
Кевин ничего не ответил. Он смотрел на Директора и чувствовал, как внутри поднимается горькая волна ненависти. Сколько раз он стоял здесь, унижаясь и моля о помощи? И сколько раз его слова разбивались о такое же равнодушное лицо, словно эти мачты?
— Признаюсь честно, Кевин. Выбирая картину, я вдохновлялся твоим упорством. Бесполезным… но яростным.
— Мне нужны лекарства — потребовал Кевин. Нужно было остановится уже на этом, но эмоции напитывающиеся месяцами словно клещи, понесли его дальше. — Сегодня. Недельный запас. Так или иначе я уйду с ними. Украду, убью охрану, спрячу там, где найдет только жена, но уйду. Я вам предлагаю верность в обмен на спасение жизни. Дайте лекарства, и можете называть любые условия.
— Бери. — просто согласился Директор. Их с Кевином взгляды пересеклись и затвердели. Они оба не знали что делать дальше. Однако спустя минуту, Директор поднял со стола один из отчетов, критически оглядел его и оторвав кусок, нацарапал что-то на краю.
— Почему? — только и спросил Кевин.
— Я хотел увидеть зубы! Хотел чтобы за твоими мольбами, стояло и что-то ещё, что делает тебя достойным быть человеком. И ты наконец их показал. — директор протянул Кевину бумажку, отчего тот не долго думая выхватил ее дрожащими руками, не веря разглядывая надпись.
«Выдать Кевину Миллеру 14 ампул изониазида -
С.Е.»
От внезапно захлестнувшего желания сбежать с добытым сокровищем, Кевина удерживало лишь понимание, что это за человек. Да и такое количество ампул подойдет только для начальной стадии болезни. Его дочери нужно вдвое больше. Но даже это рядом не стоит с тем дерьмом, что колит ей жена. Это были настоящие лекарства, способные спасать уже сейчас.
— А теперь, когда ты смог осознать всю полноту подвернувшейся тебе удачи, я наконец продолжу. — директор вперевалку обойдя стол и плюхнувшись в кресло, раскурил лоскутную сигару.
— Я понимаю, у тебя масса вопросов, но давай представим, что я вдруг решил сделать подарок.
— То есть я могу идти? — осторожно спросил Кевин, но тут же споткнулся о хищный взгляд.
— Я не закончил. — сбросил пепел директор. — Подарок, моему новому форсайтеру.
— Я согласен.
— Молодец, Кевин — ухмыльнулся директор. — Если бы ты сейчас начал задавать вопросы, я бы выставил тебя вон. Но ты вновь показал зубы. Такие мне нужны. Будешь получать достаточно чтобы прокормить и вылечить всех кого там тебе надо. Простыми словами - предлагаю повышение.
Кевин изо всех сил старался не думать о том, что происходящее может быть сном. Порой такие знамения ему приходили. В одних из них лекарства не помогали, в других он доставал их слишком поздно…
Но сейчас все выглядело иначе.
— Что от меня требуется? — глядя на обрывок, спокойно спросил Кевин, понимая что за всей этой чушью, стоит одно большое «НО».
— Для этой должности нужно пройти процедуру внедрения, только и всего.
***
Над головой вновь громыхнуло, донеся однако до Кевина лишь затерявшийся в гуле моторов приглушенный стук. Грозовой шторм не отпускал город третьи сутки. Многочисленные ливневки едва справлялись с напором грязной и наверняка токсичной воды, рискующей всё затопить в ближайшие дни. Но глобальное потепление было последним, что сейчас волновало Кевина.
Нервно постукивая по пластику оконной рамы, намертво застрявшего в пробке такси, он пытался вспомнить, что же только что ему снилось. Но в мыслях витало лишь стойкое ощущение кошмара.
Почесывая раздраженную щетину, он мельком взглянул на запястье, убедившись что вот-вот опоздает. Недоверчиво посмотрев на тёмно-пасмурное небо, явно расходящееся с увиденным временем, Кевин посомневался еще пару секунд, пока очередной рывок тронувшегося такси не убедил его окончательно. Сильнее пробок он ненавидел только оттягивание неизбежного.
Поежившись от хаотично застучавших по стеклу капель, Кевин лишь сильнее прижал дипломат с лекарством. Указание директора было предельно простым. Сегодня же быть готовым к телепорту. Иначе все его предложения будут "аннулированы".
До конца отведенного времени оставалось чуть больше часа, без учета всех процедур уже в центре, и будь он обычным человеком, только в очереди он отстоял бы втрое дольше. Однако нужные бумаги директора задачу упрощали до предела - нужно лишь успеть.
— Вплавь что ли собрался? — недоверчиво усмехнулся водитель на просьбу выпустить его. Но поняв что Кевин серьёзен, коротко упомянул что плата должна быть полноценной, и после получения оной снисходительно улыбнулся — Надеюсь вам понравится.
Хлопнув дверью и затянув капюшон, Кевин проскользнул между гудящими моторами автомобильной пробки. Едва он покинул шоссе, поток тронулся, вместе с довольно шустро удаляющимся такси.
— Вот же сука. — выругался Кевин куда-то вверх, быстро вышагивая по самому краю тротуара. Холодный косой дождь ударил в лицо, а грязная вода из-под проезжающих автомобилей обдавала его каждый раз, как поток приходил в движение - слишком близко тротуар был к дороге. Будто всё вокруг было против него.
"Девятый вал" - проскользнула противная мысль.
Но Кевин продолжал идти вперед.
— Ради неё... — тихо выдохнул он, стараясь приглушить дрожь в голосе. Впрочем с этим прекрасно справлялся дождь.
Впереди, теряясь где-то в тёмно-серых облаках замаячила башня "ТелТека". Его логотипы встречались чуть ли не на каждом, даже самом захолустном здании: глобус, на вершинах которого были круги соединенные стрелками. А из каждого рекламного билборда раздражающе бил по глазам их слоган "Те, кто опередили время". Кто-то даже может сказать, что имя компании стало синонимом надежды. Однако Кевин считал иначе.
— Надежда для идиотов, — пробормотал он, лишь крепче сжимая ремень дипломата. Это он понял сегодня у Директора.
Наконец Кевин дошел до перекрестка, где вставший транспорт мог наконец разъехаться, объезжая башню. Люди вокруг шли в своём ритме, машины ехали хаотично, но всё так или иначе сводилось к "ТелТеку".
Их Кевин, что скрывать, ненавидел. Корпорация лишила работы множество людей, отдав приоритет идиотам, которые первые решились пройти внедрение. Никто не знал как оно работает, кроме того что внедрение представляет собой полный слепок человека и его сознания. Однако Кевин был достаточно самокритичен чтобы понять - его сознание никому интереса не представляет. Но даже понимая это, ему попросту было страшно.
Сегодня судьба дала ему шанс. Шанс спасти дочь и изменить свою жизнь. И мелкий, абсолютно иррациональный страх его не остановит.
Его глухие шаги терялись среди бесконечного уличного гула, становясь частью ритма, пока перед ним продолжали стоять глаза жены. Такие же серые, как небо. Такие же уставшие, как он сам.
- Ради них. - снова прошептал Кевин, на что в ответ ливень лишь усилился, вместе с резким порывом ветра сбросив с него капюшон.
Башня приближалась, а с ней — и всё, чего он боялся. Каждый шаг будто впечатывал в асфальт: небо давило на плечи, а тяжесть дипломата прожигала сквозь мокрую куртку.
Шаг за шагом, кровоточащие водой улицы приближали к казалось убегающей от него башне. Кевин был уверен, что каждый из немногочисленных прохожих косился на него, едва он их обгонял, провожая после взглядом на сотни метров. Но помня что стоит на кону, он смог заставить себя не оборачиваться.
Внезапно под его ногами блеснула лужа, отразив сверкающий Тековский логотип. Кевин понял, что дальше прятать взгляд смысла нет, и остановившись взглянул наверх. Башня выглядела бесконечной. Всевидящая подобно Богу, и неотвратимая подобно судьбе.
— Ради нас. — словно мантру, повторил Кевин.
И шагнул внутрь.
***
Кевин никогда не радовался преждевременно. Слишком часто жизнь обламывала его в последний момент. Да и сколько их было то, этих моментов?
Но сейчас, держа в руках справку о внедрении и полный дипломат лекарств, он почти позволил себе расслабиться.
Почти.
Губы дрогнули в давно забытом движении, будто вспомнив, что значит улыбка. Но Кевин тут же одернул себя.
Отсюда нужно ещё уйти.
— Одну минуту, мистер Миллер. — звонкий девичий голос остановил его в полушаге от двери.
«Накаркал»
Кевин выдохнул, но, развернувшись, успешно натянул маску вежливого внимания.
— Мистер Миллер — подошла лучезарно улыбающаяся медсестра. — Я поздравляю вас с практически успешным внедрением в систему «Telltech», но осталась одна крохотная формальность…
— Где подписать? — механически потянувшись за ручкой вздохнул Кевин.
— О, бумаги позади, — она с лёгким смешком демонстративно отложила планшет на полку у выхода. — Но, согласно протоколу, компания настаивает на первой тестовой телепортации прямо здесь, в центре.
— Но в справке указано, что я окончил процедуру внедрения, верно?
— Верно, мистер Миллер, но без теста она недействительна, и не один центр кроме этого вас не примет. — чуть наигранно стушевалась сестра.
Кевин скользнул взглядом по часам. Больше машинально, чем осмысленно. Прошло уже несколько часов и дочь могла проснуться в любую минуту.
— Я должен идти. — тихо прохрипел Кевин.
— Понимаю, мистер Миллер. В таком случае лекарства вновь становятся собственностью компании "ФармКо".
— Что…
— Мистер Миллер, — продолжая улыбаться перебила его медсестра. Но теперь, что-то в этой улыбке напоминало оскал. — Выйдя из кабинета, вы похороните не только себя.
«Все же покопались в мозгу, суки» — понял Кевин
— В комнате напротив тестовая камера. У вас есть пару минут на решение. Сожалею, но наш центр не может ждать каждого несознательного гражданина. — не дойдя пару шагов до двери, медсестра вдруг остановилась, и заговорчески прошептала:
— Надеюсь на ваш правильный выбор.
Звук захлопнувшейся двери оставил Кевина в тишине.
Дипломат продолжал жечь грудь. Каждую секунду, каждое мгновение что он тут «решает», может быть тем, что не хватит для спасения дочери. Но что если он нужен ей именно сейчас? Что если этот грёбаный тестовый телепорт станет тем, что будет являться Кевину в кошмарах? Ноги подкосились, и Кевин дав им волю соскользил по стене, закрыв лицо руками.
Темнота и тишина.
Тишина в ожидании кашля.
«Прости, родная…»
Он резко поднялся.
«Я иду ва-банк.»
***
— Мистер Миллер, я так рада, что вы приняли правильное…
— Закрой пасть. — Кевин отмахнулся, не удостоив медсестру взглядом, и быстро осмотрел помещение в поисках того, кто будет проводить процедуру. В мягких креслах перед стоящей медсестрой сидело несколько людей в белых халатах. Они лениво подняли головы, с любопытством оценивая его.
Помимо них в зале возвышались две прозрачные вертикальные капсулы, скрепленные проводами и трубами, каждая — не меньше трёх метров.
— Сделайте все быстро. — без тени той недалекой радости процедил Кевин. — Если мы не успеем до того как… — он осекся, но тут же продолжил. — Делайте, пока я не передумал.
Кто-то из "врачей" усмехнулся, но Кевин не обратив внимания стал выполнять их указания. Раздевшись, он швырнул одежду в угол, аккуратно уложив на неё дипломат, и запрыгнул в капсулу ближе к двери.
Стекло сомкнулось. На голову опустилось устройство.
Уперевшись лбом о холодную стенку он закрыл глаза.
Главное — успеть. Уже через минуту он вынырнет из соседней капсулы. А когда спустя пару часов вернётся домой, наконец найдёт в себе силы зайти в детскую и посмотреть в глаза дочери. Потому что будет знать, что смотрит не на труп.
— Мистер Миллер, всё готово к вашей телепортации. — Голос прозвучал прямо перед ним и Кевин открыл глаза. Перед капсулой, с полуулыбкой стоял один из "врачей". — Хотите сказать что-то напоследок?
Кевин хотел было послать его, но замер.
— На какой… напоследок?
— О, вы всё же обратили внимание. — мужчина устало вздохнул, внимательно наблюдая за реакцией. — Мистер Миллер, когда процедура завершится, вы исчезнете. И я говорю не метафорически, ни риторически, ни теоретически и даже не поэтически. Вы исчезнете в прямом смысле этого слова.
Внезапно в груди что-то скрутило. Слова прозвучали буднично и сухо, и оттого как никогда правдоподобно.
В тот же момент капсула слегка завибрировала, осветив собеседника и спины остальных «врачей» смотрящих в экраны.
"Внимание! До финальной фазы три минуты!" — объявил механический голос.
— Чтобы не было вопросов, мистер Миллер. — доктор пригладил воображаемую складку на халате. — Вы сами подписали документы, и добровольно дали согласие на телепортацию.
Кевин механически кивнул.
— Фактически, мы свое обязательство исполняем. Тело идентичное вашему действительно выйдет из соседней капсулы с вашим… или вернее сказать почти вашим сознанием. Если проще - вместо переноса в пространстве мы делаем слепок, а затем воссоздаем в точке выхода, возвращая разум. А оригинал, как я уже сказал... исчезает.
— Ты врёшь, — хрипло выдавил Кевин. — Зачем вам это?
— Изначально — лишь экономическая целесообразность — пожал плечами «врач». — Копия куда дешевле переноса оригинала. И честно скажу — реальнее. Но впоследствии нам открылась возможность слегка... корректировать сознание болванок. Тех кто влиятельнее используем более масштабно. А такие как вы, мистер Миллер, становятся не более чем рупором, который будет привлекать к нам все новых клиентов. В основном семью и друзей. В вашем случае, жену и, если не ошибаюсь, дочь?
— Палачи еб*чие! — Кевин с размаху ударил стекло, едва обратив внимание на хрустнувшую кисть.
— Мы предпочитаем — ученые. — снимая невидимую шляпу наклонил голову врач.
*Внимание! До начала финальной фазы одна минута!
— Как вы спите после этого? — выдавил Кевин чувствуя как наполняются влагой глаза, прижав к груди начавшую опухать руку.
— Прекрасно, мистер Миллер. У меня есть снотворное.
Врач на секунду скосил глаза куда то вверх, после чего улыбнувшись развел руками:
— Чтож, долг зовет. Советую не тратить свои... 53 секунды попусту. Подумайте о чем-нибудь хорошем. Например о мороженом. До скорой встречи, мистер Миллер… И прощайте.
Но Кевин уже не слушал. Перед глазами был лишь образ его дочери, обнявшей истрепанного и загвазданного кровавой мокротой мишку, которого он подарил ей когда она была здорова. Кевин старался не думать о том, что будет, когда он, а вернее его копия доберется до них.
Капсула затряслась сильнее.
Поезд. Он в поезде с семьей. На нем, вместе с женой и дочкой, они едут куда-нибудь туда… да, туда! Где их всех снова научат улыбаться. А этот трясущийся вагон, лишь приятная предтеча хорошей, новой жизни. Жизни без борьбы.
Вибрация капсулы усиливалась, превращаясь в ритмичный гул, словно перестук вагонных колес. Кевин глубоко вдохнул, ловя воображаемый свежий воздух. Лицо расслабилось, губы дрогнули, наконец окончательно сформировав едва заметную, но искреннюю улыбку.
— Я люблю вас, — прошептал он, не открывая глаз.
***
*Внимание телепортация завершена.
— Всё готово, доктор Ричард. — донеслось до главного «врача», еще минуту назад говорившего с Миллером.
— Без тебя слышу. — отмахнулся он.
— Скажи-ка мне, Джек. — медленно проговорил Ричард. — что было бы у тебя в голове, будь ты на месте наших клиентов?
— Наверно трясся бы от ужаса. — «пожал плечами» собеседник.
— То-то и оно. — пробубнил «врач», в последний раз окинув улыбающегося Миллера — ладно, черт с ним, заканчиваем.
***
Круговые двери огромной башни никогда не останавливались. Поэтому бодро вышагивающему по белоснежному холлу мужчине потребовалось некое мастерство, чтобы попасть в самый последний миг пространства одной из секций и как можно быстрее покинуть здание. Он спешил домой, к семье. Спешил потому что знал, как сделать их жизнь лучше уже сегодня. «Teltech» поможет жене найти работу, а дочь вылечит от недуга. И тогда, наконец у них все будет хорошо! Его семья будет счастлива!
Внезапно мужчина остановился, вспомнив об оставленном в кабинете дипломате, но поразмышляв секунду махнул на него рукой.
Август 2024
Санкт-Петербург
Алекс Денисов