Мальчик шагал между двух высоких фигур — своих наставников, своих отцов. Ему было тринадцать, возраст, когда детские игры начинают уступать место серьёзным вопросам, но ответы на них ещё не приходят. Он привык доверять им безоговорочно: они учили его писать, читать, понимать звёзды и законы мира.
Мир, в котором он жил, был знаком до мелочей: искристые купола городов, прозрачные дороги, где текли световые потоки транспорта, и мягкие серые склоны холмов, покрытые серебристой травой. Но сегодня его вели в сад на окраине города, куда прежде он никогда не заходил.
— Куда мы идём? — спросил он, запрокидывая голову к лицам учителей. Голос его звучал настороженно: он знал их слишком хорошо, чтобы не заметить скрытой торжественности в походке и взглядах.
Один из них — высокий, с голубоватой кожей и длинными пальцами, — посмотрел вперёд и произнёс:
— В место, которое ждало тебя тринадцать лет.
Другой, с янтарными глазами, добавил тихо:
— Сегодня ты узнаешь о себе больше, чем знал прежде.
Мальчик нахмурился. Он привык к откровенности своих наставников — они никогда не лгали. Но сейчас в их словах чувствовалось что-то спрятанное, почти страшное.
Они вошли в ажурные ворота сада.
Мальчик остановился. Перед ним открылось пространство, не похожее ни на что в их мире. Здесь не было прозрачных деревьев, светящихся плодов и гладких серебристых стеблей. Перед ним раскинулись густые, плотные, шероховатые деревья. Их листья колыхались на ветру, шуршали — звук, который он никогда раньше не слышал. Воздух был полон запахов — пряных, сладких, терпких, головокружительных.
По траве пробежало существо, маленькое, рыжее, с хвостом трубой. Оно остановилось, посмотрело на него умными глазами и убежало в кусты.
— Что это? — спросил мальчик шёпотом.
Учителя переглянулись. Янтарноглазый сказал:
— Это животное. Она из того же мира, что и ты.
Мальчик замер. Слова зазвенели в его голове.
— Как… что значит «как и я»?
Высокий мягко положил ему руку на плечо.
— Ты всегда знал, что мы нашли тебя. Но не знал всю правду. Тринадцать лет назад, когда наш патруль проходил мимо пояса астероидов, мы обнаружили обломки судна. Оно было разрушено, мертво. По всей видимости столкновение с астероидом... Но в одной из капсул был эмбрион. Ты. Это ты знаешь. Но это еще не все.
Мальчик резко шагнул назад. Сердце его заколотилось.
— Я не понимаю! — выдохнул он.
— Ты — наш сын, — сказал янтарноглазый тихо. — Но ты не рождён в нашем мире. И где-то там существует твой мир. Но вселенная велика, и нам его так просто не найти, как бы мы не желали этого. По всей видимости погибший корабль летел колонизировать далекие миры. И ты не настоящий лулиэн, малыш.
Это слово, чужое, резкое, будто ударило его. Ты не лулиэн...
— Почему вы… не сказали раньше про остальные эмбрионы? — голос его сорвался.
— Мы боялись, — признался высокий. — Боялись, что ты почувствуешь себя чужим среди нас. Мы хотели, чтобы у тебя было детство, полное света и доверия.
Мальчик опустил голову. Внутри у него всё смешалось. Любовь к этим двоим — единственным близким в его жизни — и горечь того, что они скрывали правду. Он пытался вспомнить, был ли он хоть раз похож на них? Его кожа была светлее, глаза и волосы другие. Но он не замечал этого. Или не хотел замечать.
— Так значит это всё? — он обвёл рукой сад. — Эти деревья, эти звери? Это все, что у меня есть?
— Вместе с тобой в том отсеке мы нашли капсулы с семенами растений и зародышами животных. Мы сохранили их. Вырастили. Мы знали, что однажды они понадобятся тебе. Чтобы ты увидел, откуда пришёл. Они похожи, очень похожи на зверей и растения нашего мира, и все же иные. А твои близкие и семья все погибли, малыш.
Мальчик медленно пошёл вперёд. Трава под ногами была колкая, живая, и изумрудная. Он медленно касался коры деревьев, трогал листья. Всё казалось странным и в то же время до боли близким. Как будто он всегда ждал этого момента.
И вдруг его взгляд зацепился за цветок. Красный, словно огонь. Он стоял на длинном стебле, обрамлённый острыми шипами.
— Что это? — прошептал мальчик.
— Роза твоего мира, — сказал янтарноглазый. — Это просто восхитительно, что она не серебристая или золотистая, а ярко-красная. Роза, и красная! Просто потрясающе!
Мальчик наклонился, протянул руку и осторожно коснулся лепестка. Он был нежным, бархатным. Но пальцем задел шип. Острая боль обожгла кожу, и на кончике пальца выступила капля крови.
Он отдёрнул руку. Смотрел на кровь в изумлении. Она была такая яркая. Такая настоящая.
Учитель шагнул ближе, улыбнулся мягко и сказал:
— Скоро тебе не будет больно. Просто подожди.
И мальчик вдруг понял: боль — это тоже часть его правды. Его кровь, его цветок, его земля, которую он никогда не видел. Он стоял между двумя мирами — тем, что вырастил его, и тем, к которому принадлежал.
И впервые в жизни он ощутил, что по-настоящему жив. Да, он не был настоящим лулиэном, но... Сейчас он чувствовал себя счастливым, и смог с благодарностью улыбнуться своим двоим отцам.