На дисплеях навигации медленно вращался темный округлый звездный кочевник, с бока освещенный сиянием яркого карлика. Астероид 24-Дельта, безликий, как тысячи других каменных кусков в дальнем космосе, обреченный скоро сгореть в пламени безымянной звезды. Но сигнал с его поверхности был необычным: спорадические всплески не идентифицированных изотопов, и еще кое-что. Слишком много органики для безжизненного булыжника.
Кадет Сергей Фельдман следил за странными цифрами на экране, рядом с тактическим офицером и капитаном, тревожно сжимая перчатки скафандра.
— Показатели стабильны, — произнес он. — Радиация в пределах допустимого. Но… что за дикая концентрация фосфатов?
Капитан Тихонов — строгий, с серебристыми висками и взглядом человека, которому уже не раз пришлось принимать невозможные решения — кивнул.
— В составе атмосферы нет ничего интересного. Но посадку сделаем. Данные по органики слишком странные.
Высадка произошла почти бесшумно: гравитационные амортизаторы погасили касание, и шлюз корабля «Жемчужная» распахнулся. Астероид походил на огромный череп, угольно-черный, обломанный, потрескавшийся, и Сергею казалось, что звезда вдалеке прожигает пространство, как раскаленный глаз. Этот булыжник был обречен на скорую смерть...
Кадеты двинулись вперед в сумраке, Тихонов шел первым.
— Стоп, — голос капитана сорвался чуть ниже привычного. — Смотрите под ноги.
На каменистой относительно ровной площадке лежали кости.
Не одна. Не десятки. Тысячи.
Сергей сначала не понял, что видит, — белесые осколки, обломки позвоночников, ребер. А затем взгляд упал на череп. Два глазных отверстия были странно широкими, челюсть — на три зубных сегмента, массивная.
— Они были гуманоиды… — прошептал Илья. — Но не из цивилизаций Сообщества. Не из известного нам спектра.
Сергей присел. Между костями виднелись следы: страшные ожоги, узоры от лучевого оружия.
— Их… жгли, — сказал он. — Уничтожали на месте. Массированный огонь, без разбора.
Тихонов молчал. Наклонился, провел ладонью над дугообразным обломком длинной кости.
— Здесь нет знаков битвы, — произнес он наконец. — Просто… Собрали и уничтожили. Это казнь, а не бой. Ксеноцид. Доложим Совету, конечно будет расследование. И убийцы, и жертвы принадлежат к неизвестным нам цивилизациям, но мы найдем их и докопаемся до истины.
Звезда на горизонте вспыхнула красным всплеском.
— Мы теряем время! — отрывисто крикнул капитан. — Астероид входит в притягивающую зону. Он упадет в огненную купель через сорок минут!
— Но капитан! Это открытие уровня Сообщества!
Тихонов резко шагнул к нему.
— Мы не успеем. Всё, что здесь было — обречено. Мы не спасем эти кости. Но мы сделаем все, чтобы найти тех, кто это совершил.
Сергей чувствовал, как внутри все протестует. Он оглянулся: безмолвная равнина костей, как снег из крошки слоновой кости. Черепа, повернутые к небу, словно умоляли о последнем взгляде. А огненное ядро было все ближе...
Когда отсчет до падения перевалил за двадцать минут, капитан Тихонов принял решение: немедленно возвращаться. Корабль уже готовился к взлету, перегружая энергоцепи, когда Сергей тихо сказал:
— Разрешите остаться еще на десять минут. Нам нужна улика. Нельзя так просто уйти отсюда.
— Отставить! — отрезал капитан.
— Я останусь один… на грави-скутере. Потом вас догоню.
Тихонов с горечью смотрел на него, понимая без слов: Сергей уже все решил для себя.
— Десять минут. Не больше. Если не успеешь — я не вернусь за тобой, ты это знаешь. Ты сгоришь заживо вместе с этими скелетами, идиотина.
— Знаю.
Грави-скутер сорвался с платформы тихо, как падающая перышка, и Сергей заскользил над покрывалом костей. Звезда уже наполняла половину небосвода — исполинское белое чудовище, готовое проглотить все. Он мотался между завалами, в жуткой костяной пустыне. Белесые ребра, намотанные друг на друга, искореженные черепа. От ужаса в висках стучало: кто мог жестоко уничтожить в один миг сотню разумных существ?
Время тикало.
17:43.
17:12.
Груда костей под ним дрогнула — астероид вошел в зону приливного разрыва. Металлический визор мигнул предупреждением.
— Чёрт…
Он погибнет здесь, среди останков, на месте чудовищного злодеяния... Сгорит живьем. И тут грави-скутер отреагировал на нечто блестящее - в солнечном отблеске между позвонками лежал кусочек металла.
Сергей спрыгнул, нащупал, и вытянул предмет.
Пуля.
Пуля с микрорезным гравированием.
На торце — символ, похожий на свернутую в спираль букву, возможно — эмблема или герб. Под симметричной дугой — серповидные линии, будто три когтя впиваются в круг.
И в тот момент, когда он разобрал узор, над горизонтом взорвался солнечный протуберанец.
Время кончилось.
Сергей взвился на скутере, не разбирая траектории. Гравитационные колебания рвали поверхность. Камни и кости летели вверх, словно звезда пыталась забрать даже память.
— «Жемчужная», я на подходе! — закричал он. — Открывайте шлюз!
— У тебя десять секунд! — голос Тихонова был ледяным.
Сергей влетел в доковый отсек почти вслепую. Механические лапы захвата ударили по скутеру, стабилизируя курс. Двери закрылись. Температура корпуса прыгнула, словно корабль вошел в пламя.
Капитан не успел ничего спросить — Сергей просто протянул ему находку, ладонь дрожала. Кадеты обступили их, Илья и Гена обнимали друга, не скрывая слез радости — идиот, ты же мог погибнуть!
Символ на пуле горел как проклятие.
Астероид вспыхнул позади - в пламени звезды растворялись тысячи костей. Но в шлюзовом отсеке теперь лежала украшенная буквой-спиралью пуля — доказательство преступления.
Сергей тяжело дышал.
— Вот… ключ. Он поможет Совету найти цивилизацию преступников.
— Да, — тихо произнес Тихонов. — Теперь мы знаем… кого искать. Ксеноцид не останется безнаказанным.
Он поднял пулю к свету. Символ-спираль отражал бледные отблески звезды.
Капитан нажал на запись головизора.
— Зафиксировать: объект «Память». Расследование открыто.
Уже ночью, по корабельному времени, Сергей допил чай и укрылся под уютным клетчатым одеялом в своей каютке. Рядом на полочке мерцал жемчужно маленький череп, очевидно детский. Вырванный из огненной купели в последний миг... Ни капитан, ни друзья о нем не знали. Сергей захоронит этот череп на старой Земле, среди цветов и трав нагретых солнцем степей, там, где пахнет полынь, терпко и пряно, и положит сверху камешек по древнему обычаю... Да, именно так он поступит.
Сергей включил режим приватности — панели стен погасли, превратившись в темное стекло. В каюте оставалось лишь красноватое свечение индикаторов и тихий гул систем жизнеобеспечения.
Он положил пулю на стол. Металл был холоден, но будто живой — отражал его лицо, слегка искажая, как кривое зеркальце.
— Вики, — прошептал он. — Удаленный доступ. Распознавание символов.
Глобальная нейросеть ожила мягким, почти человеческим голосом:
— Подтверждаю. Пожалуйста, предоставьте изображение объекта или символа.
Он медленно поднес головизор к пуле. Съемка началась.
Спиральная буква — словно загнутый хвост хищного животного — вспыхнула в объективах, отразилась во внутрисетевом буфере.
Под ней — три когтевых штриха.
— Начинаю поиск… — голос Вики стал отрешенно-механическим. — Обработка по протоколу «Совпадение низкой вероятности».
Минуты тянулись вязко. Как кадет Звездного флота, он имел доступ к такому... Поиску.
Сергей чувствовал, как пальцы начинают дрожать.
Может, он ошибся. Может, это просто, случайная абстрактная метка.
Но Вики вдруг произнесла:
— Найдено совпадение. Источник: видеокамера развлекательного комплекса «Селена» на орбите Юпитера. Время: 1497Ф-й цикл станции, сектор VIP-галереи.
Голограмма вспыхнула над столом.
Полутемное помещение, неоновые завесы, голографические фигуры обнаженных танцовщиц.
Мужчина в дорогом фиолетовом костюме, с развязными движениями, слегка навеселе.
Сенатор Валерий Курсан — член Совета Новой Земли, медийная звезда, любимчик масс.
Он сидит за столом, окруженный четверкой андроидов-девушек что всегда заполняют подобные заведения — на них из одежды только роскошные бриллиантовые украшения. Две жгучие брюнетки и две платиновые блондинки.
Смеется.
Берет салфетку.
Монохромная камера фиксирует его движения: быстрые, резкие. Он не пытается рисовать красиво — привычный жест подсознания.
Спираль.
Три когтя.
Абсолютно тот же символ.
Сергей почувствовал, как кровь застыла в жилах.
Запись продолжалась всего десять секунд.
Сенатор, не глядя, отбрасывает салфетку.
Вики останавливает голограмму и замедляет кадр, доводя детализацию до предела.
Сергей покачал головой.
— Чертова политика…
На мгновение возникла мысль: сказать капитану. Немедленно.
Но что он принесет?
Фрагмент записи с развлекательной станции и разрисованная салфетка?
В Совете его просто раздавят.
Его обвинят в провокации, в несанкционированном доступе.
А пуля — слишком мала, слишком неоднозначна.
Кто угодно мог оставить на ней знак.
Он обхватил пальцами виски.
Перед глазами всплывали белесые кости, и его детский череп, спрятанный сейчас под одеялом.
Сотня жизней, стертых в пепел.
— Вики, — прошептал он. — Оставь запись в локальном буфере. Не публикуй.
— Выполнено.
Сергей поднялся.
Он понял, что теперь это его личная война.
Ничто, кроме правды, не даст покоя ни ему, ни тем, кто лежал на том проклятом утонувшим в огненной купели астероиде, похожем на череп.
На следующий день он стоял в коридоре перед каютой капитана Бориса Тихонова.
Сжимал кулаки.
Внутри — гулкий удар сердца и раздирающее чувство долга.
Он нажал на сенсор.
— Входи, кадет, — голос капитана был выжжен усталостью.
Сергей вошел.
Тихонов сидел за столом, без кителя, в простой серой рубашке.
Перед ним — голограммы костных структур, схемы анализа облучения, отчеты о поле гравитационных возмущений.
Он поднял глаза.
— Говори.
Сергей вдохнул.
— Капитан… Я вижу Вы тоже исследуете... Я нашел совпадение по символу на пуле.
Тихонов медленно поднялся.
— Какое еще совпадение?
Мгновение — как шаг над пропастью.
— Сенатор Новой Земли. Курсан. Он…пьяный нарисовал этот знак на салфетке в одном муторном злачном заведении. Я воспользовался своим правом кадета на Поиск.
Капитан не дрогнул.
Не удивился.
Лишь закрепил взгляд на кадете, будто проверяя его на прочность.
— Покажешь?
Сергей активировал запись.
Голограмма ожила.
Тихонов смотрел молча.
Секунда. Пять. Десять.
Взгляд капитана потемнел, губы сжались.
В конце записи он сказал одно слово:
— Политики.
И будто поставил точку.
Но Сергей успел различить в его глазах другое:
Ненависть.
И страх — не за себя, а за правду, которая может разрушить целые миры.
— Мы не будем передавать это Совету сейчас, — сказал капитан тихо, глядя куда-то сквозь стены.
— Но… — Сергей шагнул вперед. — Это улика!
— Это повод, — оборвал Тихонов. — А улика — только то, что переживет проверку, заседания, экспертизы и покушения. У тебя есть пуля. Есть символ. Но нет контекста.
Он подошел к Сергею вплотную.
— Ты хочешь войны со всем политическим блоком Новой Земли? Со старой элитой? С кланами, которые покрывают друг друга уже столетие?
Сергей молчал.
— Тогда учись, кадет, — сказал капитан. — Настоящая охота не начинается с выстрела. Она начинается с наблюдения. Работаем. Тихо. Без всплесков. Искать следы, связи, структуру. Мы не преследуем зверя — мы расставляем капкан.
Сергей почувствовал, как в груди что-то щелкнуло.
Это была не победа.
Это было начало.
За иллюминаторами корабля звезда уже остыла до бело-золотого свечения, далекого, как чужие судьбы.
Где-то в ее пепельном сердце растворились тысячи костей.
Но их память теперь жила в нем.
И он не остановится. Ни за что.
Сергей долго не решался.
Детский череп лежал на полке в тени, будто наблюдал за ним пустыми глазницами.
Он понимал — стоит только попросить Вики, и скрытая тайна либо всплывёт на поверхность, либо утянет его самого в такую глубину, откуда возврата уже не будет.
Он опустился в кресло, включил локальный терминал.
— Вики… — голос едва не сорвался. — Дополнительный запрос. Анализ биологического образца.
— Уточните параметры образца.
Он достал череп, аккуратно, словно держал младенца.
Белая кость была гладкой, но в некоторых местах — как приплюснутая тяжелым прессом.
Сергей настроил сканер, медленно провёл лучами по поверхности.
— Данные получены. Начинаю морфометрический анализ.
Пошли линии графиков, полупрозрачные сетки, сегментация фрагментов.
Сеть молчала целую минуту — слишком долго для обычного биометрического запроса.
Сергей почувствовал холод, будто космос просочился через переборки.
— Кадет Фельдман. Образец принадлежит гуманоидному виду. Средняя длина тела: 1.05–1.25 метра. Конструкция дыхательных каналов адаптирована к повышенному содержанию углерода.
Сердце ударило так, будто его стук услышала вся палуба.
— Продолжай.
— Уровень сплющенности.
На экране возникла модель черепа — белая маска, постепенно втягивающаяся внутрь, словно её давило небо.
— Деформация не является следствием внешнего удара. Это результат постоянного давления атмосферы. Расчётное давление поверхности: от 6,8 до 7,4 стандартов.
Таких миров было немного.
— Вики, сопоставь параметры с зарегистрированными планетами.
Секунда. Вторая.
Механический голос ответил:
— Найдена корреляция. Планета Цефея-VIIb, открыта два цикла назад. Месторождения алмазной породы. Доступ к разработкам имеет монополия корпораций Новой Земли. Старший акционер — сенатор Валерий Курсан.
У Сергея пересохло во рту. И он вспомнил. У обнаженных девушек-андроидов были алмазные сережки и кулоны, да, была такая деталь. Подарок Курсана.
— Согласно отчетам… там нет населения, — произнес он, не узнавая собственного голоса.
— Подтверждаю. В официальном реестре Цефея-VIIb классифицируется как планета без разумной формы жизни. Потенциальные аборигенные виды — не выявлены.
Он закрыл глаза.
Перед ним всплыли костяные равнины астероида, тысячи тел.
Дети. Взрослые. Безмолвие, уничтоженное огнем.
Сергей почувствовал, как ледяные иглы пробежали по спине.
— Они… — пробормотал он. — Это... аборигены.
Вики не ответила, но её холодная тишина стала подтверждением.
Он медленно поднялся.
Череп в руке — крошечный мир, у которого украли право на дом.
— Вики. Кто еще имеет доступ к Цефея-VIIb?
— Корпоративный картель «Геон-Альфа», «ИнфраЛекс», частные консорциумы добычи. Инвестор с наибольшим влиянием — сенатор Валерий Курсан. Секретарский совет подтвердил его полномочия на два цикла.
— Время выдачи концессии?
— Синхронизировано с исчезновением астероида 24-Дельта из внешнего регистра.
Сергей застыл.
— Повтори.
— Четыре цикла назад сенатором Курсана был подан запрос о временной блокировке сектора 24-Дельта в связи с «нештатными геологическими условиями». Запрос удовлетворен. Данные о движении объекта стерты из публичных архивов.
Он опустился на колени.
Не от усталости — от понимания.
Цефея-VIIb.
Маленькие гуманоиды.
Тела… уничтожены огнем.
Кости собрали, вывезли в безымянный сектор…
Чтобы никто не нашел.
Чтобы никто не увидел.
Чтобы никто не смог сказать: они существовали.
Сергей сжал череп так, что косточки заныли в пальцах.
— Вики, — произнес он медленно, — зафиксировать: доказательство вероятного массового уничтожения аборигенного разумного вида.
—Фиксирую.
— Конфиденциальность… максимальная. Только локальный доступ.
— Выполнено.
Он поднялся.
Глаза горели так же, как горел астероид перед смертью.
— Сенатору Курсану нравится алмазы, да?
Вики промолчала.
— Тогда он будет копать себе могилу из этих алмазов.
Сергей выключил терминал.
Темнота каюты будто расширилась.
И где-то в ней, среди теней и боли, родился план — опасный, невозможный, но единственный.
Теперь он знал не только символ.
Он знал мотив.
А мотив — это начало охоты.
Комиссия работала быстро — слишком явными оказались доказательства.
Записи Вики, гравировка на пуле, алмазики андрогинов-шлюх, траектория астероида, совпадение морфологии костей…
Курсана сняли с должности, лишили иммунитета и задержали прямо на заседании Совета.
Сергей наблюдал это в трансляции Вики, сжимая кулаки. Задержали и его подельников, тех, с самой вершины. Сенатор еще пытался улыбаться, говорить о «ложных обвинениях», но когда предъявили снимки костей, его улыбка стала пустой, как выбитое стекло.
Через неделю Сергей уже стоял на влажной глинистой земле Цефея-VIIb.
Небо здесь было не голубым — серовато-зеленым, с медными полосами. Хвойные леса уходили к подножиям синих и голубых гор. Его адаптивный скафандр постепенно подстраивался к давлению, будто осторожно примерялся к чужому миру.
Перед ним раскинулась предгорная долина.
Полосы полей уходили вдаль — ровные, аккуратные.
На них медленные фигуры осторожно перебирали в почве прозрачные кристаллы — молодые алмазы, растущие, словно корнеплоды.
Они вспыхивали от света местного солнца, превращая поля в мерцающую паутину.
Гуманоиды были ниже Сергея почти вдвое.
Песочно-серые длинные пальцы мягко колыхались, когда они наклонялись, пальцы были похожи на тонкие корневища.
Лица — округлые, с огромными ярко-синими глазами и небольшой зеленоватый гребень на затылке.
Как дети, которые никогда не знали войны…
Те, чьи останки Сергей видел на астероиде.
Один из них заметил гостя.
Секунду стоял неподвижно — будто принюхивался.
Потом подошел медленно, но без страха.
Существо остановилось у ног Сергея.
Пальцы его раскрылись в сложном жесте, похожем на приветствие.
Ни слова — они не знали общегалактического языка.
Но тонкое биополе коммуникатора уловило контакт.
— Он… благодарит. За спасение. За память.
Гуманоид опустил ладони в корзинку из гибких минералов.
Вытащил кристалл.
Не тот, что только-только родился в почве, а зрелый — чистый хрусталь, как застывшая слеза.
Свет прошел через него и рассыпался радугой на руки Сергея.
Алмаз.
Существо протянуло его Сергею, прижимая голову к груди — жест абсолютного доверия.
Сергей принял подарок.
Тяжелый.
Слишком живой для простого камня.
— Спасибо, — сказал он тихо. — Я обещаю, что вас больше никто не тронет.
Он оглядел долину.
Над ней уже летали дроны Совета: исследование, регистрация, подготовка договора.
Впервые в истории этой планеты всё делалось правильно:
половина прибыли — аборигенам, контроль за технологиями — межвидовой комиссии,
никаких тайных концессий.
Вики была права.
Здесь — народ, просто другой, тихий, не знающий оружия.
Народ, который уже тысячи лет выращивает на своих полях кристаллы так же, как другие выращивают хлеб.
В груди стало спокойно.
Не так, как после победы — а как после завершения исполненной клятвы.
Он поднял голову.
В далекой дымке угадывалась вторая спрятавшаяся среди лесов деревня — строения из минералов, похожие на растущие грибы.
Вдалеке сияли поля, словно звезды на земле. И горы.
И память о тех, кто погиб, обретет смысл — в будущем этих маленьких существ.
Сергей сделал шаг к деревне.
Гуманоиды ждали.
И мир, который едва не стерли со звёздной карты, теперь только начинал свою новую жизнь.