Сижу на крыше 55-го этажа, и город подо мной выглядит как огромный череп. Разбитые улицы, выгоревшие дома, автомобили, брошенные как игрушки, и редкие огоньки пожаров, которые ещё не догорели до тлеющих углей. Иногда кажется, что город дышит, тихо, но с тяжёлым ритмом, будто затаив дыхание. Я называю это дыхание пустотой.
Меня зовут Семён. Водитель такси. Да, звучит скучно, но именно скучные вещи становятся важными, когда сидишь на крыше и смотришь на конец мира. Я перевозил людей, слушал их жалобы, иногда шутил, чтобы разрядить обстановку. А теперь у меня нет пассажиров, и никому не нужен мой юмор. Никому, кроме меня самого.
И всё началось с бара. Ночной бар, где свет был тусклым, а музыка гремела так, что дребезжали окна. Я сидел с каким-то левым мужиком, которого пригласил выпить, потому что скука давила на плечи, а он, казалось, был нормальным. Мы говорили о жизни — точнее, о том, что от неё ещё осталось.
Бар был полон людей. Кто-то смеялся, кто-то пил молча, кто-то дрался за последний свободный столик. И в какой-то момент один из посетителей перестал быть просто пьяным. Он стал диким. Сначала — угрожающий взгляд, потом — удар, потом — крик.
Я видел, как он хватает парня за руку… и кусает. Человека, как животное.
Паника вспыхнула мгновенно. Люди кричали, кто-то пытался прорваться к выходу, кто-то прятался за барной стойкой. А он продолжал. И тут моя рука оказалась в его лапах. Боль была адская, как будто в руку воткнули раскалённое железо. Я дернулся, хватка ослабла.
Я схватил бутылку с виски, что была под рукой, и ударил. Он рухнул. Мёртвый. Не шевелится.
Но вокруг всё ещё хаос. Люди кричат, пытаются убежать, кто-то плачет, кто-то застывает, не понимая, что только что произошло. Я стою, смотрю на кровь на руках, на пол, на лица, которые только что были людьми.
Бар превратился в место хаоса. Стулья перевернуты, бутылки бились о пол, стекла дребезжали и летели осколками. Кто-то пытался вызвать полицию, кто-то просто закричал и забился в угол. Я видел лица людей — страх, ужас, недоумение. И понимал, что это только начало.
Я вспомнил, как до этого просто пил с мужиком. Он смеялся, говорил ерунду, я шутил про такси и пробки, а теперь всё это — как будто другой мир.
И вот этот мир ударил меня по рукам и лицу одновременно. Я понял, что всё изменилось навсегда.
Ветер срывает остатки крыш, дым от пожаров щекочет ноздри. Я курю, смотрю на город и думаю: «Так это и есть конец мира?»
Старые улицы, старые дома, которые ещё вчера были такими знакомыми, теперь выглядят чужими, мёртвыми. Я вижу пустые дороги, разрушенные автомобили, машины, стоящие так, как будто их водители просто растворились в воздухе. Иногда слышу крики далеко внизу — откуда, не знаю. Кажется, что их нет, а слышны они.
Я опять сижу, курю и думаю о себе. Кто я был до этого? Семён, водитель такси, маленький человек в огромном городе. И теперь… я один. И город — тоже один. Но мёртвый.
В памяти снова бар. Дым сигарет, запах дешёвого пива, гул музыки, крики, паника. Я видел, как кто-то пытался скрыться, но не успел. Как будто само время остановилось, и в этом застывшем мгновении я понял, что мир, который я знал, исчез.
И вот я снова на крыше. Высоко, ветер рвёт волосы и одежду, а внизу город как чёрный океан разрушения. Сижу, курю, и думаю о том, что, возможно, никогда больше не увижу ничего похожего на жизнь, какую я знал.
Старые маршруты, старые люди — всё растворилось. Я один. И город — тоже один. Мёртвый.