Свадьба по‑боевому, или как спецназ лезгинку танцевал.
В гарнизонном Доме офицеров царил настоящий праздник: капитанам Алексею Векшину и мне, Роману Хахалеву, торжественно присвоили новые звания — теперь мы майоры! Погоны прикрепили, ордена вручили — за блестяще проведённые операции без единой потери среди личного состава. Командование рассыпалось в похвалах:
— Чёткость, слаженность, профессионализм!
После официальной части друзья перебрались в уютный бар «Граница». Тёплый свет ламп, звон бокалов, смех — вечер плавно перетекал в ночь воспоминаний. Молодые лейтенанты, едва переступившие порог службы, жадно ловили каждое слово ветеранов, будто сидели не в баре, а в кинотеатре на премьере боевика — только в главной роли не голливудские звёзды, а их наставники.
— Ну что, товарищи офицеры, — поднял я бокал — кто поделится историей? Алексей, давай ты! У тебя же в запасе наверняка десяток таких, что потом месяц хохотать будешь.
Майор Алексей Векшин откинулся в кресле, прикурил сигарету и с усмешкой оглядел собравшихся:
— Так вот, пацаны, был у меня как‑то случай в 2012‑м… Тогда я ещё капитаном ходил. Операция в Дагестане, где мы на боевиков вышли. Думали — обычная зачистка, а вышло… Вышло как всегда...
Июльское солнце палило так, что, казалось, даже камни плавились. Я лежал на позиции, аккуратно отслеживая периметр заброшенного дома через оптический прицел. Пот стекал по лбу, но я не смел даже шевельнуться — моя задача была прикрывать группу, которая должна была войти в здание с тыла.
Рация в ухе слегка потрескивала.
— «Фазан‑1, я Беркут. Как обстановка?» — раздался голос командира.
— «Беркут, я Фазан‑1. Периметр чист, движения не наблюдаю. Два окна на втором этаже, слабое освещение. Возможно, керосиновая лампа», — доложил я, вытирая пот с глаз свободной рукой.
Мои колени уже начинали затекать от неподвижного положения на каменистом склоне. Я лежал так уже третий час, но это была обычная рутина снайпера. Ничего особенного, просто ещё один день на службе.
Когда команда пошла на штурм, произошло нечто странное. Вместо ожидаемого сопротивления боевиков мы обнаружили… свадьбу. Да‑да, самую настоящую горскую свадьбу.
— «Фазан‑1, что за хрень? Тут люди в белом, музыка… Это свадьба какая‑то!» — прошипел в рацию командир.
Я даже не успел ответить, как увидел в прицел, что к моей команде подбежал седобородый старик в национальном костюме и что‑то активно начал объяснять, широко размахивая руками.
Наша разведка обосралась по полной. Перепутать свадьбу с собранием боевиков — это же надо было умудриться.
Но самое веселье было впереди. Согласно местным традициям, если вы попали на свадьбу — вы почётный гость. И отказаться нельзя. Причём неважно, что вы там делали — пришли с автоматами на изготовку или просто мимо проходили.
— «Фазан‑1, спускайся. Кажется, нас… приглашают на танцы», — сквозь смех сообщил командир.
Я выругался сквозь зубы, собрал снаряжение и побрёл вниз, готовясь к самой странной части операции в моей карьере.
Когда я прибыл на место, мои товарищи уже сидели за столом, неловко улыбаясь, а их оружие было аккуратно сложено в углу. Вокруг них суетились женщины, подкладывая в тарелки баранину и овощи.
— Товарищ капитан! — лейтенант Соколов, молодой парень из Воронежа, выглядел так, будто не знал — смеяться ему или плакать. — Нам объяснили, что это свадьба сына местного шейха. Они думали, что мы почётный эскорт от правительства!
Старик с седой бородой подошёл ко мне, широко улыбаясь.
— Ассаляму алейкум, дорогой гость! Я Магомед, отец жениха. Вы пришли с оружием — значит, вы сильные воины! У нас большая честь — русские солдаты на свадьбе моего сына.
Я попытался объяснить ситуацию, но мой сбивчивый рассказ о проверке информации и возможном присутствии боевиков только радовал старика.
— Ха! Вы искали плохих людей! Нет‑нет, здесь только хорошие люди. Садись, капитан, кушай, пей, радуйся с нами!
Благодаря своему опыту общения с местными, я смог установить контакт с Магомедом. Мы сели в стороне, и я объяснил ситуацию. Старик долго смеялся, а потом хлопнул меня по плечу.
— Русский спецназ — гроза боевиков! Но сегодня вы не воины, сегодня вы гости. А от гостей у нас требуется только одно — уважение и танцы!
Танцы. Чёрт подери, танцы. А из меня танцор не очень.
— Ребята, — обратился я к своему отряду, собрав их в углу, — выхода нет. Отказаться было бы оскорблением. Сейчас мы все… будем танцевать лезгинку.
Шесть пар вытаращенных глаз уставились на меня в немом ужасе.
— Это приказ, — добавил я, стараясь сохранить серьёзное лицо.
Никогда ещё лезгинка не исполнялась с таким количеством спотыканий, неловких движений и нарушений ритма. Лейтенант Соколов умудрился наступить на ногу невесте (та лишь улыбнулась — видимо, решила, что это особый русский стиль танца), сержант Иванов запутался в собственных ногах и чуть не упал (зато эффектно взмахнул руками, будто пытался взлететь), а капитан Белов выглядел так, словно пытался исполнять брейк‑данс под классическую музыку.
Местные жители смеялись до слёз, но в их смехе не было злости или насмешки — только искренняя радость. Постепенно напряжение ушло, и вечер превратился в невероятное культурное взаимодействие.
Один из аксакалов, наблюдая за нашими «танцевальными подвигами», не выдержал и воскликнул:
— Эй, русские воины! Если так танцуете, то как же вы стреляете?!
Я гордо выпрямился:
— Стреляем мы, дедушка, куда лучше, чем танцуем. Гарантирую.
Аксакал хитро прищурился:
— Ну‑ка, проверим!
Стрелковое состязание: кто кого?
Кульминацией стал момент, когда он предложил стрелковое состязание. В саду установили мишени — пустые консервные банки на расстоянии 50 метров.
— Ну, капитан, покажи своё мастерство! — подначивал меня старик, протягивая древний, но ухоженный «Мосина».
Я сделал глубокий вдох, прицелился и аккуратно нажал на спусковой крючок. Банка подпрыгнула и отлетела. За ней последовала вторая, третья… Все пять мишеней были поражены пятью выстрелами.
Толпа одобрительно загудела. Затем подошёл молодой парень с таким же древним ружьём и… точно так же поразил все пять мишеней, только сделал это быстрее меня на пару секунд.
— Это мой внук Рашид, — с гордостью сказал старик. — Он лучший стрелок в ауле.
Я протянул Рашиду руку:
— Ну что, коллега, будем дружить?
Рашид улыбнулся:
— Конечно, капитан. Только сначала — ещё один танец!
Вот так я и познакомился с Рашидом, который, как оказалось позже, был сотрудником местной полиции и неоднократно помогал федеральным силам в поиске боевиков.
Вечер закончился тем, что мы обменялись контактами с Рашидом, получили от местных ценные сведения о передвижениях бандформирований в горах и извинения от разведки, которая перепутала коды и отправила нас на свадьбу вместо нужного объекта.
Ко всему прочему, жених настоял, чтобы я забрал с собой огромный мешок с горным мёдом, орехами и какими‑то сушёными фруктами.
— На удачу, — сказал он.
Этот мёд потом две недели ел весь наш отряд. Сержант Иванов даже предложил:
— Товарищ капитан, а может, нам почаще на свадьбы заходить? Мёд‑то вкусный!
Я только покачал головой:
— Иванов, ты бы ещё предложил составить график свадебных рейдов.
Вы знаете, странно всё сложилось. Свадьба, на которую мы попали по ошибке, привела к установлению важных связей с местными. А через месяц информация от Рашида помогла нам обнаружить тайник с оружием и предотвратить теракт.
Майор Векшин замолкает, делает глоток коньяка и с улыбкой смотрит на молодых офицеров:
— Вот такие дела, пацаны. Иногда самые большие провалы оборачиваются неожиданными победами.
Тёплый свет бара «Граница» играл на гранёных бокалах, а смех офицеров то затихал, то вспыхивал с новой силой. Молодые лейтенанты, едва переступившие порог службы, переглядывались — атмосфера располагала к откровениям.
— Ну что, молодёжь, — подмигнул майор Векшин, — кто первый? Давайте, не стесняйтесь. У каждого наверняка припасена история, от которой потом месяц хохотать будешь.
Первым вызвался Кузнецов — худощавый парень с живым взглядом.
— Товарищи, у меня случай был на первых учениях! Нам поставили задачу: скрытно проникнуть на объект, установить «маячок» и уйти незамеченными. Всё по‑взрослому: ночь, маскировка, радиомолчание.
Офицеры заинтересованно придвинулись ближе, готовясь услышать интересную историю...
— Товарищи, — продолжил Кузнецов, оживляясь всё больше, — подкрались мы к зданию, я — впереди, с прибором ночного видения. И тут вижу: что‑то шевелится! Большое, тёмное, непонятное. Сердце в пятки ушло — думаю, засада! Прижался к стене, шепчу напарнику: «Там кто‑то есть!» Он тоже смотрит — и вдруг как захохочет!
— И что же это было? — не выдержал я, подаваясь вперёд.
— Старый плащ на гвозде! — с торжеством объявил Кузнецов. — Ветер его колыхал, а мы приняли за вражеского бойца. Пять минут не могли успокоиться от смеха. А когда всё‑таки установили «маячок», выяснилось, что это склад старой мебели на территории части.
— То есть вы «захватили» склад с диванами и шкафами? — уточнил Векшин, сдерживая улыбку.
— Так точно! — с серьёзным лицом ответил Кузнецов. — Операцию выполнили, цель достигнута!
Зал взорвался хохотом. Кто‑то даже стукнул ладонью по столу, а лейтенант Морозов, не выдержав, уткнулся лицом в ладони.
Следом выступил Петров, поправляя форменную рубашку:
— А у меня история про «секретное оружие». На стрельбах наш сержант решил показать молодым, как надо работать с ПМ. Взял пистолет, демонстративно проверил, прицелился… а он не стреляет!
— Заклинило? — спросил кто‑то из угла.
— Хуже! — Петров сделал паузу, обводя взглядом слушателей. — Он забыл снять с предохранителя. Весь взвод лежит от смеха, а он спокойно так: «Ну что, товарищи бойцы, вот вам первый урок — всегда проверяйте оружие перед применением!»
— И как отреагировал командир? — поинтересовался Векшин, уже не скрывая улыбки.
— Подошёл, посмотрел, хмыкнул: «Сержант, ты хоть бы предупредил, что будешь проводить мастер‑класс по ошибкам!»
Смех не утихал ещё долго. Кто‑то вспомнил похожий случай, кто‑то начал подшучивать над сержантами — атмосфера становилась всё непринуждённее.
Морозов, до этого молча наблюдавший за товарищами, наконец заговорил:
— У меня случай был на КПП. Стою, проверяю машины. Останавливаю «Газель», водитель — мужик лет пятидесяти, хмурый. Я ему: «Документы, пожалуйста». Он молча достаёт… военный билет. Открываю — а там запись: «Старший сержант запаса, специальность — снайпер».
— И что дальше? — подался я вперёд.
— Я аж вздрогнул: «Товарищ старший сержант, вы откуда?» А он ухмыляется: «Сынок, я двадцать лет назад уволился. Теперь вот арбузы вожу. Но если надо — могу и пристрелить!»
— Вот это наставник! — покачал я головой. — Боевая мудрость на колёсах.
— Я ему говорю: «Спасибо, обойдёмся без пристрелки». А он на прощание: «Смотри, лейтенант, в жизни всякое бывает. Держи ухо востро!» И уехал.
Когда смех немного утих, слово взял капитан Кузнецов — коренастый, с озорным блеском в глазах:
— А у меня история про «тактическое отступление». На учениях под Псковом наша группа должна была «зачистить» заброшенную ферму. Подкрались, всё по уставу: двое вперёд, двое прикрывают… Заходим — а там корова! Огромная, пятнистая, смотрит на нас, жуёт. А за ней ещё пять штук.
— И что, испугался коровы? — поддел его Петров, подмигивая остальным.
— Да не в том дело! — Кузнецов всплеснул руками. — Мы же в полной экипировке, с автоматами. А она как замычит! И тут из‑за стогов выходит дед — в валенках, в телогрейке, с вилами. Смотрит на нас и говорит: «Вы чего тут, ребятушки? Коров моих пугаете?»
— И вы ему: «Дедуль, это учения!» — догадался Векшин, едва сдерживая смех.
— Точно! А он: «Какие ещё учения? У меня сено не убрано, а вы тут стреляете!» В итоге мы ему объяснили, он вздохнул, махнул рукой: «Ладно, только коров не тревожьте». И мы… отступили. Официально — «выполнили задачу по разведке местности».
— То есть сбежали от деда с вилами? — сквозь смех я уточнил.
— Тактическое отступление, товарищи! — с серьёзным лицом отчеканил Кузнецов, и зал снова взорвался хохотом.
Капитан Кубарин, до этого молча попивавший коньяк, вдруг хлопнул по столу:
— А у меня случай был с «секретным грузом». Вёз я как‑то в кузове «Урала» ящики с… ну, скажем, важным оборудованием. На КПП останавливают: «Что везёте?» Я, не моргнув глазом: «Груз 200».
— Чего?! — ахнул Морозов, округляя глаза.
— Ну да! — Кубарин расплылся в улыбке. — Лицо сделал скорбное, голос понизил. Инспектор аж побледнел: «Так… так это… вскрывать не будем, проезжайте». А в ящиках — обычные радиостанции!
— Ты что, серьёзно?! — не поверил Петров, хватаясь за край стола.
— Абсолютно! — подтвердил Кубарин. — Потом, конечно, признался, извинился. Инспектор смеялся до слёз: «Кубарин, ты либо гений, либо сумасшедший!»
Когда хохот немного утих, Векшин поднял бокал:
— Ладно, пацаны, теперь моя очередь. Помните, как мы на той свадьбе лезгинку танцевали? Так вот, продолжение было ещё интереснее.
Все притихли, ожидая рассказа.
— Когда мы уже расслабились, один из местных аксакалов — тот самый, что потом предложил стрелковое состязание, — подозвал меня и говорит: «Капитан, а знаешь, почему русские солдаты так плохо танцуют лезгинку?»
— И почему же? — не удержался Кузнецов, подаваясь вперёд.
— «Потому что вы привыкли ходить строем, а не кружить в танце! Но ничего, мы вас научим!» И знаете, что он сделал? Достал из кармана… свисток! И начал командовать: «Раз‑два, раз‑два! Не топчитесь, двигайтесь плавно! Вот так, молодец!»
— Представляю картину: спецназовцы под свист местного деда разучивают лезгинку! — я захохотал, вытирая слёзы.
— Именно так! — кивнул Векшин. — К концу вечера мы уже не выглядели как стадо слонов на льду. А старик потом сказал: «Теперь вы настоящие гости! Можете даже на следующую свадьбу приходить — будем ждать!»
— То есть у нас теперь график «свадебных рейдов»? — усмехнулся я, вытирая глаза.
— Не дай бог, — отмахнулся Векшин. — Но знаете, что самое интересное? Через месяц этот самый старик принёс нам сведения о банде, которая пряталась в ущелье. Оказалось, он давно за ними наблюдал, но не хотел связываться. А после свадьбы… доверился.
— Из‑за неловких танцев — разведданные! — воскликнул Кузнецов, хлопая себя по колену.
— Именно так. — Векшин обвёл взглядом собравшихся. — Иногда самые странные ситуации приводят к самым важным результатам. А теперь, товарищи офицеры, кто ещё хочет поделиться историей? У нас впереди целая ночь!
И снова зал наполнился смехом, разговорами и звоном бокалов — вечер продолжался, а историй у спецназовцев было ещё немало. Молодые офицеры словно открыли шкатулку с самыми нелепыми, смешными и по‑своему героическими историями из своей практики.
Лейтенант Громов, до этого молча полировавший взглядом стакан, вдруг поднял голову:
— А у меня случай был с «невидимым противником». На учениях нам поставили задачу: обнаружить диверсанта в лесополосе. Мы — в полной экипировке, с приборами, идём цепью. И вдруг — шорох! Все замерли, оружие наизготовку… А из‑за кустов выходит… кот! Серый, пушистый, смотрит на нас, как на дураков.
— И что дальше? — подался вперёд Петров, уже предчувствуя развязку.
— А дальше самое интересное. Мы решили, что это «приманка», что за котом скрывается настоящий диверсант. Полчаса прочёсывали лес, пока командир не вышел из укрытия и не сказал: «Громов, ты серьёзно? Это мой кот Барсик. Он тут каждый день гуляет!»
— То есть вы устроили полномасштабную операцию по задержанию кота? — не поверил Морозов, хватаясь за бока.
— Именно! — подтвердил Громов. — А командир потом сказал: «Лейтенант, если в следующий раз увидите кота — докладывайте мне лично. Без паники».
Зал взорвался хохотом. Кто‑то даже свалился со стула, а кто‑то стучал по столу, умоляя прекратить — иначе лопнет от смеха.
Старший лейтенант Ильин, до этого тихо посмеивавшийся в углу, вдруг хлопнул по столу:
— А я вам про «тактическую рыбалку» расскажу. На выходных решили мы с товарищами порыбачить. Взяли снасти, приехали на озеро — красота! Разложили удочки, сидим… И тут из‑за кустов выходят трое в камуфляже, с автоматами. Мы аж вздрогнули. А они: «Товарищи, вы на закрытой территории. Это полигон».
— И как вы выкрутились? — спросил Кузнецов, едва сдерживая улыбку.
— А никак! — развёл руками Ильин. — Мы же рыбаки, не военные. Пришлось собирать снасти и уходить под конвоем. А командир полигона, когда узнал, что мы офицеры, сказал: «Ну что ж, товарищи, теперь вы знаете, каково это — быть пойманным на чужой территории. Может, в следующий раз будете внимательнее выбирать место для рыбалки!»
— То есть вас взяли в плен на собственной рыбалке? — сквозь смех уточнил я.
— Так точно! — с серьёзным лицом ответил Ильин. — Теперь рыбачим только на разрешённых водоёмах.
Лейтенант Савицкий, до этого молча наблюдавший за товарищами, вдруг оживился:
— У меня история про «секретный пароль». На КПП стою, проверяю машины. Останавливаю джип, водитель — солидный мужчина в костюме. Я ему: «Документы, пожалуйста». Он достаёт паспорт, а я, не глядя, говорю: «Пароль?» Он в замешательстве: «Какой пароль?» Я настаиваю: «Товарищ, назовите пароль!» Он смотрит на меня, как на сумасшедшего, а я вдруг понимаю… что перепутал КПП с пунктом пропуска на учениях!
— И что он сказал? — выдохнул Петров, уже краснея от сдерживаемого смеха.
— А он рассмеялся: «Молодой человек, я не на учениях. Вот мой паспорт, вот права». Я извинился, конечно, но он на прощание сказал: «Ничего, бывает. Главное, что бдительный!»
— То есть ты чуть не устроил международный инцидент? — хохотнул Морозов, вытирая слёзы.
— Ну, почти! — смущённо улыбнулся Савицкий. — Теперь перед проверкой документов всегда уточняю, где нахожусь.
Капитан Рыбаков, до этого молча попивавший чай, вдруг поднял руку:
— А у меня история про «невидимую цель». На стрельбах дали нам мишени — силуэты в полный рост. Я прицелился, выстрелил… а мишень не падает! Стреляю ещё — опять не падает. Весь взвод смотрит, а я уже нервничаю. Подхожу ближе — а мишень… приклеена к щиту!
— Как приклеена?! — ахнул Кузнецов, хватаясь за голову.
— Вот так! — развёл руками Рыбаков. — Кто‑то решил пошутить и приклеил мишень суперклеем. Командир, когда узнал, сказал: «Рыбаков, ты хоть бы проверил, куда стреляешь. А то так и по живой цели попасть можно!»
— То есть ты стрелял в приклеенную мишень? — не верил Петров, давясь смехом.
— Именно так! — подтвердил Рыбаков. — Теперь перед стрельбами всегда проверяю, двигается ли мишень.
Старший лейтенант Волков, до этого молча наблюдавший за разговором, вдруг усмехнулся:
— А у меня случай был на «тактическом пикнике». Решили мы с товарищами в выходной выехать на природу. Разложили плед, достали еду… И тут — вертолёт! Пролетает прямо над нами, зависает. Мы в панике: «Что делать?!» А из вертолёта кричат: «Товарищи офицеры, вы на полигоне! Уезжайте, а то сейчас учебная бомбёжка начнётся!»
— Вы что, серьёзно устроили пикник на полигоне?! — не поверил Ильин, хватаясь за стол.
— Абсолютно! — кивнул Волков. — Оказалось, мы выбрали самое «удачное» место. Командир потом сказал: «Волков, если в следующий раз захотите отдохнуть — уточните координаты. А то так и до реального боя недалеко!»
Смех не утихал. Офицеры перебрасывались шутками, вспоминали курьёзы и дружно хохотали над собственными промахами. Вечер в баре «Граница» превращался в настоящий праздник армейского юмора — где каждая нелепая ситуация становилась поводом для доброй улыбки и нового анекдота.
Майор Векшин, наблюдая за этим весельем, поднял бокал:
— Вот так, ребята. В нашей работе бывает всё: и серьёзные операции, и такие вот «свадебные рейды». Но знаете, что главное? — он сделал паузу, обводя взглядом товарищей. — Главное — не терять чувство юмора. Потому что без него в нашем деле никуда. За вас, товарищи офицеры!
Зал снова наполнился звоном бокалов и дружным «Ура!». Смех, шутки, воспоминания — вечер продолжался, и каждый понимал: такие моменты сближают не меньше, чем совместные операции. Ведь за каждой смешной историей — не только курьёз, но и крепкая мужская дружба, проверенная огнём, водой и… лезгинкой.
Алексей Векшин, расплывшись в улыбке после очередного тоста, поворачивается ко мне и с добродушным прищуром произносит:
— Ну‑ка, Романыч, поведай‑ка мне сказочку: как это твоя группа на учениях умудрилась карты местности перепутать? Хотя — не буду лукавить — задачу вы всё же выполнили, и это уже достойно уважения!
Я лишь вздыхаю и пожимаю плечами:
— Лёха, да всякое в жизни бывает. Мы ведь не роботы, а живые люди — кому не свойственно ошибаться? Понадеялся я, понимаешь, на своего заместителя… А этот, с позволения сказать, товарищ, в суматохе схватил карту совсем другого района! Вот и получилась у нас «географическая неожиданность»…
— Лёха, ты лучше расскажи, как ты умудрился над замполитом так лихо подшутить! Помнишь тот случай, когда он собственной рукой подписал приказ о собственном «расстреле» перед строем, да ещё и понёс его к командиру части — чтобы и тот свою подпись поставил? Ну как ты до такого додумался? И главное — как провернул всё так изящно, что никто и усомниться не успел, пока гром не грянул? Представляю, какое лицо было у замполита, когда на следующий день перед строем начали зачитывать тот самый приказ!
Лицо Векшина озаряется воспоминаниями, и он, явно наслаждаясь моментом, начинает свой рассказ о том самом курьёзном происшествии 2021 года…