Котёнок с детской угловатой грацией прыгнул за ниткой на диван, повис над полом, отчаянно цепляясь за обивку. Ткань звонко затрещала, когда маленькие коготки с остервенением дернули плотные нитки плетения. Сашка поймала котёнка под тёплый животик, и он тотчас начал крутиться в руках, надеясь выскользнуть и продолжить игру. Но не тут-то было. Девушка прижала норовистого зверька к груди, коснулась губами шёрстки на голове между высокоподнятыми ушами. Кроха, так звали котёнка, задрал мордочку кверху, ткнулся холодным мокрым носом в подбородок. Лизнул два раза.
— Хороший, — в ответ промурлыкала Сашка и потёрлась щекой о пушистое тельце.
Раздались два коротких стука в дверь, закрытую на ключ.
— Саша, идём ужинать.
Василич. Вернулся с работы. Значит, уже около восьми часов. Есть хотелось. Очень. Не хотелось выходить из комнаты.
— Я потом поем! — крикнула она, надеясь, что опекун отстанет. Но нет, он не такой. Снова хлипкая дверь дрожит от легкого удара.
— Идём, Таня нас ждёт...
— Да, господи! — Сашка легонько кинула кусающегося в руках котёнка на диван, — не хочу!
Василич помолчал. Девушка даже понадеялась, что он ушёл.
— Саш... — нет, всё ещё здесь. — Что-то случилось?
— Ничего! — всё вдруг стало вызывать раздражение. И Василич, и Кроха, и даже эта комната, хоть и своя. Почему он не отстанет от неё? Остальные так всегда и делали. Перспектива стоять под дверью, как сторожевой пёс не нравилась никому из опекунов. Уйдёт и Василич. Надо только подождать. Чуть дольше, чем он. Это как осада крепости. Чьи нервы сдадут раньше.
— Саша...
Можно не отвечать. Тогда им надоедает быстрее. Вот Таня, жена Василича, не может долго ждать ответа. Злится и уходит.
— Александра!
— Её нет... — Сашка залезла на диван с ногами и прижала колени к груди.
— А кто есть?
— Кроха...
— Кроха, открой дверь...
— Он не может, — Сашка положила руку на сидение, и котёнок тотчас напал на предполагаемого противника. — У него лапки...
— Тогда пусть позовёт Сашу...
— Она ушла...
— Куда?
— К подруге...
— Пусть возвращается, её ждут дома...
— Нет, не ждут.
— С чего ты взяла?
На это Сашка не ответила, ткнулась носом в колени, поглаживая воинственно настроенного котёнка.
— Саша...
Когда же он уйдёт? В надежде на завершение разговора, девушка решила не отвечать. После нескольких минут молчания дверь дрогнула от нажатия на ручку, но потом замерла. Послышались удаляющиеся шаги.
Запах с кухни, однако безапелляционно проник в комнату, защекотал обоняние, и заставил желудок завязаться узлом. Есть, всё-таки, хочется. Девушка прислушалась. В кухне Василич о чём-то переговаривался с Таней. Кажется, они даже смеются. Ворон, живущий в квартире на правах домашнего питомца, пару раз тихо заскрипел со своего насеста. Быть может, ничего и не произошло? И классная не доложила директору, а та не позвонила Тане или Андрею. Может, замяли дело?
Запах новой волной проник под дверь. Сашка сжалась и завалилась на диван, вытолкав Кроху на пол.
Поздно вечером, когда в квартире воцарилась тишина. Когда все улеглись, перестал шуметь душ, Сашка решила пойти поесть. Кроха увязался следом, не прочь набить и без того круглый животик. Прокрались по тёмному коридору мимо закрытой двери большой комнаты, где спали на диване Таня с Андреем. Зажгла свет в кухне.
— Попалась? — от неожиданности мозг, минуя все остальные реакции, дал команду ногам, и Сашка отпрыгнула в сторону. Василич, в домашнем халате, босой, стоял в дверном проёме и довольно улыбался. Но улыбка быстро сошла. Он сделал короткий шаг и потянул голову воспитанницы к свету.
— Что случилось? — в его голосе прорезался холод могильной земли. От мурашек, проскочивших по коже, Сашка вздрогнула. Вяло отстранилась. Объясняться всё-таки придётся.
— Сам не понял? — грубо огрызнулась она.
— Опять подралась? — Василич отступил, оперевшись спиной о кухонную столешню.
— Это не я первая начала...
— А кто? — он никогда не кричит. Просто спрашивает. Неужели его не раздражает это? Вот Таню раздражает. Она быстро срывается на крик. — Из-за этого меня к директору вызывают?
Значит, всё-таки пожаловалась классная. И директору, и Василичу и самому господу богу. Теперь, наверное, из школы выгонят.
— Не хочешь — не ходи, — как можно спокойнее махнула Сашка рукой.
— Отчего же? — Василич гадко улыбнулся и взгляд его стал пронизывающим, тяжёлым. — Схожу.
— Всё равно ты там ничего хорошего обо мне не услышишь...
— А что услышу?
Сашка взглянула на опекуна, и дерзкие слова уже были готовы сорваться с губ, но замерли на кончике языка. Василич совсем другой. Не такой, как все. Если не притворяется, конечно.
— Много чего, — буркнула девушка, опуская взгляд к полу.
— Расскажи, что случилось. Свою версию. А я завтра сравню...
— Завтра? — Сашка поёжилась. Так скоро?
— Давай, — Василич потянул девушку за стол, — я же должен завтра что-то лепетать в твою защиту...
— А ты не можешь на них просто посмотреть своим страшным взглядом и всё? — попробовала Сашка пошутить, даже улыбнулась, но синяк на скуле не дал этого сделать в полную силу.
— Этак я весь город запугаю, — в тон ей отозвался Василич. Сашка вяло отвернулась. Придётся рассказывать.
Школа по месту жительства — самая обычная, но носила гордое звание «гимназия». Молодящееся панельное здание, обвешанное баннерами и плакатами, о светлом будущем выпускников, стояло меж двух проспектов. Построенное несколько десятков лет назад, оно немного обветшало, но регулярно выбиваемые из местного бюджета деньги, не давали ему развалиться раньше, чем оно отработает свою роль сполна.
После установления опеки Андрей Васильевич Никитин, которого девушка по привычке звала Василичем, оформил Сашку в эту гимназию, и первого сентября новоиспечённая гимназистка в красивой блузке и строгой юбке отправилась знакомиться с новым классом.
Одноклассники приняли новенькую прохладно. Даже более чем. Быстро утвердилось клеймо «приютская», и желающих подружиться с дикаркой не нашлось. Сашку это заботило мало. Ей хватало общения в соцсети и дома. Благо, ни там, ни там никого не заботило кто она и откуда. Да, как ни странно с Василичем удалось найти общую волну. Он не ругал за двойки, терпеливо выслушивал нарекания о курении воспитанницы на школьном дворе. Но смотрел после этого так, что второй раз попадаться за неугодным занятием не хотелось. Забирал сигаретную пачку и зажигалку почти сразу после покупки. И чем только чует? Таня, его жена, немного истеричная особа, по началу настороженно относилась к чужой ей девушке, но затем вроде пообвыкла и даже начала помогать по женской линии. Покупала вещи, косметику, помогла записаться на маникюр. Хотя по началу обе невзлюбили друг друга. Василич терпел и это. Регулярные стычки между женой и воспитанницей. И всё, казалось, начало налаживаться, если бы не школа. Нет, за три месяца учёба понемногу выравнивалась. Понравились биология и химия. Учитель был доволен и даже выделил Сашку среди прочих. Впереди показались городские и областные олимпиады.
Только вот... Одноклассницам бойкая приютская девочка пришлась не по душе. Особенно некоторым, слишком брезгливым особам.
Контингент в классе разный. Несколько человек из сильно обеспеченных семей, остальные — дети среднего класса и Сашка. Девочка без родителей.
Ангелине Мансуровой Сашка отчего-то не приглянулась сразу. Она и близкие ей подруги быстро очертили круг отчуждения вокруг новенькой, насмешками и обидными словами пресекая любые попытки одноклассников с ней подружиться. Ерунда. Не в первый раз. Сашка не реагировала на выпады в свою сторону. Но Ангелине было этого мало. И начались неприятности. Она натравила на курящую в закрытой беседке Сашку завуча. Нашептала парням выбросить её рюкзак из окна третьего этажа на землю, где учебники и тетрадки рассыпались в пыли, а сам рюкзак, не выдержав испытания, порвался. Тане тогда сильно не понравилось это. Кажется, тогда Сашка подралась в первый раз. И в первый раз классная, Елена Николаевна, позвонила опекунам.
Кнопки, жвачка в волосах, подножки исподтишка. Всё это ерунда. Когда-то им надоест. Всем надоедает. И Ангелина отстала. Словно бы забыла про «приютскую». Пару недель всё было спокойно, пока Сашка не узнала, почему. Они нашли новую цель.
Как-то после школы Сашка решила покурить за углом, уже достала сигарету, но встала, как вкопанная. За углом, у недостроенного кирпичного сарая, в тени кустов сирени, Ангелина и трое её подружек зажали в углу шестиклассницу. Чем она им не приглянулась, вопрос. Но девочки довольно грубо обзывали бедняжку, а та, зажавшись в угол едва ли могла что-то сказать.
За те несколько шагов, что Сашка сделала, огибая злосчастный куст, шестиклассницу успели ударить пару раз, а Ангелина достала телефон и сняла это на камеру.
— А ну, разошлись, курицы, — грубо сказал Сашка, перехватывая лямку тяжелого рюкзака покрепче.
— А, ты что ли? — усмехнулась Ангелина, переводя камеру смартфона на вновь прибывшую, — что, подмётка, тоже захотелось?
— Это кто здесь подмётка? — гнев заполнил все существо, залил уши красным, а в глазах потемнело. Но надо сдержать себя. Василич говорит, нужен постоянный контроль.
— Ты, кто ещё? — подружка Ангелины, кажется Вика, отвернулась от первой жертвы. Бедная девочка сжалась в отсыревшем, пахнущем мочой углу, опустив голову.
— Тряпка ты половая, — продолжила Ангелина, не переставая снимать, — в одном туалете тобой вытерли, теперь в другом вытирают.
— Зассаная тряпка, — хихикнула Вика, — и воняешь так же...
— Ты себя давно в зеркало видела, швабра? — презрительно отозвалась Сашка в сторону Вики.
— Ах, ты... — и Вика полезла с кулаками.
Дальше — сплошное недоразумение. Случилась драка. Всё это было снято Ангелиной на камеру дорогого телефона. Рассвирепев, Сашка махнула рюкзаком, выбив телефон из руки, и тот отлетел, глухо стукнулся в кирпичную стену и упал с разбитым напрочь экраном.
— Ты что творишь? — Ангелина бросилась к телефону. Вика отвлеклась, и Сашка толкнула её на третью из участниц. Схватила за руку шестиклассницу и побежала. Девчонка очнулась не сразу, но потом дала дёру так, что Сашка едва за ней успевала. Выбежав из двора школы, девчонка свернула направо и скрылась во дворах. А Сашка побежала налево. Домой.
После этого должна была нагрянуть кара. Но на следующий день классная не сказала про инцидент ровным счётом ничего. Ангелина сидела на уроках притихшая, бросая злые взгляды на Сашку.
Возмездие случилось через день в лице трёх парней, зажавших Сашку после школы в том же углу. Драться пришлось всерьёз. Парни, поигрывая мускулами били не больно, попутно насмехаясь и забавляясь с жертвой на правах сильного. Едва удалось вырваться. Хорошо, за угол заглянул Игорёк, одноклассник. Невысокий, но крепкий парнишка, которого в классе замечали немногие.
И теперь, после этого, случился вызов Василича к директору. Это из-за драки. Или из-за телефона. Или из-за того и другого вместе. Пришлось всё рассказать. Василичу врать бесполезно. Чует любую ложь.
— Мда... — Андрей запустил пальцы в волосы, сжал кулак. — Почему сразу не сказала?
— Да, ладно... — шмыгнула носом Сашка.
— Не ладно, — Василич подпёр рукой подбородок. — Снимала, значит...
— Да, у них там типо челендж... — Сашка передёрнула плечами, — в их долбанутом сообществе...
— Не ругайся...
— Я не ругаюсь, — Сашка вздохнула и оглянулась на накрытую полотенцем кастрюлю на плите.
— Поешь, — спохватился Андрей. Подождал, пока девушка положит себе в тарелку растекающуюся подливой картошку с кусочками мяса.
— А...Что за сообщество? — невинно поинтересовался он.
— Я не знаю... в сети у них своя группа... — Сашка подхватила вилку.
— Как называется? — послышалось в голосе что-то недоброе, тихое, трескучее, как звук разрывающейся ткани.
Сашка не ответила. Кроха залез на колени, и свернулся в серый пушистый шар.
— Таню позвать?
— Зачем? — Сашка вскинула голову от тарелки. Андрей потянулся к воспитаннице, чуть приподнял ей голову за подбородок.
— Красавица...
— На себя посмотри... — огрызнулась Сашка и замерла. За спиной Василича в проёме показалась Таня. Без макияжа, немного растрёпанная и сонная.
— О, боже... — выдохнула женщина при взгляде на воспитанницу в холодном свете кухонной люстры.
— Вкусная картошка, — выдавила Сашка из себя.
— Да, хороша, мне тоже понравилась, — согласился Андрей, оборачиваясь к жене и привлекая её к себе рукой. Сашка выдохнула тайком, Василич всё разрулит.
— Танюш, ты просто волшебница на кухне. Правда, Саша? — Андрей притянул к себе замершую в ступоре женщину.
— Угу, — а Таня смотрит неотрывно на неё, на Сашку. Кажется, что-то сейчас будет.
— Что это? — наконец отчеканила Таня, всей ладонью указывая на сашкино лицо.
— Это наша Сашенька, — ласково проговорил Андрей.
— Это я вижу, почему у неё половина лица синяя?
— Ну, не половина, — близоруко сощурился Андрей, — всего один синяк...
— Всего один? — возмутилась Таня, — что значит, всего один? Не должно быть ни одного!
— Ничего, бывает, — успокаивающе проговорил Андрей. — Со всеми...
— Это... — Таня захлебнулась, подыскивая слова, — это неправильно, Андрей! Как это случилось?
Пришлось рассказать историю ещё раз. Таня выслушала молча, застыв рядом с Андреем. Так же молча опустилась на первое, что оказалось рядом — на колени к мужу.
— Из-за этого нас вызывают к директору, да? — тихо спросила она.
— Вас? — Сашка поёжилась. Один Василич, это ещё ничего, но, если с Таней, тогда без фейерверка дома не обойдётся.
— Послушаем завтра, — заметил Андрей, обнимая Таню крепче. Но та и не думала отступать просто так.
— Нет, нет, нет, ты не понимаешь, — Таня вырвалась и встала, уперев руки в бока, — это подсудное дело.
— Не нагнетай...
— Надо ехать в больницу... — Таня строго посмотрела на обоих, — зафиксировать это...
— Зачем?
— Ты же не такой наивный, Андрей! — кипятилась Таня. — Завтра приедет комиссия по опеке, что ты ей скажешь? Об угол ударилась?
— Правду, — спокойно возразил Василич. Сашка в этом разговоре больше не участвовала. Дав лишь толчок к лавине невысказанного напряжения, она только беспомощно наблюдала, как от гнева Тани закипает воздух вокруг. Сколько раз такое было?
— Кому нужна твоя правда без доказательств? Нужно заключение врача и желательно немедленно!
— Успокойся, пожалуйста, — Андрей взглянул на Сашку и улыбнулся.
— Я спокойна! — Таня вцепилась пальцами в плечи.
— Ты кричишь...
Женщина протяжно, с шумом выдохнула.
— Господи... — тонкие пальцы прижались к вискам.
— Никуда мы не поедем, — Андрей шлёпнул по столу ладонью, закрепляя свои слова, — если хочешь, я схожу завтра один.
— Хочу... — вырвалось у Тани, но тотчас прикусила губу, жалея о сказанном.
— Хорошо, — согласился Василич.
— Может, перевести её в другую школу? — беспомощно спросила Таня.
— Нет, семидесятая неплохая. Даст Саше хороший старт, — возразил Василич.
— Но...
— Конфликты бывают везде, Тань, — он поднял глаза на жену, — и их надо решать, а не бегать от них в надежде, что сами рассосутся.
Таня закрыла глаза. Сашка растерянно переводила взгляд от неё к Василичу и обратно. Жаль будет, если они поссорятся из-за неё. Ещё одно «доброе дело» в копилку старых болячек.
Таня открыла глаза и совершенно спокойным голосом сказала:
— Да, хорошо.
Потом подошла к Сашке и внимательно присмотрелась к лицу.
— Синяк сойдёт за неделю. Больше ничего не болит? — строго спросила она, так, что Сашке захотелось провалиться сквозь пол. Девушка мотнула головой. Нет.
— Я иду спать.
Андрей поймал Таню за руку на выходе, она обернулась со слабой улыбкой, и ладонь легко выскользнула.
— Всё плохо? — глухо спросила Сашка.
— Нет, всё нормально, — Андрей подался к воспитаннице, — так как называется сообщество?
На следующий день пришлось взять отгул на работе. Визит к директору назначен на час дня. Сашка, конечно, в школу не пошла, только сделала вид. Перед взрослыми собралась, оделась, но сразу за соседним домом свернула к детской площадке. Всё это Андрей отследил через окно. Главное, чтобы не придумала себе ещё приключений.
К часу Андрей вошёл в прохладный холл гимназии. Показал паспорт на входе, поднялся по бетонной лестнице на второй этаж. В приёмной директора уже сидела хорошо одетая супружеская пара с потупившей в пол глаза девочкой. «Ангелина», — понял Андрей — «сама скромность». Здесь же у конторки секретаря стояла и ухоженная дама в строгом костюме. Классная руководительница, Елена Николаевна, женщина лет сорока.
— Андрей Васильевич? — Елена Николаевна с готовностью подошла, — вы знаете, Сашеньки сегодня не было...
— Знаю, — кивнул Андрей.
— Как можно так спокойно говорить об этом? — фыркнула дородная дама на гостевом диванчике, держащая потерпевшую Ангелину за руку.
— А как надо говорить об этом? — Андрей опустил глаза на женщину. Достал позаимствованный у Тани на день смартфон. — Сейчас позвоню ей, она подойдёт...
— Вы, значит, одобряете, что она прогуливает уроки? — снова выдала дама. — Вы ей отец?
— Опекун, — Андрей вышел в гудящий детскими голосами коридор. Дозвонился до Сашки, безапелляционно велел приходить к кабинету директора. Вернулся. Дама продолжала себя накручивать, тихо переговариваясь с сидящей рядом дочерью.
— Сашенька подойдёт? — Елена Николаевна стиснула пальцы, — может, пройдём к Наталье Викторовне?
— Да, — и супружеская пара, даже не взглянув в сторону своего оппонента, проследовала в кабинет за хорошей филёнчатой дверью. Андрей остался ждать виновницу события.
— Андрей Васильевич? — классная руководительница с надеждой взглянула на него, по всему, не желающая оставаться с супружеской парой наедине.
— Сейчас...
Сашка, запыхавшись, заскочила в приёмную. Андрей взял её за руку и повёл к директору. Елена Николаевна зашла следом и закрыла дверь.
— Это серьёзный проступок, понимаете? — директор, невысокая, полная женщина с добрым кукольным лицом, взглянула на Сашку. Та дерзко встретила взгляд. Андрей сжал её пальцы рукой, чтобы не ляпнула лишнего.
— Я так понимаю, телефон пропал... — уточнил он.
— Именно так, — дородная дама, мать потерпевшей, поднялась со стула, стоящего напротив так, чтобы сидящие смотрели строго друг на друга. — А он, знаете, не дешёвый.
— Ангелина, расскажи, как было... — прогудел её отец.
— Я после уроков заглянула в рюкзак, а телефона нет. На перемене после химии эта... Сашка крутилась возле стола. Вот и Вика подтвердит...
— Потом спросим, — поспешила вставить учительница.
— А Вика... — уточнил Андрей.
— Вика Скобеева, учится в нашем классе, — с готовностью выдала классная руководительница.
— Давно это было?
— Что вы тут в полицейского играете? — возмутилась дама. — Для такой девочки украсть — всё равно, что зубы почистить...
— Для какой, такой? — голос Андрея похолодел, и в комнате заметно опустилась температура.
— Ну, вам лучше знать, — дама махнула рукой, — а телефон пропал. Нам за него ещё кредит выплачивать...
— В школу, думаю, не стоит давать деткам такие дорогие телефоны... — робко выступила Елена Николаевна.
— Вот не надо! — дама предупреждающе выставила руку, — я ваши доходы не считаю...
— Не...
— И вы не лезьте! — начала закипать дама. Круглое лицо её супруга постепенно наливалось кровью.
— Но у меня другая версия, — Андрей встал, загородив собой Сашку от неприятно визжащей женщины.
— Какая ещё версия? — возмутилась дама, поднимаясь тоже. — Вы тут зубы нам не заговаривайте!
— Может, выслушаете? — Андрей впервые повысил голос, и дама притихла. Зато проснулся её муж.
— Ты на мою жену не ори! — поднялся здоровяк.
— Так, спокойнее, пожалуйста... — подала голос директор. — Мы, конечно же, выслушаем всех.
— Не собираюсь я никого выслушивать, вот заявление, если вы нам стоимость не оплатите, то я пойду в полицию! — дама суетливо достала листок из папки и грохнула на стол директору. Наталья Викторовна осторожно, как тикающую бомбу, взяла листок двумя пальцами. Прочитала.
— А если всё было не так? — меж тем наступал на даму Андрей.
— Хотите сказать, моя дочь лжёт? Никогда такого не было! — теперь кипятился и мужик.
— Моя мне тоже не лжёт...
— Что вы несёте? Она вам не дочь!
— Я несу за неё ответственность, так? Значит, почти то же самое...
— Вы не представляете, что значит воспитывать ребёнка... — с томным вздохом выдала дама.
— Боюсь, вы тоже, — огрызнулся Андрей, и тут снова поднялся толстяк.
— Слышь, ты...
— Сядьте, Николай Михайлович, — вступила в спор директор. — Выслушаем всех.
Сашка прикусила губу. Что-то будет. Василич — молодец. Только вряд ли он что-то им докажет. И Ангелина, тварь, улыбается, пока никто не видит. Но, когда Василич озвучил свою версию, улыбаться перестала.
— Что вы придумываете? — возмутилась дама.
— Я могу доказать, — гадко улыбнулся Василич, доставая телефон. Лицо Ангелины вытянулось и побледнело. Сашка удовлетворённо улыбнулась. Лицо ангелининого отца стало похожим на перезревший помидор. Как бы кровь из глаз не пошла. Зазвучал задушенный динамик Таниного телефона. Подтянулась посмотреть на видео классная, а затем и директор. Теперь Сашка улыбнулась в побледневшее лицо противницы. Так ей и надо, твари.
— Что это?
— Невозможно...
— Боже...
Василич, натянувший на нос очки, теперь стал похож на какого-то учителя, например, истории.
— Кажется это ваша дочь? — он вскинул голову и посмотрел на толстяка через стекла очков, — вот тут, на видео...
— Невероятно, — классная отпрянула брезгливо.
— Это не я! — со слезами воскликнула Ангелина.
— Как это не ты, здесь всё видно, — Андрей протянул телефон девушке, а та отвернулась. Дама молча смотрела на экран, словно на ядовитую змею.
— Это отвратительно, Ангелина! — наконец, выдала она.
— Мам...
Дама поднялась, растерянно стянула с директорского стола своё заявление, скомкала его. Толстяк тяжело и сипло задышал. Елена Николаевна поспешила приоткрыть окно.
— Ангелина, Сашенька, выйдите, пожалуйста, — попросила классная.
— Что, тварь, допрыгалась? — усмехнулась Сашка в коридоре. Перемена закончилась, и ученики разбрелись по классам. Ангелина молчала, и Сашке стало её даже жаль. Что её ждёт дома? Василич ещё ни разу на воспитанницу не кричал и руки не поднял. А что ждёт Ангелину? За дорогущий телефон, за отвратительные видео в сети, за ложь. Что ж, за всё своя расплата. Может, теперь отстанет, когда на своей шкуре почувствует, что значит быть жертвой.
Помолчали. Из-за двери доносились крики и иногда даже брань. Бедный Василич. Они там вдвоём на него. Но ничего. Его просто так не взять, уж это-то она точно знала.
Потом Сашка отчетливо услышала хлюпанье раскисшего носа. Взглянула на противницу. Теперь всё удовлетворение испарилось, как вода на раскалённом капоте, осталась жалость.
Ангелина потеряла почти всю кукольную красоту, осталось только настоящее: опухшие глаза и покрасневший нос.
— Да, ладно, поорут немного, да и всё, — не выдержала Сашка.
Ангелина не ответила, отвернулась, вытирая рукой глаза.
— Да не убьют ведь, — усмехнулась девушка, надеясь на отклик от размокшей соперницы. Но снова ничего. Хотя откуда ей знать, что там с ней сделают дома. Вздохнула. Всё-таки повезло с Василичем. Хоть адекватный мужик.
Постояли ещё. Дверь открылась, и, прихрамывая, вышел Василич, в очках удивительно органично вписывающийся в антураж, словно всегда здесь работал. Оглянулся мельком на сникшую Ангелину и потянул Сашку на выход.
— Уже всё? — невинно поинтересовалась девушка.
— Всё, — согласился Андрей.
— Меня не выгонят? — замерев внутри спросила Сашка.
— Нет...
— А её?
— Ангелину твою? — Андрей на ходу сложил очки в очечник, убрал во внутренний карман куртки, — тоже вряд ли. Беседу проведут...
Вот так. В первый раз за неё, за Сашку, кто-то вступился перед ордой обвинителей, и вышел победителем. В первый раз. В порыве чувств девушка на ходу обняла Василича. Его рука легла на плечи.
— Погоди, мне ещё от комиссии сегодня вечером отбиваться. За твои синяки...
— Отобьёмся, — радостно выдала Сашка.
— И школу больше не прогуливай, поняла?
— Поняла, — было так хорошо, так радостно, что она была готова согласиться на всё.
— И, кстати, твой кот насрал под ванной...
— Блин, — эх, Кроха...
— Тебе убирать.
Они спустились с лестницы, вышли на крыльцо.
— Слушай, а давай пирожные купим! — вдруг загорелась девушка.
— Попа слипнется... — проворчал Андрей, осторожно наступая на лестнице на больную ногу.
— Нет, не слипнется, ну, давай!
— Сначала кот, потом пирожные...
— Да, хорошо, — и Сашка счастливо рассмеялась, — договорились.
День набрал силу, осеннее солнце еще пока прогревало воздух, и казалось, что вот теперь, сейчас в этом месте сосредоточилось самое настоящее счастье.