Когда от многого берут немножко,
это не кража, а просто делёжка.
(Строки итальянской песенки)
Город Каркасон, южная Франция 1285 год.
Я, рыцарь Эмбер де Божё сеньор де Монпансье, коннетабль Франции, сенешаль Лангедока, сознавая, что дни мои сочтены, считаю своим долгом раскрыть тайну и найти достойного преемника для сохранности бриллианта «Слеза Ангела». По воле Всевышнего я стал избранным и долгие годы великолепный голубой камень был моим оберегом. Сейчас, выводя эти строки, любуюсь им, и во взгляде моём смесь восхищения и печали.
Никогда бы не поверил, что меня, воина, закалённого в боях, сможет очаровать какой-то камень. Он будто живой. Блики свечей проникают в переменчивую, как дым, сердцевину, и кажется, что внутри спрятана тайна жизни. Моей жизни. Я улыбаюсь, всматриваясь в завораживающую игру бликов, а в ушах слышится лёгкий звон колокольчиков. Да, этот камень завладел не только моей жизнью, но и сознанием. Я обязан найти ему нового хранителя.
Следует рассказать, как ко мне попал бриллиант «Слеза Ангела». Тогда я был молод, верил в свои силы и не боялся смерти. Можно сказать, ничего не боялся.
В июне 1249 года король Франции Людовик IX Святой, предводитель седьмого крестового похода, решил начать наступление. По его замыслам Египет должен был стать базой для атаки на Иерусалим. Войска крестоносцев высадились с моря. Ожесточенная битва с египтянами за береговую линию длилась несколько часов. В результате крестоносцы с помощью рыцарских отрядов смогли потеснить защитников. Сарацины потеряли около тысячи человек и четырех эмиров. Фахр ад-Дин скомандовал отступление, египетская армия оставила Дамьетту, отступив вверх по Нилу.
Участники пятого крестового похода осаждали этот город полтора года. Воины седьмого похода захватили прекрасную Дамьетту за день и торжествовали заслуженную победу. Пылал захваченный город, горели дворцы и мечети, склады богатых купцов. Порывы ветра раздували пожар, вздымали к бирюзовым небесам клубы вонючего дыма.
Грубые, тупые крестоносцы хозяйничали в уцелевших кварталах. Они врывались в дома богатых жителей, в мечети, лавки торговцев в поисках поживы, грабили, насиловали и убивали. Повсюду мелькали алые кресты, нанесённые на доспехах этих варваров. За участие в походе им было обещано прощение всех грехов, но сейчас их меньше всего заботило прощение грехов, сейчас их глаза пылали жаждой наживы. Уцелевшие жители Дамьетты и остатки войска сарацин, спасаясь от расправы, тайком выбирались из разорённого города.
Я, одолеваемый мрачными мыслями, отослал слуг и верхом на моём верном коне в одиночестве ехал по улице захваченной Дамьетты. Несколько лет назад решив стать крестоносцем, я совершил «Обет креста» (votum crucis). Тогда надеялся сразится с неверными, вернуть под священные знамёна Святую землю, но теперь видел только грабежи и убийства, видел изрубленные тела мирных жителей, женщин, детей, стариков. Повсюду хозяйничали мародёры с алым крестом на доспехах.
Я остановил коня у одного из богатых домов. Трое солдат выносили награбленное и складывали у стены. С другой стороны от входа в дом двое солдат избивали пожилого мужчину в европейской одежде, требуя показать, где спрятаны его сокровища. Им помогала растрёпанная простоволосая куртизанка из обоза. Её сатиновое платье, разодранное спереди, бесстыже оголило груди с торчащими коричневыми сосками. Она оглушительно хохотала, демонстрируя избитому мужчине свои оголённые прелести и отпуская в его адрес похабные реплики.
– Уймитесь во имя Господа. Это лишь старик, он не воин и не сарацин, – рявкнул я с досадой.
Опьянённые грабежом и насилием мародёры удивлённо посмотрели на меня. Огромный крестоносец криво ухмыльнулся и проговорил с явной издёвкой:
– Ты чё, рыцарь, не мешай вершить правосудие. Если не хочешь присоединиться к нашему веселью, то проваливай восвояси.
– Да, проваливай, иди куда шёл! – взвизгнула куртизанка.
– Не мешай нам развлекаться, если не хочешь остаться без головы, – поддержал её хромой солдат, шагнул в мою сторону и угрожающе продемонстрировал свой меч.
– Ты с кем так разговариваешь, пёс смердящий? – с яростью заорал я на простолюдинов, мгновенно выхватил из ножен длинный меч, взмахнул им. Голова хромоногого покатилась, страшно сверкая выпученными глазами и орошая пыльную улицу алой кровью.
– Он убил хромого Дидье! – заверещала куртизанка. – Он убил французского солдата! Смерть убийце! Месть! Месть! Месть!
Мародеры тут же схватились за мечи. Я был очень разгневан, поднял свой меч в боевую позицию.
– Ах вы мрази, кто ещё хочет отведать моего меча? – проревел грозным голосом.
В этот момент из дома выбежал ещё один солдат. Он всмотрелся в меня, готового отразить атаку, испуганно поднял руки.
– Остановитесь, уберите оружие! Это рыцарь Эмбер де Божё сеньор де Монпансье! – закричал он, призывая соратников отступиться.
– Рыцарь Эмбер де Божё сеньор де Монпансье? Почему он один без свиты? – недоверчиво переспросил его огромный крестоносец, но убрал свой меч в ножны.
– А хоть бы и рыцарь, а хоть бы и сеньор! Он убил хромого Дидье. Отомстите за друга! – снова завизжала куртизанка.
– Заткнись, дура! Рыцарь Эмбер де Божё сеньор де Монпансье великий воин, достойный уважения, – оборвал её солдат, убирая меч.
– Если знаете, кто я такой, и вам известно моё имя, то должны знать, что я скор на расправу. Уходите, пока живы, иначе не избежать судьбы этого мерзавца, – я указал на отрубленную голову хромоного солдата.
Мародеры убрали мечи и, побросав награбленное, кинулись бежать.
– Благодарю тебя, рыцарь, не за то, что спас мою жизнь, но за то, что прекратил этот беспредел, – обратился ко мне старик, едва живой от побоев.
– Мне больно видеть, как французские солдаты, совершившие «Обет креста», грабят, насилуют и убивают мирных граждан. К сожалению, я не могу защитить тебя, как только уйду, в твой дом снова явятся мародеры, не эти, так другие.
– Слышу достойную речь великого воина. Я француз, купец, такой же христианин, как и ты. Видно, сам Господь привёл тебя, рыцарь, ко мне. Мои раны смертельны, очень скоро я покину мир живых и предстану перед лицом Божиим. Подойди ко мне, послушай, я поведаю тебе тайну.
Я убрал в ножны свой меч, спешился с коня, опустился на одно колено перед умирающим стариком. Тот прикрыл от боли глаза и заговорил, быстро произнося слова.
– Я поклялся охранять тайну и выполнил то, что обещал. С моей смертью она останется беззащитной. Если Господь послал тебя в мой смертный час, значит ему было угодно чтобы я передал тебе эту тайну.
– Говори, – я склонился, чтобы услышать последние слова умирающего христианина.
– На небесах и на земле есть много тайн, которые даже не снились нашим мудрецам, – старик тяжело вздохнул, в его груди слышались хрипы, на губах пенилась кровь.
Он всмотрелся во что-то за моей спиной, гримаса боли и разочарования появилась на его лице.
– Говори, что за тайна? – я, заинтересовавшись его словами, ещё ниже склонился над умирающим.
– Похоже, я не успел, – старик обречённо закрыл глаза.
В воздухе пропела стрела, клацнула по моей кирасе, отлетела к стене. Я, отреагировав, развернулся всем корпусом. Тут же пролетела вторая стрела, вонзилась в шею старика, он захрипел, испустил дух. Я вскочил на ноги, подался в сторону от обстрела, одной рукой опустил забрало шлема, а другой – выхватил из ножен свой меч, изготовившись к бою.
Из развалин одного из соседних домов, ничуть не таясь, вышел отряд воинов в длинных чёрных плащах и конических шлемах без тюрбанов. Один из них держал в руках длинный изогнутый лук, остальные солдаты были вооружены ятаганами, но на сарацин они похожи не были. Шесть человек молча выстроились в полукруг и придвинулись ко мне, стремясь замкнуть круг. Я прикинул их вооружение и удовлетворённо отметил, что мой меч длиннее, а значит шанс отбиться у меня есть.
– Я рыцарь Эмбер де Божё сеньор де Монпансье. Множество врагов получили смерть от моего меча! – зарычал я и приготовился отбить атаку, понимая, что помощи ждать неоткуда.
– Ты нас не интересуешь. Отдай то, что передал старик, и мы пощадим тебя, – спокойным голосом сказал их предводитель, жутко произнося французские слова.
– Никто не смеет указывать мне. Это вам стоит позаботиться о сохранности жизней, – я мгновенно перехватил меч левой рукой, правой выхватил кинжал мизерикорд и метнул его в воина, вооружённого луком. Кинжал глубоко вошёл в его глаз.
Немедля ни секунды, я, с разворотом, бросился вперёд, вернув меч в правую руку. Мощным ударом снёс одному из врагов голову, вторым взмахом отрубил руку его соседу. Третий воин атаковал меня саблей, но моя броня устояла. Он отступил, запнулся за труп собрата, потерял равновесие, тут же мой меч снова достиг цели, воин замертво рухнул в пыль.
Оставшиеся солдаты разделились, решили атаковать меня одновременно с флангов.
– Ещё раз предлагаю тебе, отдать то, что получил от старика, – снова заговорил их предводитель на ломаном французском.
Я выполнил ложный выпад, воин слева купился, за что и поплатился. Он тут же рухнул, мой меч разрубил ему лицо. Предводитель атаковал, ловко выполнив серию ударов своим ятаганом. Его сабля попала в промежуток между моей кирасой, и наплечником, рассекла несколько стальных колец, но при этом утратила силу удара, поэтому я отделался лишь порезом на плече.
– Никто тебе не поможет, настал твой смертный час, – злорадно выкрикнул воин, но я заметил, что по его ноге струится кровь.
Я замер, выжидая, направив меч к земле. Воин покачнулся, рядом с ним собиралась лужа крови. Он попытался встать в боевую стойку, но силы оставили его. Он опустился на колени, потом упал, но всё ещё смотрел на меня. Я откинул мечом его ятаган, поднял забрало на своём шлеме и наклонился над поверженным врагом.
– Кто вы такие? – спросил я его.
– Мы хранители древней святыни. Ты взял то, что тебе не принадлежит, поэтому, не будешь знать ни минуты покоя, пока не вернёшь то, что получил от старика, потому что священная реликвия сама отомстит тебе, – ответил воин слабеющим голосом.
– Истина в том, что старик не успел передать её мне. Твой лучник убил его, – я заметил ужас и удивление в глазах воина.
Он захрипел, по его телу пробежала судорога смерти. Это отвлекло меня от того, что произошло дальше. Воин с отрубленной рукой всё ещё был жив. Он изловчился и ударил меня снизу в бок стилетом. Да, у рыцаря в доспехах есть уязвимые места. Я допустил ошибку, которая едва не стоила жизни: не добил раненого врага, но повернулся к нему спиной. Тонкий острый стилет вонзился мне в бок, в следующий момент голова воина отлетела в сторону и покатилась, но было поздно.
Силы покидали меня, почти не чувствуя боли, опираясь на свой меч, я отошёл к стене и, тяжело опустившись в пыль на каменные ступени, обнаружил рядом арбалет. Хвала Богам, он оказался заряжен. Выпустил из руки бесполезный меч, взял арбалет. Так уже надёжнее. До изнуряющей жары и хамсин – обжигающего ветра пустыни оставалась пара часов, но воздух, насыщенный запахами гари, крови, пота уже стал упругим, тягучим словно дрянная похлёбка.
От слабости и подступающей дурноты я прикрыл глаза, а когда открыл, то не поверил увиденному. Передо мной стояла девушка. Прекрасное юное создание, одетое в шёлковое платье и накидку. Я решил, что попал на небеса, потому что, благодаря нам крестоносцам, в этом городе не осталось живых. Мы постарались огнём и мечом, во имя Господа нашего, искоренить неверных. Но девушка не была похожа на местную: лицо худенькое, глаза цвета полуденного неба, красиво очерченные скулы и светлые золотистые волосы, выбившиеся из-под вышитой белым шёлком накидки.
Вдруг она тихо вскрикнула. Огромный, возбуждённый жаждой наживы, крестоносец грубо обхватил её одной рукой, стиснул и, развернув, воскликнул:
– Вот это трофей! Какой цветочек мне достался. Ты сможешь утолить мою страсть и ублажить уставшего героя.
Это был один из мародёров, вернувшийся за добычей. Девушка юная, беспомощная, обречённая на надругательство, не закричала и даже не попыталась вырваться из похотливых лап, заляпанных кровью. Она смотрела на меня с мольбой. Даже не так, я вдруг почувствовал, что незнакомке ведомы и моя боль, и желание поскорее уйти из жизни, чтобы прекратить страдания раненого тела и непреклонной души. Эта девушка была особенная, чистая, бесстрашная, способная мне помочь. Крестоносец откинул с её головы покрывало и грубо рванул тонкую ткань платья.
– Ну-ка, что у тебя есть для героя? Какой персик.
Шёлк порвался, обнажая белое плечо и округлую девичью грудь, в которую тут же впились жадные грязные пальцы. На его загорелом, обветренном лице блестели капли пота, а в глазах плескалась дикая похоть.
– Оставь её, это мой трофей, – я вложил в грозный рык все оставшиеся силы.
– Ты? Зачем она тебе? Вот-вот отдашь Богу душу, – крестоносец обернулся и озадаченно глянул в мои глаза, полные гнева, а в руках увидел заряженный арбалет.
Да, знаю, это оружие разрешалось использовать в бою только против сарацин, но в этот момент мне уже было всё равно. Крестоносец грубо швырнул девушку о стену, грязно выругался и неожиданно резво скрылся.
– Господин, – девичьи пальцы легонько коснулись моей руки, а синие глаза заглянули прямо в душу. – Господин, я помогу, боль уйдёт, кровь остановится.
В ответ в моих глазах загорелся огонёк надежды. Маленький огонёк веры в её силу. Она единственный человек, кто может это сделать.
– Хорошо, – я печально улыбнулся и взглянул вопросительно.
– Твоя вера, любовь к жизни – это живительная энергия, которая поможет исцелению. Великий Творец дал человеку многое, чтобы выжить в этом мире, – голос незнакомки струился словно хрустальный ручей.
Девушка сняла с пояса полотняный мешочек, развязала тесёмки. Ещё раз всмотрелась в мои глаза, затем извлекла на свет амулет из белого металла, по форме напоминающий когти грифа, внутри которого виднелся голубой прозрачный кристалл. Она нажала скрытую пружину, амулет раскрылся.
– Прошу, возьмите это, – на тонкой ладони лежал удивительно красивый камень, довольно необычной огранки, такого же синего цвета, как предрассветное небо.
Я зачарованно всмотрелся в икрящиеся завихрения внутри него, отложил арбалет, снял шлем, стянул перчатки. Камень размером с мелкую сливу, прохладный на ощупь, уютно лёг в мою левую ладонь. Я почувствовал пульсацию, будто в меня потекла жизненная энергия, сжал пальцы, но тут же их свело судорогой боли. Я снова вопросительно глянул на спасительницу.
– Всё хорошо, – тихо ответила она, поправила мою руку так, чтобы на камень падали солнечные лучи. – Он должен к вам привыкнуть, сродниться.
Соединив ладони, закрыв глаза и медленно покачиваясь, она начала произносить мантры, вопрошая кристалл помочь. Я задышал ровнее, прикрыл веки. Девушка коснулась ладонью моего лба, и мне показалось, что вместо ветра, опаляющего жаром и осыпающего мелким песком, на лицо падает снег, тает, сбегает по щекам приятными прохладными ручейками. Я открыл глаза и благодарно улыбнулся.
– Благородный рыцарь, я внучка этого господина. Мы шли в Акру, – она указала на тело старика. – Я спряталась от мародёров, но видела, как вы пытались ему помочь. Благодарю.
Длинные ресницы девушки оттенили синеву глаз. Мне показалось, что погружаюсь в эту манящую и спасительную глубину. Я кончиками пальцев коснулся её лица, легонько провёл по золотистым волосам.
– Господин, «Слеза Ангела» признала вас, – она указала на чудесный голубой камень, затем загнула мои пальцы, прикрыв его.
– Чем могу отблагодарить тебя? – скорее выдохнул, чем произнёс и снова улыбнулся.
– Я была его хранителем, но сейчас и сама в опасности. Теперь камень выбрал вас. Вы избранный хранитель. Амулет «Слеза Ангела» теперь ваш. Беды, болезни будут обходить стороной, приблизиться не посмеют. Так будет до тех пор, пока камень с вами. Он – оберег, спасение вашего рода, храните его бережно, а когда придёт время, найдите нового хозяина.
– Благодарю, но кто ты такая? – снова сомнения закрались в мою голову.
Девушка улыбнулась, поцеловала меня в обветренные губы, легко поднялась с колен и летящей походкой удалилась. Маленькая, вполне невинная блажь юной красавицы – прощальный поцелуй. Потом послышался лёгкий звон колокольчиков, кажется, я уснул.
Очнулся от того, что кто-то довольно грубо прикоснулся к моей ладони. Сумерки уже поглотили вонючий разграбленный город, и только пляшущие лепестки огня в факелах пятнами освещали серо-бурую пыль, песок, выбеленные на солнце каменные стены зданий. Огромного крестоносца, который пытался обесчестить девушку, я узнал сразу. Он, злорадно прищурившись, вынул из моей руки голубой кристалл и уже засовывал под кожаный нагрудник, но вдруг удивлённо уставился на него. Крестоносец попятился, за что-то запнулся, разразился жутким ругательством и неожиданно рухнул спиной на ятаган, торчащий на трупе поверженного врага. Камень выпал из его лапищи и, как послушный щенок, подкатился к моей руке. В этот момент я понял: «Слезу Ангела» нельзя украсть или отобрать силой, он обязательно отомстит.
Что касается моей раны, то я легко выпрямился в полный рост, поднял меч, затем осмотрел себя. Ссадины и порезы, полученные в бою, уже подсохли, а на боку оказался лишь рубец, рассёкший кожу. Я не мог поверить своим глазам, ведь точно знал, что острый стилет проткнул мне бок, повредив внутренности. Не в моих силах объяснить это происшествие, но я поверил в силу амулета и всегда носил его при себе.
Возможно, именно «Слеза Ангела» помогла мне пройти перепетии этого похода и вернуться домой. Ювелир, которому я показал амулет из белого металла с голубым камнем, сказал, что это очень редкий и древний бриллиант. Такая огранка ему не известна, но она великолепно подчёркивает природную красоту и цвет камня.
Есть поверье, что каждый камешек впитывает настроение, энергетику, силу любви или ненависти своего хозяина, я в это верю. Да, я прожил славную жизнь и оберег «Слеза Ангела» мне помогал. Теперь пришло время расстаться и найти ему нового хранителя. Я уверен, что Провидение пошлёт нужного человека в нужный момент. Мой путь начертан небесами, следует просто идти своей дорогой.