Громко запел механический петух, второго петушару вышвырнули из таверны. Утро в Тонке началось с неожиданного зрелища. Но не с петухов. На центральной, если ее можно было так назвать, площади, посреди вечного хлама и грязи, стоял Фэнтан Вернер фон Вольф. Тот самый человек-волк, что когда-то скупил все грибы у Бормо. Но сегодня он был не в заношенной кожанке, а в идеально сидящем фраке, с цилиндром на массивной волчьей голове. На морде, покрытой густой шерстью, держалось невероятно важное и вместе с тем нелепое выражение.
Рядом с ним висел растянутый между двумя сваями баннер, криво намалеванный краской: «Великий Турнир Грибособирателей! Победителю — слава и приз!»
Арчи, зависший у крыльца мастерской, издал звук, похожий на короткое замыкание.
— Бляха. Крышу у него снесло, окончательно. Смотрите-ка, он в костюме кролика, блять, из страны чудес.
— Не выражайся, Арчи, — автоматически сказал Бормо, с интересом разглядывая сцену. — И это фрак. Очень элегантно.
— Он же провоняет грибами! — Дрон просканировал Фэнтана — потом костюм можно только выкинуть.
— Куда выкинуть?! На тряпки — голос принадлежал Семнаце.
Бормо порадовался — всегда следить за ветошью. Но Семнаца, доедая на завтрак жареные грибы, фыркнула.
— Мужик-волк во фраке. Теперь я точно все видела. Или скушала не те грибы.
Фон Вольф поднял лапу, призывая к тишине. Собравшаяся горстка зевак притихла.
— Дорогие жители Тонка! — его низкий рык странно контрастировал с аристократичными манерами. — Как ваш барон и ценитель прекрасного, я объявляю турнир! Кто соберет лучшие, самые редкие и самые съедобные грибы в окрестных руинах, получит этот великолепный приз! — Он указал на небольшой, но явно тяжелый сундучок, стоящий рядом.
— И кто главный судья? — крикнул кто-то из толпы.
— Я, конечно! — важно ответил фон Вольф, поправляя цилиндр. — И мой изысканный вкус!
— Хуйня — вяло бросил голос — но участвовать стану.
— В прошлом году участвовали все, у кого руки росли не из жопы — Фэнтан раскинул руки и соревнование вот-вот должно начаться по команде.
В прошлый раз действительно участвовали все, кто не боялся странной флоры Руин. Но взгляды были прикованы к Бормо. Старик скромно стоял в стороне, но однако репутация была известна всем.
— Ну, старик, покажешь им класс? — спросила Семнаца, подходя к нему.
— Я просто люблю грибы, — скромно ответил Бормо.
Именно в этот момент фон Вольф, объявляя участников, подошел к ним.
— А, механик Бормо! Наш главный фаворит! И, если не ошибаюсь, наш самый… возрастной участник! Для протокола, сколько вам лет?
Бормо немного смутился.
— «Девяносто девять.
Повисла тишина. Даже Семнаца перестала жевать.
Арчи замигал сенсором.
— Что? Не может быть. Мои сканеры показывали биологический возраст около сорока пяти! Максимум!
Семнаца медленно обошла Бормо кругом.
— Блять, старик, я тебе давала тридцать, с учетом всех этих морщин и заебанности жизнью. Я думала, Линси тебя старше.
Бормо улыбнулся, и его глаза сощурились в лучиках складок.
— Спасибо, что считаете меня молодым. Грибы, знаете ли… они не только питают, но и сохраняют.
Он был тронут. Искренне.
Турнир начался. Команды ринулись в блеклые леса у подножия Руин. Семнаца и Арчи шли за Бормо, как верные оруженосцы, неся корзины.
Волшебство началось незамедлительно. Не то волшебство, что творила Семнаца с машинами, а другое, тихое и лесное.
Бормо не бегал и не рыскал. Только посмеивался, глядя на ажиотаж. Он шел медленно, почти медитативно. Его пальцы проводили по коре деревьев, касались мха, он нюхал воздух, словно пробуя его на вкус. У каждой руины он что-то находил.
— Здесь, — говорил он и аккуратно, не повреждая грибницу, срезал ножом странный гриб, похожий на серебристый колокольчик. — «Поющий Серебряник». Очень редкий. Растет только там, где пласты земли сместились после Взрыва.
Чуть дальше он наклонился к совершенно неприметной, казалось бы, ямке.
— А здесь… «Слеза Великана». — Он извлек оттуда студенистый, полупрозрачный шар. — Его не увидеть, его можно только почувствовать. Он питается тишиной.
— Аэрофит? — решил поумничать Арчи.
— Что-то вроде, воздух ему очень важен.
Весь день Семнаца и Арчи молчали, наблюдая. Они видели, как он творит то, что было для них такой же магией, как для других — взлом руин.
— Бляха, — наконец не выдержал Арчи. — Да он их видит насквозь! У меня тут сканеры зашкаливают, а он, блять, нюхает и все понимает! Я, дрон, не вижу, а он видит.
— Это вам не в машины тыкать, железяка, — усмехнулась Семнаца, но в ее голосе сквозило уважение. — Тут надо чувствовать, а не сканировать.
Когда Бормо, Семнаца и Арчи вернулись на площадь, другие участники только начинали подтягиваться. Корзины Бормо ломились от диковинных грибов всех цветов и форм. Были там и знакомые «Плевки Великана», и сияющие в сумерках «Фонари Призраков», и даже несколько ядовитых, но невероятно красивых «Поцелуев Тени», которые, как объяснил Бормо, в микродозах были мощнейшим антибиотиком.
Фон Вольф, обходя участников, фыркал и бросал в их корзины пренебрежительные взгляды. Но когда он подошел к Бормо, его волчья морда расплылась в почти человеческом удивлении.
— Великие Силы! — прорычал он, беря в лапу «Поющий Серебряник». — Я думал, этот вид вымер столетия назад! И «Слеза Великана»! Механик, да вы — гений! Вы — художник!
Объявлять победителя было бессмысленно. Даже самые упертые грибники смотрели на коллекцию Бормо с благоговейным ужасом.
Фон Вольф торжественно вручил Бормо тяжелый сундучок. Внутри звенели монеты.
— Ваша победа безоговорочна, мастер! — провозгласил барон. — Вы не просто собираете грибы. Вы слышите саму землю!
Вечером механики и Арчи сидели на крыльце, открыв сундук. Денег там было больше, чем за все их предыдущие заказы.
— Старик, ты крут, — заявила Семнаца, жадно поедая миску супа из их трофеев. — Я думала, я самая умелая в нашей банде, а ты, блять, оказывается, грибной ниндзя.
Бормо смотрел на монеты, потом на свою мастерскую, потом на своих друзей. Его старые глаза блестели.
— Знаете, — тихо сказал он. — Я не знаю, как взламывать руины. Всю жизнь учился, но не знаю. Я не понимаю, как ты это делаешь, дитя мое. Но каждый гриб… это маленькая тайна. И сегодня я поделился этими тайнами с вами.
Арчи, обычно язвительный, на этот раз промолчал. Он просто завис рядом, глядя на старика, и в его оптическом сенсоре мелькало что-то похожее на преданность. Дрон понимал, что не все можно просканировать.
Бормо отодвинул сундук с деньгами в сторону. Они могли купить что угодно. Но самым ценным призом для него было не это. А уважение в глазах его сорванцов-друзей и тихая, глубокая радость от того, что его скромный дар оказался кому-то нужен и понятен.