Дождь в Нео-Нова не просто погода, это вечный, кислотный аккомпанемент агонии мегаполиса. Каждый день без устали он барабанил по ржавой крыше моего офиса-конуры на 37-м уровне Лимбо. Стук пробирался под череп, словно настойчивый клиент, не умеющий понимать слово "нет". Вода, смешиваясь с техногенной грязью, оставляла на стекле призрачные, стекающие вниз узоры, сквозь которые мерцали неоновые иероглифы ночного города. «СлавТех — мощь традиций!», «Нейрорай — забудь о реальности!», «Кибер-дзайбацу — ваш билет в Спире!».
Я, Рикки Чели Мальденте, частный детектив и законченный циник, стоял у этого самого стекла и напевал под нос «Il ragazzo della via Gluck». Старая итальянская песня о парне с улицы Глюк, тоскующем по зелёным полям. Моя улица Глюк была вокруг — километры бетона, стали и сияющего нейромусора.
Мой офис пах металлом от перегруженных сетей, пылью от аналоговых серверов, дешёвым виски и приятным одиночеством. Вообще-то это бывший серверный шкаф, выдолбленный посреди техногенного улья. Мне нравилась его теснота; она напоминала саркофаг, а в Нео-Нове только в саркофаге и можно было чувствовать себя в относительной безопасности.
Дверь с противным скрипом отъехала в сторону. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы распознать гостя. Мой кибернетический левый глаз, золотистая линза с плавающими зелёными символами, вывел на периферийное зрение данные о вошедшей.
<<Женщина. ~45 лет. Стресс: 84%. Тремор рук. Дорогой корпоративный костюм, следы антисептика. Не яма, Не элита. Лимбо.>>
— Вы Мальденте? — её голос пытался звучать твёрдо, но сбивался на фальцет. В нём слышался страх, приправленный высокомерной уверенностью, что любую проблему можно решить, просто достав достаточно кредитов.
— Если вы искали специалиста по переломанным костями и разбитым носам, то да, — я медленно повернулся, поднимая со стола пачку сигарет. — А если вам нужен психоаналитик, то вы ошиблись дверью. Хотя разница, если честно, минимальна.
Она представилась Еленой Орловой. Старший менеджер среднего звена в «СлавТехе». У неё и её мужа, такого же успешного сотрудника, пропала дочь. Маша. Девятнадцать лет. Исчезла два дня назад после лекции в Нео-Новском Техно-Университете. Камеры фиксируют её у входа в метро на уровне Стикса. Дальше — ничего.
— Корпоративная безопасность разводят руками. Говорят, нет зацепок. Полиция говорит ждать. Но я не могу ждать! — её голос сорвался на фальцет. Она сглотнула, пытаясь взять себя в руки. В её глазах читалась паника дикого зверя, загнанного в клетку, и знающего, что никто не придёт на помощь.
— Почему ко мне? — я выпустил струйку дыма, уж лучше он, чем её вонючие духи. — У «СлавТеха» есть целые отделы сыщиков, которые имеют репутацию гораздо лучше моей.
— Потому что вы независимы. Всем известно, какой вы подонок, но... — она замолчала, подбирая слова. — Я пришла потому что у Маши есть одна особенность, о которой не должны узнать в корпорации.
Она положила на мой заляпанный гадостю стол кристаллический чип и карточку нейро-кредита. Я взял холодный чип и поднёс к височному порту. Знакомое лёгкое жжение, разряд, пробегающий по позвоночнику, и данные поплыли перед моим левым глазом.
<<Маша Орлова. Псевдоним "Матрица". Диагноз: Носитель нестабильного нейроинтерфейса "Память предков". Потенциал: Не оценен. Угроза для носителя: Критическая.>>
Интерфейс «Память предков». Техномиф. Священный Грааль для одних и кошмар для других. Говорили, он позволяет не подключаться к сетям, а слушать их. Считывать информацию из самого эфира, из шума вселенной, из призраков данных, оставленных миллиардами людей. Ключ ко всем секретам. Идиотская мечта каждого корпоративного шпиона, подпольного дилера и фанатика от технологий. Я тоже был бы не против обзавестись им. Стоит соглашаться.
— Она увлекалась цифровым шаманством, — тихо, почти шёпотом сказала Орлова. — Искала в Стиксе какие-то артефакты, старые серверы, книги. Говорила, что нашла нить, ведущую к «Царь-данным». Я не придала значения, думала, это детские фантазии.
«Царь-данные». Величайшая сказка для тех, кто ещё не разучился мечтать. Гипотетический артефакт ДоИнтернетной эпохи, сердцевина которого, по легенде, хранила все знания человечества в аналоговой, чистой форме. Идеальная ловушка для юного, наивного ума.
Я посмотрел на лицо заказщицы. Настоящий, не поддающийся контролю страх - страх матери. Я ненавижу такие дела. Они всегда заканчиваются больно и я чувствую себя законченным гадом.
— Хорошо, — я забрал кредит. — Я найду вашу дочь. Но я не ангел-хранитель, если девчонка перешла дорогу серьёзным людям, я выйду из дела, понимаете?
Она кивнула, не в силах вымолвить хоть слово, развернулась и вышла, оставив после себя лёгкий запах дорогих духов. Я закурил снова, чтобы вытеснить его из моего мира.
Когда дверь закрылась, я вставил чип в слот своего аналогового дешифратора — монстра, собранного из деталей прошлого века. Можно было установить поновее, но так уж вышло, что я люблю выпивку и продажных женщин. Он загудел, замигал лампочками, начав обрабатывать данные. Пока он ворчал, я потянулся к верхнему ящику стола и достал маленький, потрёпанный голографический куб. Лёгкое нажатие — и в воздухе замерло изображение. Моя сестра, Лина. Совсем ещё девчонка, вроде этой избалованной суки-матрицы. Лина статично улыбалась мне вот уже семь лет. Официальная версия исчезновения — несчастный случай в нижних уровнях. Враньё, конечно. И я до сих пор ищу правду. Ещё одна причина, по которой я не могу отказаться от таких дел. Каждая пропавшая девушка в этом городе это вероятная ниточка к Лине.
Дешифратор с присвистом выплюнул первую зацепку — несколько локаций. Подпольный техно-рынок «Китай-город» в самом сердце Стикса. Притон хакеров, контрабандистов и цифровых шаманов. Имя информатора — «Слепой Варфоломей». А также — архивные фото Маши, где она в толпе у входа в знаменитый андеграунд-клуб «Гараж Дяди Сени».
Я докурил сигарету, потушил о подошву рваного ботинка и накинул свой вечно мокрый плащ. Расщедрюсь на ультразвуковую сушилку с гонорара.
Мой бионический протез правой руки, скрытый под перчаткой, с лёгким гуком сжался в кулак. Пора браться за работу и отправляться в дьявольскую клоаку, имя которой — Стикс.
Попасть в Стикс всегда было просто, но любителей опускаться на дно социума я старался обходить стороной. Лифт со скрипом крался сквозь уровни Лимбо, и с каждым метром опрятный, хоть и потрёпанный, мир офисов и техно-баров сменялся нарастающим хаосом. Воздух провонялся перегретой проводкой, серой и какой-то дрянью, источник которой я так и не нашёл. Здесь, в нижнем городе, люди не видели неба, и это отражалось на их характерах. Окружённые свинцовыми сводами мега-структур, с которых непрестанно сочилась влага, и вечным полумраком они теряли всё человеческое. Синергия аварийных фонарей, костров бродяг, и вооружённых отморозков искажала души живущих здесь.
Я вышел на платформу, втиснутую между двумя несущими опорами какого-древнего моста. Кругом кипела жизнь, но жизнь особого рода — яростная, отчаянная, торгующая всем, что можно, а если спуститься в самый низ, то и тем, чем нельзя. Техно-рынок «Китай-город» это не место, а состояние. Воздух дрожал от гудения генераторов, шипения паяльников и гомона сотен голосов, предлагавших сомнительные услуги и краденые детали.
Мой киберглаз выхватывал из толпы знакомые типажи.
<<Торговец контрабандой. Угроза: Низкая.>>, <<Уличный боец с дешёвыми имплантами. Угроза: Средняя.>>, <<Карманник. Угроза: Минимальная.>>
Я проигнорировал их всех, даже самых развязных путан, что нестесняясь замирали в самых грязных позах. Мне нужен «Слепой Варфоломей» известный тем, что торговал данными и памятью.
Его лавка была устроена в полой гигантской колонне. Внутри горели тусклые лампы, освещая стеллажи, заставленные старыми серверами, жёсткими дисками и — его главная гордость — рядами кристаллических чипов, на которых были записаны чужие воспоминания. За конторкой сидел сам Варфоломей — тщедушный человек в тёмных очках, с лицом, испещрённым морщинами. Он не был слеп от рождения. Говорили, он «перегрузился», пытаясь в одиночку проглотить какой-то особо ценный массив данных двадцатилетней давности. С тех пор его собственные глаза ему были не нужны; он видел мир через потоки информации.
— Рикки Мальденте, — сухим, как шелест ветра голосом воскликнул торговец. — Твой эмоциональный профиль сегодня предсказуем. Цинизм — 78%. Раздражение — 65%. Скрытая тревога, а вот она повысилась с прошлого визита. Ищешь кого-то особенного?
— Ты становишься предсказуем, Варф. Всегда одно и то же, — я бросил на прилавок чип с данными от Орловой. — Девушка. Маша «Матрица» Орлова. Исчезла два дня назад. Кажется, искала «Царь-данные». — Я подкурил сигарету, хотя торговец много раз просил меня этого не делать.
Варфоломей, раздражённый дымом, вдруг беззвучно рассмеялся. Его тонкие сухие пальцы с вживлёнными в подушечки сенсорами, проворно пробежали по чипу.
— «Царь-данные». Все они ищут Царя. Одни — чтобы короновать, другие — чтобы низложить. Девочка была яркой. Очень яркой. Её сигнал в нейросетях был нестабильным. Как северное сияние в ясную ночь. Страшно красиво.
— Кто ещё её искал? — спросил я. Мой протез сжался в кармане плаща.
— Люди в сером. Без опознавательных знаков. Но их паттерны движения вполне корпоративные. Высокий уровень синхронизации. Не «СлавТех». Чужие. — Он на секунду замолчал, его пальцы замерли. — И были другие. Те, кто пахнет старыми книгами и свечным воском. «Необояре».
«Необояре». Секта техно-традиционалистов, фанатиков, верящих, что спасение человечества — в возврате к «истокам», но с использованием потерянных технологий. Они охотились за артефактами ДоИнтернетной эпохи с религиозным рвением.
— Она приходила к тебе?
— Да. Три дня назад. Купила старую, аналоговую карту доступа к «Гаражу Дяди Сени». Говорила, что нашла проводника.
«Гараж Дяди Сени». Легендарное, почти мифическое место. Говорили, он некогда был бомбоубежищем, потом — ангаром, а сейчас — андеграунд-клубом, где собирались те, кто не вписался ни в корпоративный рай, ни в урбанистический хаос. Хакеры, цифровые шаманы, анархисты и прочие конченные ублюдки. Идеальное место, чтобы исчезнуть.
Я кивнул и приложил кредит мамаши к таблу. Варфоломей даже не посмотрел в ту сторону.
— Будь осторожен, Мальденте. За этой девочкой тянется длинная тень. Длиннее, чем ты думаешь, за ней идут люди пострашнее корпоративных киллеров.
Я вышел из его лавки, в сырую мглу Стикса. Дождь усиливался. Я направился вглубь рынка, к тому месту, где, по слухам, был вход в «Гараж». Мне нужно было найти какого-то «проводника».
Путь лежал через «Блошиный ряд» — часть рынка, где торговали самым странным и личным хламом: искусственными конечностями с залипшими сервоприводами, модулями памяти с чужими снами, голографическими фото умерших родственников. Здесь, среди этого моря утрат, мой киберглаз выхватил знакомое лицо. На прилавке, среди груды старой электроники, лежала маленькая, потрёпанная голографическая открытка. На ней была изображена улыбающаяся девушка с зелёными волосами. Моя сестра, Лина. Та самая открытка, которую она мне прислала за неделю до своего исчезновения.
К горлу подкатил ком ярости. Я сжал в кармане импульсный пистолет с нейротоксином и подошёл к торговцу — толстому мужику с красным, трескающимся от жира лицом.
— Откуда это? — я сказал это тише, чем ожидал. И свиномордый бегая глазками сделал шаг назад.
— Нашёл в старом терминале, на свалке, — с дрожью, избегая моего взгляда гаркнул мужик. — Десять кредитов, и твоё.
— Кто тебе это принёс? — я наклонился ближе, мой плащ распахнулся, и торговец увидел рукоять импульсного пистолета у меня на поясе. Его лицо заметно побледнело, сделавшись почти человеческим.
— Я не знаю! Мужик какой-то в плаще! Лица не помню!
— Описание, любые мелочи.
— Высокий! Худой! И у него была татуировка на шее. Какая-то старая, славянская вязь. Вроде бы буквы «Н» и «Б».
«Необояре». Их опознавательный знак. Руна «Новый Берег» или что-то в этом роде. Значит, они не только за Машей охотились. Они как-то связаны и с исчезновением Лины и орудуют не меньше семи лет.
Я отодвинулся от перепуганного барыги и закурил. Это уже не просто поиск пропавшей девушки, это моя собственная нить расследования. Два дела, разделённые годами, сплетались в один тугой узел. И развязать его я решил по свежему следу Маши Матрицы.
Я бросил на табло кредит, забрал открытку и сунул её во внутренний карман, рядом с сердцем. Теперь я шёл по следу не только по принуждению долга, но и по зову крови.
«Гараж Дяди Сени» оказался неприметной, обшарпанной дверью, замаскированной под часть стены. Рядом ни вывески, ни охраны. Только маленькая камера, которая повернулась вслед мне с тихим жужжанием. Я приложил к считывателю карту, купленную у Варфоломея. Дверь со скрипом отъехала в сторону, выпустив наружу мощную ударную волну тяжёлого электронного бита, запах дешёвого дыма и вспотевших тел.
Я сделал шаг вперёд, в грохот и полумрак. Пробираясь через полуголые тела, вероятно под пластинками стимулятора, я искал ниточку, которая приведёт меня к Матрице.
Грохот музыки в «Гараже Дяди Сени» — давил физически: вибрировал в груди, отдавался в костях и межклеточном пространстве. Он стимулировал нейроны и трезвому уму это ощущалось неприятным зудом. А вот под веществами звук усиливал ощущения многократно. Пахло чем-то сладким и наркотическим — скорее всего, анадой — дешёвым нейростимулятором, популярным в этих кругах. Клуб представлял собой огромное пространство бывшего ангара, заполненное танцующей в полумраке толпой. На стенах мерцали голографические проекции, абстрактные узоры, которые пульсировали в такт ударным. Стриптизёрши были проекциями, ещё один пункт к низкосортности этого места.
Мой киберглаз работал на пределе, сканируя лица, выискивая паттерны, аномалии.
<<Танцующий. Наркотическое опьянение. Угроза: Минимальная.>>, <<Охранник. Мышечная масса повышена. Угроза: Средняя.>>, <<Бармен. Обнаружен скрытый клинок. Угроза: Низкая.>>
Информационная пыль засоряла интерфейс. Я протиснулся к барной стойке, сделанной из старого корпуса авиационного двигателя. Бармен, человек с иссиня-черной бородой и руками, покрытыми татуировками-схемами, смотрел на меня оценивающим взглядом.
— Мне нужно найти того, кто водил людей к «Царь-данным», — сказал я, пересиливая грохот. — Девушка по имени Маша. Её могли знать как «Матрицу».
Бармен хмыкнул, протирая стакан.
— «Царь-данные»? Каждую неделю кто-то тут ищет царя. Но это заблуждение и миф, верно? — Он положил локти на стойку. — А кто спрашивает?
— Рикки Мальденте, и я не привык уходить без ответа.
Имя, похоже, ему о чём-то сказало. Он кивнул вглубь зала, в самый тёмный угол, где за отдельным столиком сидел туманный силуэт.
— Спроси у «Эха». Он знает тропы в старые сети. Но предупреждаю, он не любит, когда к нему лезут незнакомцы.
— Переживу. — Покупаю пару приличных миксов, и сообщаю, что не приду за ними. Деловые издержки.
«Эхо» — ходячая легенда в подполье. Говорили, он когда-то был одним из лучших курьеров данных, но попал в «бурю» — сбой в нейросетях, который стёр его личность, оставив лишь оболочку и способность слышать «отголоски» информации. Теперь он торговал обрывками чужих воспоминаний и координатами забытых данных.
Я подошёл к его столику. «Эхо» был худым, почти прозрачным человеком в простом сером балахоне. Его глаза были закрыты, но пальцы нервно перебирали лежащий перед ним кристаллический чип.
— Ты ищешь девку, которая сувала свой нос в непростые дела, — он произнёс это тихо, но слова попали прямиком в мою голову. Он не открывал глаз. — Я дал ей нить. А дальше — не моё дело.
— Какую нить? — осторожно присел напротив.
— Координаты древнего ретранслятора. Ещё с тех времён, когда сети были девственно молоды. Он ведёт в место, где шум данных стихает, и можно услышать голоса из прошлого. Она пошла туда одна, но я видел как её преследовали тени в сером и те, кто шепчут в тишине.
«Необояре».
— Где этот ретранслятор?
«Эхо» наклонился вперёд, и на секунду его веки приподнялись. Я увидел мерцание голографических проекторов, вживлённых в глазницы.
— Заброшенная обсерватория. На самом верху, на «Плече» мегаструктуры. Туда не ходят люди, но иди осторожно — там же живёт «Сторож».
Прежде чем я успел что-то спросить, его лицо исказилось гримасой ужаса. Он резко откинулся назад.
— Они здесь! Они пришли за мной! Они почуяли тебя.
Я обернулся. С другого конца зала, рассекая толпу, ко мне двигались двое мужчин в строгих серых костюмах, даигаясь выверенно, синхронно, как роботы. Корпоративные киллеры, те самые «Тени», о которых предупреждал Варфоломей.
Время замедлилось. Я рванулся с места, не в сторону выхода, а вглубь клуба, к зоне туалетов и служебных помещений — там всегда есть чёрные ходы. Сзади послышался крик, а затем — характерный шипящий звук импульсного пистолета с глушителем. Они не стеснялись стрелять, в таких клоповниках перестрелки рутинны.
Я влетел в грязный коридор, пахнущий хлоркой и плесенью. Я мчался к двери виднеющейся в конце, выхватывая свой пистолет. Погоня только начиналась, но я уже чувствовал, что эта история ведёт меня не просто к пропавшей девушке, а в самое сердце тьмы, нависшей над Нео-Новой. И «Сторож» из старой обсерватории, возможно, скоро примет гостя.