Посвящается моему сыну Егору,
который в свои пять лет мечтал вырасти
и убрать с орбиты весь космический мусор.
— До сближения десять, девять, восемь… — из голоса Егора пропало обычное ёрничество, осталась лишь холодная рабочая собранность. Взгляд его впился в приборы, а руки крепко, до дрожи, сжали потёртый штурвал.
— Чуть поближе и доверни. Да, так… — Юля прильнула к видоискателю. — Ага, сфоткала! — она устало сбросила гарнитуру на панель. — Ну всё, три дебаркадера на сегодня. Можно лететь домой.
Пальцы Егора порхнули над клавишами автопилота, он привычно задал курс на свободную орбиту, с облегчением откинулся в кресле и, наконец, улыбнулся спутнице.
— Эх, Юлька, вот со всеми бы так работать, как с тобой! Ну так чем займёмся? Даже до обеда вроде ещё далеко.
— Вот и не знаю… Наверно, назад нам на станцию рано, давай поболтаемся тут, вдруг ещё вызовут?
— Воля твоя, товарищ начальник! Пойду-ка тогда я пока в отсек, вздремну. Если что, тягу не трогай, сразу буди! — пилот заковырялся с пряжками ремней. Но не успел он выстегнуться, как противно пропиликал зуммер, и на операторской панели зажглась лампа входящего текстового вызова.
— Что там у тебя, — недовольно замер Егор.
— Как в воду глядела, — грустно развела руками девушка. — «Добродел» скинули.
— И что теперь, как, куда и что по срокам?
— Ну как всегда. Вчера… На «Астре», пишут, дебаркадер заполнен какими-то контейнерами. Опять, что ли, Серёжа проспал?
— Мы ведь только что оттуда! Чёрт, чёрт, чёрт… — защёлкал кнопками пилот. — Теперь… Вот же твою мать! Восемь с половиной витков для возврата! А в баках… Ладно, о чём я, хватает за глаза. Но всё же…
— Ну, выводи, что ж теперь. А я до мусорщика пока дозвонюсь...
В панорамном окне корабля медленно поворачивался невероятно огромный искренне голубой шар, затянутый паутиной облачности. Хоть уже и третий год прошёл, как Егор устроился пилотом в Роскосмкоммунхоз, а эта величественная красота совершенно не приедалась, и он, нет-нет, а пережигал драгоценные капли горючего, но ориентировал кораблик так, чтобы постоянно видеть планету перед собой. Стыдно признаться, но пилот, словно зелёный первогодка, всё ещё никак не мог оторвать взгляд от Земли. Впрочем, обычно и Юля была совсем не против посмотреть на дом с орбиты. Увы, сегодня любоваться Землёй пилоту пришлось в одиночестве. Оператор фотофиксации перебралась в хвост, на место радиста, и оттуда до Егора донеслись обрывки ее сердитых фраз.
— Что? Да, опять! Да, срочно. Валентин Михалыч сказал, надо закрыть до вечера! Да, Жора в курсе и уже летит. Какой Жора — Алексеич, мастер ваш! Написали сверху: умять и загрузить в «Прогресс». Как хочешь, так и понимай. В смысле, ты не на орбите? Какие ещё пчёлы?!
Лязг несчастной гарнитуры, с силой брошенной в зажим.
— Нет, ну ты представляешь? — рассерженная Юля показалась Егору валькирией, пришедшей на борт прямо из древних легенд. Длинные волосы в невесомости корабля застыли рыжим ореолом вокруг её головы, блестящая дужка операторской гарнитуры казалась диадемой царицы варваров... — Серёга и не думал ничего убирать! Он вообще с вечера «Прогресс» закидал тем, что успело накопиться, и на поверхность свалил. Пасека у него, понимаешь! Мёд, видите ли, сливать пора! А нам его теперь прикрывай!
— Юль, — вздохнул Егор. — Понимаю, стучать нехорошо. Но вложила б ты его…
— А что толку? Я их всех и так вложила. Уже. Прямо в понедельник на планёрке! Михалычу про всех всё и сказала: кто во сколько уходит, кто чего не делает… Сил никаких уже нет терпеть и за всех хвосты подчищать! И чего, думаешь? Наши руководители поорали для острастки, а уже после мне тихо так: мол, ты, Юлечка, помягче с ними. Зарплаты у нас маленькие, работать некому. Эти разбегутся, где новых утилизаторов набирать?
Ещё один виток вокруг планеты они провели в тишине. Егор, чтобы убить время, пытался угадывать контуры континентов под кораблём, но это не слишком ему удавалось сквозь пелену облаков. Юля с отсутствующим видом листала ленту новостей в коммуникаторе. Потом грустно отложила его в сторону.
— В интернете нечего делать… — как-то по-детски плаксиво протянула она. — Ску-у-чно…
— Что делать, что делать… Работа наша такая, работа наша простая… Пойдём, что ли, подруга, в шлюзовой, покурим. Полтора витка осталось, делать всё одно — нечего.
— Ну, давай так, что ли.
В шлюзовом отсеке было темно и тесно. Рыжеватая рабочка еле-еле высвечивала невнятные контуры сквозь густой синий дым. Пилот с наслаждением затягивался, впрочем, поминутно косясь на небольшой монитор, куда была выведена траектория корабля на фоне условной карты мира. Оператор кривилась. Дым резал глаза, от нехватки кислорода кружилась голова. Какое-то время они курили молча, но вдруг Юля задумчиво произнесла:
— А знаешь, ведь он был межпланетником…
— Кто? — не сразу понял Егор.
— Ну этот, мусорщик, который на свою пасеку улетел. Мы как-то сидели с ним на «Астре», ждали ассенизаторов. Так вот, он рассказывал, как Марс летал колонизировать, как станцию подскока на Церере собирал…
— Заслуженный, однако, дядька. А что ж он из дальников ушёл?
— Не говорит… Возраст, скорее всего. Или медпоказатели. Ну, он пенсионер, так-то.
— Да, как говорится, пенсию просто так не дают… Ну что, докурила? Надевай шлем, менять атмосферу будем…
Корабль уже битый час висел метрах в двадцати от громадины междунородной станции «Астра». В десятке метров перед ним, на стыковочном узле, раскорячил свои антенны и солнечные батареи грузовик «Прогресс» весьма заслуженного вида. А из-за грузовоза стыдливо выглядывала связка мятых контейнеров от какой-то аппаратуры, грубо обмотанная ржавым тросиком. Контейнеров набралось весьма немало, и хуже того, их огромную уродливую кучу было хорошо видно с любого ракурса, возможно, даже с Земли.
— Ну и что с этим всем теперь делать? — задумчиво пробормотала Юля.
— Не могу знать — отозвался Егор. — Моё дело шоферское, маленькое. Может, толкнуть их в атмосферу и сжечь, как раньше?
— Ты что! Экологи хай поднимут!
— Да ладно тебе! В начале эпохи освоения целые станции сжигали — и ничего. А теперь придумали какую-то экологию…
— Где, блин, все! Сколько ещё ждать придётся? — оператор начала злиться. — Висим тут, как…
— Погоди кипишить. Вон там — не твои? — пилот протянул руку к углу панорамы, где уже были явно заметны высверки бело-лунного проблескового маяка.
Мигалка приблизилась, и скоро стало ясно, что это малый одноместный катер в цветах Роскосмкоммунхоза. Катерок сориентировался, окутался туманными струями маневровых выхлопов и плавно подплыл к их кораблю…
Лязг стыковочного узла, шипение воздуха в шлюзе, и в кабину, гулко лязгая магнитными ботами, зашёл поджарый мужик лет сорока, державший шлем на сгибе локтя. Он крепко пожал руку пилоту и обратился к оператору:
— Ну, что у нас тут плохого?
— Да вот, Жор, сам посмотри, — кивнула Юля в сторону висящей в пустоте кучи ящиков.
— Да смотрю я, смотрю. И что теперь с этим делать прикажете?
— Михалыч отписал, что надо спрессовать и погрузить на «Прогресс».
Жора присел на краешек кресла и задумчиво подпёр голову кулаком.
— А он пустой? Эта куча вообще туда поместится?
— Никак не поместится, — отозвался Егор. — Всклянь забьёт, и ещё снаружи останется.
— Это сюда нам сейчас, по уму, «Атланта» надо заказывать… Но кто ж его даст?.. Ладно, подождём дворников, что они скажут, вместе и покумекаем…
— А как так выходит, что тут гора мусора постоянно собирается? — вдруг подал голос пилот. — Нет, ну через раз ведь сюда прилетаем — куча больше, чем грузовик?
— Ну, не мы маршруты грузовозам пишем… Не успевают вывозить, наверно, — начал Жора. — Хотя, Юль! У тебя же телевик на камере. Можешь приблизить картинку?
— Без проблем! — отозвалась оператор и тронула рычажок трансфокатора. Изображение на её мониторе плавно увеличилось, и вскоре яркие маркировки на блестящих боках контейнеров стали ясно различимы и вполне читаемы.
— Так-так, что-то тут у нас, — пригляделся Жора. — «Новомосковск-Азот», «ПротвиноКоллайдПром», «РусХим»…
— «Маяк-Челябинск» и «Чернобыль-утиль», — закончил за него Егор. — Химики-ядерщики какие-то.
— Похоже, секция «Заря». Совсем обленились, твари, — сплюнул Жора. — Они же сами должны утилизацию заказывать, а не валить к нашему грузовику!
— Ну, формально, они в своём праве, — задумчиво протянул Егор.
— В смысле? — две пары глаз уставились на пилота.
— Сами посудите. Это не опасный груз. Не строительный мусор. Не отработанные модули. Это тара. Сиречь, твёрдые бытовые отходы. А их можно и нужно относить — куда? — на помойку! То есть упихивать в «Прогресс».
— Но этой, с вашего позволения, тары больше, чем в него в принципе помещается!
— А покажите мне хоть один документ, где регламентировано количество ТБО от одного потребителя? Не покажете, нету такого! То-то и оно.
Тем временем обстановка за панорамным стеклом несколько оживилась. К дебаркадеру как-то дёргано, плюясь во все стороны залпами маневровых движков, явно откалиброванных на глазок, подплывал родственник висящего на стыковочном узле «Прогресса». К старичку-грузовозу были кустарно, но вполне надёжно, приварены какие-то ржавые баллоны, короба и даже кривоватая клеть, запертая на простой висячий замок. Сквозь прутья клетки виднелись сложенные в ней грязноватые мётлы и лопаты, совершенно не вяжущиеся с обстановкой космической станции. Как ни дрожал, ни дёргался ветхий грузовичок, но его пилот, похоже, крепко знал своё дело. Десятка минут не прошло, а кораблик уже висел на своём законном месте в магнитном захвате у дебаркадера. От разверзшегося зева шлюза отделились фигурки в угловатых рабочих скафандрах и повисли на тонких ниточках страховочных фалов.
— А вот и наши «дворничихи» прибыли… — констатировал Жора. — Пойду я к ним, поставлю задачу, — и двинулся к шлюзу, на ходу прилаживая шлем.
Егор и Юля скучали в своих креслах без дела, настроившись на открытую волну коммунальщиков. А там было что послушать. Эфир разрывался от пронзительных женских голосов.
— Да они задолбали уже! Георгий Алексеич, ну надо что-то с ними уже делать!
— Мария, Мария, поспокойнее! — голос Жоры казался хриплым из-за помех.
— А с чего мне быть спокойной? Я к ним уже десять раз ходила, просила по-человечески, чтоб не заваливали наш «бак» своими «коробками». К начлабу ходила. Он мне, такой, всё время: «хорошо, разберёмся, примем меры...» Новая неделя — и вот опять! Георгий Алексеич, ну ты ж начальство, разберись уже!
— Разобраться надо, конечно. А как эта проблема до меня решалась?
— Да у них свой челнок приходил, — вступил в разговор прокуренный женский голос. — Раз в две недели всю их помойку на вторсырье и утаскивали. А год назад к нам валить начали. Экономят, поди. Там же договор заключать надо, а тут — ничего не надо, кидай и кидай. Маша с Серёжей уберут! Тара — это ещё ничего. А когда пол-«Прогресса» горячим плутонием закидали, как оно вам?
— Плохо оно нам. Помню, мы грузовоз тогда так и списали, не отмылся. Хорошо, я поговорю с Валентин-Михалычем. Письма писать будем. По уму, их бы под штрафы подвести… Но как? Думать надо, в общем. Значит так, коллеги... Юля, ты в канале?
Оператор коснулась клавиши микрофона:
— Да, Георгий Алексеевич!
— Посмотри, вот там, за фермой — с твоего ракурса не просматривается?
— Нет, ферма широкая, ничего за ней не видно.
— Хорошо, спасибо! Так, дамы. Берём, значит, эти ящики, волочём туда, куда покажу, и вяжем там. Всем понятно? — и не дожидаясь ответа, он ухватил гроздь контейнеров и поволок за дебаркадер, подавая пример.
— Э-э, Жора! — подал голос пилот. — Вам же вроде начальство указиловку дало умять всё в «Прогресс», не?
— А куда людям мусор складывать? — резонно ответил тот, продолжая тащить свою ношу. — Грузовик раньше графика не пойдёт. Забьём его тарой, люди вокруг своего навалят. Пусть там повисят пока, мы отчитаемся, заявку в срок закроем.
— Ага, а к вечеру неравнодушные граждане новую заявку заведут.
— Новая заявка — новый срок! — усмехнулся Жора.
Пока мусорщики во главе со своим мастером перемещали контейнеры, Егор с Юлей успели перекурить, наскоро отобедать запасёнными бутербродами и даже немного вздремнуть. Впрочем, из мира снов их выдернули быстро.
— Юля! — хрипло гаркнул динамик. — Как вышел наш натюрморт?
— Хорошо вышел, прямо загляденье! — весело ответила оператор.
— Ну так фоткай его скорее. Пока опять все не загадили!
Некоторое время Юля шуршала своими объективами. Дебаркадер казался девственно-чистым и блестящим — утилизаторы, мало того, что устранили завал, так ещё и обработали все поверхности моющим раствором. Видимо, чтоб два раза не прилетать.
— Готово! Мне отправлять?
— Отправляй, Юлечка, — раздалось сзади. Жора успел отшлюзоваться, скинул шлем и устало плюхнулся в кресло радиста. — Если будут какие-то вопросы — всё ко мне…
Какое-то время он помолчал и вполголоса заметил: — А всё-таки, это неправильно. По уму, толкнуть бы их с орбиты и сжечь.
— Вот, и я говорю! — оживился пилот. — Сжечь на хрен, пока никто не видит! Пять лет назад весь мусор в атмосферу кидали, и никого это не парило!
— А экологи?.. — попробовала вклиниться Юля.
— А мы им не скажем! — осклабился Жора. — Егор Дмитрич. У вас остался свободный ресурс по топливу?
— Для хорошего человека, Георгий Алексеевич, нам ничего не жалко. Найдём!
— Вот и ладушки. Ты пока подведись к ферме и считай траекторию. А я трос подготовлю, чтобы к тебе эту помойку сразу подцепить. Но только тс-с! Вы ничего не видели!
— Могила! — шутливо провёл рукой по губам Егор. — Мы вообще на Луне в это время чаи гоняли!
— Вот и ладушки. Тогда дадим этой куче импульс — и по домам. Вы потом, кстати, куда?
— На старую МКС, — ответила за пилота Юля. — Потом я на челнок и вниз, в Саратов. Мне до вечера надо успеть Инге ключи и фотики передать.
— Отлично, и мне туда же, на МКС. Подкинете? Ну и ладно, начинаем. Долгие прощания — лишние слёзки! — Жора вскинулся с кресла, с хрустом размял плечи и широким шагом в который раз уже двинулся к шлюзу под задумчивыми взглядами экипажа…
Стройные вековые сосны тихо шелестели густыми кронами под ласковым июльским ветром. Призывно свистела ночная птица, уютно верещали сверчки, где-то внизу шумно плескала река, намывая песок к маленькому пляжику.
На обрыве берега сидели двое и молча смотрели на звёзды. Она положила голову на его плечо и приобняла за талию. Он нежно провёл ладонью по рассыпавшимся непослушным волосам…
— Смотри, Димка, что это так быстро летит, спутник?
Парень бросил взгляд на часы и присмотрелся к небу.
— Вряд ли, Лен. Похоже, это орбитальная станция «Астра». У меня там, кстати, отец работает. За утилизацию космического мусора отвечает. Вчера вот прилетел ненадолго — и сразу в свою деревню. По пасеке, говорит, соскучился.
— Важная работа, ответственная, — серьёзно кивнула девушка. — От такой и отдыхать хорошо нужно. Ой, смотри, звезда падает!
— Где? — дёрнулся Дима.
— Да вон же, прямо за этой твоей «Астрой»!
— Эх, опять пропустил… Ну ты успела загадать желание?
— Конечно!
— Теперь не говори о нём никому, а то не сбудется!
— Эх, а я вот завидую твоему папке. Наверное, мимо него столько этих падающих звёзд проносится, столько всего можно загадать…
Парень не ответил, задумавшись. Если бы все желания сбывались, разве тянул бы его отец лямку простого российского пенсионера?
А где-то в звёздной вышине над ним от яркой точки станции отделилась ещё одна, еле заметная. Оператор фотофиксации, наконец, завершила свою смену, и пилот вёз её прочь по орбите, подальше от надоевшей космической мусорки.