Тайга поглотила их еще на подъезде к деревне. Сначала это были светлые березовые перелески, потом - угрюмые, вековые ели, а затем дорога и вовсе растворилась в чащобе, уступив место ухабистой колее, которую знали только местные . Сергею казалось, они едут в конец света, в место, забытое не только Богом, но и временем.
Само поселение, носившее громкое название «деревня», состояло из двух десятков крепких, но почерневших от времени срубов, затерянных в бескрайнем море тайги. Воздух был густым и сладким - пахло хвоей, дымом и мокрой землей. Жители смотрели на приезжего городского парня с молчаливым, изучающим любопытством . Больше всего Сергея поразило полное отсутствие мальчишек-подростков. Только взрослые, суровые мужчины, с глазами, привыкшими всматриваться вдаль, женщины и юные девушки, чей смех звенел под стать ручьям, бегущим с окрестных сопок.
Семья Людмилы приняла его радушно. Отец, Иван, могучий, как медведь, молча пожал руку, оценивающе глянув исподлобья. Мать, Александра, хлопотала по хозяйству , ее движения были точными и экономными. Старшая сестра Милы, Катерина, с усталыми глазами и годовалой дочкой-непоседой на руках, ответила на вопрос о муже коротко и бесстрастно: «Погиб». Больше никаких пояснений не было.
Сергею нравилась эта первозданная тишина, эта мощь природы, но мысль остаться здесь навсегда вызывала легкую панику. Он уже строил планы: дядя-врач обещал устроить его в хорошую клинику, место для дипломированного фармацевта Милы тоже бы нашлось. Город, будущее, возможности роста… Здесь же была лишь глушь , вечная охота да заготовка кедровых орехов.
Однажды они гуляли по лесу. Солнце пробивалось сквозь громады кедров, и тишина была такой густой, что слышалось биение собственного сердца.
«Сереж, мне нужно тебе кое-что рассказать», - тихо начала Мила, останавливаясь у гигантского пня, поросшего мхом - «Наша деревня… она не простая».
«Я уже заметил, мальчишек нет», - улыбнулся он.
«Их никогда и не было», - ее голос стал низким, почти шепотом, и от этого по спине Сергея пробежал холодок - «Мы… мы - деревня оборотней. Волков».
Он фыркнул, ожидая шутки, но лицо Милы было серьезным и печальным.
«Перворождённые - только женщины. Мы рождаемся с этой силой. Можем принимать облик волчицы, когда пожелаем. Рождаются у нас только девочки, вырастают, уезжают учиться и возвращаются. А мужчины…» Она сделала паузу, глядя куда-то в глубь чащи. - «Мужчин обращаем мы. Тех, кого полюбим. Они становятся нашими мужьями. Но они привязаны к этим местам навсегда. Каждое полнолуние они превращаются в волков. Не по своей воле. В другом месте их убьют. Это проклятие, или дар… не знаю».
Сергей смотрел на нее, не веря своим ушам. Мистический бред. Но в ее глазах, темных и глубоких, как лесные озера, не было ни капли лукавства. И он как-то разом осознал, что это не сказка, все странности, которые он видел в деревне обрели логическое объяснение.
«Если твоя любовь ко мне сильна, и ты согласен на такую жизнь… мы поженимся. И останемся здесь. Навсегда. Если нет…» Голос ее дрогнул. - «Ты можешь уехать. Сейчас. Но дорогу сюда ты больше никогда не найдешь. Она надежно спрятана».
Ошеломленный Сергей бормотал что-то о том, что ему нужно время. Пару дней. Он не хотел хоронить себя в этой глуши, но и потерять Милу был не готов. Ночью, лежа на полатях в горнице, он слушал , как за стеной кто-то ходит, поскрипывая половицами, и принял малодушное решение. Бежать. Сейчас. Он не мог вынести мысли о том, чтобы смотреть в её глаза и говорить, что он - трус, что его любовь не настолько сильна.
Тихо, как вор, он выбрался из дома и пустился бежать по той самой колее, что вела, как он думал, к свободе. Полная луна висела в небе, заливая тайгу холодным, мертвенным светом. Тени шевелились и казались живыми. Он уже почти поверил, что выбрался, когда впереди, у обочины, заметил сгорбленную фигуру. Это была одна из местных женщин, Марина, соседка. Она рвала травы, ее пальцы быстро и ловко срывали стебли с серебристыми листьями.
«Ты не туда идешь, городской, - тихо сказала она, даже не глядя на него - «Станция в другую сторону. И поторопись. Сегодня полнолуние. Неизвестно, кого в такую ночь встретишь».
Легенда Милы вдруг обрела жуткую реальность. Сергей, охваченный ужасом, рванул в указанном направлении. Он бежал, спотыкаясь о корни, хватая ртом холодный воздух. И вдруг услышал за спиной - тяжелое, хриплое дыхание и громкий хруст веток. Он обернулся. Из чащи на него летел огромный волк. Его глаза светились двумя угольками в лунном свете. Зверь сбил Сергея с ног одним прыжком. Тот почувствовал невыносимую тяжесть на груди, смрадное дыхание, обжигающее лицо, и острые клыки, впивающиеся в шею. Боль, горячая и разрывающая, пронзила все тело.
В следующее мгновение на напавшего волка с рыком обрушилась другая тень, больше и свирепее. Два зверя сцепились в клубок когтей и клыков, их рык разрывал тишину ночи. Сергей, истекая кровью, погрузился во тьму.
Он очнулся от острой боли во всем теле. Лежал на грубой подстилке из сена в каком-то сарае. Пахло дымом, травами и кровью. Рядом, склонившись над ним, сидела Мила. Лицо ее было бледным, а глаза - красными от слез.
Ему стало нестерпимо стыдно. Горький комок подступил к горлу.
«Мила, прости… я…» - его голос был хриплым шепотом.
«Я знала, что ты решишь бежать , - перебила она его тихо, без упрека. - «Не стала останавливать. Решила тайком проводить до станции, чтобы ты благополучно ушел. Но мы не учли полнолуния». Она положила прохладную руку на его горячий лоб. - «Тот волк… это был Олег, муж Марины. Он почуял тебя. Я отбросила его, но… было уже поздно. Раны… они были смертельными».
Сергей молчал, слушая и с ужасом понимая, к чему она ведет.
«Я не могла позволить тебе умереть», - в ее голосе послышалась печаль. - «Поэтому я обратила тебя. Теперь ты один из нас».
Тишина повисла в воздухе, густая и тяжелая. Сергей закрыл глаза. Его трусость сыграла с ним злую шутку. Если бы он нашел в себе силы быть честным , сейчас он бы ехал в поезде, домой, в город. К свету, к будущему. А теперь… он стал пленником этого места, этого леса. Прикован к нему навсегда проклятием оборотня. Но когда он открыл глаза и увидел ее лицо - прекрасное, печальное, любимое - в его сердце что-то перевернулось. Боль и отчаяние стали отступать, уступая место странному, новому чувству. Он почувствовал под собой не только грубое сено, но и мягкую землю, услышал не только ее дыхание, но и тысячу других звуков леса: шорох мыши под полом, крик филина за версту, шепот листьев. Весь мир стал иным. Более острым. Более диким. Более… своим. Он был прикован к глуши. Но эта глушь становилась частью его. И она - его единственная связь с тем, что теперь звалось жизнью.
«Значит… - его голос был чужим, низким, - следующее полнолуние я встречу уже… в новой шкуре?»
Мила слабо улыбнулась, и в ее глазах блеснул тот самый золотистый огонек, что он видел у волка в ночи.
«Да. Но не бойся. Я буду с тобой. Всегда».
И странное дело - он ей поверил. Возможно, это и был тот самый поворот судьбы. Жестокий, кровавый, лишающий всего старого мира. Но дарящий взамен целый новый. И любовь. Навсегда.