Всё исчезло. Буквально. Я словно находилась в… вакууме. Оглушающая тишина. Притом я собственного тела не ощущала. Вообще! Хотя… даже при прыжке с парашютом ты чувствуешь сопротивление воздуха. А тут… пустота и… безмолвие. И так долго…
Странно, что сознание сохранилось. И… я могу думать. Ну вот… а говорили: «Я мыслю, значит, существую». Врали! Как можно существовать, если нет тела? Могу ли я к примеру, слышать? Чем?
Только я удивилась и почему-то разозлилась от осмысления подобного… появились… звуки. Они словно кружили вокруг, то приближаясь, то удаляясь. Крики… вопли… плач. И смех… Смех почему-то был детский и звучал особенно жутко и инфернально.
Затем постепенно проявились тени. Чуть светлее, чем всепоглощающая мгла вокруг. Они проносились мимо и, кажется, издавали те самые звуки. Они то появлялись, то исчезали, как и сопровождавшие их звуки. Уж лучше бы прежнее безмолвие, чем начавшаяся какофония.
А меня стало словно вытягивать в сторону каждой проносящейся субстанции. Буквально на разрыв. Но что-то удерживало, не давая влиться в общее движение. Я не вынесла и заорала сама, но… почему-то не услышала собственного голоса.
Затем последовал удар! Сильный. Приложилась всем, чем могла. Я почувствовала каждую косточку и мышцу. Стало очень тихо. И адски больно! Думаю, в тот момент я просто отключилась.
Очнулась вновь в непроглядной темноте. Но сейчас я определённо ощущала себя. Вернее, дискомфорт в районе мочевого пузыря с позывами его облегчить. Но, если меня так приложило, несчастную тушку должно скрючивать от боли. Ан нет. Словно и не происходило ничего.
Затем появилось осознание… что я… лежу. И дело не только в вестибулярном аппарате. Под спиной я чётко ощущала что-то твёрдое. Медленно и осторожно сжала пальцы на обеих руках. С удивлением обнаружила, что, кажется, в левой у меня бумажный стаканчик. Потрясла им и услышала небольшое бульканье. Свободной правой рукой пощупала под собой. Простыня. А под ней… дерево? А где матрас? Что за спартанские условия? Интересно, далеко ли до края… кровати?
Протянула пустую руку вбок, одновременно попытавшись сесть. Чёрт! Ладонь почти тут же упёрлась в стенку, а я с размаху стукнулась обо что-то лбом.
Сердце предательски забилось у самого горла… я же аккуратно ощупала преграду над собой… выше… ниже... дальше вбок…
Не может быть! Я что, лежу в гробу? Прекрасно, Женя. Просто прекрасно! Допрыгалась. Хотя…
Попыталась медленно, урывками вдохнуть. Удалось. Странно, значит, не мертва. Трупы не дышат. Да и пахло тут… фиалками… и чем-то… горелым. Что за?.. Юрка у меня получит, шутник!
Рядом послышался тихий голос:
– Извините, вы тут надолго?
– А-а-а-а!!! – заорала я и… окуталась ярко-голубым пламенем.
Сразу стало светло. Что вообще происходит?! Я буквально… горела. Но всё, что ощущала, – это странное покалывание по всему телу и необычное шевеление в животе, словно газики бурлили.
Рядом с моей головой на подушке лежал… череп. Гладкий, будто отполированный. С зачем-то нарисованными бровями. Изогнув одну, он… выразительно смотрел на меня… пустыми глазницами и словно… ухмылялся. В остальном гроб был абсолютно пустым. Не считая меня.
Прекратив орать и уткнувшись спиной в боковую стенку, начала постепенно успокаиваться. Правда, сердце всё ещё билось где-то в районе гортани. Лепестки голубого пламени стали медленно уменьшаться, унося с собой и свет.
– Так вы некромантка… – тихо произнёс… череп? – Будьте поосторожнее с силой, пожалуйста… И только не нужно снова кричать, – услышала я, едва лишь сделала глубокий выдох, действительно собираясь заорать вновь… и мне улыбнулись… отсутствующими губами.
В ответ я только часто дышала, словно загнанный зверёк, и таращилась на… собеседника.
– Если вы сконцентрируетесь только на руке, то так будет удобнее, – заявил череп.
Интересно, как он умудряется говорить. У него же нет ни голосовых связок, ни рта…
– Магия, – вновь услышала я и осознала простую вещь: голос раздавался прямо у меня в голове.
– Вы читаете мои мысли? – переспросила я, а череп мимикой возмутился моей тупости.
– Так вы надолго тут? Если да, то мне придётся переселяться. Не люблю соседей, знаете ли, – заявил мой новоявленный согробник.