За пределами сектора

Сначала была тишина.

Не пустая — мёртвая. Такая, после которой даже несовершенная душа чувствует, что мир перестал дышать.

В один миг часть внешнего пояса исчезла из картины реальности. Там, где проходили земные артерии — сияющие линии живой силы, связывающие сектора, — теперь зияла пустота. Ровная, холодная, как идеально вырезанный фрагмент из живой ткани космоса.

Но никто этого не увидел.

Внешний пояс был слишком слаб и слишком беден мастерами, чтобы кто-то вообще заметил подобную потерю. Для большинства здешних миров даже выход за пределы собственной атмосферы оставался несбыточной мечтой: вакуум и радиацию космоса способны были выдержать лишь редчайшие практики уровня Священного Повелителя.

Пиком развития для абсолютного большинства планет здесь считался Мастер Элементов. Лишь считаные миры, буквально единицы, благодаря древним наследиям, тайным обходным техникам и счастливой случайности могли породить Священного Повелителя — да и то, как правило, первого-второго уровня. Бедность энергии не позволяла большего.

А вот последствия почувствовали все.

Спустя минуту после исчезновения части сектора весь внешний пояс едва ощутимо вздохнул — и энергия начала уходить.

Отток был плавным, как медленное убывание прилива, но неумолимым. Артерии мелеют — а вместе с ними падает и энергонасыщенность миров. Энергия утекает всегда — так устроены артерии. Но приходящая извне сила компенсирует отток. Когда приток исчезает, а истечение продолжается… мир начинает истощаться.

На многих планетах практики ощутили это как внезапное утяжеление тела и духа. На некоторых мирах погасли культивационные массивы низкого уровня; на других стало труднее дышать. Падение плотности энергии стало ощущаться даже теми, кто не умел чувствовать пути. В некоторых мирах падение энергии превысило десятки процентов — смертельно для тех, кто стоит у критической границы прорыва или восстановления.

Ровно через пять минут после того, как участок сектора исчез, пространство вздрогнуло — будто кто-то с размаху ударил кулаком по самой ткани реальности. Пропавший кусок внешнего пояса вернулся рывком, вырвавшись из чужих тисков и разнеся в клочья запечатывающую формацию.

За эти пять минут формация, что прятала сектор, окончательно выгорела. Она больше не могла удерживать скопившиеся колоссальные объемы энергии. И вся эта мощь, сжатая, как пружина, вырвалась наружу.

Не потоком.

Цунами.

Энергия хлынула по земным артериям, как вода из лопнувшей плотины, мгновенно взвинтив концентрацию праны до уровня миров Далекого Круга. Всего на несколько минут — но и этого оказалось довольно, чтобы внешний пояс захлебнулся.

Миры, привыкшие хлебать жиденькую, выдохшуюся энергию, вдруг получили удар чистейшей, яростной силы. В одно мгновение культиваторы падали на колени, задыхаясь от переизбытка. Каналы меридианов рвало от напора. Формации, настроенные на нищенский поток, взрывались, не выдерживая нагрузки. В городах и сектах тысячи практиков корчились в энергетическом шоке — кто-то прорывался на новый уровень прямо на месте, кто-то лопался, как перекачанный бурдюк.

Внешний пояс, тысячелетиями прозябавший в голоде, впервые за всю историю захлебнулся от изобилия.

Это была катастрофа эпохального масштаба.

Но то, что последовало дальше… было в разы хуже.



В соседнем секторе, где приютилась Земля

Едва цунами энергии схлынуло, пространство ударило второй раз.

Не силой.

Искажением.

Реальность задрожала, будто тонкая льдина под тяжёлым сапогом. Слои мироздания заходили волнами, артерии законов вспухали и лопались, как перетянутые жилы. Межпространственные коридоры мигали и рвались, свет в них дёргался, будто кто-то выдирал нити из ткани бытия.

Одни миры в мгновение ока сгорели в резонансных бурях (тех самых, что в древних свитках называли «штормами эпохальных войн»). Другие просто исчезли: на долю секунды над ними вспыхнул ослепительный свет коллапсирующих звёзд и разодранных законов, а потом — пустота. Ни обломков, ни пепла, ни даже эха.

Один мир получил в небо молнии, бьющие снизу вверх, будто планета пыталась выплюнуть обратно то, что ей впихнули силой.
Другой затрясся всем телом, хотя тектонических плит у него отродясь не было.
В пустоте возникали маленькие, аккуратные воронки (не чёрные дыры, нет); разрывы ткани, куда проваливались куски самих законов. Попади туда Священный Повелитель внешнего пояса; испарился бы быстрее мысли.

Всё это случилось одновременно по всему сектору.
От одного источника.

Он пульсировал у самой границы Небесного Покрова.

И так же внезапно, как началось, всё кончилось.Будто гигантская ладонь сгребла хаос в кулак и унесла прочь.

Штормы затихли.
Разрывы затянулись.
Артерии перестали кровоточить.

Но пространство ещё долго вздрагивало, как раненый зверь. Над мирами дрожали небеса. Покровные барьеры переливались, подстраиваясь к новой реальности.
Полёты между звёздами стали смертельной лотереей: космос «зудел», отдавая остаточными резонансами.

Сектор, в котором лежала Земля, всё ещё лихорадило.
Карта мироздания перекраивалась на глазах, и никто не знал, каким цветом будет новый рисунок.