Часть 1: Император и три пути
Зал Совета Империи Бранд был спроектирован так, чтобы внушать благоговейный трепет. Огромный купол из умного стекла пропускал свет далёких солнц, а в центре медленно вращалась голографическая карта доминионов, мерцая тысячами кораблей и орбитальных станций. Но сегодня величие не впечатляло. Воздух был густым от молчаливого напряжения.
Император Бранд стоял у центрального проектора, опираясь руками о холодную поверхность консоли. Его лицо, обычно непроницаемое, выдавало усталость и едва сдерживаемую ярость.
— Три недели, — его голос, усиленный акустикой зала, прозвучал глухо, как удар колокола. — Три недели кто-то безнаказанно грабит «Золотую Россыпь». Они высасывают наши жилы, а мы не можем даже разглядеть их в прицел.
Перед ним, выстроившись в линию, стояли его сыновья. Три столпа, на которых должна была держаться Империя после него.
Старший, Артур, Верховный Командующий Флотом, в парадном мундире, увешанном регалиями. Его поза была выправленной, взгляд — прямым и жёстким. Он олицетворял мощь и порядок.
— Отец, мои эскадры прочесывают пояс, — отчеканил он. — Но противник использует неизвестные технологии маскировки. Активные сканеры бесполезны. Нужно время.
— Время? — Бранд ударил кулаком по проектору, и карта вздрогнула. — Каждая тонна украденной руды — это десятки недостроенных кораблей, замороженные исследовательские программы! У нас нет времени, Артур!
Его взгляд перешел на среднего сына, Гектора, главу Службы Безопасности. Тот был облачён в строгий тёмный костюм, его лицо ничего не выражало.
— А твои люди, Гектор? Шпионы, осведомители, анализ данных? Тишина?
— Мы работаем с версией промышленного шпионажа, — холодно ответил Гектор. — Вероятно, это рука «Афрон Индастриз» или одного из кланов Внешнего Кольца. Но они действуют чисто. Ни следов, ни утечек. Это профессионалы высшего класса.
Император сдержанно выдохнул, и его взгляд, наконец, упал на младшего. Джон стоял немного поодаль, в простом кителе учёного, с планшетом в руках. Его взгляд был устремлён не на отца, а на голограмму, где он строил какие-то сложные симуляции.
— Джон? — голос Бранда смягчился на грани раздражения. — Ты вообще с нами? Или твои теоретические выкладки интереснее краха Империи?
Джон поднял глаза. В них не было ни вызова, ни страха, лишь сосредоточенность.
— Теоретические выкладки, как вы выразились, отец, — это единственное, что у нас есть, — он сделал жест, и его симуляция вывелась на общий экран — сложная паутина гравитационных аномалий и энергетических следов. — Флот Артура ищет корабль. Служба Гектора — человека. Но они ищут не там и не то.
— И что же мы ищем, по-твоему? — с лёгкой насмешкой спросил Гектор.
— Призрак, — тихо сказал Джон. — Объект, который не подчиняется известным законам физики. Он не маскируется. Он, кажется, существует в межфазном состоянии, перемещаясь сквозь складки пространства. Ваши сканеры и шпионы не работают, потому что ищут материю и сигналы. А нужно искать дыру в самой реальности.
В зале повисло молчание. Даже Артур смотрел на брата с непониманием.
— Ты предлагаешь охотиться на фантом? — проворчал Бранд.
— Я предлагаю сменить парадигму, — отчеканил Джон. — Этот «призрак» — не вор. Он разведчик. Технологический, превосходящий нас на столетия. И если мы не поймём, кто его послал и зачем, скоро речь пойдёт не о краже руды, а о выживании Империи.
Он посмотрел на братьев, а затем прямо на отца.
— Сила и тайна бессильны против того, чего ты не можешь понять. Пока вы ищете врага в известном вам мире, он приходит из мира, о существовании которого вы даже не подозреваете.
Император Бранд медленно выпрямился. Гнев в его глазах сменился холодной, цепкой мыслью. Он смотрел на трёх своих сыновей: на силу, на тайну и на разум. Три разных пути. И один, казалось, вёл в никуда. Но именно он, возможно, указывал на настоящую угрозу.
— У вас есть сорок восемь часов, — отрезал Бранд. — Представьте мне план. Каждый свой. И помните — тот, кто решит эту проблему, определит не только будущее Империи, но и своё место в нём.
Он повернулся и ушёл, оставив трёх наследников в молчании, под холодным светом далёких звёзд. Между ними не прозвучало ни слова, но воздух зарядился тихим, непримиримым соперничеством. Игра началась.
Часть 2: Исчезновение металлов
Отчёт был безупречен, скучен и абсолютно бесполезен. Джон откинулся в кресле, отводя взгляд от голубого свечения планшета, залитого столбцами данных. Его симуляции, которые так впечатлили – или скорее, озадачили – отца и братьев, упёрлись в стену.
«Гравитационные аномалии в пределах статистической погрешности».
«Следы квантовой декогеренции не обнаружены».
«Высокоэнергетические частицы: фоновая активность».
Лаборатория Института Перспективных Разработок гудла, тихо и стерильно. Вокруг него работали дроны-ассистенты, приборы фиксировали малейшие колебания энергии от экспериментальных установок. Здесь царил порядок, подчинённый строгим законам физики. А там, в Поясе, законы, казалось, отменялись одним тихим, невидимым призраком.
Исчезновения продолжались. Сначала пропала партия осмиридия с автоматической буровой платформы «Дельфин-7». Камеры фиксировали лишь внезапный сбой всех систем на ровно 1.7 секунды. Когда зрение электроники вернулось, кристаллы весом в полтонны испарились, оставив после себя лишь идеально чистую камеру хранения.
Затем – катастрофа на транспортном судне «Грузовик-44». Корабль вышел на связь, доложил о погрузке палладиевых слитков. Следующее сеансовое окно – молчание. Эскадрилья Артура обнаружила «Грузовик» дрейфующим. Весь экипаж в состоянии искусственной комы, разбуженный медиками без последствий для здоровья. Они ничего не помнили. Грузовые отсеки были пусты. Системы корабля не зафиксировали ни взлома, ни стыковки, ни даже скачка энергии. Слитки будто растворились в вакууме.
Это было уже не воровство. Это было послание. Демонстрация абсолютного превосходства.
Джон встал и подошёл к панорамному окну. За стёклами простиралась ночная сторона столичной планеты, усыпанная огнями мегаполиса. Где-то там, в своём кабинете в штабе флота, Артур, наверное, в ярости ломал очередной план вторжения в нейтральные сектора, подозревая конкурентов. Гектор же рылся в цифровых отбросах галактики, выискивая следы заговора.
Они искали врага. Джон же всё больше убеждался, что ищут не того. Враг был следствием, а не причиной. Причиной была технология. Технология, которая позволяла не просто красть, а стирать материю из реальности, оставляя после себя лишь недоумение и страх.
Его план, который он должен был представить отцу через… – он взглянул на хронограф – …через двадцать три часа, был пуст. Он мог предложить лишь построить новую, ещё более чувствительную сеть сенсоров. Это потребовало бы месяцев и ресурсов половины Империи. И он не был уверен, что это сработает.
Раздался тихий звук входящего сообщения с пометкой «ВНУТРЕННЯЯ СЕТЬ, ПРИОРИТЕТ: НОЛЬ». Текст был кратким, без подписи: «Данные с „Грузовика-44“ неполны. Просмотри необработанную сырую телеметрию с бортовых чёрных ящиков. Канал 7, частота 0.47 ТГц. Ищи не аномалию. Ищи отсутствие».
Сердце Джона учащённо забилось. Это было не от братьев. Их стиль был другим. Это было… подсказка. Изнутри системы, но из тени.
Он сел за консоль, его пальцы замелькали по интерфейсу. Он нашёл сырые данные, проигнорированные стандартными алгоритмами анализа. И начал искать не всплеск, не сигнал, не след.
Он искал тишину.
И нашёл её. В тот самый момент, когда все системы «Грузовика» на доли секунды «уснули», в узком, никому не нужном диапазоне частот, который использовался для калибровки глубоководных сенсоров, произошло нечто обратное всплеску. Провал. Абсолютное нулевое поглощение фонового излучения. Крошечная, идеальная сфера тишины в радиошуме Вселенной, прошедшая сквозь корпус корабля.
Это было не отсутствие сигнала. Это было поглощение. Поглощение всего. Даже случайных фотонов реликтового излучения.
Кто-то или что-то создало вокруг корабля поле абсолютной изоляции. Поле, внутри которого на мгновение переставали действовать не только приборы, но, возможно, и сами законы сохранения.
Джон откинулся, по спине пробежал холодок. Он только что заглянул в бездну. И бездна молчала совершенным, всепоглощающим молчанием.
Теперь у него была зацепка. Ничтожно малая, непонятная, но его. Проблема была в том, что для её проверки требовалось выйти за пределы лабораторий, флота и сети наблюдения Империи. Требовалось отправиться туда, где тишину можно было услышать. Или где можно было встретить тех, кто уже слышал её раньше.
Он посмотрел на карту галактики на стене, его взгляд задержался на мерцающем скоплении туманности «Волчья Пасть». Зона, не контролируемая Империей. Рассадник контрабандистов, пиратов и тех, кто выживал, не соблюдая законы.
Его план на следующие сорок восемь часов внезапно обрёл чёткие, безумные очертания. Это был путь не силы и не тайны. Это был путь отчаяния и любопытства.
Он стёр следы своего запроса к сырым данным и начал готовить «Искатель» к одиночному, не санкционированному никем полёту.
Часть 3: Слепота Службы Безопасности
Оперативный центр Службы Безопасности Империи Бранд был антиподом звёздного зала Совета. Он располагался глубоко под поверхностью столицы, в бункере, экранированном от любого внешнего излучения. Здесь не было окон, только мерцающие стены из панелей с бегущими строками данных, картами связей и лицами с пометками «ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ» и «ЛИКВИДИРОВАН». Воздух был прохладен, насыщен озоном и тихим гудением серверов. Здесь царила цифровая всевидящость. Или должна была царить.
Гектор Бранд стоял в центре круга из голографических проекций, его тёмный костюм сливался с полумраком. Его лицо, освещённое холодным светом данных, было каменной маской. Но за этой маской кипела ярость. Ярость бессилия.
— Повторите последнюю сводку, — его голос был тихим, ровным, как лезвие.
Один из операторов, сидевший за консолью в метре от него, вздрогнул почти незаметно.
— Отчёт по «Афрон Индастриз», сектор «Сигма», — начал он. — Финансовые потоки за последний квартал в норме. Ключевые сотрудники под наблюдением: перемещения стандартные, коммуникации чистые. Закупки сырья соответствуют заявленным проектам. Никаких аномальных активностей, указывающих на разработку технологии скрытного проникновения или… мгновенной транспортировки материи.
— Следующие, — отрезал Гектор.
— «Клан Вольного Торга», Внешнее Кольцо, — продолжил другой оператор. — Увеличена активность на чёрных рынках редких земель. Но анализ показывает, что это перепродажа украденного у нас же тремя месяцами ранее, через цепочку подставных корпораций. Связи с текущими инцидентами не прослеживается. Они воры, но не волшебники.
— Конкурентный анализ: корпорация «Вектор», — доложила женщина с другой стороны круга. — Их исследования в области квантовой телепортации находятся на стадии теоретических моделей. Практическая реализация, по оценке наших экспертов, невозможна ранее, чем через пятьдесят лет.
Гектор медленно провёл рукой по лицу. Он чувствовал себя так, будто пытается поймать дым голыми руками. Его Служба была паутиной, опутавшей всю Империю и её соседей. Каждая нить дрожала, передавая информацию: сплетни, переводы кредитов, записи переговоров, биометрические данные. Но тот, кто воровал руду, не касался паутины. Он проходил сквозь неё, не оставляя колебаний.
«Они ищут врага», — сказал Джон. Джон со своими фантомами и складками пространства. Гектор ненавидел эту неопределённость. Враг должен был быть плотью, кровью, алчностью. Его можно было подкупить, запугать, ликвидировать.
— Сеть внутренних осведомителей в Поясе? — спросил он, уже зная ответ.
— Тишина, — коротко ответил начальник отдела внутренней разведки. — Ни хвастовства, ни слухов, ни даже намёков. Это… неестественно. Обычно после такого удара кто-то обязательно пробалтывается за стаканом синт-виски. Здесь — ничего. Как будто исполнители сами не знают, что произошло.
Гектор отвернулся от круга света и шагнул в тень. Его разум, отточенный на раскрытии тысяч заговоров, работал вхолостую. Все классические схемы не срабатывали.
Версия 1: Внутренний заговор. Невозможно. Чтобы провернуть такое, нужен доступ к ядру систем контроля Пояса. У него были досье на каждого, у кого был такой доступ. Все под колпаком. Все чисты.
Версия 2: Внешняя агрессия. Невозможно. Ни у одного из известных государств или корпораций нет такого технологического рывка. А разработать нечто подобное втайне – фантастика. Для этого нужны не просто гении, а целые незаметные исследовательские мегаполисы.
Версия 3: Новый игрок. Самая пугающая и, увы, самая вероятная после доклада Джона. Но как шпионить за тем, чьего существования ты не можешь доказать? Как вычислить тень?
Он подошёл к отдельному терминалу, ввёл свой персональный код доступа. На экране возникла не официальная сводка, а частный, зашифрованный канал. Он набрал короткое сообщение, не предназначенное для служебных журналов: «Активировать „Тихий контингент“. Цель: любой намёк на нестандартные физические исследования, покупку экзотических материалов, необъяснимые кадровые перестановки в научных сообществах за пределами Империи. Бюджет не ограничен. Отчётность — только мне. Молчание — абсолютное.»
Это был отчаянный шаг. «Тихий контингент» — его личный резерв, агенты, не знающие друг о друге, встроенные в академическую и научную среду. Они искали не шпионов, а мечтателей. Безумных гениев, способных изменить мир в своей лаборатории.
Отправив приказ, Гектор обернулся к оперативному залу. Его люди ждали дальнейших указаний, застыв перед мониторами.
— Продолжайте стандартный мониторинг, — сказал он тем же безжизненным тоном. — Углубите анализ второстепенных сотрудников «Афрон» и «Вектора». Ищите не действия, а… сбои. Не их достижения, а их неудачи, которые внезапно перестали быть неудачами.
Он вышел из зала в свой личный кабинет, столь же аскетичный. Слепота. Его Служба была слепа. И самое унизительное было в том, что он не мог понять, враг настолько хитер… или они все, включая его, просто смотрят не в ту сторону. Мысль о том, что прав может быть Джон со своими теориями, была горше яда. Но Гектор был прагматиком. Если сила Артура и его собственная сеть шпионов не работали, значит, оставался только один, абсурдный путь — путь учёного. И ему нужно было убедиться, что если Джон что-то и найдёт, то эта информация попадёт сначала в его, Гектора, руки.
Он открыл отдельный, глубоко законспирированный файл и начал составлять досье. Заголовок: «ПРОЕКТ „ФАНТОМ“. ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ: ДЖОН БРАНД. ЦЕЛЬ: КОНТРОЛЬ И ПЕРЕНАПРАВЛЕНИЕ».
Часть 4: Бессилие Флота
Мощь Имперского Флота ощущалась здесь, на флагмане «Несгибаемый», как физическое давление. Гул силовых установок, пронизывающий титановый каркас корабля. Ровное свечение бесчисленных тактических голограмм на мостике. Чёткие, подтянутые фигуры офицеров у своих постов. Здесь царил порядок, выверенный уставами и многолетней доктриной. Здесь знали, как сокрушать врагов: подавляющим огневым превосходством, безупречной логистикой, железной волей.
Артур Бранд стоял перед главным тактическим проектором, его спина была пряма, как клинок. На голограмме в мельчайших деталях был воссоздан Пояс «Золотая Россыпь». Десятки зелёных значков обозначали его корабли: крейсеры, эсминцы, патрульные катера-невидимки. Они сформировали плотную, подвижную сеть, опутавшую каждый крупный астероид, каждую буровую платформу. С точки зрения военной науки, это был идеальный периметр. Непробиваемый.
И тем не менее, шесть часов назад, прямо в секторе «Дельта», под «носом» у эсминца «Бдительный», исчезла автоматическая обогатительная фабрика «Сепаратор-12». Не взорвалась, не была атакована. Просто… перестала выходить на связь. Корабль прибыл на место через восемь минут. Фабрика была на месте, цела и невредима. Вот только её хранилища, где должно было находиться тридцать тонн очищенного иридия, были пусты. Системы слежения отключены, журналы стёрты. Как будто кто-то аккуратно вынул из сейфа содержимое, не тронув замок.
Бессилие. Горькое, металлическое послевкусие бессилия.
— Повторите последние данные с «Бдительного», — приказал Артур, не отрывая взгляда от голограммы.
— Все датчики эсминца в момент инцидента были в норме, — доложил старший оператор. — Ни всплесков энергии, ни следов варп-перехода, ни тепловых сигнатур. Радары — чисто. Лидар — чисто. Гравитационные сканеры — фоновый шум. Это как если бы…
— Как если бы ничего не происходило, — закончил за него Артур. Его челюсть напряглась. Он ненавидел необъяснимое. Война была алгеброй. У врага есть X кораблей с Y вооружением, расположенных в Z точке. Решение — формула. Здесь же переменные были неизвестны, а законы логики, казалось, не работали.
Он мысленно проигрывал доклад Джона в Зале Совета. «Призрак… складки пространства… межфазное состояние». Чушь. Учёный бредил. Враг должен быть материален. У него должна быть база, логистика, тылы. Его можно найти и уничтожить.
— Ваше приказание, адмирал? — тихо спросил его первый офицер, Капитан Варгас.
Артур молчал несколько секунд. Его разум отчаянно искал аналог в военной истории. Партизанская тактика? Нет, партизаны оставляют следы, прячутся среди населения. Это было иное. Это было… игнорирование. Враг просто игнорировал всё, что флот считал незыблемым: сенсоры, щиты, само присутствие боевых единиц.
— Директива «Стальной Коготь», — наконец произнёс Артур, и его голос зазвучал с новой, холодной решимостью. — Перевести все подразделения в Поясе на боевое дежурство первой степени. Разрешить превентивное применение активного сканирования на полную мощность во всех секторах. Любое судно, любая аномалия, не имеющая чёткого имперского опознавателя, — на принудительный досмотр. Отказ — уничтожение.
Варгас побледнел.
— Адмирал… это нарушит все торговые соглашения с нейтралами. Будет хаос. Протесты.
— Хаос уже есть, — отрезал Артур. — И протестовать будут живыми. Вор, которого мы ищем, возможно, пользуется этой нейтральной толчеей как прикрытием. Мы очистим поле. Заставим его шевелиться. А шевелющегося можно засечь и убить.
Это был грубый, даже отчаянный ход. Он вызовет волну негодования, ударит по экономике. Но Артур верил в силу и порядок. Если угроза невидима, нужно снести всё, что может её скрывать. Рано или поздно враг окажется на открытом пространстве. И тогда… тогда его настигнет гнев флота.
Он отвернулся от проектора и подошёл к наблюдательному окну. В беззвёздной черноте, освещённые лишь маркерами навигационных буёв, замерли стальные громады его кораблей. Вся эта мощь, способная испепелить планету, была бесполезна против вора, который не оставлял следов.
Мысль о том, что Гектор со своими шпионами или Джон со своими теориями могут найти решение первыми, была для него хуже пощёчины. Флот был опорой Империи. Если флот бессилен, то что он вообще собой представляет?
Он сжал кулаки за спиной. Его бессилие было тихим, внутренним ураганом, бушующим за непроницаемой маской командующего. Он не мог признать его перед подчинёнными. Не мог признать перед отцом. Он должен был заставить силу работать. Любой ценой.
— И ещё одно, Варгас, — сказал он, не оборачиваясь. — Подготовьте черновой план операции «Крещение огнём». Цель: точечные демонстративные удары по известным базам контрабандистов и недружественным исследовательским аванпостам во Внешнем Кольце. Нам нужно показать, что Империя готова жечь всё, что вызывает подозрение. Пусть паника работает на нас. Может, кто-то из них начнёт болтать, чтобы спасти свою шкуру.
Это была эскалация. Грубая, опасная игра мускулами. Но для Артура мир сводился к простой дихотомии: есть сила, и есть те, кто ей подчиняется. Если текущая сила не действует, нужно применить большую. Рано или поздно она должна сработать.
Он смотрел в чёрную пустоту, где прятался его неуловимый враг, и в его глазах горел холодный огонь человека, готового поджечь весь космос, лишь бы выкурить из тени хоть одну цель.
Часть 5: Тайная вахта учёного
Лаборатория №7 Института Перспективных Разработок походила на логово учёного-отшельника после мозгового штурма. На стальных столах царил контролируемый хаос: рядом с ультрасовременными квантовыми спектрометрами лежали чертежи, испещрённые рукописными формулами, а голографические модели сложнейших уравнений висели в воздухе рядом с остывшей кружкой синт-кофе. Центром этого «беспорядка» был Джон. Он не сидел и не стоял – он пребывал в состоянии постоянного, сфокусированного движения между станциями, его взгляд перескакивал с экрана на экран, считывая данные, которые для любого другого были бы белым шумом.
Официально его вахта в Поясе закончилась три дня назад. Неофициально она никогда не прерывалась. Он лишь перенёс её сюда, в святая святых Института, подальше от давящих взглядов отца и насмешливого молчания братьев.
— Регина, выведи паттерн «Дельта-12» на основной экран, — сказал он, не глядя на потолочный модуль искусственного интеллекта лаборатории. — Сопоставь с фоновым излучением туманности «Кальмар» за последние пять стандартных лет. Ищи не совпадения. Ищи обратные корреляции.
«Обратные корреляции. Ищи отсутствие». Эта мысль, посеянная анонимным сообщением, дала ростки. Если враг создавал идеальную тишину, то её можно было вычислить по дыре в обычном шуме Вселенной.
На главном экране зазмеились графики. Синий – фоновое излучение. Красный – данные с датчиков «Сепаратора-12» в момент инцидента. Обычно при любой внешней активности красная линия дёргалась, пытаясь повторить синюю. Здесь же, в узком диапазоне частот, она сделала нечто противоположное – не повторила провал в синей линии, а создала свой, более глубокий и идеально ровный. Это был не сигнал. Это был отпечаток вакуума. Отпечаток чего-то, что поглощало всё.
— Приблизь участок с 03:47:12 по бортовому времени, — скомандовал Джон, его пальцы уже летели над клавиатурой, вводя поправки на движение астероидов, солнечный ветер, помехи от соседних буровых.
Изображение увеличилось. И он увидел это. Край провала был не размытым, как от помехи, а математически чётким. Идеальная сфера поглощения, прошедшая сквозь фабрику со скоростью, которую его инструменты могли лишь оценить как «сверхсветовую в локальном пространстве-времени». Теоретическая модель, которую он строил в Зале Совета, из абстракции превращалась в осязаемый, пусть и призрачный, след.
— Регина, симуляция, — его голос звучал сдавленно от волнения. — Возьми эту сигнатуру. Спроецируй её на карту всех краж за последний месяц. Отмотай назад. Покажи мне точку входа.
Голограмма Пояса замерцала. Алгоритм начал работу, проецируя путь «сферы поглощения» назад во времени из каждой точки кражи. Линии, сначала хаотичные, начали сходиться. Не в одной точке – это было бы слишком просто – но в небольшой области на самой окраине Пояса, в секторе, помеченном как «Неконтролируемый. Высокая гравитационная турбулентность». Там, где скалы астероидов были раздроблены в пыль древним катаклизмом и где сканеры флота давали сбои из-за естественных помех.
Идеальное укрытие.
Джон отступил на шаг, втирая переносицу. Усталость давила на виски, но в груди горел холодный, ясный огонь открытия. Он нашёл не врага. Он нашёл принцип. Ключ. Технологию, которая не маскировала корабль, а на мгновение выводила его и всё, что он хотел забрать, за пределы обычного пространства-времени. Это объясняло всё: отсутствие следов, невозможность обнаружения, «исчезновение» материи.
Теперь вопрос был в другом: кто создал эту технологию? И, что более важно, как за этим принципом охотиться? Флот Артура был слеп. Сеть Гектора – нема. Нужен был иной инструмент. Инструмент, способный чувствовать искажения самой реальности, а не просто материю и энергию.
Он взглянул на хронограф. До истечения сорока восьми часов, данных отцом, оставалось меньше суток. Артур, наверное, уже отдавал приказы о силовых акциях. Гектор рылся в чужих секретах. Они готовились к войне с тенью, которую не понимали.
У Джона же был выбор. Он мог пойти к отцу с графиками и симуляциями. Сказать: «Вот как он это делает». И тогда Бранд, скорее всего, отдаст приказ бросить весь флот на тот сектор, устроив там бойню и наверняка ничего не найдя, потому что «Феникс», если он там базировался, давно бы ушёл.
Или…
Джон подошёл к заблокированному шкафу с пометкой «ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ОБРАЗЦЫ. УРОВЕНЬ ДОСТУПА: ОМЕГА». Он приложил ладонь к сканеру, прошёл ретинальную проверку и ввёл шестнадцатизначный код. Шкаф открылся с тихим шипением. Внутри, на амортизирующих креплениях, лежали несколько устройств, больше похожих на произведения абстрактного искусства, чем на приборы. Среди них – компактный модуль, напоминающий чёрную, неправильной формы сферу, покрытую сетью мерцающих точек. Прототип тессеракт-сканера «Омега-Видение». Теоретически он мог регистрировать флуктуации высших измерений. На практике его ни разу не испытывали за пределами лабораторного вакуума. Он был нестабилен, прожорлив к энергии и мог в любой момент сжечь себе мозги квантовым обратным выбросом.
Джон взял его в руки. Прибор был холодным и неестественно лёгким. Это был билет в один конец. Либо ключ к разгадке, либо дорогостоящее самоубийство.
Он посмотрел на карту, на зловещее мерцание гравитационной аномалии на краю Пояса. Там была правда. Там был ответ. И туда не могли отправиться ни флот, ни шпионы.
Туда мог отправиться только он.
— Регина, — тихо сказал Джон, упаковывая сканер в противоударный кейс. — Запусти протокол «Тихий уход». Перенаправь все мои текущие проекты заместителям. Очисти журналы доступа к данным о «сфере поглощения» за последние шесть часов. И подготовь «Искатель» к немедленному, нерегистрируемому запуску по координатам, которые я передам. Маршрут – вне стандартных коридоров. Приоритет – скрытность, а не скорость.
В лаборатории воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим гулом систем. ИИ выполнил команды без вопросов. Джон чувствовал, как привычный мир институтских стен, братского соперничества и отцовских ожиданий отдаляется, становясь блеклым фоном. Впереди была только чернота космоса, пронизанная невидимыми следами технологии, бросавшей вызов самим основам мироздания. Его тайная вахта только начиналась.
Часть 6: Квантовый след
«Искатель» вышел из варп-перехода на самой границе Пояса, и мир Джона сузился до размеров тесной кабины, наполненной зелёным светом приборов и монотонным гулом систем жизнеобеспечения. За иллюминатором простиралась не звёздная россыпь, а угрюмая, непроглядная тьма, лишь кое-где разорванная тусклым свечением далёких астероидов. Он был в «мёртвой зоне» – области, где гравитационные вихри разрывали на части сканирующие лучи и сбивали с толку навигацию. Идеальное место, чтобы спрятать невозможное.
— Говори, Регина, — Джон пристегнулся к креслу пилота, его пальцы пробежали по сенсорным панелям, выводя «Омега-Видение» в активный режим.
— Все пассивные сенсоры в норме, — отозвался голос ИИ, лишённый эмоций. — Электромагнитный фон соответствует прогнозам для данного сектора. Гравитационные помехи на уровне 94%. Стандартные средства навигации неэффективны. «Омега-Видение» выходит на калибровочный цикл. Предупреждение: уровень квантовой декогеренции в отсеке растёт. Риск обратного выброса – 17% и увеличивается.
— Игнорировать, — сквозь зубы процедил Джон. Риск был частью уравнения. Он медленно вёл «Искатель» вглубь аномалии, как хирург, вводящий зонд в рану. Корабль содрогался, попадая в невидимые гравитационные струи. На обычных экранах творился хаос из помех и ложных целей.
Но на единственном мониторе, подключённом к прототипу, начинало проявляться иное. «Омега-Видение» рисовало не карту материи, а карту… искажений. Оно отображало пространство-время как ткань, и на этой ткани проступали шрамы – тонкие, едва заметные следы, оставленные чем-то, что двигалось не сквозь ткань, а словно приподнимало её край, чтобы проскользнуть под ней.
— Есть, — прошептал Джон, увеличивая изображение. След был старшим, расплывчатым, но он вёл в самое сердце аномалии, к скоплению особо плотной космической пыли, которая на обычных радарах выглядела как ничем не примечательная туманность.
Он направил «Искатель» по этому невидимому пути, полагаясь больше на данные прототипа, чем на собственные чувства. С каждым километром риск возрастал. В кабине запахло озоном – признак перенапряжения экранов. «Омега-Видение» начало перегреваться, его охлаждающие ребра горели тусклым красным светом.
— Температура кристалла превышает критическую на 40%, — предупредила Регина. — Рекомендую отключить.
— Продолжать, — отрезал Джон. Он был близок.
И вдруг след… изменился. Он стал ярче, чётче, свежее. Это был уже не старый шрам, а едва затянувшаяся царапина. Кто-то прошёл здесь совсем недавно. Часы, а не дни назад.
— Активный след! — крикнул он, забыв о осторожности. — Он здесь! Где-то рядом!
«Искатель» рванул вперёд, пронзая облако пыли. И тут обычные сенсоры, на секунду пробив помехи, взвыли тревогой. Не из-за следа, а из-за массы. Огромной, инертной массы прямо по курсу.
Джон рванул штурвал на себя, включая тормозные двигатели. «Искатель» с визгом проскребся по чему-то твёрдому, осыпав кабину градом искр от перегрузки. Когда пыль на экранах рассеялась, он увидел это.
Это не была база. Это было кладбище.
Перед ним, притаившись в сердце туманности, висел огромный, бесформенный астероид, на который были нанизаны, как бусины на нитку, обломки кораблей. Не имперских. Старых, допотопных грузовых судов, разведчиков эпохи первых колонизаций, даже несколько пиратских бригов. Все они были буквально вплавлены в скалу, их корпуса слились с камнем в единую, сюрреалистическую скульптуру, словно астероид был гигантским магнитом, а корабли – железными опилками. И в самом центре этого металлического саркофага зиял аккуратный, идеально круглый туннель, уходящий вглубь.
— Что за ад… — выдохнул Джон.
Но «Омега-Видение» показывало другое. Туннель не был пустым. Из него, словно дым из жерла, струился едва уловимый, пульсирующий поток искажений. Это был не просто след. Это был… шлейф. Как выхлоп, но не химический, а пространственно-временной. И он был активен.
Сердце Джона заколотилось. Он был прав. Здесь было логово. И «Феникс», возможно, был дома.
В этот момент «Омега-Видение» взвыло пронзительным, леденящим душу сигналом, а его экран вспыхнул ослепительно-белым светом. Прототип фиксировал не след, а сам источник. Что-то огромное, чудовищно сложное с точки зрения топологии пространства, начинало движение внутри астероида. Оно не вылетало наружу. Оно… разворачивалось, готовясь к прыжку прямо из недр скалы.
— Регина, всё, что есть, на запись! Все диапазоны! — закричал Джон, в панике пытаясь стабилизировать «Искатель», который снова начало качать гравитационными волнами.
Он успел лишь включить все внешние камеры и датчики, как пространство перед туннелем… закачалось. Воздух в кабине стал густым, тяжёлым. Предметы на панели управления поплыли, их контуры исказились. Это было не оптическая иллюзия. Это сама реальность теряла чёткость.
И тогда из туннеля, не нарушая камень, словно призрак, просочилась вспышка. Не света в привычном понимании, а вспышка чистого, структурированного искажения. На долю секунды Джон увидел контуры: не корабль, а скорее сгусток геометрии, противоречащей эвклидовой, ядро ослепительной энергии в центре. Это длилось меньше мгновения.
А потом «Омега-Видение» с громким хлопком и клубком дыма отключилось, не выдержав нагрузки. Обычные камеры зафиксировали лишь резкий скачок всех показателей и быстро гаснущий след в виде переливающейся радуги на фоне чёрного неба, который тут же растворился.
Но для Джона этого было достаточно. Он не просто видел след. Он видел саму суть. Механизм, пусть и не до конца понятый. И он записал это.
Дрожащими руками он отстыковал перегоревший прототип и отшвырнул его в угол. «Искатель» трещал по швам, предупреждая о множественных незначительных повреждениях. Но у Джона теперь было нечто большее, чем теория. У него было доказательство. Квантовый след, запечатлённый в кристаллах памяти. И координаты логова.
Он развернул корабль и дал полный ход, вырываясь из аномалии. Он должен был доложить отцу. Теперь у него был не призрак, а цель. Правда оказалась страшнее и величественнее, чем он мог предположить. И он был единственным, кто заглянул ей в лицо.
Часть 7: Решение Императора
Тронный зал казался безлюдным и холодным без свиты и голограмм. Только Император Бранд стоял у огромного окна, глядя на ночную сторону планеты. Его пальцы судорожно сжимали края парадного мундира, на котором весело сверкали награды за давно минувшие войны. Те победы казались сейчас детской игрой. Тогда враг имел лицо, флот, территорию. Его можно было понять, оценить, сокрушить.
Теперь враг был тишиной, пустотой, призраком.
Поодаль, у центрального проектора, замерли трое его сыновей. Артур, застывший в выжидательной стойке, от которого исходило почти физическое излучение ярости и нетерпения. Гектор, непроницаемый, его взгляд скользил по интерфейсу планшета, анализируя, вероятно, саму атмосферу зала на предмет слабостей. И Джон… Джон выглядел так, будто его привезли с передовой. Темные круги под глазами, потёртый китель учёного пахнул озоном и гарью, а на лице застыло странное выражение – смесь истощения и лихорадочного возбуждения.
— Сорок восемь часов истекли, — голос Бранда прозвучал низко, без эха, поглощённый пустотой зала. — Я выслушал ваши официальные отчёты через своих советников. Теперь я хочу услышать это от вас. Лично. Артур.
Старший сын выдвинулся на шаг вперёд.
— Отец. Мой флот готов. Периметр «Золотой Россыпи» укреплён, все нейтральные суда отсеяны. Я предлагаю операцию «Крещение огнём» – демонстративные удары по базам потенциальных укрывателей во Внешнем Кольце. Паника заставит их выдать себя. Одновременно мы начинаем планомерное зачищающее наступление на сектор аномалии, указанный… братом. Если там что-то есть, мы выкурим это огнём.
— Огнём по тому, что ты не видишь? — мягко, но отчетливо прозвучал голос Джона.
Артур обернулся, его лицо исказила гримаса.
— Лучше огонь, чем пустые теории! Мы на войне, Джон, или ты забыл?
— Война с кем? — парировал Джон. — Ты готовишься воевать с тенью, Артур. И все, чего ты добьёшься, – это создашь десятки новых врагов из тех, кто просто оказался рядом, и потратишь ресурсы, которые воруют у нас прямо сейчас.
— Гектор, — Бранд прерал спор, не повышая голоса.
Гектор поднял глаза с планшета.
— Отец. Моя сеть не обнаружила прямых следов. Однако анализ косвенных данных указывает на повышенную активность в научных кругах, связанных с теорией квантовой телепортации. Я активировал «Тихий контингент». Мы ищем не исполнителей, а создателей. Если это технология, значит, есть гении, которые её придумали. Их можно найти, купить или устранить. Я предлагаю точечные, незаметные операции по выявлению и нейтрализации этих умов. Это займёт время, но лишит врага его главного оружия – знания.
— Уже поздно, — сказал Джон, и его слова повисли в тишине. — Знание уже воплощено. Оно уже летает.
Все взгляды устремились на него. Даже Бранд медленно повернулся от окна.
— Показывай, — приказал Император.
Джон подошёл к проектору, подключил свой потрёпанный полевой планшет. На экране всплыли не графики, а сырые, дрожащие записи с камер «Искателя». Мелькание звёзд, скачки помех, и затем – то самое скопление обломков, вплавленных в астероид. Зловещее, сюрреалистичное зрелище.
— Это не база, — голос Джона был ровным, но в нём слышалось напряжение. — Это могильник. Или антенна. Я не знаю. Но это – точка входа.
Затем пошла запись с «Омега-Видения». Искажённые, почти абстрактные образы, но на них явно читался след – шрам на ткани реальности, ведущий к астероиду. И финальный кадр – та самая вспышка искажённой геометрии, вырвавшаяся из туннеля и растворившаяся.
— Я не поймал его, — признал Джон. — Но я увидел принцип. Это не маскировка. Это… временный уход в иное состояние материи. Они не пробираются сквозь наши защиты. Они просто на мгновение перестают существовать в нашем пространстве-времени, забирая с собой всё, что нужно. А потом возвращаются. Вот почему никакие сенсоры и шпионы не работают.
В зале наступила гнетущая тишина. Артур смотрел на запись с немым недоверием. Гектор оценивающе щурился, его мозг уже, наверное, переводил увиденное в список необходимых действий для своих агентов.
Император Бранд подошёл к проектору так близко, что свет от экрана падал на его суровое лицо.
— Ты говоришь, что это… аппарат? Корабль?
— Или его двигатель. Суть не в форме, отец. Суть в том, что это работает. И у того, кто этим владеет, технологическое превосходство, которое делает наш флот набором дорогих игрушек, а нашу разведку – слепцом.
Бранд отстранился. Он прошёлся по залу, его шаги гулко отдавались в тишине. Он смотрел на троих сыновей, олицетворявших три разных пути: Силу, Тайну и Разум. Сила предлагала жечь всё вокруг. Тайна – искать невидимых творцов. Разум… Разум принёс доказательство того, что они все отстали на век.
Он остановился и повернулся к ним.
— Артур. Твоя операция «Крещение огнём» отклонена. Флот переводится в режим повышенной готовности, но не за пределы Пояса. Любая несанкционированная агрессия – и ты ответишь лично.
— Гектор. Твой «Тихий контингент» получает наивысший приоритет. Но цель меняется. Ты ищешь не создателей. Ты ищешь… слабое звено. Любого, кто мог видеть, обслуживать, знать что-то об этой технологии. Не гения. Техника. Уборщика. Курьера. Понимаешь?
— Джон.
Джон выпрямился под взглядом отца.
— Ты нашел след. Теперь найди охотника, который умеет по таким следам идти. Не учёного. Не солдата. Кого-то, кто живёт в тех мирах, где правила пишутся не нами. Кто-то, кто не побоится сунуться в эту… дыру. Найди проводника. И найди способ поймать этот «Феникс». Не уничтожить. Поймать. Живым, целым и невредимым. Технология должна стать нашей.
Решение было вынесено. Оно не было победоносным. Оно было прагматичным и жестоким. Бранд признал своё бессилие в лобовой конфронтации и сделал ставку на ассимиляцию угрозы. Он послал каждого сына на его собственную, изолированную тропу, превратив их соперничество в разделение обязанностей. Но в его глазах, когда он смотрел на координаты астероида-могильника, горел не страх, а холодная, хищная алчность. Кто-то сделал прыжок. И он, Бранд, намерен был прыгнуть вслед за ним – и перегнать.
— У вас есть две недели на первые результаты, — заключил Император. — Не подведите Империю. И не подведите меня.
Он махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. Три наследника поклонились и молча разошлись в разные стороны зала, каждый с своей задачей, каждый – со своим пониманием того, какой ценой она может быть выполнена. Война с призраком вступила в новую фазу. Фазу охоты.
Часть 8: Три корабля, три цели
Спустя шесть часов после аудиенции у отца три корабля, столь же непохожих, как и их командиры, покинули орбиту столицы. Их маршруты расходились под разными углами, унося сыновей Бранда в те области космоса, где каждый из них намеревался найти свой ответ.
«Вепрь», флагманский крейсер типа «Паладин».
Мощный, угловатый, закованный в броню из полированного дюралия, он походил на плавучую крепость. Его силуэт резал пространство с непоколебимой уверенностью, словно бросая вызов самой пустоте. На мостике, в кресле командующего, Артур ощущал знакомую, успокаивающую вибрацию мощных двигателей. Приказ отца был унизителен: стоять и ждать. Но Артур не был создан для ожидания.
— Капитан Варгас, — его голос прозвучал чётко, нарушая тишину мостика, где все старались не шуметь под стать настроению командующего. — Курс на границу сектора «Дельта». На границу, не пересекая. Вывести эскадру «Альфа» на патрулирование на пределе видимости от нейтральных трактов.
Варгас кивнул, скрывая недоумение.
— Цель, адмирал? Мы не можем атаковать без…
— Цель — показать зубы, — прервал его Артур. — Я не могу жечь их базы? Хорошо. Но я могу встать у них под боком. Пусть видят наши орудия, пусть читают наши активные сканеры на своих экранах. Пусть знают, что мы здесь, и мы злимся. И пусть эта мысль заставит кого-то нервничать, ошибиться, выдать себя. Мы будем давить тишиной. Военной, железной тишиной. И если этот «Феникс» хоть раз выглянет, чтобы что-то умыкнуть, он увидит нас первым. А затем… — Артур посмотрел на залитую звездами черноту за окном. — Затем мы схватим его, и отец поймет, что в конечном счете только сила решает. Всегда.
«Тень», разведывательный корвет типа «Призрак».
Этот корабль был полной противоположностью «Вепрю». Низкий, обтекаемый, покрытый абсорбирующим покрытием, он был почти невидим для радаров. Внутри царила полутьма, освещаемая лишь мягким свечением тактических голограмм. Гектор сидел не в кресле, а в коконе из потоков данных в своем личном аналитическом центре.
На экранах вокруг него мелькали лица, биографии, паттерны поведения. Не политиков или военных. Учёные-теоретики, инженеры-экспериментаторы, даже маргинальные философы, писавшие трактаты о многомерности. «Тихий контингент» уже начал присылать первые отчёты. Ничего конкретного. Пока лишь фон.
— ИИ, — тихо произнёс Гектор. — Запусти модель «Паутина». Цель: выявить аномалии в коммуникационных паттернах научного сообщества Внешнего Кольца за последние пять лет. Ищи не всплески, а провалы. Не кто внезапно заговорил, а кто внезапно замолчал. Или чьи исследования внезапно перестали нуждаться в финансировании, но не прекратились.
Отец был прав. Искать гения – это как искать иголку в стоге сена. Искать техника, уборщика, снабженца – это искать нить. У любой тайны есть обслуга. У любой технологии – инфраструктура. «Тень» несла его не к полю боя, а к задворкам цивилизации, в те закоулки, где продаются неоформленные знания и краденые чертежи. Он не станет ловить «Феникс». Он найдёт того, кто его чистит, заправляет, ремонтирует. И тогда «Феникс» найдёт сам себя. Гектор позволит Джону и его пилотам бегать за сияющим призраком. Сам же он намеревался подрезать ему крылья, перекупив или устранив того, кто их мастерил.
«Искатель», модифицированный исследовательский челнок.
Маленький, верткий, с обшивкой, покрытой царапинами от недавнего приключения, «Искатель» пробирался не по военным или шпионским тропам. Он двигался по маршруту, составленному из сплетен, данных чёрного рынка и полумифических координат, которые Джон выудил из глубин запрещённых сетей подпольных астронавигаторов.
В кабине царил творческий хаос. Джон не сидел за штурвалом – автопилот вёл корабль. Сам учёный был погружён в голограммы, построенные на основе данных «Омега-Видения». Он пытался экстраполировать траекторию ускользнувшей вспышки. Куда? Не просто в другую точку пространства. След говорил о переходе в иное состояние. Значит, и искать нужно было не в обычном космосе.
— Регина, — сказал он, протирая глаза. — Построй вероятностную карту на основе последнего зафиксированного вектора искажений. Отсеки все известные звёздные системы, колонии, станции. Ищи… места силы. Естественные гравитационные аномалии, разрывы пространства, зоны с высоким фоном тёмной материи.
— Это создаст тысячи потенциальных целей с низкой вероятностью, — напомнил ИИ.
— Я знаю. Я ищу не адрес. Я ищу тип места. Где мог бы спрятаться тот, кто играет с самой тканью мироздания? — Он замолчал, глядя на карту. Сила Артура и тайна Гектора были направлены вовне, на поиск врага в знакомом мире. Его же цель была иной. Он искал проводника в мир незнакомый. Кого-то, кто не боялся призраков, потому что жил среди них. Кого-то вроде капитана Вольфа Грея – имя, которое всплывало в контрабандистских сводках как человека, который мог найти что угодно и кого угодно… за соответствующую цену.
«Искатель» взял курс на туманность «Волчья Пасть» – космическую трущобу, где правила Империи были пустым звуком. Джон не искал врага. Он искал того, кто знает, где враг прячет свои правила. Это была самая опасная и самая неопределённая цель из всех трёх. Но единственная, которая могла привести не к столкновению, а к пониманию.
Три корабля. Три брата. Три цели: Сила, давящая на грани войны. Тайна, роющаяся в чужих секретах. И Разум, ищущий проводника в безумие. Гонка началась. И от её исхода зависело не только, кто станет наследником, но и сможет ли Империя вообще пережить встречу с технологией, которая, казалось, пришла из будущего.
Часть 9: Авария в туманности «Волчья Пасть»
Туманность «Волчья Пасть» не просто поглощала свет. Она, казалось, пожирала саму уверенность. Датчики «Искателя», настроенные на предельную чувствительность, захлебывались в хаосе электромагнитных бурь, гравитационных микровихрей и потоков ионизированного газа, окрашенного в ядовитые оттенки лилового и изумрудного. Картография здесь была понятием условным. Навигатор прокладывал путь не по звёздам, а по всплескам относительно стабильного излучения, между смертоносными протуберанцами плазмы.
Джон пилотировал вручную, его пальцы летали по панелям, внося коррекции каждые несколько секунд. Пот стекал у него по вискам. Он шёл по «тихому» маршруту, добытому за полцены у одного из контрабандистов на окраине Пояса. Маршруту, ведущему к координатам, где, по слухам, можно было найти «того, кто знает дороги сквозь сам Хаос».
— Регина, уровень излучения в секторе «Гамма»? — спросил он, уклоняясь от внезапно вспыхнувшей перед ним дуги энергии.
— На 300% выше предельно допустимого для корпуса «Искателя». Щиты на грани перегрузки. Рекомендую отход.
— Некуда отходить. Продолжай сканирование на предмет искусственных сигналов. Любых.
Искусственных сигналов не было. Была только слепая, безумная ярость природы. Туманность жила своей жизнью, и вторжение крошечного корабля её, судя по всему, раздражало.
Именно в этот момент, когда Джон пытался обойти особенно плотное скопление космической пыли, «это» и случилось.
Не взрыв. Не удар. А тихое, почти вежливое отключение.
Сначала погасли основные двигатели. Не аварийно, не с грохотом, а будто кто-то вынул вилку из розетки. Затем свет в кабине сменился на тусклое аварийное красное. Голограммы погасли. Звук работающих систем жизнеобеспечения затих, сменившись на зловещий вой сирены.
— Регина! Отчёт! — крикнул Джон, отчаянно тыча в мёртвые сенсорные панели.
Молчание.
Он переключился на резервную, чисто механическую систему управления. Руль отзывался вяло. «Искатель», потерявший тягу, начало медленно разворачивать и сносить в сторону бушующего фиолетового вихря плазмы.
— Всё отключено, — прошептал он себе под нос, пытаясь подавить панику. — ЭМИ? Нет, тогда бы всё сгорело. Это что-то другое… Локальное подавление поля?
Он бросил взгляд на внешние камеры, которые ещё работали от автономных батарей. И увидел. В кипящей массе туманности, прямо по курсу, висело нечто. Не скала. Не сгусток газа. Это была конструкция. Уродливая, угловатая, собранная, казалось, из обломков десятков разных кораблей, сваренных вместе в единое чудовищное целое. Она напоминала гнездо гигантского космического паука-падальщика. И из её «брюха» исходила слабая, пульсирующая волна того самого неестественного затишья, которое убило системы «Искателя».
Ловушка. Не природная аномалия. Ловушка.
Джон рванул рычаг аварийного запуска двигателей. В ответ раздался лишь сухой щелчок. Он попытался активировать маяк бедствия. Ничего. Корабль был парализован, медленно втягиваясь в гравитационную воронку, создаваемую конструкцией-ловушкой.
Он был в клетке. И чьи-то глаза, несомненно, уже наблюдали за ним из этого металлического гнезда.
Расчет времени был безжалостным. Через несколько минут «Искатель» войдёт в зону действия гравитационного захвата ловушки, и тогда его прибьёт к её корпусу, как муху к липкой ленте. Выбора не было.
Скрежеща зубами от бессильной ярости, Джон отстегнул ремни и пополз в кормовой отсек, к аварийному шлюзу. Скафандр. Ему нужен был скафандр и ручной реактивный ранец. Если он не мог улететь на корабле, возможно, ему удастся оттолкнуться и выйти на пассивную орбиту, надеясь, что его заметит кто-то другой. Это было самоубийством в девяти случаях из десяти. Но десятый шанс был лучше, чем гарантированный плен в этом металлическом склепе.
Он уже наполовину облачился в скафандр, когда «Искатель» содрогнулся от нового воздействия. Но на этот раз это был не импульс подавления. Это был грубый, физический толчок. Корабль качнуло, и Джон ударился головой о шкафчик.
Через шлемофон до него донесся скрежет металла по металлу. Внешние камеры показали, что к корпусу «Искателя» примагнитился другой корабль. Не пиратский бриг, а нечто среднее между буксиром и боевым корветом, покрытое бронепластинами и усеянное спутниковыми тарелками непонятного назначения. На его борту красной краской был намалёван стилизованный оскал волка.
Шлюз «Искателя» завизжал, подвергаясь внешнему взлому. Свет в отсеке мигнул и сменился на жёлтый – питание частично восстановили, но контроль над системами явно был у кого-то другого.
Джон замер, сжимая в руке единственное, что успел схватить, – тяжелый гаечный ключ. Дверь шлюза с шипением отъехала в сторону.
В проёме, залитом красным светом аварийных ламп, стояла фигура в потертом, но функциональном лёгком доспехе. За спиной у неё виднелись ещё двое, вооружённые компактными импульсными винтовками. Ведущий был без шлема. Свет падал на лицо с пронзительными серыми глазами и свежим шрамом через бровь.
— Ну что, учёный, — раздался спокойный, слегка хрипловатый голос. — Похоже, твой путь на этом закончился.
Часть 10: В плену у «Серого Хищника»
Гаечный ключ в руке Джона внезапно показался нелепым и бесполезным, как детская игрушка. Серые глаза незнакомца скользнули по нему с едва уловимой усмешкой, прежде чем оценивающе оглядели Джона с ног до головы.
— Брось железяку, наследник, — сказал человек. Его голос не звучал угрозой. Это был констатация факта. — Она тебе не поможет. Или поможет — но только разозлит моих ребят. А они и так не в восторге от того, что пришлось отвлекаться на спасательную операцию.
Спасательная операция. Слово повисло в воздухе, полном запаха озона и чужих тел. Джон медленно опустил ключ. Он не был дураком. Винтовки его «спасителей» были направлены не прямо на него, но их положение говорило о готовности в любой миг испепелить всё в этом отсеке.
— Где мой корабль? — спросил Джон, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Пришвартован к «Хищнику». Аккуратно. Твои мозги в железяках нам ещё пригодятся, — пират (а это явно был пират) кивнул в сторону прохода. — Идём. Капитан не любит ждать.
Джона провели по узкому, тускло освещённому коридору. Интерьер «Серого Хищника» был полной противоположностью стерильным имперским кораблям. Всюду виднелись следы бесчисленных переделок, нахлёстанные кабели, самодельные крепления. Воздух пах машинным маслом, жжёной изоляцией и чем-то ещё — острым, животным. Это был не военный корабль и не исследовательское судно. Это был живой организм, выживающий на краю галактики, и каждая его деталь служила этой цели.
Они привели его не в камеру, а в некое подобие кают-компании, совмещённой с рубкой. В центре помещения, за столом, сваренным из старых панелей управления, сидел тот самый человек. Капитан. Он изучал данные на планшете, но взгляд его был расфокусирован, будто он слушал корабль.
— Вот он, капитан, — доложил один из конвоиров. — Оружия при себе не имеет. Только это. — Он бросил на стол гаечный ключ.
Капитан поднял глаза. Вблизи он казался старше. Шрам через бровь был не единственным. Морщины у глаз говорили не о возрасте, а о привычке щуриться, глядя в бездну. Его звали Вольф Грей. Это имя Джон встречал в сводках СБ как «особо опасного контрабандиста и рейдера».
— Джон Бранд, — произнёс капитан, откладывая планшет. — Младший сын. Директор Института. Человек, который, по слухам, видел «Феникс» и остался в живых, чтобы рассказать об этом. И который теперь вот так, в одиночку, влазит в самые гнилые дебри «Пасти».
— Вы устроили эту ловушку, — сказал Джон не вопросом, а утверждением.
— Ловушка была здесь задолго до меня, — поправил его Грей. — Я лишь… арендую её. Как маяк. И как фильтр. Глупые и слабые гибнут в ней. Сильные и умные — попадают ко мне. Как ты.
— Для чего?
— Для разговора, — капитан откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. — Видишь ли, у нас тут проблема. Кто-то летает на аппарате, который не должен существовать. И этот кто-то очень активен. Сначала он воровал у твоего папаши. Теперь он начал похаживать по моим… охотничьим угодьям. Обчищает конвои, которые я присмотрел для себя. Оставляет после себя такой же идеальный ноль, как и у вас. И мне это, — его голос стал тише, но твёрже, — очень не нравится.
Джон почувствовал, как в его мозгу щёлкает. Он тоже стал жертвой. Это меняло всё.
— Вы хотите его найти, — сказал он.
— Я хочу понять, с кем имею дело. А потом решу, что с ним делать, — поправил Грей. — Мои методы… отличаются от твоих братцев. Артур ломится со всем флотом, сея панику. Гектор шныряет в тени, пытаясь купить или убить не тех людей. А ты… ты прилетел сюда. Сам. С теориями и сгоревшим сканером. Это либо гениально, либо невероятно глупо.
— У меня есть данные, — быстро сказал Джон, чувствуя, как на кон поставлено всё. — Записи, симуляции, координаты логова. Я знаю, как он работает. Вернее, я знаю, что он делает с пространством.
Вольф Грей смотрел на него долго и пристально.
— И что ты собирался с этим делать здесь, в «Пасти»? Искать союзников среди отбросов?
— Я искал того, кто знает правила игры там, где их нет, — честно признался Джон. — Того, кто не побоится сунуться туда, куда не сунется ни флот, ни шпионы.
Уголок рта капитана дрогнул в подобии улыбки.
— И нашёл. Поздравляю. Ты в плену у того самого человека. Правда, я ещё не решил, что с тобой делать. Ты — ценный заложник. Головная боль. И… потенциальный актив.
Он встал и подошёл к грубому иллюминатору, за которым клубились ядовитые цвета туманности.
— Вот моё предложение, учёный. Твои данные — в обмен на твою жизнь и целостность твоего корабля. Мы работаем вместе, пока не вычислим этого… призрака. Ты даёшь мне теорию и анализ. Я даю тебе проводника, огневую поддержку и знание местности. А когда найдём — решим, что дальше. Империя получит свою игрушку. А я… я получу удовлетворение и компенсацию за упущенную выгоду.
Это был не союз. Это был сделкa с дьяволом. Но дьявол, по крайней мере, говорил с ним на одном языке — языке угрозы и возможностей. В отличие от отца и братьев, он не требовал слепого подчинения. Он предлагал партнёрство, пусть и с пистолетом у виска.
Джон посмотрел на гаечный ключ, лежащий на столе. Символ его беспомощности. А потом — на капитана, чья сила была грубой, но реальной.
— А если я откажусь? — спросил он, уже зная ответ.
— Тогда я вышвырну тебя в шлюз вместе с твоими данными, — равнодушно сказал Грей. — И посмотрю, как долго твои теории будут греть тебя в вакууме. Выбор за тобой, наследник.
Выбора, по сути, не было. Но в этом не было и поражения. Это была единственная дверь, ведущая вперёд.
— Ладно, капитан, — Джон сделал шаг вперёд. — Говорите, с чего начнём?
Вольф Грей повернулся к нему, и в его серых глазах наконец-то вспыхнул искренний, хищный интерес.
— Начнём с того, что ты покажешь мне эту свою «сферу поглощения». А я покажу тебе, как такие штуки ищут те, у кого нет целых институтов за спиной. Добро пожаловать на борт «Серого Хищника», Джон Бранд. Постарайся не сгореть.
Часть 11: Капитан Грей
«Серый Хищник» оказался не просто кораблём, а продолжением воли своего капитана. После короткого, но ёмкого разговора Грей не стал запирать Джона в камере. Вместо этого он дал ему ограниченный доступ к внутренней сети судна и велел «осмотреться, но не трогать ничего, что выглядит опасным или ценным». Это был тест. На доверие? Скорее, на выживаемость.
Первое, что поразило Джона, — это командный мостик. Он не был похож на стерильный, упорядоченный центр управления на имперских кораблях. Это был нервный узел, где каждая консоль, каждый экран имели свой уникальный, самодельный вид. Провода не были аккуратно уложены в кабель-каналы — они висели связками, но каждая связка была помечена цветной изолентой. Запах был резче, чем в остальном корабле: металла, горячего пластика и неочищенного воздуха.
А ещё здесь была тишина. Не та гнетущая тишина паралича «Искателя», а сосредоточенная, напряжённая тишь охотничьего логова. Экипаж, человек пятнадцать, работал молча, обмениваясь редкими, отточенными жестами или краткими кодами по внутренней связи. Они не смотрели на Джона с враждебностью — они смотрели сквозь него, как на временное, не до конца понятное оборудование.
В центре этого молчаливого хаоса сидел капитан. Не в кресле, а на краю центрального пульта, одной рукой опираясь на колено, другой — листая данные на прозрачном планшете. Он не отдавал приказов. Он слушал. Его взгляд перемещался с одного экрана на другой, считывая информацию быстрее, чем Джон успевал её понять: показатели щитов, спектральный анализ окружающей туманности, тепловые следы на расстоянии световых часов.
— Показания гравитационных сенсоров в секторе «Четыре» аномальны, — тихо сказала женщина у дальнего пульта, её голос был хриплым от многолетней работы в плохо фильтруемом воздухе. — Не турбулентность. Симметричное искажение.
Грей не повернул головы.
— Симметрия — признак разума. Или очень дорогой ловушки. Марко, дай короткий импульс активного зондирования на частоте поглощения водорода. Посмотрим, дернется ли.
— Есть.
Через несколько секунд на экране возник странный, быстро гаснущий отклик.
— Есть отклик, капитан. Похож на остаточный след от варп-буксировки. Но очень… чистый. Ни шлейфа, ни распадов.
— Значит, кто-то недавно ушёл, — заключил Грей. Он, наконец, повернулся к Джону. — Видишь? Твои академические сенсоры ищут нарушение законов. Мои ищут нарушение порядка. В хаосе «Пасти» любая правильность — это сигнал. А теперь показывай свою запись.
Джон, используя свой планшет, вывел данные «Омега-Видения» на один из свободных экранов. Экипаж на мгновение отвлёкся, чтобы бросить беглый, профессиональный взгляд на странные графики и изображение астероида-могильника. Никто не задал вопросов. Они ждали вердикта капитана.
Грей изучал запись с ледяным вниманием хирурга. Он не спрашивал о принципах работы. Его интересовали детали, которые Джон упустил, гонясь за глобальной картиной.
— Останови, — приказал он. — Здесь. Видишь эту рябь на краю «сферы поглощения»?
Джон присмотрелся. Да, было едва заметное мерцание, как помеха.
— Что это?
— Это инерция, — сказал Грей. — Даже их волшебный прыжок не может отменить всё сразу. Что-то материальное — пыль, микрометеориты — на доли секунды застревает на границе перехода, прежде чем быть поглощённым или отброшенным. Это не теория. Это грязь. А грязь можно проанализировать.
Он повернулся к своей команде.
— Люси, запусти сравнительный анализ спектра этой ряби с базой данных всех известных нам технологических отходов, выбросов двигателей и производственных процессов. Особое внимание на редкоземельные элементы и экзотические сплавы. Искать совпадения не с Империей, а с тем, что воровали в последние полгода.
— Поняла, капитан.
Затем Грей снова посмотрел на изображение астероида с вплавленными кораблями.
— И это… не логово. Это щит. Или антенна, как ты верно предположил. Они используют массу и металл всех этих обломков как буфер, чтобы скрыть истинную энергетическую подпись того, что происходит внутри. Умно. Дорого. — Он усмехнулся беззвучно. — И это их слабость.
— Слабость? — не понял Джон. — Они идеально скрыты!
— Именно поэтому, — объяснил Грей. — Чтобы поддерживать такую иллюзию, нужна постоянная, огромная энергия. И инфраструктура. Они не могут просто улететь и бросить это. Это их якорь. А якоря, учёный, можно найти. И дернуть за них.
Он отодвинулся от экрана и посмотрел прямо на Джона.
— Твой отец и братья ищут корабль. Ты ищешь принцип. А я ищу причину. Почему они так активны сейчас? Почему рискуют, высовываясь из своей идеальной норы? Что им нужно такого, чего не было раньше? Ответив на этот вопрос, мы найдём не где они прячутся, а куда они пойдут дальше. И встретим их там.
В этой логике была пугающая, железная ясность. Капитан Грей мыслил не как учёный или солдат, а как хищник. Он не гнался за добычей. Он изучал её привычки, её потребности, её тропы. И ждал.
— Так что же нам делать? — спросил Джон.
— Мы ждём, — просто сказал Грей. — Но не так, как твой братец Артур. Мы ставим сети. Ты дашь мне параметры для настройки наших пассивных сенсоров, чтобы они ловили твою «рябь». А я покажу тебе все места в этом секторе, где в последние месяцы пропадали грузы, интересные для кого-то с передовыми технологиями. Мы составим карту аппетита нашего призрака. И когда он проголодается в следующий раз… мы будем знать, где накрыть для него стол.
Он встал и протянул Джону потрёпанный, но чистый комбинезон с эмблемой «Хищника».
— А пока — надень это. Твой костюм учёного тут только привлекает лишние взгляды. И запомни главное правило на моём корабле: ты можешь быть гением. Но если ты станешь обузой, тебя выбросят за борт. Было понятно?
Джон взял комбинезон. Ткань была грубой, но прочной. Это был символ. Он больше не был пленником. Он был… временным членом экипажа. С самым низким статусом и с огромным грузом ожиданий на плечах.
Он кивнул.
— Понятно, капитан.
Вольф Грей оценивающе посмотрел на него и снова повернулся к своим экранам, растворившись в потоке данных. Джон остался стоять посреди мостика, чувствуя, как привычный мир теорий и лабораторий раскалывается, уступая место новому, опасному и невероятно точному миру, где капитан Грей был и законом, и компасом. Охота началась.
Часть 12: Взаимный интерес
Следующие дни на борту «Серого Хищника» стали для Джона погружением в иную вселенную со своими законами. Здесь не было теоретических совещаний и согласований. Была работа. Бесконечная, изматывающая, конкретная работа.
Капитан Грей назначил ему напарницу – Люси, ту самую женщину с хриплым голосом, которая отвечала за сенсоры и анализ. Она оказалась бывшим инженером-спектрографом с одной из заброшенных имперских застав, сбежавшей от бюрократии в «Пасть» десять лет назад. Она не говорила лишних слов, но её пальцы летали по консолям с такой скоростью, что Джон едва успевал следить.
Их задачей было создать «профиль аппетита» призрака. Джон предоставил все данные о пропажах из «Золотой Россыпи» – типы руд, их чистота, объёмы. Люси добавила к этому списку десятки случаев с чёрного рынка и из пиратских сводок: пропавшие грузы экзотических сплавов, партии высокоэнергетических катализаторов, даже несколько случаев кражи целых модулей квантовых процессоров с отдалённых научных станций.
— Смотри, — Люси вывела на экран трёхмерную карту с временной шкалой. Точки краж вспыхивали, как звёзды, и постепенно складывались в пугающую картину. — Сначала – только редкие земли высокой чистоты. Потом – сплавы на их основе. Теперь – катализаторы и процессоры. Это не вор. Это… сборщик. Он собирает что-то по частям. И его аппетит становится сложнее.
Джон смотрел на карту, и в его голове щёлкали шестерёнки.
— Катализаторы для реакций холодного синтеза… Процессоры для управления чудовищными объёмами данных… Это звучит как…
— Как проект, — закончила за него Люси. — Большой, сложный проект. И они близки к завершающей фазе. Им нужны финальные компоненты.
Именно в этот момент на мостике появился Грей. Он молча изучил их карту, его взгляд скользил по связям и временным линиям.
— Значит, они на финишной прямой, — заключил он. — А голодный зверь на финише делает ошибки. Он становится предсказуемым. Люси, выдели из всего списка самые редкие, самые труднодоступные компоненты. Те, что нельзя просто украсть с буровой. Что нужно либо делать на заказ, либо добывать в одном-двух местах во всей известной галактике.
Алгоритм выдал три названия. Одно из них заставило Джона похолодеть: «Кристаллы сингулярности Келвина». Теоретический сверхпроводник, способный выдерживать экстремальные пространственно-временные нагрузки. О его существовании он читал лишь в диссидентских научных журналах. Считалось, что процесс их выращивания занимает десятилетия и возможен только в условиях гравитационного коллапса карликовой звезды.
— И где, по-твоему, можно такое найти? — спросил Грей, заметив его реакцию.
— Теоретически… на заброшенной исследовательской станции «Омега», — сказал Джон. — Её построили у гравитационной линзы нейтронной звезды «Плачущая Вдова» как раз для таких экспериментов. Но проект закрыли пятнадцать лет назад после череды катастроф. Станция должна быть мертва.
— «Должна быть» – любимая фраза дураков и имперских бюрократов, — фыркнул Грей. — Если что-то имеет ценность, оно никогда не бывает по-настоящему мёртвым. Просто меняет хозяев. — Он развернулся к штурману. — Марко, прокладывай курс к «Плачущей Вдове». Тихий ход. На пределе обнаружения.
«Хищник» выскользнул из туманности и ушёл в гиперпространство, оставляя за собой ядовитые вихри «Пасти». В каюте, которую Джону выделили (бывший кладовой), он не мог уснуть. Его разум был переполнен. Пираты мыслили категориями выгоды и выживания, но их методы – этот сплав грубой силы, интуиции и анализа данных – были пугающе эффективны. Они не боялись делать выводы, которые шли вразрез со здравым смыслом.
Утром, когда он пришёл на мостик, Грей сидел в своём углу, чистя разобранный импульсный пистолет. Движения его были плавными, почти медитативными.
— Не выспался, учёный? — не глядя на него, спросил капитан.
— Много мыслей.
— Это хорошо. Значит, ты начал думать, а не просто вычислять. Разница есть.
Джон решился на вопрос, который глодал его с момента их встречи.
— Почему вы мне верите? Вы могли просто забрать данные и выбросить меня в шлюз. Или запросить у Империи выкуп.
Грей собрал пистолет с лёгким, чётким щелчком и наконец поднял на него глаза.
— Выкуп? Твой отец скорее пришлёт флот, чтобы стереть меня с лица галактики вместе с тобой, лишь бы не платить пиратам. Нет. Ты ценен по другой причине. Ты – мой билет туда, куда я сам не пройду. — Он отложил оружие. — Я могу найти «Феникс». Может, даже повредить его. Но чтобы поймать, понять, использовать его технологии… для этого нужны твои мозги и твой доступ. Я обеспечиваю силу и знание троп. Ты обеспечиваешь понимание. Это взаимный интерес. Чистая математика. И ещё…
Он помолчал, глядя на мерцающие огни приборов.
— Я видел, как работают твои братья. Артур с его тупой силой. Гектор с его ядовитыми тайнами. Они уничтожат всё, что не смогут контролировать. А эта штука… — он кивнул в сторону экрана с данными о «Фениксе», — …её нельзя контролировать грубой силой. Её можно только понять. И, может быть, договориться. Ты, кажется, единственный из твоей семьи, кто это осознаёт. Мне интересно, хватит ли у тебя смелости действовать в соответствии с этим пониманием.
Это было больше, чем расчёт. Это была… философия. Грей видел в «Фениксе» не просто угрозу или добычу, а явление. И он видел в Джоне инструмент для взаимодействия с этим явлением.
— А вы? — спросил Джон. — Что вы хотите получить в конце?
— Удовлетворение, — просто ответил капитан. — И, возможно, долю. Не в твоей Империи. А в том, что откроет эта технология. Новые маршруты. Новые возможности. Свободу от всех этих Империй и Корпораций, которые думают, что владеют галактикой. «Феникс» – это ключ от многих дверей. И я намерен получить свою копию.
В этот момент послышался сигнал со сенсорного поста.
— Капитан! На подлёте к системе «Плачущая Вдовы». Станция «Омега» на сканерах. И… у неё есть активное энергополе. Слабое, но есть. И признаки движения на орбите.
Взаимный интерес внезапно приобрёл конкретные, очень опасные очертания. Призрак, возможно, уже был здесь. И теперь им предстояло проверить, чьи методы – имперской науки или пиратской охоты – окажутся эффективнее в поисках неуловимой добычи.
Грей встал, и его лицо озарила та самая хищная улыбка, которая, как теперь понимал Джон, означала лишь одно: игра началась по-настоящему.