Часть XXI. Безумие и гениальность
Жаркое полуденное солнце испепеляло Гар-Ног-Тон, словно ненавидело его. Воняли отбросы, пока ещё громоздившиеся в отдалённых закоулках. Пахло свежей краской и дымными нотками пожара, поглотившего склад несколько дней назад.
Пожар оставил ожоги в душах многих, в том числе и троицы, восседающей за столом в доме, высившемся возле центральной площади.
Старик Мых, сгорбившись на стуле, налил в помятые алюминиевые кружки отвар из закопчённого котелка.
— Пейте, пейте, — прошамкал он полубеззубым ртом, глядя на мрачного Илью с заострившимися скулами и осунувшегося Шилова. Последний, казалось, не спал уже вторую жизнь.
— Э-эх, — печально вздохнул Илья и пригладил редкие волосы, сквозь которые просвечивала загорелая кожа.
Взяв кружку, он вдохнул насыщенный грибной аромат и сделал несколько глотков.
— Жизнь продолжается, — проговорил старик Мых, бросив на Рафаэля Игоревича взгляд подслеповатых глаз, близко посаженных к загнутому крючком носу.
— Да, продолжается, — тихо прошелестел Шилов, — но без неё. И в этом есть моя вина.
— Не корите себя, Рафаэль Игоревич, — сказал Илья, с состраданием глядя на аристократа. — Не приписывайте себе того, чего нет. Локки же говорил вам, что здесь замешана судьба, будущее. Никто не в силах бороться с этим. Даже Древний и сам Локки, несмотря на весь его интеллект, звериную хитрость и прозорливость.
— Верно, верно, — покивал старик, закинув за спину свою длиннющую бороду.
Теперь уже все знали о том, что Древний сказал Локки на площади после того, как Мия поцеловала его. Не было больше нужды хранить эти слова в тайне.
— Но неужели нет никакой возможности вернуть её? — почти зло процедил Шилов, сведя брови над переносицей. — Не верю в это.
— Поверьте, Рафаэль Игоревич, для вашего же психического здоровья поверьте, — произнёс лысеющий дворянин, поправив ворот чёрной рубахи. — Я краем уха слышал о судьбе вашей жены. Её ведь тоже не смог никто вернуть. А я уверен, что вы пытались. Не тот вы человек, чтобы вот так забыть о своей любимой. Наверняка сделали всё, чтобы вытащить её с того света.
— Даже богиня Марена не смогла помочь ей, — сгорбился Рафаэль Игоревич, словно из него выпустили последний воздух.
Троица помолчала пару минут, допивая содержимое кружек.
Затем Илья спросил у старика Мыха:
— А как там Локки? Я уже не видел его пару дней. Он держится?
— Да, — кивнул старик. — Более того, даже шутит. По нему и не скажешь, что случилось нечто ужасное. Однако не верьте его лицу. Порой я замечаю, как в его глазах горит скорбный огонь, а всё его естество жаждет найти способ всё-таки вернуть Огневу.
****
В комнате пахло пылью и потом, а солнечные лучи едва пробивались сквозь плотные занавески. Вокруг царил приятный полумрак, успешно борющийся с двумя почти догоревшими свечами, шипевшими на столе в медных плошках.
— Нет, нет, всё не то! — пробурчал я, выпрямившись на стуле.
Отбросил карандаш, схватил очередной исписанный моей рукой листок, скомкал его и со злостью швырнул в угол. Комок покатился по полу и исчез под кроватью.
— Сука! — выдохнул я, упёршись локтями в стол и сжав виски ладонями.
Хмуро посмотрел на насмешливо подрагивающие флажки с рокерской «козой». Они качнулись сильнее, когда за распахнутым окном свистнул ветер, зашевелив занавески. Те тихо захлопали, но куда громче в коридоре прозвучали тяжёлые шаги.
Кто-то шёл к моей комнате. Хотя почему кто-то? Бурая. Уже достала вечно ко мне заглядывать: то еду принесёт, то воду, то предложит помыться. Что на этот раз?
Предсказуемый стук в дверь раздался секунд через десять, а затем прозвучал грубый голос:
— Локки, повелитель! Вы со вчерашнего дня сидите в комнате. Может, прогуляетесь? Полдень чудесный.
— Ага, такой же чудесный, как тот, когда погибла Огнёва, — буркнул я.
— Если не выйдете, позвольте хотя бы Древнему зайти. Он пока стоит в молельном зале у вашего идола.
— Какого хрена пришёл этот щупальцеголовый, который даже душу обычной смертной не в силах вытащить из мира мёртвых? — прошипел я сквозь зубы и поймал себя на том, что ворчу как старый дед. Нет, пора всё же показаться миру. Голова, может, прояснится, а то мысли уже в чудовищных муках рождаются в ней. — Ладно. Позови его через пять минут. Я пока приведу себя в порядок.
— Хорошо, — обрадованно откликнулась жрица и заспешила прочь.
Я вскочил, понюхал подмышки потной рубашки, скривился и торопливо собрал бумаги со стола, спрятал в ящик, затушил свечи и распахнул занавески.
В комнату ворвался солнечный свет, ослепительно резанув по глазам, будто я был вампиром, проспавшим тысячу лет.
— А-а-а… — зашипел я и потёр глаза. — Собака! Уже и забыл, что солнце существует.
Помотав головой, как бык, отгоняющий слепня, я открыл дверцы шкафа, скрипнувшие в унисон с входной дверью.
На пороге показался Древний, всё такой же худой и в балахоне с капюшоном, сползшим на узкие плечи.
— Да-да, конечно, входи, — саркастично бросил я. — Манеры придумали явно не для тебя.
— Верно, — спокойно ответил он и, скрестив руки на груди, проплыл по воздуху к стулу. Но садиться не стал, а замер возле подоконника на фоне окна. — Чем ты занимался всё это время?
— Стихи писал, потел и карпа съел, — иронично кивнул я на блюдо с рыбными костями и головой.
— Я чувствую, что ты на меня зол, — прошелестел Древний. — Но пойми, я не в силах ничего поменять. Ни прошлое, ни будущее. Тебе стоит принять эту линию судьбы. А ещё лучше — отвлечься от всего этого, — он обвёл комнату рукой с перепончатыми пальцами. — Помнишь, о чём я тебя просил? Мне нужен помощник. Тот, кому я могу всецело доверять. Пришло время для ритуала открытия портала в тот мир, где обретаются мои сородичи. Ты поможешь мне?
Я хмыкнул, почесал колючую щёку и вздохнул.
— Хорошо хоть ты меня больше не зовёшь с собой, а всего лишь просишь о помощи. И что конкретно тебе нужно от меня? Спеть ритуальную песню? Станцевать с бубном? Или просто постоять в сторонке с зажжённой свечой?
— Мне для ритуала потребуются две вещи, находящиеся в других мирах, а также твоё непосредственное участие в финальной части. Для этого тебе нужно будет кое-что изучить. Я дам тебе доступ к самой большой библиотеке в Башне. Там уже собраны нужные материалы.
— На этом всё? Или тебе понадобится ещё что-то? Надеюсь, не рука верного слуги? Я и не слуга, и не верный, — с перекосившей лицо ухмылкой бросил я, вспомнив одну фэнтези-сагу.
— Нет, мне не нужна рука, — серьёзно ответил осьминогоголовый. — Но потребуются пять башен. Тебе следует построить их в городе на тех участках, что я указал на карте.
Он сунул руку в карман балахона, вытащил свёрток и протянул мне.
Я взял его, развернул и мельком глянул на точки, разбежавшиеся по карте Гар-Ног-Тона.
— И зачем они тебе?
— Они будут собирать ману из воздуха. Чтобы ритуал прошёл успешно, потребуются колоссальные запасы магической энергии. Вот чертёж башни. Все они должны быть одинаковыми, — сказал осьминогоголовый и положил на подоконник бумагу, свёрнутую в трубу.
— А этот твой ритуал не разрушит Башню? — искоса взглянул я, швырнув карту на стол.
— Может, и разрушит. Даже скорее всего разрушит. Но я готов пожертвовать ею. Её всё равно уже не восстановить. В ней осталось слишком мало энергии. А остальные Древние, что лежат в саркофагах, уже давно мертвы: не телами, но разумами.
— Жаль, — протянул я, шмыгнув носом. — А то было бы хорошее наследство. Но раз Башня разрушится, ты ведь что-то другое оставишь мне? Ты же знаешь, что я не альтруист, работающий за улыбку.
Древний дёрнул щупальцами на подбородке и равнодушно произнёс:
— Я передам тебе несколько сильных артефактов, если согласишься.
— Договорились, — кивнул я, окинув его хмурым взглядом. — Когда начинаем?
— Я примусь за дело нынче же, а ты в ближайшее время приходи в Башню. Вот, возьми этот камень. Стоит лишь пожелать — и он приведёт тебя в любую точку Башни, когда ты окажешься внутри. Подумай обо мне — и он укажет тебе путь.
Взяв мягко светящийся камень, похожий на янтарь, я уточнил, приподняв бровь:
— Он поведёт меня сквозь все хитросплетения коридоров или найдёт короткий путь?
— Короткий, — кивнул Древний, подпустив в рыбьи зенки чуточку уважения. — А ты сообразительный. За это я тебя и ценю.
— Благодарю. Мне матушка тоже говорила, что я сообразительный, умный, красивый и стану самым сильным богом, когда вырасту, — иронично пробормотал я.
— Может, так оно и будет, — проронил он и тут же истаял словно туман, исчезнув из комнаты.
— Вот бы и мне так же эпично переноситься, — пробормотал я, огляделся и принюхался, убеждаясь, что Древний точно покинул комнату.
Да, он ушёл.
И моё лицо мигом затвердело, а между бровями пролегла глубокая складка. Пальцы же слегка дрогнули от нетерпения, ведь в беседе с Древним мне в голову пришла неожиданная мысль, обжигающе простая, но дико сложная в исполнении. Но я должен попробовать! Обязан!
Воображение кровавыми мазками нарисовало картину моего триумфа. И от волнения мурашки пробежали по коже. Губы же исказились в полубезумной, хищной улыбке.
Если мне удастся всё провернуть — это будет эпично, клянусь душой Локи! Мне удастся вернуть и Огневу, и посрамить саму Судьбу! Никто, никто не смеет играть мной, даже эта сука!
Я стрелой метнулся к столу и почувствовал, как в кармане брюк что-то начало нагреваться. Кажется, Тахрир возжелала размяться. Как невовремя!
Ругнувшись, я задёрнул занавески и поспешно вытащил из кармана тёплый камень-артефакт, а затем швырнул его в самый тёмный угол комнаты. Там сразу же возникла чернокожая обнажённая стражница, устремившая на меня задумчивый взгляд.
— Я слышала, о чём ты говорил с Древним, — произнесла она, сделав пару шагов ко мне, из-за чего качнулась её грудь.
Но я даже не покосился в сторону её плоти, а уселся на стул и выдвинул ящик стола, попутно бросив:
— И что? Ты хочешь что-то сказать по этому поводу?
— Да. Ты никогда не думал, что Древний приложил щупальца к гибели твоей смертной игрушки Огневой? Может, осьминогоголовый опасался, что твоя любовь к ней не позволит тебе сыграть ту роль, что Древний отвёл для тебя, потому он и грохнул её?
— Я уже тысячу раз думал об этом, — хмуро процедил я, положив на стол чистый лист бумаги и вооружившись карандашом. — Но у меня нет однозначного ответа на этот вопрос. И кстати, я не любил Огневу…
— Хм, — по-змеиному усмехнулась Тахрир, но развивать тему не стала, а с интересом спросила: — Что ты делаешь?
— Надеюсь, что-то грандиозное и гениальное, — таинственно просипел я, лихорадочно набрасывая черты плана. Возможно, самого масштабного и безумного в моей жизни. Столько переменных… и всё нужно учесть: характеры, время, погоду…
Разработка плана так увлекла меня, что я полностью забыл о существовании Тахрир. Та немного понаблюдала за мной, да и скрылась в камне-артефакте.
А я вернулся в реальность, только когда в комнате окончательно стемнело. Свечи уже давно прогорели, солнце зашло, а за окном заполыхали уличные факелы, разгоняя вечерний мрак.
— Аргх-х-х, — выдохнул я и обессиленно откинулся на спину стула, вытянув длинные ноги. — Кажется, мне удалось учесть всё, однако любой план хорош лишь на бумаге, а в жизни всё может пойти наперекосяк.
Я хмыкнул, цапнул со стола кружку с отвратительно тёплой водой и жадно осушил её. Сразу же захотелось рухнуть на кровать и забыться тяжёлым мертвецким сном, но я встал, одёрнул рубашку и решительно вышел вон, прихватив с собой карту Древнего и чертёж.
Спустившись по ступеням, я оказался в молельном зале, куда сквозь настежь открытые двери врывался лёгкий ветерок. Он заставлял дрожать свечи, горящие вдоль стен, и игрался с дымком благовоний.
Но моё внимание привлекло другое — с чёрного неба падал мелкий дождь. Капли барабанили по крышам и вынуждали уличные факелы недовольно шипеть.
Дождичек был слабый, три капли на квадратный метр, но за всё время в Пустоши я даже такого подобия ненастья не видел.
Выйдя на крыльцо под жестяной навес, я уставился на это чудо, услышав позади шаги.
— Даже небо плачет по Огневой, — раздался грустный голос жрицы.
— Ой, не надо мне этой романтической блевотины, — процедил я, не поворачивая головы. — Лучше скажи, где Сломанный Рог. Мне нужно срочно поговорить с ним.
— Скорее всего, он во Дворце Совета. Вас проводить?
— Пойдём, составишь компанию.
Мы вместе спустились с крыльца и двинулись по чистенькой улице к центральной площади.
Капли дождя заскользили по моему лицу, срываясь с подбородка, и действительно напоминали слёзы.
Смахнув влагу, я с неудовольствием заметил на фасаде одного из только что отремонтированных домов чёрные, выведенные углём матерные слова на хаоситском языке. А чуть ниже красовались матюки уже на русском, правда с ошибками.
Что ж, Илья делает успехи, обучая местных языку империи.
Фыркнув, я продолжил путь, хрустнув затёкшей шеей.
Пока шли ко Дворцу Совета, дождь иссяк, видимо сообразив, что сотворил какую-то херню, пролившись в Пустоши. Впрочем, тучи, громоздящиеся над красноватой туманной дымкой, стали гуще, совсем закрыв небосвод. И Гар-Ног-Тон словно оказался внутри гигантской пещеры. Тени сгустились настолько, что казались живыми, жаждущими прикоснуться и выпить жизнь.
Я даже не сразу понял, что возле парадных дверей Дворца Совета во мраке прячутся охранники. Когда они вынырнули оттуда, мне с трудом удалось удержать руку от броска магии.
— Доброго вечера, повелитель! — прохрипел высокий мохнатый зверолюд в стальной броне, с винтовкой за плечами и топором на поясе.
— Доброго, — бросил я ему и приказал: — Позови Сломанного Рога. Мне неохота идти во дворец. Погоды нынче стоят просто чудесные.
Тот кивнул и скрылся в здании, а я, сложив руки на груди, задумчиво посмотрел на Башню Древних, возвышающуюся посреди площади. Альфа и омега всего.
— Звали? — выдохнул торопливо вышедший из Дворца Совета минотавр, грохоча копытами по каменным ступеням. За ним по пятам грузно шёл Крушитель с молотом на плече, словно с минуты на минуты ждал нападения.
— Ага. Вот держи, — я протянул ему карту города и чертёж башни. — Тут обозначены места, где нужно кое-что построить.
— Построим, — сразу же кивнул безрогой головой минотавр и с любопытством развернул чертёж башни.
— Да ты переверни его, неправильно держишь, а то вместо башни колодец построишь, — бросил я ему, попутно заметив, как закатила глаза жрица, едва не шлёпнув себя ладонью по лбу.
Сломанный Рог тут же торопливо перевернул бумагу и сконфуженно улыбнулся, как ребёнок, в очередной раз нагадивший в трусы.
Хм, а может, зря я так с ним? На его долю в последнее время много чего выпало: и практически случившаяся в городе междоусобица, и пожар, уничтоживший склад. В последнем минотавр винил себя, и надо сказать, небезосновательно. Он же глава города, значит, отвечает за всё, что в нём происходит.
— Сломанный Рог всё сделает, — подала голос Бурая. — Я помогу ему. Сколько у нас дней на постройку?
— Чем быстрее, тем лучше. Может быть, даже недели нет. Но башни небольшие, так что должны управиться, если сконцентрируете все силы на их строительстве.
— Вот бы так собрать все силы да ударить по этим изуродованным отрыжкам, что шарятся по нашему Болоту уже чуть ли не у стен города! — прогромыхал из-под забрала шлема Крушитель и воинственно скрипнул зубами, словно кость перекусил.
— Уймись! — прикрикнул на него Сломанный Рог, полоснув грозным взглядом. — Нет у нас ни времени, ни лишних воинов, дабы ловить этих мутантов-зверолюдов. Да и наши разведчики всего двоих заметили. Они сейчас по всей Пустоши ходят, эти мутанты.
Я хмыкнул, поняв, что речь идёт о мегазверолюдах, одного из которых мне пришлось убить в местной темнице.
И зачем они шастают по Пустоши? Какие приказы Тира выполняют? Тот костяной урод из темницы так ничего путного по этому поводу мне и не сказал.
— Хр-р-р, — недовольно выпустил изо рта смрадное дыхание Крушитель, всегда охочий до славной кровавой потехи. Вот у него в одном месте и свербело.
— Нам ещё склад восстанавливать надо! — припечатал его доводом минотавр и вдруг многозначительно посмотрел на меня, показав Крушителю рукой, чтобы тот скрылся.
Громадный зверолюд нехотя удалился, скрипя толстыми доспехами.
— Повелитель, — прошептал Сломанный Рог, подозрительно осмотрелся и добавил: — Мы со жрицей опросили всех, кто выжил после пожара на складе, и вот чего поняли… это была дэ… де… диверсия.
Последнее слово далось ему с трудом. И от меня не укрылся лёгкий одобрительный кивок Бурой. Кажется, она-то и вложила в уста минотавра эти слова, чтобы он выглядел умнее. А сама жрица лишь молча стояла рядом, позволяя Сломанному Рогу вести беседу.
— Улики? — вскинул я бровь, задумчиво потирая подбородок.
— Только косвенные. Кто-то видел тень в неурочное время, слышал подозрительные звуки, а на одном из сундуков не было замка. Причём в нём хранились самые взрывоопасные амулеты.
— Значит, всё-таки саботаж, — подытожил я, медленно роняя слова. — Но кто стоит за ним? Врагов у меня много. Хватит на сотню обычных богов. Хм-м-м… Что-нибудь ещё нашли, разнюхали?
— Нет, — развёл мозолистыми руками минотавр. — Но мы будем и дальше это… разнюхивать.
— Молодцы, — похвалил я обоих, заметив радость, сверкнувшую в их глазах.