Голограмма досье парила над полированным столом из чёрного композита, единственный источник света в тускло освещённом кабинете. Фотография — усталое, но спокойное лицо молодого человека, смотревшего в камеру с профессиональным отстранением. Данные, выстроенные ровными строчками, светились тускло-голубым.
Рейнджер Олег Краус. Бортовой № 415. Корабль: СК-171 «Стрелок».
Полковник Арсеньев провёл рукой по воздуху сквозь голограмму, и данные вздрагивали, словно от удара. Он потёр переносицу, борясь с усталостью, которая казалась физической тяжестью на плечах. Палец задержался на строке, пульсирующей тускло-красным, подобно ране на экране.
«СТАТУС: ПРОПАВШИЙ БЕЗ ВЕСТИ. ПРЕДП. ГИБЕЛЬ».
Ниже — дата, застывшая как приговор: «734 стандартных цикла назад». Почти два года. Послужной список Крауса всплывал рядом — не героический, но безупречный.
«Специализация: тактическая разведка».
Профессионал. Один из лучших.
В кабинет без стука вошёл молодой лейтенант Алёхин, чья форма была новой, а сам стоял слишком ровно. Офицер замер у двери ожидая.
Полковник не поворачивался. Голос его звучал устало, ритуально, как будто читал эту сотую похоронную сводку за неделю.
— Дело Крауса. Подвожу итог. Все поисковые мероприятия прекратить. Там, где пропал «Стрелок», теперь только щебень. И тишина.
— Но, товарищ полковник, — голос Алёхина дрогнул от сомнения, — мы так и не нашли...
— Обломки? — мужчина перебил, и в голосе проскользнула холодная усмешка, — В том секторе достаточно астероидов, чтобы похоронить флот. Доложите родным о гибели и сделайте всё по чину.
Лейтенант опустил голову.
— У Олега никого не осталось. Родители умерли 487 циклов назад. Сам он не был женат. Да и можно ли с нашей работой быть женатым?
Тишина повисла в воздухе, густая и липкая. Полковник тяжело вздохнул.
— Тогда всё проще. Поменяйте статус на «ПАВШИЙ В БОЮ». Исключите из реестра членов корпуса.
Он ткнул пальцем в невидимую кнопку на голограмме. Щелчок прозвучал не из динамиков, а где-то внутри файла. Красная надпись «ПАЛ В БОЮ» впилась в досье, как раскалённое лезвие. Дело Крауса официально испустило дух.
Неожиданно тишину разорвал оглушительный рёв сирены. В кабинете замигал жёлтый, а затем пронзительно-синий свет аварийной сигнализации. Голограмма досье Крауса растворилась, и на месте над столом полковника взорвалась новая — тактическая карта орбиты планеты Единства. Ровный, металлический голос ИИ прорезал вой сирены:
-ВНИМАНИЕ. Обнаружен несанкционированный выход из варп-пространства в охраняемой зоне. Идентификация... ОШИБКА. Идентификационный отклик устарел. Запрос на стыковку... принят.
Полковник резко вскочил. Вся усталость сброшена, как лишний груз. Взгляд — сталь. Лейтенант Алёхин шатнулся назад, хватаясь за край стола. Планшет с глухим стуком ударился о пол. На тактической карте, в запретной зоне, отчаянно мигал значок корабля. Рядом система с трудом выцепила из старых, пыльных архивов данные.
«IFF: СК-171 «Стрелок»
«СТАТУС: ПАЛ В БОЮ»
— Это... это невозможно, — прошептал Алёхин. — Система глючит...
— Ничего не глючит, — голос полковника потерял всю мягкость, стал жёстким и острым, как обломок брони. — Это он. Чёрт возьми, Краус...
Полумрак. Мигающие аварийные огни заливают мостик то багровым, то синим. Воздух пахнет озоном, гарью, пылью и сладковатым трупным привкусом, который никак не выветривался. Консоли были иссечены глубокими, неровными бороздами, будто их провёл коготь. В углу мерцал датчик жизнеобеспечения, отсчитывая секунды сухим, безумным тиканьем. Глухой рокот двигателя, звучащий больно, как хронический кашель.
Олег сидел в кресле пилота. Он не в парадной форме рейнджера, а в потрёпанном, потёртом до дыр чёрном комбинезоне. Лицо освещалось синим светом от главного экрана, на котором видна сияющая, стерильная в своей красоте станция «Единство».
Молодой человек не постарел. Но его глаза... это глаза человека, который видел слишком много. В них не радость спасения, а глубокая, костная усталость. Он смотрел на дом, как на новую, неизученную угрозу.
Его рука лежала на штурвале. На костяшках пальцев — старый, плохо заживший шрам. Рядом, на потускневшей панели, валялась пустая обойма от плазменного пистолета P-94 «Берта». Последняя. На запястье браслет-компьютер показывал не стандартные данные, а какие-то зашифрованные, мерцающие символы, похожие на руны.
- Дом. Ха. Интересно, за моим столом уже кто-то сидит? — мысль прошла цинично и холодно, — Два года. В аду с драконами. И они думают, это была сказка.
На главном экране появилось текстовое сообщение от диспетчерской «Единства»:
- СК-171 «Стрелок», вам выделен коридор для стыковки на пирс 7-дельта. Подтвердите получение.
Олег не ответил сразу. Он медленно, с видимым усилием, тянется к потёртому термосу, прикреплённому к боковой панели. Откручивает крышку. Делает глоток безвкусной, кисловатой жидкости. Его взгляд снова становится острым, собранным, взором хищника, готовящегося к прыжку.
Он не ждёт спасения. Готовится к очередной миссии.
- Сигнал подан. Осталось только есть и отвечать на их дурацкие вопросы руководства.
Рука соскользнула со штурвала и легла на панель управления, на красную кнопку, которой здесь не должно было быть. Он не нажал. Просто положил палец. Тепло металла было единственным реальным ощущением.
- Ну что ж... Поехали, «Стрелок». Покажем им, что призраки тоже умеют ходить.