Граф Волконский, носферату питерской колонии вампиров, пребывал в некой растерянности. Первый обратил на себя внимание патлатый Тоха Скелетоха, который и при жизни отличался таким характером, что хоть святых выноси. Ну а теперь уж точно вечно молодой, вечно пьяный. Своего носферату, на которого должен практически молиться, неизлечимый панк Тоха фамильярно называл Лексеичем, а на все правила демонстративно плевал. К счастью, именно демонстративно, в действительности неукоснительно соблюдая те, которые были реально важны. А записи "Короля и Шута" и "Алисы", периодически гремящие из его старого магнитофона, пожалуй, даже шли на пользу, демонстрируя, что квартира, где они окопались, самая обычная. У соседей с одной стороны периодически на всю мощь динамиков сотрясали дом Высоцкий с Окуджавой в добротной компании советских бардов, а с другой куда деликатнее подпевали Модерн Токинг вместе с итальянцами восьмидесятых
В целом проблема была не в Тохе. Он, как и его тезка Анатолий, постоянно изображавший из себя нечто дореволюционное, хотя и родился после Великой Отечественной, были, по большому счету обычными фриками. Серьезные вопросы вызывали недавно обращенные Сима и Тася.
Светленькая очкастая Сима — бывшая студентка, которой три года назад жестоко отомстил бывший с компанией, оставив умирать на улице. Граф нашел ее, пойдя на запах крови. При осмотре оказалось, что скорую вызывать уже поздно, ибо представлявшая из себя мешок с поломанными костями девушка доживала последние минуты. Ничего иного, кроме как обратить, не оставалось. Хахаль-подонок, кстати, безнаказанным не остался – в настоящее время усилиями Симы и Тохи он плотно обосновался в психиатрической лечебнице и вытащить его оттуда периодически удавалось только напичкав лекарствами до состояния овоща.
Детдомовская Тася была жертвой «черных риэлторов». Положенная ей квартира на окраине Питера однажды непонятно как оказалась собственностью других людей, а сама она получив на пороге своего жилья по голове, очнулась уже вампиром на руках все того же графа. Самое забавное, что спасению ее поспособствовали сами убийцы, один из которых, перед тем, как сбросить с моста, пырнул ее ножом в печень «для верности». На запах крови из раны носферату и пришел. А потом не поленился пройтись еще раз по следу крови на ноже и попросту посворачивать подонкам головы, ибо кусать и пить кровь этих пропитанных наркотиками уродов он не согласился бы ни за что.
И вот с этими двумя некрупными красотками были весьма крупные проблемы. Дело в том, что в норме любой вампир подчиняется своему носферату безоговорочно. А эти, в целом подчиняясь, действовали по модели «младший-старший», имея свое мнение по каждому вопросу и нередко требуя разъяснений, о чем остальные вампиры и подумать не могли.
Но это было лишь половиной проблемы. Вторую граф случайно обнаружил еще с полвека назад. Однажды ранней весной он уже полдня искал жертву, пока не высмотрел мужчину джемпере и рубашке, позволяющих без проблем нанести укус. Он так спешил, что накинулся на долгожданный обед в первой же подворотне проходного двора, куда свернул прохожий. И потом долго отплевывался – у мужчины оказался острый лейкоз, превративший его кровь в нечто не слишком вкусное… Совершенно случайно граф встретил того прохожего через год. Он в очередной раз оказался единственным, не закутанным в десять одежек и толстенный шарф. И вот тут-то и выяснилось, что тот человек, который еще полгода назад должен был умереть от абсолютно неизлечимого в те времена лейкоза (и сейчас-то справляются через раз с горем пополам), абсолютно здоров! После нескольких проверок граф убедился, что яд вампира, по крайней мере носферату, в малых дозах является для людей той самой панацеей, вокруг которой лекари со времен Авиценны хороводы водят. И, если люди про это прознают, то сделают все, чтобы переловить вампиров и посадить на цепь в качестве источника ценного лекарства. И, в сочетании с абсолютно непонятной неподконтрольностью молодых вампиров, это была далеко не гипотетическая опасность…
Внезапно в дверь мимолетно постучали, практически одновременно с ее открытием, и в комнату ввалились обе вечномолодые особы с Тохой на хвосте.
- Николай Алексеевич! – возбужденно вступила Тася, - Мне Тоха сказал, что вы все зимой спите. А как же праздники? Новый год? Рождество?
- Все верно. Кусать зимой некого, а просто так из дома выходить… Так что прикручиваем отопление и впадаем в спячку.
- Но новый год же! – присоединилась к атаке Сима.
Граф перевел на нее взгляд и вдруг заметил то, чем она точно отличалась от остальных вампиров. В руке девушки был зажат неизменный планшет. Когда на нее три года назад напали убийцы, она пыталась позвонить в полицию, но не успела. Планшет выбили из руки и он, захлопнув в полете магнитную крышку чехла-книжки, скрылся в темноте. Неизвестно, искали ли его подонки, но первое, что сделала Сима, сумев встать на ноги, - добрела до гаджета и проверила, цел ли он.
- Тася, а ты тоже на компьютере играть любишь? – уточнил граф, уже подозревая ответ.
- Конечно! Только у меня его нет, Сима дает, когда самой не нужен. – несколько грустно сообщила та.
Мозаика, к величайшему облегчению графа, сложилась. В последние десятилетия изменились информационные потоки. На Анатолии и Тохе это сказалось в меньшей степени, а вот новообращенные привыкли плескаться в океане информации. И это неизбежно влияет на физиологию головного мозга. Как минимум. С детства по-другому построенные нервные связи это очень и очень серьезное отличие, куда более важное, чем физическая акселерация, на которую все обращали внимание.
Похоже, что проблема теперь лишь у носферату. Придется учиться взаимодействовать с новообращенными вампирами так, как это делают человеческие родители со своими детьми. Странно. Непривычно. Но придется.
А новый год, пожалуй, вполне можно отметить. С осени подкрепиться чуток получше и сойдет. Можно будет и по концертам походить и дома елку поставить… Он даже уже придумал, что положит под елочку для Таси.
- Не волнуйтесь, молодежь, отметим. Готовьте предложения, пока время есть!