В кабинете начальника нашего отдела работает кондиционер, и выходить отсюда не хочется, даже при том, что мне сейчас устраивают выволочку. Прохладно здесь, хорошо. Не то что у нас в общем для всех специалистов помещении. Нет, у нас тоже имеется агрегат охлаждения, причём мощный, но он сломался, а ремонтников обещали только во второй половине дня.
Стою у входа - обе двери за собой я тщательно закрыл - и переминаюсь с ноги на ногу, опустив голову и изображая смущение.
- Ох, Алексей, Алексей, - наконец успокоился, перестал потрясать отчётом Виктор Николаевич, грузный пятидесятилетний, уже начавший лысеть мужчина, и бросил его по длинному столу в мою сторону. Скрепка не удержалась, и листы документа разбросало почти по всей поверхности. Я было дёрнулся, увидев, что один из них чуть не улетел, да тот удержался. - Гнать бы тебя в три шеи, да жалко.
Хороший ты человек, дядечка, почти как наш Матвей Палыч, директор детдома, где я вырос. Вот только нет уж твоего Алексея, теперь я вместо него. Такой же сирота и его тёзка, только не тихоня-ботан, на котором ездили все, кому не лень, а тот, каких вы тут все считаете гопниками.
Готов за тобой, Виктор Николаевич, повторить: эх, Алексей, Алексей.
Мой собрат по несчастью всю прошлую неделю помогал коллегам, если конечно можно назвать помощью, когда сам делаешь за других, а свой отчёт не нашёл времени проверить. Отдал сырым, а с шефом такой номер не пройдёт, всё ж начальник - мужик толковый, насколько помню из памяти тёзки.
Лёха, ты б хоть нормальными мне свои дела на работе оставил, когда вешаться решил. Знаю, самоубиться ты собрался по другой причине - любовь несчастная заела, я бы посмеялся над такой глупостью, не будь последствия печальными - но неужели нельзя было сводную ведомость с данными отдела логистики сверить?
Даже я, оболтус и хулиган, как называли меня все соседи по подъезду в доме, в котором мне выделили однушку, теперь потрачу на эту работу не более пары часов. Спасибо доставшимся от тебя памяти и знаниям. А ты-то чего в пятницу весь день тут метался от одной чужой работы к другой и кис как параша?
Ладно. Некрасиво с моей стороны попрекать парня. Он в сто раз умнее меня был, а вот в жизни совсем не разбирался, и характер как у тюфяка, с таким только в петлю и отправляться.
Может совмещение его знаний и моего бойцовского нрава способно изменить в лучшую сторону существование этого тела? Будем посмотреть, как говорил наш батарейный старшина.
Тоже ведь выверт судьбы, и я, и бывший хозяин этого организма, оба служили в артиллерийских подразделениях. Только мне выпало быть заряжающим, а тёзка вычислителем во взводе управления. Ну, тут понятно, у меня школьный аттестат с тройками, а у него на момент призыва в армию было за плечами полтора курса математического факультета университета.
- Простите, Виктор Николаевич, - бормочу чуть слышно. - Я исправлю.
Хорошо, что в тело тёзки я попал вчера в выходной день. Хоть и поздний вечер уже был, но успел осознать случившееся и принять свалившиеся на мои плечи новые знания. Теперь понимаю, как нужно вести, чтобы не выдать себя и не угодить в психушку.
- Исправит он, - морщится начальник. - Чтобы перед обедом здесь лежало. - стукнул ладонью по столу. Иди.
Что, даже премии не лишишь? Ну ты молоток, мужик.
Собираю быстро листы и тихо-тихо, бочком-бочком выхожу в приёмную, опять тщательно закрыв за собой обе двери.
- Сильно ругал? - сочувствующе смотрит Зинаида Михайловна, миловидная тётка сорока пяти лет, неделю назад её юбилей отмечали. Она у нас по должности старший специалист, при этом реально является нештатным секретарём и помощником начальника. - Не переживай, Алёша, знаешь ведь, он отходчивый. Ты, главное, его не подведи по новой. Сделай, что он велел.
Они меня немного жалеют, и начальник, и секретарша, я ж сирота. О живущем далеко в Гонконге с другой семьёй отце моего собрата по несчастью никто тут не знает. Да Алексей и сам-то о нём не вспоминал. В шесть лет последний раз видел, даже не помнил, как тот выглядит, а фото своего бывшего мать тёзки все уничтожила.
Зинаида Михайловна женщина монументальная, тем не менее, умудряется свободно размещаться в этом не очень большом предбаннике вместе со своим столом, компьютером, двумя открытыми шкафами с документами, тумбой с кофемашиной, и ещё проход к двери остаётся достаточно широкий. Направляюсь по нему, обещая:
- Я всё сделаю. - робко улыбаюсь и выхожу в коридор.
Саня с погонялой Сморчок среди нашей братвы был самым мелким, зато самым начитанным. Он даже на нашей базе у замороженной стройки всё время разные книги через смартфон читал. Кажется он, да точно он, как-то вычитал, дескать не нужно швыряться камнями, если живёшь в стеклянном доме. Вроде американцы так говорят. Или китайцы. Не помню.
Но я и так не стал бы здесь ничего кидать, а уж тем более, когда тут реально почти всё из стекла, и наружные стены, и внутренние. Круто. Я из памяти предшественника это знал, но видеть уже самому - совсем другое дело. До сих пор приходится сдерживать эмоции удивления и некоторого восхищения.
Блин, опять приступ головной боли, резкой, но мгновенной, тут же пропавшей. Ничего, сейчас уже полегче. Вот ночью вообще думал с ума сойду или череп треснет. Да что там треснет - разлетится на осколки что та граната, которую Бирюк кинул в салон БМВ великого и ужасного Манчестера.
- Чего тут застыл, Алекс? - хохотнул проходивший мимо Лаптев, высокий как жердь клерк из группы перевозок. - Опять драли? - рассмеялся на ходу, ответа он не ждал.
А ведь он прав, чего я тут застыл? Сворачиваю свой злосчастный доклад в трубочку и направляюсь к комнате нашей учётной группы. По бокам от меня были бы аквариумы, если бы не жалюзи. Они закрыты, так что людей не вижу. Вид внутрь помещений открывается, лишь когда ожидается появление у нас высокого начальства, ну или когда у Виктора Николаевича дурное настроение.
Чистота здесь потрясает, стерильней, чем в нашей районной больнице, куда мы на прошлой неделе Рыжего с пробитой головой привезли, хотя там после ремонта и переоборудования тоже круто стало, не как раньше, но тут вообще отпад. С шампунем моют, и роботы, и тётки, то ли узбечки, то ли киргизки, для меня они все на одно лицо. Для тёзки тоже неразличимы. Были.
Что ж, тут всё говорит об огромных деньгах, которыми ворочает холдинг Инвест-гамма, владеющий почти сотней различных промышленных предприятий по всей стране, несколькими агрофирмами, маркетплейсом, парой-тройкой инвестиционных компаний, пароходством, интернет-изданиями, страховой компанией и даже собственным банком, пусть и не входящим в сотню крупнейших.
А вот и дверь в офис нашей группы учёта, тоже естественно стеклянная. Помещение у нас просторное, все одиннадцать человек расположились не на головах друг у друга, просторно. Офисная мебель цвета металлик будто только что со склада, а компьютерная техника самая современная, её постоянно обновляют. Как я понимаю благодаря предшественнику, кто-то на закупках очень неплохо имеет в свой карман. Впрочем, чтобы холдинг не обкрадывали корпоративная коррупция и воровство, для этого и существуют наш департамент в целом, и наш отдел с нашей группой в частности.
Захожу, внутри у нас имеется ещё одна, отделённая также стеклом от остального пространства, комната, кабинет руководителя нашей группы. Вообще групп в отделе целых пять, но только наш руководитель, точнее, наша руководительница имеет ещё и приставку заместителя начальника отдела. Зарплата соответствующая, полномочия, а вот насчёт ответственности всё мутно, она и группой-то руководит так, что хочется сделать рука-лицо.
- Платов! - раздаётся из аквариума рёв тигрицы, едва я перешагнул порог. - Ко мне зайди!
Анне Николаевне Каспаровой, это её рык сейчас раздался, всего двадцать три года. На два года младше меня нынешнего и на три меня прошлого. Училась в элитной школе, потом в МГУ, но повадки как у базарной хабалки. У нас девчонки, которые промышляли рядом с заправкой на выезде из города, скрашивая тяготы путешествия дальнобойщикам, в сто раз больше моей, теперь уже моей, начальницы имели такта и воспитанности.
Вроде не дура, но оценить сложно. Она мало чем занимается лично. Ну, ей можно. Анна Николаевна родная племянница одного из пяти совладельцев всего Инвест-гамма и дочь генерального директора "Инвест-гамма перевозки", транспортной фирмы, входящей в холдинг. Год ошивалась где-то в плановом отделе, а два месяца назад назначена сюда руководить группой. Думаю, ненадолго здесь, ей лететь вверх по карьере как ракете с Байконура или Восточного. Тёзка с большой надеждой мечтал, чтобы это случилось как можно скорее.
Нет, она не только на него, теперь меня, так громко орёт. У нас на столах устроена селекторная связь, но Анна Николаевна предпочитает кричать на всё помещение. Зачем? Долбанутая, думаю, потому что. И ко всем по фамилиям обращается, даже к Петру Васильевичу, который старше её отца года на три-четыре.
И все терпят, и мой тёзка естественно терпел, и я тоже буду терпеть. Пока. Есть причина тому. В шоке, однако здесь реально платят безумные по моим меркам деньги, больше ста тысяч в месяц, и это не считая квартальных и годовых премий. Обалдеть, мне никогда не приходилось столько денег держать в руках, ну или получать на карту. Случались месяцы, когда у меня выходило без учёта здешних премий примерно столько же, только редко и никогда двумя перечислениями. Бугор, бывало, то тысячу отстегнёт, то десять, то пять, в зависимости от того, сколько и когда нам поступало от опекаемых мелких буржуев. А тут в начале и в середине месяца приходят без задержек.
Нет, братва постарше конечно лучше жила, но я-то был среди тех, кого пренебрежительно называют пехотой. Что ж, есть и огромные преимущества в моей новой жизни. И зарплата - не единственное из них. Так что, пока терпим и не отсвечиваем. Позже со всем разберёмся.
Ого, а я, получается, стал умнее и спокойней? Значит тёзка оставил мне не одни только знания, а ещё и часть своих взглядов на жизнь? Или полученные знания сами повлияли на изменение моих взглядов? Гадство, опять голову прострелило болью. Надеюсь, это скоро пройдёт. Да и так случается всё реже.
Я действительно изменился не только телом. Я-прежний сейчас бы точно этой припадочной в лоб дал, возможно ногой, а я нынешний робко протискиваюсь в дверь. В точности как сделал бы мой тёзка. Так-то наша группа делится на две примерно равные части, одна начальницу терпит и улыбается, другая при этом старается её ещё и облизывать. К чести предшественника он входил в первую категорию.
- Звали, Анна Николаевна? - изображаю робкую улыбку, поедая руководительницу глазами.
Стройная брюнетка в ярко-красном деловом костюме и белой блузке, причёска - короткое каре. Красива, что не удивительно, над этим обликом такие косметологи работают, что мама не горюй. Почему-то с украшениями не очень - пара колец без обручального и кулон на тонюсенькой цепочке. Правда, там камешки сильно на настоящие алмазы похожи. Скромное обаяние буржуазии.
Обстановка в кабинете словно из какого-нибудь фильма о богатых. Раньше тут поскромнее было, но перед въездом сюда мадам Каспаровой всё обновили. На столе у начальницы стаканчик кофе - кто-то уже подсуетился и принёс - а рядом ополовиненная бутылка минералки. И ещё жуёт жевательную резинку. Как-то умудряется же совмещать, и кофе, и воду, и жвачку. Вид хмурый.
Понятно. Не только я половину прошедшей ночи не спал, она явно тоже. Собратья по несчастью, хоть у каждого оно разное. Анна Николаевна соизволит иногда выходные проводить в ночном клубе, и, видать, не рассчитала своих сил. Хорошая новость. Она ведь туда в одиночестве не ходит, с ней наверняка была лучшая подруга, тоже начальница, только в отделе консалтинга. Та дочь другого совладельца холдинга. Значит скоро припрётся сюда, девушки закроют жалюзи, будут болтать о своём о девичьем, из кабинета будут выбираться только до туалета и на обед, и день у нас в группе пройдёт спокойно. А мне это сейчас нужно.
- А ты что думаешь, тут телевизор работает? - усмехнулась шеф и тут же поморщилась. Головка-то бо-бо, чувствуется. И даже аспирин, початая упаковка которого лежит поверх тонкой стопки бумаг, не помог. - Платов, скажи, ты совсем у нас работать не хочешь? А? Не слышу.
- Анна Николаевна ..., - вот даже не знаю, что ей сказать, впрочем мой ответ в данный момент её не интересует.
- Я уже двадцать лет Анна Николаевна! - вообще-то двадцать три, даже с половиной, но пусть будет двадцать. - Почему я должна из-за тебя выслушивать гадости от Виктора Николаевича, а? - начальник отдела у нас не только умный мужик, а и искусный политик, вряд ли он этой фифе что-нибудь грубое сказал. Думаю, даже не пожурил. Просто поставил в известность, что Алексей Сергеевич Платов допустил серьёзную ошибку в отправленном на доклад документе. - В общем, в отличие от него добренького, я справедливая. Поэтому, Платов, скажи премии бай-бай, - она приподняла правую руку и похлопала ладошкой. Обидно, блин. Тут квартальные премии в размере двух месячных зарплат, а годовые и до десяти могут доходить. Как бы эта самка собаки и годовую не погубила, ей ведь хоть сейчас, не смотри, что лето в разгаре, можно служебную записку написать. - Имей в виду, моё терпение уже на исходе. Если не исправишь своё отношение к работе, вылетишь на улицу. Знаешь, сколько желающих на твоё место?
- Много, Анна Николаевна, - вздыхаю, открыто посмотрев ей в лицо. - Простите меня, пожалуйста, я сейчас же всё исправлю и отнесу Зинаиде Михайловне.
И тут вдруг меня опять накрывает головная боль, да не такая, как недавние её уколы, а точь-в-точь как вчера вечером после переселения в новое тело и ночью. Я вдруг чётко, осознанно, понимаю сейчас эмоции, которые испытывает сидящая передо мной гонористая девка.
Раздражение у неё на саму себя. Причина очевидна. А вот есть и то, что она испытывает ко мне. Симпатия?! Ого! Да не может такого быть! Одновременно презрение? А, ну тут без вопросов. Кто я для неё? Нищеброд. Такой тллько презрения и заслуживает. А ещё злость на меня. Это-то почему? Чем я ей не угодил? Может оттого, что нравлюсь как парень, но негоже принцессе с нищим даже рядом пройтись? Наверное так, но размышлять об этом недосуг.
Неожиданно в моём сознании раздаётся её голос: "Надо будет этого мальчика ещё немного попугать. Только не сегодня. Болею жутко. Вот зачем мы взялись на спор те коктейли дегустировать? Скорее бы Алка пришла. У неё нормальное лекарство от похмелья есть."
Голова у меня сейчас треснет как переспелый арбуз. Нисколько не сомневаюсь в достоверности со мной происходящего. Я не выдумал, я реально считывал эмоции и мысли.
Ух, ты ж, будто в тех сказочных книжках, о которых нам Саня Сморчок рассказывал. Жаль, что расплата за такую способность - жуткая боль.
- Эй, Платов. - Анна Николаевна заметила мои гримасы. - Что с тобой? Ты не заболел ли?
- Простите, - отвожу взгляд, усилием стараюсь выгнать посторонние эмоции, и боль начинает спадать. - Выпил вчера лишнего. Но я в рабочем состоянии. Честное слово.
На лице красавицы-брюнетки промелькнула понимающая, сочувствующая улыбка. Кажется, на миг мы нашли общую точку соприкосновения. Она пультом увеличила мощность напольного вентилятора, тоже бедняга страдает от офисной духоты, и кинула мне словно собаке кость ленту аспирина. Я поймал. Рефлексы этого тела, несмотря на то, что вокруг всё ещё плывёт, не хуже, чем у прежнего. Рост и вес почти одинаковые, разве что силёнок у меня намного больше было, но мышцы - дело наживное.
- Сразу две раствори. - советует. - И иди уже, Потапов. - машет рукой. - Премии ты пока половину потерял. Постарайся не лишиться полностью.
Вот так. Чтобы сохранить хотя бы часть почти утраченного, пришлось предстать хуже, чем я есть. Видимо у алкашей имеются свои понятия о корпоративной солидарности. Так что, через неделю могу ожидать дополнительного месячного дохода. Приятно. Надо будет ещё и с накоплениями тёзки разобраться. Я-то всё прогуливал, а он немного копил. Не удивительно, тратить ему особо было некуда. Ленка, та, из-за которой он в петлю и полез, тянула из Алексея помаленьку, но не наглела.
За свой стол идут под сочувственными взглядами. Дресс-код для женщин у нас попроще, а вот мужчинам обязательны костюмы-двойки и галстуки. Но сегодня святая Анна Николаевна разрешила нам пиджаки снять, а галстуки развязать. Пока кондиционер не починят. Только я сегодня в пролёте с её добротой. Хотя след на шее от верёвки необычайно быстро заживает, если приглядеться, его видно. Проверил утром перед зеркалом в туалете, уже здесь в офисе.
- Ну, что Лёх? - тихо спрашивает Игорь Филиппов, мой сосед в комнате и приятель тёзки. Числится приятелем, так вернее. - Николаич сильно лютовал? Про Аннушку не спрашиваю, эта понятно, не потопчется на нас, считай, день у неё зря прошёл.
Пиджак я всё же снимаю, а вот галстук боюсь даже ослабить. Когда сажусь, ответить не успеваю, в офисе группы появляется зам начальника консалтингового отдела Алла Дмитриевна Решетова, подруга Анны Николаевны. Всё как я и думал. И надеялся. Поздоровалась кивком и шевелением губ, прошла в отдельный кабинет. На контрасте с Каспаровой эта блондинка, но тоже стройная. Носит очки в золотой оправе. Говорят, у неё зрение как у ястреба, но считает, что в очках она выглядит солидней.
- Влетело, Игоряш, - наконец отвечаю, вводя пароль на компьютере. - Но жить буду. Правда, половины премии не досчитаюсь.
- Только половины? - наигранно удивился Филиппов, ему тридцать, на фирме уже больше шести лет, и он часто считает нужным меня всему поучать. - Что-то наша гадюка сегодня добрая. Кстати, я тебе там сбросил на почту файлы. Посмотришь? А то я всё никак с этими чёртовыми складскими запасами не могу разобраться.
"Посмотришь" в исполнении Игоря, да и не только его в этой группе, означает "сделай вместо меня". Я теперь понимаю, что мой предшественник математический гений. Те задачи, которые решаются здесь в департаменте, ему все на один зуб, он бы за всю группу смог работать один, а то и за две. Ошибался же постоянно, потому что не организован, потому что его постоянно отвлекают то одной, то другой просьбой, и потому что все мысли последнее время о Ленке крутились. Недотёпой он каким-то был. Нормальный симпатичный парень, а стеснительный, да ещё и девственник. Обалдеть. Двадцать пять лет ведь стукнуло.
- Извини, - что-то в свой первый день в новом теле я только и знаю, что извиняться. - Сегодня никак не получится. - на самом деле не сегодня, а вообще всегда. Не собираюсь больше быть общественным рабом. Хотят меня грузить своей работой? Что ж, я не против. С умениями и знаниями тёзки со всем справлюсь. Но пусть тогда платят. - У меня задач полно.
- Да ты чего, Лёха? - возмутился Игорь. Излишне громко, чем привлёк ненужное внимание коллег. Кто-то донесёт начальнице, к гадалке не ходи, что мы тут шумим вместо работы. - Мне ведь вечером нужно будет сдать обе таблицы!
- Заполняй, - равнодушно жму плечами, находя папку с злополучным докладом. - Честное слово, мешать не буду.
Филиппов завис и вытаращился на меня, будто инопланетянина увидел.
- Чего?! Платоша, ты понимаешь, что говоришь вообще?! Меня же Аннушка живьём сожрёт!
Оценивающе смотрю на его плотную упитанную фигуру и отрицательно мотаю головой.
- Не сожрёт. - делаю вывод. - Ты крупный, у неё желудок такую тушу не вместит.
Уверен, что могу сейчас прочитать и его чувства или мысли. Только делать этого не стану. И так понятно, без внезапно мною обретённых паранормальных способностей, что этот хитрован думает, и не хочу вновь испытывать те жуткие боли. Второй раз могу не выдержать и заорать белугой на весь небоскрёб Инвест-гаммы.
Ох, скорее бы этот рабочий день закончился. С отчётом-то я разберусь, но надо хорошенько подумать, что вообще вокруг Алексея Сергеевича Платова происходит. Теперь мне предстоит вместо него жить.