Пристальный взгляд пробился сквозь тяжёлую завесу сна, накрывшую меня, по ощущениям, всего пару часов назад. Едва разлепив веки, я различила в полумраке комнаты неподвижно застывшую фигуру Сертарио. Друг смотрел на меня такими серьёзными глазами, а грудь его так заметно вздымалась от сдерживаемого, быстрого от волнения дыхания, что сон мой моментально улетучился, прошептав напоследок тысячу извинений за столь скорое прощание. Я резко села в кровати, натянув до подбородка лёгкое пуховое одеяло:
– Что случилось?..
Сертарио глубоко вздохнул. Медленно пройдя к окну, резко развернулся и в упор посмотрел на меня:
– Тебя хотели прикончить.
– В смысле?.. – спросонья я не самый сообразительный собеседник.
– В самом прямом, – отрезал мой друг. – Не так давно ночной патруль схватил наёмного убийцу, затаившегося в листе старого вяза, что растёт прямо под твоими окнами.
Словно в доказательство своих слов, быстрым движением руки Сертарио раздвинул тяжёлые кремовые портьеры. Яркий свет залил спальню, и я непроизвольно сощурилась. Когда глаза привыкли к свету, укоризненно посмотрела на пресловутый вяз, который действительно возвышался пушистой зелёной громадой едва ли ниже шпилей замка.
– Удивительно, но он был настолько увлечён охотой, что даже не заметил патруль. К слову, ребята не зря едят свой хлеб: первым его почуял Ярен – боевой маг с десятилетним стажем, один из моих лучших людей. Так что им даже не пришлось близко подходить – попросту выпустили четыре стрелы одновременно. К несчастью, убийца оказался чересчур ловок: услышав летящую к нему смерть, он в секунду оказался на земле и уже стремительно скользил в сторону стены, намереваясь перемахнуть через неё и исчезнуть в ночи. Но тут нас снова выручил Ярен, кинув ему вслед оглушающее заклятие. Так что в итоге нам даже удалось взять его живым. Я только с допроса, он признался, что хотел убить тебя. Правда отказывается говорить, кто заплатил за твою голову – всё твердит, что влез в мой замок по собственной инициативе… Конечно!.. Станет он бесплатно рисковать шкурой! К слову, за твоей головой охотился самый знаменитый наёмник прошлого десятилетия. Правда, вот уже лет семь, как никто не видел его, и я, честно говоря, надеялся, что он удалился если не на вечный покой, то, как минимум, на заслуженный отдых, и больше не потревожит моё графство. Поговаривали, его настигло страшное проклятие одной безутешной матери, чьих сыновей он безжалостно убил, поскольку они преграждали путь к его очередной жертве. С тех пор никто не встречал этого человека… Кстати, проклятие и правда не выдумка, в чём я убедился собственными глазами, и оно поистине жуткое…
– Подожди-ка, – неясная пока тревога уже пробивалась в душе первыми робкими ростками. – Когда, ты говоришь, взяли этого «убийцу»?..
– Незадолго до рассвета. Не бойся, сейчас ты в безопасности, а он в казематах под самой надёжной охраной.
– Как раз тогда, когда я только укладывалась в постель… – я лихорадочно пыталась собрать воедино разбегавшиеся мысли, уже не слушая Сертарио. – Я должна его увидеть, немедленно!
– Но это невозможно!.. – с удивлением воскликнул мой белокурый собеседник, изогнув дугой свои чётко очерченные брови. – Его только привели с допроса, к тому же он… скажем… не самой приятной наружности. Подобные зрелища не для тебя, Лея. Не удивлюсь, если ты ещё и начнёшь вступаться за своего несостоявшегося убийцу.
Пока он разглагольствовал, я вскочила с постели и уже лихорадочно натягивала узкие тренировочные штаны. Сертарио деликатно отвернулся, решив, что я, очевидно, просто не в себе. Не прошло и минуты, как я, затянув ворот просторной белой рубахи и уже у двери влезая в сапоги, поторопила своего друга, бестактно швырнув в него попавшейся под руку головной повязкой. Сертарио удивлённо оглянулся, неодобрительно посмотрел на меня, вздохнул, но спорить, хвала всем богам, больше не стал.
В подземелья, по моим ощущениям, мы пробирались ужасно долго, петляя по узким лестницам и бесконечным коридорам. Сердце моё то замирало в страхе, то начинало биться о рёбра с силой запертой в клетку хищной птицы, грозя разорвать грудную клетку. Мыслей не было никаких. Вернее, они проносились с такой непривычной быстротой, что ни одну я не успевала подцепить кончиком сжавшегося в предчувствии страшной беды сознания. Видя моё лихорадочное состояние, Сертарио всю дорогу молчал, вероятно, пытаясь осознать, чем вызвано столь странное поведение.
Наконец, спустившись по очередной изогнутой лестнице, с двух сторон запертой каменными стенами, мы достигли окованной металлическими пластинами двери. Я явственно ощутила исходящую от неё угрожающую Силу: вход стерегло непростое охранное заклинание. Тем не менее Сертарио легко толкнул дверь, и она тут же поддалась: очевидно, накладывавший чары волшебник предусмотрительно сделал исключение для хозяина замка.
Моему взору открылся узкий тёмный коридор, уходящий куда-то далеко вглубь. Вдоль него тянулись одинаковые массивные деревянные двери. Проживя уже больше года в этом замке, я впервые спустилась в казематы, этот мрачный оплот страха и боли…
Мы миновали с десяток дверей, остановившись наконец возле той, от которой, как и от входной, исходила грозная Сила.
– Ни одного охранника!.. – непроизвольно вырвалось у меня.
– Не думаю, что он сейчас в состоянии бежать, – мрачно усмехнулся Сертарио. – Мои люди очень привязались к тебе, Лея, поэтому с наёмником не особенно церемонились. К тому же, как я уже сказал, он был печально известен в прошлом десятилетии, так что в моём графстве его ненавидят достаточно, чтобы учинить самосуд. Счастье, что он вообще жив. Хотя… Возможно, для него было бы лучше умереть до завтрашней казни.
– Казни?! – ужаснулась я.
– Конечно, – Сертарио одарил меня удивлённо-сердитым взглядом. – Ты ведь не думала, что мы отпустим убийцу дальше гулять по моему графству? Говорил же: не надо тебе сюда приходить…
– Всё, всё, молчу, – я постаралась взять себя в руки и не раздражать лишний раз своего лучшего друга. Вдруг и впрямь передумает и не откроет дверь, а в моём воспалённом мозгу уже вполне сформировалась догадка, кого я сейчас увижу… И душа моя готовилась с криком вырваться прочь из тела, если вдруг моё предположение окажется верно.
Тем временем Сертарио поднялся на цыпочки, извлёк из ниши, спрятанной над дверью, какой-то свёрток, не без труда отодвинул массивный засов, приоткрыл дверь и, не дав мне даже заглянуть, швырнул что-то внутрь, крикнув: «Оденься! К тебе посетительница, с которой ты так стремился увидеться ночью». После этого он закрыл дверь, опершись о неё спиной, и недовольно уставился на меня:
– Говорю же, он сейчас не в лучшей форме. Да ещё и проклятие это… Если уж тебе так не терпится свести новое знакомство, надо сделать всё возможное, чтобы тень этого человека не преследовала тебя в кошмарных снах следующие несколько лет.
– О каком проклятии ты всё время толкуешь?.. – я наконец обратила внимание на его слова.
– О страшном проклятии, рождённом смертью, – зло сощурился Сертарио. – Как я уже говорил, после очередного убийства возмездие всё-таки настигло этого ловкого и неуловимого, словно тень, чудовища в человечьем обличье. Безутешная мать, обратившись к одной ведьме, практиковавшей – незаконно, как ты сама понимаешь – некромантию, попросила покарать убийцу местью более страшной, чем смерть. Не знаю уж, где она откопала подобных дел мастера и что предложила в обмен за услугу, но, как я уже говорил, сегодня убедился лично, что это не глупая фантазия деревенских сказочников и месть действительно свершилась. На человека, который находится за этой дверью, наложено неснимаемое проклятие крови. Это самая настоящая некромантия, тёмная и страшная, как сердце этого наёмника. Совершенно очевидно, что мать пожертвовала ради мести собственной душой, которая с тех пор привязана к этому человеку и незримой тенью скитается за ним вот уже семь лет. И так будет впредь до конца его земных дней – то есть до завтра. Подобные проклятия невозможно снять, эти тёмные материи неподвластны человеку, и договор не разорвать в одностороннем порядке…
– Так что это за проклятие?.. – с дрожью в голосе спросила я, но в дверь неожиданно постучали с обратной стороны.
– Потом. Кажется, он готов к нашему визиту, – Сертарио неуловимым движением извлёк из болтавшихся на поясе ножен кинжал с короткой резной рукоятью. Ещё через секунду я ощутила лёгкий толчок Силы: похоже, мой друг имел наготове заклинание на тот случай, если убийца, невзирая на своё плачевное состояние, всё же решит завершить начатое дело. – Будь начеку. Этот человек даже сейчас опаснее любого дикого зверя.
Осторожно толкнув дверь, Сретарио первым проскользнул в образовавшуюся щель. Я с трепетом шагнула за ним…
– Рик!.. – крик сорвался с губ прежде, чем я успела зажать рот ладошкой.
Как я себя ни готовила к подобной возможности, реальность поразила меня в самое сердце. Из глаз брызнули слёзы: солёные ручейки помимо воли быстро заскользили по щекам, никак не желая останавливаться.
Мрачная фигура гордо застыла в центре крохотной комнатки, освещённой единственным тусклым светильником, висящим над простым деревянным столиком. Из обстановки, помимо стола, здесь был только жёсткий низкий стул да ветхий матрац, набитый соломой, поверх которого небрежно бросили поеденное молью одеяло. Окна, естественно, предусмотрены не были. На удивление, в помещении оказалось довольно тепло и сухо.
Но все эти детали лишь смутной тенью осели в моём сознании – взгляд же неотрывно оставался прикован к высокому мужчине, с ног до головы укрытому плащом. Такая знакомая, всегда статная и лёгкая, точно у хищного зверя, фигура, сейчас чуть пошатывалась, словно ему с большим трудом удавалось сохранять равновесие. Сквозь плотную ткань плаща едва заметно угадывалась сотрясавшая тело крупная дрожь.
Ещё не осознавая, что собираюсь делать, я бросилась к нему, но Рик остановил меня, резким движением вскинув правую руку. Застыв на месте, будто во сне я наблюдала, как он медленно повернулся ко мне спиной, не говоря ни слова и не опуская поднятой дрожащей ладони в неизменной тёмно-фиолетовой перчатке. Прошло всего несколько мгновений с тех пор, как я его увидела, но мне казалось, что мы стоим так уже целую вечность. Сертарио бесстрастно наблюдал за разыгравшейся перед ним сценой. С мольбой взглянув на своего друга, я прочла в его холодных, небесного цвета глазах лишь презрение и недоумение, тщательно прикрытые маской безразличия.
– Уходите, – наконец глухо произнёс узник, бессильно опуская руку, но не оборачиваясь.
Горячее желание броситься к нему боролось во мне с давно впитавшейся привычкой беспрекословно следовать воле учителя, даже если указания его казались неуместными или вовсе бредовыми. Тяжело дыша и не говоря ни слова, я медленно развернулась, опустила голову. Злые слёзы по-прежнему жгли глаза, создавая вокруг туманную завесу; кулаки непроизвольно сжались. Выскочив из камеры, словно обжёгшись открывшимся мне зрелищем, я уткнулась в противоположную стену каменного коридора. Шероховатый камень равнодушно тёрся о лоб, предплечья, сжатые до боли кулаки…
Сквозь окутавший разум туман боли я уловила, как закрылась массивная дверь, протяжно прогудел затворяемый засов… Моего плеча легко коснулись нежные пальцы Сертарио. Я не оборачивалась; тело вдруг охватила лихорадочная дрожь. Друг взял меня за руку, мягко, но настойчиво развернул лицом к себе и разжал стиснутые пальцы. На ладошках явственно отпечатались по четыре дугообразные бороздки от немилосердно впившихся в кожу ногтей.
Я позволила Сертарио увести себя из этого проклятого места, точно в бреду шагая за ним след в след. Удивительно, но за всё время пути нам навстречу не попалось ни одного человека. Через несколько минут я уже сидела в кресле у потушенного с вечера камина в кабинете своего друга. Тишину нарушало лишь беззаботное щебетание птиц, доносившееся сквозь приоткрытое окно, да тихий плеск ударившегося о дно хрустального бокала напитка. Сертарио молча протянул мне широкий изящный фужер, в котором переливалась искрящаяся жидкость изумрудного цвета. Не задавая лишних вопросов, я опрокинула бокал и одним глотком осушила его. Горло обожгло так, что на мгновение перехватило дыхание. Но уже через секунду приятное травяное послевкусие успокоило горевшую слизистую, а жидкий огонь словно выедал терзавшую меня горечь. Сертарио ждал, отвернувшись к окну. Спустя пару минут я наконец смогла начать свою исповедь.
– Это случилось месяца через три после того, как я поселилась у тебя в замке. Ты же знаешь мою слабость к прогулкам в одиночестве, хоть никогда и не одобрял этого. В тот день я как всегда после тренировки с твоими боевыми магами оседлала Бездну и отправилась в сторону южного перелеска…