Посвящается йоркширскому терьера Эвану.
Покойся с миром, друг…
— Тишка, ужин подан! — громко крикнул в квартирную тьму Сергей, доставая горячую тушку минтая из бульона.
Тихону этой осенью исполнилось уже одиннадцать лет, последние три года он жил с молодым хирургом-терапевтом. Йорк достался ему дедушки, умершего от сердечного приступа. Отец, ставший наследником, тогда решил, что квартира, пусть и однокомнатная, в Северной столице будет хорошим приобретением для сына, вынужденного на тот момент ютиться в общежитии из-за характера умершего. Сергею было поставлено лишь одно условие для проживания — не бросать старого пёсика, гулять с ним и следить, деньги на это глава семьи высылал ежемесячно. Отец чуть ли не еженедельно устраивал созвоны и требовал показать зверя, чтобы убедиться в целости и сохранности. А тот, несмотря на специфические вкусы — Тихон на завтрак, обед и ужин предпочитал варёный минтай — и нетипичное для собак имя, продолжал радовать своего нового хозяина активностью и жизнерадостностью. Ну а цель в виде хорошей учёбы студент обозначил себе сам, иначе можно было всю жизнь остаться врачом в поликлинике, даже после трёхлетней отработки, начатой этим летом после выпуска из Первого меда.
Налив и себе полную кружку не самого лучшего растворимого кофе, Сергей ушёл с ней в комнату, по пути захватив пакет с только сегодня купленным развесным зефиром. Он пробовал и покупной самых разных производителей, но только из магазина «За углом» в квартале от дома этот десерт мог сравниться по вкусу с тем, что готовила в детстве мама.
Разложив кресто, носящее гордость второе имя «кровать», Сергей с удобством принял горизонтальное положение и активировал планшет. Будь здесь отец, он непременно отругал бы за такой неправильный способ принятия пищи, да и на курсе общей физиологии неоднократно говорили об этом и даже заставляли писать курсовую, но молодой хирург Сергей Шляхов этим вечером решил пренебречь всеми правилами и нравоучениями. Ему предстояло важное дело — оценить рассказы одиннадцатого сезона конкурса «Произведения по заявке», в котором он участвует, уже в четвёртый раз. По непонятной для парня прихоти организатора, для оценивания был дан целый месяц, но ждать его окончания будущий врач, за три сезона успевший прослыть самым иронично-строгим критиком, не собирался, приступив к раздаче двоек и троек по десятибальной шкале в четырёх критериях в первый же вечер. Он надеялся, что уж этот, четвёртый для него, заход порадует хотя бы одним рассказом, близким к его внутреннему идеалу. Нет, стопроцентного попадания, конечно, не будет, ни один сетевой автор ещё не встал на одну ступень с великими классиками прошлого, но хоть кто-то же может хотя бы попытаться приблизиться?! За это Сергей готов был и на восьмёрки расщедриться, не больше.
Первым на сегодня и восемнадцатым по общему списку оказался рассказ Кристины Гуд «Последствия». Отхлебнув кофе и заев его зефиркой, Сергей принялся к чтению произведения среднего объёма, на сорок восемь тысяч знаков. Не максимум в восемьдесят тысяч, конечно, но тоже немало.
Спустя минут двадцать пять студент вынырнул из самого настоящего чёрного омута с явственным отвращением. У соавтора организатора конкурса, Петра Чернорецкого, была на руках заявка на отличный триллер с обраткой Достоевского, где «тварь дрожащая» вдруг понимала, что на самом деле имеет право. И всё это в современном Питере, что прямо за окном хирурга погружался в ночную тишину ранней осени! На почве заявки сюжет можно было закрутить вокруг кого угодно, в том числе и расследующих преступления следователей, а свести всё к тем же выводам, что и Фёдор Михайлович, очень уж они правильные у него. Но нет, Кристина пошла другим путём и у неё получилась плохая и уж очень слащавая попытка в антигероя, почему-то вдруг правого в своём стремлении избавлять мир от тех, кого он считает лишним. Не откладывая, Сергей пошёл на страницу рассказа писать отзыв. Минут десять спустя, студент оторвался от написанного, окинул его взглядом, после чего поправил некоторые косяки при его написании. И снова пробежался глазами по тексту:
«Очень плоха, автор, очень плоха! Мативация пирсонажа ужасна и основана лишь на его личных хателках. Ваш Андрей отчего-то ва всём прав, все его подержевают и никто не может или не хочет сказать слова против. Он один закон, как в старом филме са Сталоне и всех это устраевает. Марали у ниго нет, он просто перемещаеться по городу падслушивает кто о ком открыто гаварит плоха и идёт их усранять. Это нинармально! Что четатель палучит из этаго чтиво? Ну аткравеная же холтура без идеи и какихлибо вывадав. Так нельзя!»
Увы, Сергей знал, что не заметил и половину всех ошибок, но отправил комментарием оценку именно в таком виде. Возможно, следовало дать отзыву «отлежаться», тогда ошибок можно было исправить гораздо больше, но Сергей не хотел так делать. Ему не терпелось поделиться с автором опуса мненимем, каким бы неграмотным оно не было. Такова участь дислексика и никуда от неё не деться. И, зная свою проблему, врач всё равно участвовал в конкурсе с самосудом. Здесь всегда были авторы, не прощающие даже пары незначительных ошибок отличным текстам, но мужчину это не останавливало. Хобби есть хобби, даже если из-за него приходилось страдать. К тому же, авторы обязательно должны знать, в чём оказались не правы, и никто, кроме Сергея, им об этом почему-то не спешил говорить.
Отхлебнув кофе и заев зефириной, Сергей открыл следующий рассказ. Заявка оказалась в одном из любимих мужчиной космическом жанре и посвящена теме одиночества при исследовании далёкой планету. К тому же, автор — Олег Ветел — участвовал, по его словам, в каждом сезоне конкурса, так что качества от этого текста можно было ожидать выше среднего, хотя бы не хуже предыдущего на уровне текста. Да и про космос в рамках «Произведения по заявке» Олег уже писал и получилось хорошо, детектив о петле времени два сезона назад получился приемлемым, пусть до гениальности откровенно не дотягивал. Так что хирург ожидал хороших впечатлений от чтива на двадцать семь тысяч знаков.
— Ну нельзя так! — разочарованно бросил в пустоту квартиры мужчина. — Ну не вычерпан же лимит знаков, можно шире показать героя! И сюжет какой-нибудь добавить, не только описание жизни на автономной станции.
Из кухни раздался цокот коготков по старому паркету — Тихон, после ужина, спешил под бок к новому хозяину.
— Давай, дружок, — похлопав по одеялу рядом с собой, произнёс Сергей.
Йорк пару секунд покрутился перед креслом, будто раздумывая, после чего всё же прыгнул, но не очень удачно. Будущему медику пришлось подхватить любимца, стараясь не трогать проблемную переднюю левую лапу, чтобы не вызвать у Тишки приступ скулежа. Юноша только себе смог признаться, что теряется, стоит только услышать подобные звуки, а потому лишний раз боялся вызвать боль у пса.
— Тяф! Тяф! — негромко подал голос йорк, будто докладывая, что улёгся с комфортом и ему хорошо.
— Нет, ты представляешь, какое разочарование! — в ответ воскликнул Сергей. — Уже второй автор и столь же… невнятно. Даже и не знаю, как написать отзыв и какие оценки ставить.
— В-ваф! — тихо гавкнул пёс.
— Да ты прав, придётся писать, как есть. Может, следующий расказ окажется получше.
«Какая шикарая зоявка! Жизнь одиночки на маленькой планетке среди бескрайнего космоса, вылазки за перделы автономой станцыи, филасовские размышления обо жизни, смерти, адиночистве… И при этих вводных ваплощение откравенно подкачало. Ничиго кроми скучных днивниковых запесей и нираскрытой тирминалогии проста нет! А финал и вовсе откравенно слит в хучших тродицыях хучших тродицый. Джон никогда не выходил за приделы станции, мог прслать любога дрона-розветчика но пачимуто пашол сам! И в первую жи яму упал и сламал пазванончик! И даже кэтаму можно ьыло падтинуть какойн буть филасовский финал но нет, проста упал и проста сламал на этом фсё. Как жи абидно тирять такую шиканую зоявку»
К третьему рассказу Сергей приступал не очень охотно. Автор его пусть и не был новичком в конкурсе, но заявки выполнял плохо, ещё и сами рассказы делая в одной и той же манере — практически без диалогов, транспотрной структурой из точки завязку в точку итога. Заявки это хоть не много, но позволяли всегда, а на остальное Павлу Далеву было явно полевать, за что Сергей его за глаза не очень любил. Но сейчас Павлу не повезло, заявка попалась про трактирщика, который очень сильно любит свой трактир, жить без него не может и вынужден различными уловками держать в нём опасных преступников до прихода полиции. Сеттинг в задании не оговаривался, но Павел выбрал классическое Средневековье с поправкой на наличие магии… и погорел на этом, как в истории, так и в оформлении. Во всяком случае, по мнению хирурга.
«Ужастное аформленее атрибуции диалогав! Просто христаматия как делать нинадо. В диалоге далжны ьыть только реплики пирсонажей и их имоцеанальная окраска в виде автарских слов, ничего больше. А сдесь… Смишалис в кучу конелюди, как скозал класик. Едыа ли ни большая честь сюжета идёт через диалогавые абзацы, эта очень больна четать, так не далжно быт, проста ужас какойта!!! И если ьы эта ьыла идинствинная ошибка рассказа… о нет, ни идинствинная. Центральный пирсонаж чериз которого мир должен раскрываться, просто робат. Нет ощусщения что он любит твой трактир он просто ниведасым чуствам понял кто вашедшие люди атправил голубя и ждал, а бондиты спокойна ждали пака их схватят проста наидаясь и присиавая к дочирям рактирщика. Я даже имя его ни запомнил, хотя ано писалось очень часто без попытки в замистиельные. И пачиму он пагиб когда пришла стража то же осталась загадкой ничиго ни предвесчало. Финал вышел очень скоканым хотя знаков ещё оставалось много, что бы расписать его по лучшее»
— А ведь это вполне может выиграть, — отправив комментарий, грустно произнёс Сергей. — В итоге я останусь идиотом, который не понял, а автор гением, что чутко прочувствовал момент. Ну нельзя же так!
— В-ваф! В-ваф!
— Нет, Тиша, я свою борьбу не брошу. Четыре балла по трём критериям, больше этот словесный ужас не заслужил. Увы, придётся поставить десятку в «соответствие заявке», здесь не придерёшься.
Мужчина пробежался по уже оставленным отзывам. Как он и предполагал, почти все из них оказались хвалебными, особенно оставленные участниками «Произведения по заявке». Нашлась тут и парочка комментариев от другого конкурса, марафона «Авторам от читателей», идущего чуть ли не параллельно заявковому состязанию. И вот там один из комментариев ругал рассказ практически по тем же критериям, что и Сергей. Но Шило в Попе так же отметил и скучный описательный язык Павла Далева, чего хирург за остальными минусами просто не заметил. Исправлять отзыв было уже поздно, да и не в его правилах опираться в оценке на чужое мнение. К тому же, лучше рассказ от этого всё равно не станет и к абстрактному идеалу не приблизится.
Четвёртый в очереди стала повесть, как заявлял её автор, «Форс мажор в Детском королевстве» от Евгении Пряжевой. Это была заявка Сергея, и он совершенно не случайно поставил те жанры, что поставил. Фантасмагория и гротеск, конечно, сложны в исполнении, да ещё и присутствует попаданец в мир, управляемый детсадовцами, но на этом же можно было шикарно сыграть! Через гиперболы и прочие высмеивающие литературные приемы показать изъяны общества, доверившего власть тем, кто не понимает её сути, но… Закончив чтение скучнейшего описательного повествования практически в лимит знаков, мужчина остался крайне разочарован. Мир оказался самым обычным, приближенным к обыденной реальности за окном, люди, технологии — всё обычное, кроме детей в главных властных постах. А уж главная героиня, ничем не примечательная, даже скучная, девчонка-художник, просто провела переговоры двух детсадовцев, убедила их, как плохо совершать массовые плохие действия в отношении стран друг друга… и её отпустили домой. В голове Сергея этот странный сюжет никак не укладывался. Он даже хотел изменить своему правилу писать отзывы после первого прочтения и отложить оценку ближе к концу оценочного периода, чтобы не сорваться на маты и всяческие оскорбления в сторону ни в чём не виновной Евгении. Пугала лишь возможная системность этого нового вынужденного подхода. Хирург хотел и дальше оценивать на свежих эмоциях, а не обдумывать их даже пару дней.
Выручил Тишка. Йорк убежал от хозяина ещё в середине чтения опуса, а когда мужчина уже собирался переходить к следующему рассказу, активно скрёб в дверь ванной. Это значило, что лоток с наполнителем полон специфических отходов, а псу нужно помыть… заднюю часть. Так что Сергею пришлось встать и провести водные процедуры любимцу. Попутно он смог более тщательно обдумать отношение к только что прочитанному. Эта вынужденная пауза собрала в кучку мысли и очень неплохо структурировала их. Получилось неплохо и без эмоций автора заявки, задумку которого не поняли.
Вернувшись в кровать, Сергей оформил обдуманное в виде отзыва. Вздохнув, в очередной раз отгоняя от себя мысли о сапожнике без сапог, он приступил к этому неблагодарному делу.
«Это никуда ни гадиться, автор! Во-первых, описанный мир не работает никак, в нём нет логики хоть какого-то объяснения сложившегося властного порядка. Почему именно дети управляют всем? Ответ «потому што так в заявке» глуп, история должна работать вне кем-то заданных рамок. А она не работает! Никто ниразу ни задумался над этим, даже пападанка, ей ьудта всёравно. Во-вторых, следующее из перваого огромное каличество аписаний которые какбудто вносят гротеск, но никак не роботают на понимание обстоновки. Ещё и придложения в этих аписаниях буд то номеряно все как адин сложные и запутаные, что бы сложно было пнимать их. И зикончилась история не чем. Героиня пришла в мир поговорила с дитьми сказала как плохо конфликтовать и ушла. Никокого наприжения, абыденная робота. И ещё очинь много розличных эфимизмов к слову «вайна», у автора явный пунктик на это»
— Вроде бы, получилось корректно, — оценив отзыв, произнёс хирург. — А ты как считаешь?
— Р-раф! Вваф! — отозвался вернувшийся под бочок к новому хозяину Тихон.
— Вот и я думаю, что глупо ругать за орфографию и запятые, когда сам пишешь как попало и даже не способен этого заметить, — снова вздохнув, пробурчал Сергей и проверил время. — Ладно, последний рассказ на сегодня и надо спать, уже десятый час, пациенты вряд ли останутся довольны сонным врачом.
Да и кофе с зефиром подошли к концу, так что следующий рассказ точно должен был завершить вечер чтения. Но, неожиданно, работа Артемии Александровны Матвиенко, участвовавшей в конкурсе первый раз, вызвала у мужчины необъяснимый трепет. С этой девушкой не так давно писал соавторскую повесть на другой игре, организованной так же Петром Чернорецким. Тогда Сергею понравилось работать с Артемией, пусть особо много прочтений, оценок и отзывов их опус не собрал. Сейчас хирург начал читать её рассказ, даже не узнав заявку, а потому шло тяжело. Язык текста оказался наполнен специфическими археологическими терминами без сносок, а герой, пожилой профессор Сергей Ребров, пострянно читал различного рада старые тексты. И читал он их в большом количестве, но не мог…
— Всё, я не могу! — прокричал мужчина средних лет, вставая со скамейки в парке и убирая телефон в карман пальто. — Это невыносимо!
— Что именно невысомимо, Серёжа? — спросила молодая на вид блондика, одетая не по-осеннему легко, в бежевый льняной брючный костюм и светло-голубую блузку.
— Будучи Сергеем, читать о Сергее, что читает о Сергее, что читаеткакую-то муть. Вот что невыносимо, Лида! Или тебе нормально?
— Я не Сергей, — пожав плечами, ответила девушка. — Кто знает, может мы тоже рассказ и какой-то Сергей тоже прочитает о Сергее, которому невыносимо читать о Сергее, которому невыносимо читать.
— Ну это уже совсем невозможный уровень рекурсии, — улыбаясь, произнёс мужчина, плотнее запахивая пальто и садясь обратно на скамейку. — А вот если у кого-то тоже есть йорк и он прочитает, как обладатели йорка читают об обладателе йорка, который читает…
— Мама, папа, смотрите, чему Мати научился! — раздался справа крик.
Девочка лет восьми в красной куртке и синей вязаной шапке бежала к родителям, за ней, не обгоняя, гнался йоркширский терьер, ещё явный щенок. Добежав до скамейки, занятой Сергеем и Лидией, они остановились.
— Мати, сидеть! — приказала девочка.
Йорк послушно опустил заднюю часть на асфальт дорожки и высунул язык, показывая готовность к новым играм.
— Молодец, Света, — похвалил дочь мужчина. — Можете играть дальше.
— Сколько мы ещё будем гулять? — спросила у него Лидия после того, как девочка и пёс убежали обратно.
— Думаю, сегодня можно и подольше, — решил Сергей, — погода замечательная для середины октября. Только давай про этого недовольного дислексика ты сама дочитаешь и напишешь отзыв.
— Почему? Обо мне ведь не должны знать, это ты участник конкурса, милый.
— Потому что это невыносимо! Уж очень утрированый дислексик вышел, не бывает таких! Ещё и собаку, как у нас, эта… Лексия Большова… придумала. Вот для чего? Зачем эта деталь в рассказе? Как оно влияет на сюжет?
— А по мне вполне неплохо, — возразила Лида. — Не шедевально, но через иронию тезис о не судимости других показан неплохо. И ещё более постиронично в контексте необходимости оценивания конкурсных рассказов. К тому же, ты не дочитал до конца.
— Да не могу я!
— Не можешь читать о том, как кто-то читает, о том, как кто-то читает и не может? — хмыкнув, спросила девушка. — Я и говорю, это очень иронично.
— А ещё иронично то, как хирург из Первого меда читает о том, как хирург из Первого меда читает и потом пишет эти ужасные отзывы! Или это уже неиронично?
— Хорошо, солнышко, — не стала спорить Лидия, — я дочитаю и напишу отзыв за тебя. Продолжим? Остальные рассказы ждать не будут. Осталось три дня на оценку, а мы ещё и половины не прочли.
— Да, ты права, — согласился Сергей, снова доставая телефон. — Ссориться из-за какой-то… Лексии… просто глупо. Давай продолжим. И не будем судить раньше времени.
— Хотя бы пока не поймём идею. Может, она есть, а мы её сходу не видим…
Все имена специальны, все совпадения намерены