– Ах, что он делает! Разве так можно? Марина, посмотри, – невысокая пухлая девушка пихала подругу в плечо. – О, вот опять подпрыгнул, футболка задралась, и я успела насчитать четыре кубика.
Апрель в этом году был жарким, словно не апрель, а брат его июнь пожаловал в столичный город.
– Он в футбол играет или в волейбол? Зачем так высоко прыгать? – ревнуя сразу ко всем охающим на трибунах девчонкам, проворчала Марина, но взгляда от любимого Димы не отвела. Сегодня была дружеская встреча между командами двух факультетов. И её драгоценный, единственный, первая любовь – Димочка – выступал в роли нападающего.
– Марин, чего мы возле дерева стоим, пойдём на трибуны, сядем в первый ряд, покричим, поболеем?
Девушки оглянулись, первые ряды были полностью заняты болельщиками, преимущественно девушками с разных факультетов.
– Матч скоро закончится, да и мне нужно на консультацию к профессору, – вспомнив о приятном, Марина посмотрела на подругу. – Всё, последние правки, я уверена, что сегодня он примет мою дипломную работу.
– Завидую я тебе, Маринка, – вздохнула подруга. – Ты самая первая закончила писать диплом, а мне ещё работать и работать, – наигранно всхлипнула девушка.
– Наташа, не прибедняйся, ты очень умная, но ленивая, и если захочешь, то за неделю всё допишешь. Я пойду, – поправив сумку, Марина повернулась к игровому полю спиной.
– Подожди, осталось несколько минут, дай полюбоваться на красивые мужские торсы, ноги, руки…
– Селезёнку и сердце, – добавила Марина. – Ты идёшь?
– Иду, – горько вздохнула та и поспешила за подружкой. – Марина, а ты уверена, что правильно поступаешь?
– О чём ты говоришь? – девушка замедлила шаг.
– Я про диплом, который ты якобы помогаешь, – Наташа быстро согнула пальцы, показывая в воздухе кавычки, – писать Диме. А на самом деле всё делаешь сама. Сколько раз он ходил в библиотеку? Сколько раз вместе с тобой засиживался допоздна?
Слушая слова подруги, Марина поджала губы.
– Чего молчишь? Ноль? Это, конечно, не моё дело, но я считаю, что он пользуется тобой и твоей влюблённостью.
– Это не так, Наташа, ты многого не знаешь. У Димы строгий, постоянно контролирующий его жизнь отец. Дима всегда уставший, ему после института приходится ехать на фабрику, с первого курса его отец в приказном порядке устроил сына к себе в помощники, чтобы наследник огромного состояния набирался опыта.
– А-а-а!.. – воскликнула Наташа. – Марина, да разуй же ты глаза! У тебя всегда отговорки. Неужели до тебя не долетали слухи, что ходят по институту? Говорят, даже видео есть, где твой Димочка на вечеринке обнимается с девушками.
– Нет, это неправда! – Марина резко остановилась и уставилась на подругу. – Наташа, ты чего добиваешься? Хочешь поссориться? Только что всё было хорошо.
– Мне тебя жалко, Марин. Он же попользуется и выкинет из своей жизни. Ты попробуй, откажись доделывать его диплом, посмотрим, как он отреагирует, – Наташа выжидательно уставилась на подругу.
– Зачем мне это? Я помогаю просто так… И вообще, он мог бы купить этот диплом…
– Мог бы, да только ему нужен эксклюзивный, от умницы-разумницы, идущей на красный диплом.
– Наташа! – Марина шипела сквозь зубы. – Не доводи до греха. Не рушь нашу дружбу!
– Ничего! Я найду доказательства! И тогда ты поймёшь, кто прав, а кто виноват! – щёки девушки раскраснелись от гнева, она топнула ногой, развернулась и убежала обратно к трибунам.
Марина вздохнула, ещё раз посмотрела на бегающих футболистов, глазами нашла Диму и прошептала:
– Ложь, не стал бы он меня два года водить за нос ради каких-то оценок, курсовых и диплома.
Примерно через час открылась дверь аудитории, и счастливая девушка, выходя оттуда, ещё раз произнесла:
– Станислав Георгиевич, я вас не подведу, спасибо.
– Иди, Соколова, я в тебе не сомневался… – донеслось из аудитории.
Дверь закрылась.
– Ну как, утвердил? – возле окна стояла Наташа.
– Да, да, Наташенька, да! Уф, я так переживала, – девушка, бросив сумку на подоконник, пританцовывая, закружила подругу. – Люблю тебя! – на эмоциях Марина поцеловала подружку в щёку. – Сегодня отмечаем?! Я сейчас Диме наберу, угощаю!
– Марин, прости меня, что вспылила, я не должна лезть в твои отношения… – Наташа попыталась объясниться.
– Странно, трубку не берёт, короткие гудки, – отнимая телефона от уха, произнесла Марина. – Неужели ещё в раздевалке? Наташуль, ты жди нас на первом этаже, я за Димой – и отмечать! Целую! – послав подруге воздушный поцелуй, влюблённая Марина побежала искать своего парня. Ей не терпелось рассказать ему о своём успехе.
– Дурочка, – Наташа, оставшись одна, разблокировала свой телефон и включила видео, на котором известный на весь институт красавчик и сердцеед Дмитрий Семёнов, находясь в каком-то клубе, в танце целует свою партнёршу. – «Работает, ночами не спит?» – Наташа выключила телефон, решив не показывать Марине видео. – Не моё дело. Чего я…
– Что, Чердынцева, как видео спрашивать, так твоё дело, а как подругу выручить, так не твоё? – рядом словно чёртик из табакерки возникла сокурсница Карина Иванцова.
– А чего ты так переживаешь, Кариночка? Думаешь, если разлучишь Маринку с Димой, то он посмотрит на тебя?
– Между нашими родителями давно есть договорённость, возможно, Чердынцева, ты не знаешь, но только в фильмах состоятельные наследники женятся на простушках. Ой, да что с тобой разговаривать. Ничего нельзя доверить, всё самой нужно делать. Куда ушла Соколова?
– А я не знаю, – пожала плечами Наташа.
– Да ну тебя, – Карина с пренебрежением посмотрела на подругу соперницы и быстрым шагом пошла по коридору.
– Надо бы позвонить Марине, а то ещё наткнётся на эту ненормальную Карину.
Марина летела на крыльях счастья.
«Удалось! Я первая! И времени ещё вагон на помощь Диме», – думала влюблённая девушка, протягивая руку к приоткрытой двери мужской раздевалки. Она собиралась постучать и только потом заглянуть, узнать, там ли её парень.
– …Это видео гуляет по институту, – послышался знакомый голос Глеба, друга Димы. – Не боишься, что Маринка увидит? Поцелуи совсем не дружеского характера, и качество изображения хорошее, не получится отмазаться «ой, это не я».
Девушка за дверью замерла с поднятой рукой.
– Глеб, хватит мозг жрать, ничего она не увидит, ей не до этого, моя Мариночка только учёбой занята, – усмехнулся Дима, а та самая Мариночка за дверью затаила дыхание.
– Отличница, умнее некоторых профессоров, на красный диплом идёт, а в личной жизни глупа как пробка. Верит каждому твоему слову. Ты ей столько вранья в уши влил, что на нём можно по воде до Австралии дойти.
– Ой, не надо только меня совестить. Сколько раз я ей предлагал в клуб со мной пойти, потанцевать, расслабиться, с народом познакомиться. Что она отвечает? Да ей всегда некогда. Одни книги, одна учёба на уме. А я молодой, мне развлекаться хочется, а не в курсовых и дипломе утопать.
– Получается, что ты её попользуешь до окончания учёбы и выкинешь из своей жизни? – зачем-то допытывался Глеб.
– Не знаю, – протянул собеседник, Марина же медленно опустила руку. – Она красивая, умная, иногда весёлая, но отец не разрешит на ней жениться. Я бы не прочь. Дети бы у нас были красивые и умные, я так-то тоже не глуп. Но с ней же со скуки можно сдохнуть. Книги, книги, учёба, бабушка, деревня, огород, заготовки. Нет, ты представляешь, Глеб, она мне на полном серьёзе прошлым летом предлагала поехать в деревню, тогда ещё её бабка была жива. Я не жмот, денег на лекарства отстегнул, да и не раз, мне не жаль на свою женщину тратить. Но копаться в огороде? Да я лопату ни разу в жизни не держал, а тут картошка, морковь, свёкла.
Марина двумя руками зажала рот, маленькая слезинка покатилась по щеке.
– Её грибная икра – это песня, – вспомнив вкус, сглотнул Глеб.
– Маринка как-то показывала фотографии погреба в её доме. Я его представлял маленьким, метр на метр, картошка, банки. Так нет, у них погреб — это целый цокольный этаж. Заготовок хватит на весь институт, год есть будут, не съедят.
– Я не понимаю, Семёнов, что тебе ещё нужно, красивая, умная, хозяйственная, в грязь лицом перед твоим отцом не ударит. Уговаривай его, женись на ней. А для развлечений и на стороне сможешь найти девку.
– Нет, отец давно подобрал мне невесту. Он, видите ли, желает расширяться, за счёт денег и связей отца моей матери уже расширился, теперь за счёт меня пытается. А ты прав, предложу-ка я после института Маринке быть моей любовницей.
За дверью с шумом что-то упало, послышался шорох и удаляющиеся шаги.
– Ой, Диман, ты попал, похоже, Маринка всё слышала.
Дмитрий с силой прижал друга к стене.
– Котельников, ты знал, что она за дверью стоит? За что? – кулак остановился в миллиметре от чужого лица. Карие глаза напротив презрительно смотрели на друга.
– Потому что ты не достоин её, Семёнов. Лучше пусть сейчас поревёт и забудет. Ты же ей жизнь сломаешь! Я даже предположить не мог, что ты решишь сделать такую девушку любовницей. Идиот!
У Глеба хватило сил отпихнуть Семёнова.
Дима, рыкнув, кинулся догонять Марину.
Всхлипывая, студентка-отличница, не различая дороги, бежала прочь. Оставалось спуститься по лестнице и выбежать на улицу, как дорогу преградили.
– Соколова, куда спешишь? – перед однокурсницей встала Карина.
– Уйди, – всхлипнув, Марина, попыталась отмахнуться.
– Нет, постой, я должна тебе показать одно видео, – настырная девица, одной рукой удерживая Марину, другой пыталась разблокировать телефон. – На этом видео твой любимый Димочка...
– Я ничего не хочу слышать о нём! – вскрикнула Марина, отталкивая от себя чужую руку.
Дорогой гаджет выскользнул из девичьих пальцев, кувыркнулся в воздухе. Карина, охнув, оттолкнула соперницу, пытаясь поймать телефон. Марина не удержалась, покачнулась, нога соскользнула на ступеньку. Ещё один шаг – и последнее, что запомнилось Марине Соколовой, это как стены покачнулись, Карина с криком ловит телефон, а к падающей девушке тянется Димина рука.
***
— Сколько она ещё будет валяться в кровати?! Виктор, я требую, чтобы ты заставил свою сестру работать! Мои руки в кровавых волдырях! — на улице тонким визгливым голосом кричала женщина.
— Карина, совесть имей, она и так еле выжила, спасая именно тебя! Жар только вчера спал, сестра на ногах не стоит. Дай ей ещё день-два отлежаться. Иди вари суп! — мужской крик поднялся на тон выше.
Марина, лёжа в маленькой комнатке под тонким одеялом, не в первый раз слушала ругань чужих ей людей. В новом мире она оказалась четыре дня назад. Кричать, ругаться и куда-то бежать от страха и безысходности у неё не получилось бы при всём желании. Тело, в которое попала бедняжка, болело. Похоже, что его хозяйка умерла, а Марина заняла освободившееся место.
Несчастная, проливая сухие слёзы, эти дни принимала реальность, её собственные мысли и воспоминания путались с чужими. С мыслями и памятью девушки, в чьё тело она попала.
Дверь тихо скрипнула.
— Долго ты будешь валяться? Прошли те времена, когда за тобой ухаживали служанки. Если ты меня спасла от камнепада, то это не значит, что я должна за тебя делать всю работу! Чтобы завтра поднялась с кровати и принялась за уборку! Благодари брата за доброту. Он из-за тебя прирезал одну из куриц, теперь у всех будет вкусный суп на ужин, тебе же принесла бульон и кусок курятины. Ешь!
Разгневанная женщина в длинном бежевом платье, пододвинув кувшин воды, поставила на табурет тарелку, резко развернулась и вышла.
У Марины хватило сил приподняться на локтях и повернуться на бок. Благо тарелка была небольшая. Тёплый бульон коснулся губ. Привкус был неприятный, но, поморщившись, Марина разжала губы, маслянистая жидкость наполнила рот.
«Как она умудрилась испортить куриный бульон? И ложки не дала», — пронеслись мысли в молодой голове.
Медленно поставив тарелку обратно на табурет, девушка протянула руку, чтобы отщипнуть кусочек мяса.
Неожиданно открылась дверь.
— Марина, как ты себя чувствуешь? Мы с братом решили к тебе зайти проведать, — спросила девочка на вид лет десяти, подталкивая вперёд мелкого мальчишку. — Карина тебе курицу принесла? Ты уже поела?
И, не дожидаясь ответа, две детские руки нырнули в тарелку.
Марина, видя, как бесцеремонные родственники погибшей девушки делят чужую еду, мысленно вздохнула. Есть не очень хотелось, но после того, как в этом бульоне побывали грязные детские руки, желание совсем пропало.
По отрывкам памяти Марина поняла, что попала в мир, похожий на Землю, но только не такой развитый, как её родной. Жаль, что память не полностью осталась от прежней хозяйки.
Если в первый день, мечась в бреду, Марина думала, что находится в больнице после падения с лестницы, то на третий день всё же приняла правду. Не бывает таких чётких последовательных галлюцинаций. Слишком всё настоящее. И люди, и болезнь, и вещи. Хотя в душе надеялась, что неправа. Она не душевный доктор, и диагнозы не в её компетенции.
— Марина, ты не залёживайся, а то жена брата всё больше злится. Ей приходится варить на обед и ужин, а готовит она ужасно. Брат худеет, его настроение портится, — облизывая пальцы, выговаривала девочка, которую звали Алевтина.
Дети раз в день заглядывали в маленькую комнатку, интересовались у сестры, не поправилась ли та, и тут же убегали.
— Мы пойдём, а то куриц нужно накормить, да и невестка лук попросила с огорода принести, — девочка вытерла руки о фартук и подтолкнула брата.
— Стой, — хрипло произнесла Марина. — До туалета доведите, ноги плохо держат.
— Зачем идти, я ведро принесу, — Алевтина тут же выбежала из комнаты, а за ней и братец.
На лице девушки появилась усталая улыбка. Она не верила, что девчонка вернётся, по воспоминаниям её предшественницы, та любила отлынивать от работы, обещать и не делать. Пусть семья и обеднела, когда Але было всего шесть лет, но она ещё помнила, как за ней бегали няньки да служанки. А вот мальчик, самый младший ребёнок в семье, уже этого не помнил. Родители семьи Соколовых из этого мира погибли, когда мальчику исполнился год.
— Вот! Принесла, — в комнату вбежала девочка. — Давай помогу, — Марина удивлённо посмотрела на Алю. Та, не капризничая, придержала старшую сестру. — Марина, ты быстрее поправляйся, — оглядываясь на дверь, прошептала младшая сестра. — А то Каринка совсем звереет, заставляла меня огород копать. Вот! Смотри, все руки в волдырях, спина болит, ноги натёрла. Ты же всегда это делала.
— А если не поправлюсь? — шёпотом спросила Марина, в горло словно песка насыпали.
— Поправляйся! Обязательно поправляйся, — сквозь слёзы произнесла Аля. — Хочешь, я буду на коленях брата умолять, чтобы он за доктором послал? Я слышала, что деревенский доктор всего десять медяков за осмотр берёт. Каринка деньги прячет и врёт брату, что ничего нет. Боюсь, что потом она меня побьёт, зато ты быстрее поправишься и начнёшь работать.
— Какая ты добрая, Алевтина, даже не ожидала, что родственники меня так любят, — сарказм скользил в словах, но девочка не поняла этого.
— Да, сестрица, мы тебя очень любим, ты поправляйся. Я больше не буду убегать и не слушаться. Если будет нужно, то и воды принесу, и овощи помою. Не часто, но помогу, — тут же добавила Аля.
Оставшись одна, Марина закрыла глаза. Ей было страшно и одиноко. Она вновь вспомнила последний день жизни.
— Зачем я побежала? Не стоило идти к раздевалкам, — всхлипнув, прошептала девушка. — Димка предатель! Как он мог столько времени водить меня за нос?! Это из-за него я погибла-а, — Марина вспомнила протянутую руку, и её вновь накрыли сожаления. — Одна, в чужом мире, родителей нет, бабушки нет, только Наташа и поплачет по мне. Кому достанется дом? Мои запасы, заготовки? Картошку высаживать нужно, она проросла… ик… И эта тоже! — заплаканная попаданка неожиданно разозлилась на хозяйку тела. — Зачем спасала ту злыдню? Сколько зла она тебе сделала?! Нет, нужно было броситься под камни и оттолкнуть Карину. Имя-то какое, «Карина», — тут же вспомнилась сокурсница с треклятым телефоном.
Говорить становилось всё тяжелее, и Марина начала ругать новых родственников мысленно. Почему не позвали врача к сестре, на которую свалились камни? Или родственнички думали, что всё само пройдёт? Прошло, да не так, как им хотелось, раз в тело вселилась новая душа.
Марину страшила неизвестность. То, что мир отстал от земного на сто, а то и более лет — это понятно. А вот как тут относятся к женщинам? Могут ли они работать, могут ли сами выбирать свой путь?
— Если не удастся вернуться в свой мир, то и в этой дыре я не задержусь, — пообещала себе девушка, глядя в потолок.
Дверь вновь тихо скрипнула, заставив хозяйку комнаты повернуть голову.