Раннее утро, на наручных часах показывает без десяти шесть утра. Конечно, странно ориентироваться по земным часам в миллионах световых лет от самой Земли, но что поделать? Тем не менее, мои внутренние часы уже давно приспособились к таким условиям жизни, поэтому я довольно бодро шёл по коридору. Благо, корабль создаёт искусственную гравитацию, а я не летаю по нему.
Стук сапог разбавляется едва слышимым писком аппаратуры, на моём жилете, вокруг меня и на жилете моего товарища. Разрешите представить — Александр Романович Орлов, с незамысловатым позывным «Орёл», младший сержант галактической армии. Я же — Николай Сергеевич Захаров, подполковник той же галактической армии. Прозвищ особо не имею, да и кто осмелился бы давать их подполковнику, но в узких кругах, преимущественно, в кругу друзей, меня иногда называют Заха. Меня это, скажу прямо, забавляет. Хочется, чтобы побольше людей веди себя более свободно в моём присутствии, но увы, такова реальность Первой Космической Федерации. Тут всё строго. Собственно, именно благодаря этому Федерация и смогла появиться, завоевать множество планет и стать ведущим государством в галактиках, даже за пределами Млечного Пути.
А всё началось крайне незамысловато. В начале две тысячи тридцатого года, почти все ведущие страны, в том числе и Россия, стали ударными темпами развивать космическую промышленность. Строились и отправлялись в космос всё более новые и улучшенные ракеты, а вскоре, примерно через пять лет, туристические рейсы на Марс стали обыденностью. Мир поделил территорию красной планеты, создав на ней свои зоны влияния, бо́льшая из которых досталась России, как стране, приложившей больше всего усилий к терраформации Марса. Вскоре, для удобства, вместо этих зон было создано восемь государств-вассалов, которые подчинялись земным хозяевам.
Но хозяев ждал саботаж. Российская часть восстала, быстро и жестоко захватив все остальные части. Но где же были иностранцы? Тем, кому повезло, успели улететь обратно на Землю. А восставшие нарекли себя Первой Космической Федерацией. Они оставили Марс, опасаясь попытки землян вернуть бывшую колонию, и отправились за пределы солнечной системы, пока не наткнулись на одну планету земного типа. Именно с неё и стартовало время расцвета империи.
Сотни лет подряд империя расширялась, захватывая всё новые и новые планеты. Сменилось не одно поколение, но воспоминания, навыки и знания, полученные при террафиормации Марса, были всё ещё живы. Именно благодаря им Федерация и смогла развиваться так быстро, что уже к две тысячи сто девяносто восьмому году послала первый спутник за пределы Млечного Пути, от которого до сих пор получает новые данные. А на дворе, к слову, уже две тысячи триста пятидесятый год, между прочим. Несложная математика, и мы получаем, что это чудо инженерной мысли работает уже сто пятьдесят два года.
Однако, стоит отметить, что у нас по-прежнему осталось множество земных привычек, как, например, земное определение времени. Правда, у нас оно чистая условность, от которой не отказываются лишь потому, что всем лень придумывать новую систему. Да и веских недостатков у неё нет, так что все умело делают вид, что мы не находимся в миллионах световых лет от Земли. Но это не суть.
Коридор кончился, сменившись небольшой комнатой с несколькими вооруженными людьми. Я знал почти каждого из них. Приложив руку к сенсорной панели, я открыл дверь и вошёл внутрь огромного зала. Это зал заседаний терраторов, отвечавших за все процессы террафиормации планет. Они были самыми влиятельными людьми, после Совета Федерации.
За округлым столом сидят восемь человек в зелёных плащах, с символом терраторов — планетой, окружённой венком из цепочек ДНК.
— Товарищи терраторы, вызывали? — мы с Орловым встаём по стойке "смирно", вытянув правую руку вперёд и согнув локоть к левому плечу под девяносто градусов. Официальный способ отдать честь у терраторов. Стандартный же работает только в армейских условиях. Кстати говоря, любой из терраторов будет выше даже генерала, уступая только маршалам. Но и тут бывают исключения, ведь по решению Совета Федерации старший терратор может взять командование и над маршалами. Если же тебе не повезёт, и ты встретишь маршала и терратора одновременно, то тут нужно будет задать всего один вопрос: «первый?» и тот, кого Совет Федерации назначил главнее, должен выйти вперёд. Тогда-то и определяется, каким способом нужно поприветствовать вышестоящего. Либо стандартным способом, либо терраторским — как мы и стоим с Орловым.
— Вольно, — кивнул один из терраторов. — Прошу, присаживайтесь.
Из-за стола тут же отодвинулись пара кресел, установленные на магнитной подушке. Мы с Орловым сели прямо напротив Главного Терратора — мужчины, преклонных лет, с седыми волосами и глубоко запавшими глазами. Получалось так, что он постоянно смотрел на всех исподлобья, словно злясь. К слову, к нему разрешено обращаться никак иначе, как «Товарищ Главный Терратор», но всё же всем было известно его имя — Владимир Григорьевич Морозов. Рядовые между собой называют его Морозом, но я, даже когда слышу это, никак не реагирую. Слишком уж прочно прижилось к нему это прозвище. К остальным же терраторам разрешено обращаться по фамилии.
Мы сели за стол, и перед нами тут же появились объёмные проекции планет.
— Недавно мы обнаружили новую планету, — начал рассказывать Морозов. — Наши датчики показывают, что она не только пригодна для жизни, но и населена местными обитателями. Совет Федерации приказал включить её в состав Федерации. Ваша задача — отправиться на эту планету и, мирным или не очень, путём, присоединить её к нам.
— Товарищ Главный Терратор, разрешите спросить, — я встал с места, когда Морозов одобрительно кивнул. — В скольких световых годах находится эта планета?
— Восемьдесят четыре световых года от нас. Вы долетите туда менее чем за три дня, — ответил терратор. — Время мисии может быть изменено по необходимости, но, по умолчанию, на подчинение планеты вам даётся неделя. Если вы не уложитесь в это время, то подайте прошение об увеличении срока не меньше чем за два дня до истечения базового срока. В случае дезертирства или саботажа, планета будет уничтожена, а ваши имена и звания стёрты из списков Федерации, без возможности восстановления, — сказал Морозов. — Есть ещё какие-то вопросы?
— Никак нет, — ответил я, садясь на место.
— Отлично. Тогда, собирайте отряд. С вами направятся несколько нейроинженеров в качестве переводчиков, — сказал Морозов, удовлетворительно кивнув. — Основной фокус на мирную аннексию, без лишнего кровопролития. Вотритесь в доверие к их лидерам и объясните, что может дать им Федерация. Свободны.
Мы с Орловым встаём с мест, снова отдаём честь Морозову и выходим из зала.
— Почему молчал? — обернулся я к Орлову. — Знаешь, мне некомфортно в одиночку разговаривать с Морозовым.
— Когда говорят подполковник и главный терратор, то младший сержант должен молчать, — пожал плечами Орлов. — Да и что я мог сказать? Он и так всё предельно ясно нам приказал, так что все мои вопросы были бы неуместны.
Я лишь молча вздохнул, отвернувшись от Орлова.
— Думаешь, мы сможем придерживаться основного фокуса? — спросил он, поравнявшись со мной. — У меня есть какое-то нехорошее предчувствие...
— Не ссы, всё будет нормально, — отмахнулся я. — Иди собирай своих, встречаемся возле кораблей.
Орлов кивнул, повернувшись и войдя в соседнюю дверь справа. А я в гордом одиночестве продолжил идти по длинному коридору. На пути мне встречались солдаты, старше и младше меня по званию. Но преимущественно всё же младше. Ефрейторы, сержанты и простые рядовые. Нескольких из них я успел зацепить и объяснить текущую ситуацию. В итоге, просто идя по коридору, я собрал небольшой отряд из пяти человек. Конечно, это не основной отряд, но чем больше, тем лучше.
Мы оказались в специальном отсеке, где стояли транспортные и боевые космические корабли, на которых нам и предстояло лететь к этой планете. Пока я осматривал эти машины, ко мне подошёл механик, показав на планшете какие-то чертежи.
— Товарищ подполковник, ваш корабль слегка неисправен, — он тыкнул пальцем по правому двигателю. — Во время вашей последней миссии вас, по всей видимости, зацепил какой-то метеорит, отчего был повреждён правый двигатель.
— И что с того? Корабль летать может? Искривители пространства работают? — спросил я.
— Конечно, всё в норме, но...
— Вот тогда не морочь мне голову, сейчас и без этого хватает вопросов, — я отмахнулся от него и прошёл к своему кораблю.
Он был сконструирован специально для меня. Вернее, для моих целей, ведь я согласился быть разведчиком. Собственно, именно мой корабль мог выходить в гиперпространство, благодаря чему двигался в разы быстрее скорости света. Остальные же корабли будут использовать обычные ускорители, что позволят им лететь на сверхсветовой скорости, но всё же медленнее меня.
Отряд Орлова уже загружался в один из транспортных кораблей, а мой только подошёл.
— Товарищ подполковник, разрешите доложить, — обратился ко мне один из ефрейторов, вытянувшись в струну.
— Докладывай, — ответил я, не отрывая взгляда от кораблей.
— Товарищ Главный Терратор приказал доложить, что фокус поменялся: теперь вам запрещено открывать огонь в любом случае.
— А что делать, если местные нападут на нас? — спросил я.
— Укрыться в кораблях, переждать, пока они не успокоятся. Но лучше, попробовать тут же договориться на мир, — без колебаний ответил ефрейтор, словно он и придумал этот указ.
— Хорошо, я понял... Передай это сержанту Орлову. Он в транспортнике, — я указал на транспортный корабль. — Свободен.
Ефрейтор заторопился к кораблю, в то время как из него вышел Орлов. Даже издалека я мог увидеть его непонимающий взгляд, когда ефрейтор доложил ему новое указание Мороза. Несколько секунд спустя, Орлов кивнул, а ефрейтор направился к выходу.
— Что думаешь? — спросил я, медленно подходя ближе.
— Хрень какая-то, — сказал Орлов, наблюдая, как его отряд заходит в транспортник. — Но не нам решать. Вперёд!
Мы вместе направились к моему кораблю, где нас уже ждала команда нейроинженеров.
Ворота отворились, обнажив нашим взглядам бесконечную черноту.
— Приготовиться к взлёту! — сказал Орлов, и несколько нейроинженеров заняли свои места.
Корабль медленно поехал в открытый космос, а затем я включил двигатели. Станция Федерации постепенно удалялась, пока наконец не стала чуть ли не в трое меньше, чем есть на самом деле. Только тогда в бортовом динамике раздалось: «Выход в гиперпространство разрешён!». Орлов моментально переключил несколько тумблеров, и вывел мощность искривителя на всю.
— Выход в гиперпространство через три... два... один! — я нажал на кнопку старта, и всех резко откинуло назад. Перед глазами замелькали разноцветные огоньки, а звёзды-точки вытянулись в длинные полоски, пока не исчезли вовсе. Через минуту, мы практически ослепли. Вернее, мы не видели ничего за стеклом, ведь наш глаз не способен увидеть гиперпространство. Да и зафиксировать его как либо иначе невозможно, и узнали о нём лишь из математических расчётов. И так нам предстояло лететь около часа, пока всем остальным — два-три дня. Я сверился с наручными часами. Нет, конечно, я знаю, что в гиперпространстве время идёт по-другому, но... да кого это вообще волнует? На часах показывает десять, а это значит, что прибудем мы где-то в двенадцать. Прямо к обеду, как удобно вышло. Надеюсь, что обедом станем не мы. Хотя, с другой стороны, если бы обитатели планеты были бы опасными, то Мороз наверняка бы не запретил нам использовать оружие. Сомневаюсь, что он хочет попасть под трибунал, за то, что отдал, как его называют, «последний приказ». И последним он становится как и для отдающего, так и для исполняющего. Поэтичное название.
Я вышел из навигационного отсека и направился в комнату для капитана. Там меня ждал Орлов, сложив руки на столе и положив на них голову. Возле его локтя лежал планшет с часами, которые отсчитывали расчётное время прибытия. Вошёл я, к слову, так бесшумно, что Орлов даже не поднял головы. Возможно, потому что спал. Я осторожно попытался сесть рядом, но моя осторожность не помогает. Орлов тут же вскинул голову, обросив взглядом комнату и, наконец заметив меня, вскочил с места.
— Сиди уже, — я махнул на него рукой. — Сколько раз через это проходили...
— Ну подполковник всё же... — сказал Орлов, садясь на место.
— По чистой удаче. Но в душе мы оба рядовые, какими были несколько лет назад, — я похолопал его по плечу, пытаясь подбродить.
Мы действительно начали свой путь в галактической армии с невзрачных рядовых, как и любой здесь. Только проблема в том, что генералы и маршалы почему-то отдавали большее предпочтение мне. Орлов же, своим трудом, дошёл лишь до звания сержанта, и то, младшего.
Раздался стук, и мы с Орловым одновременно глянули в сторону двери.
— Войдите, — сказал я, и дверь отворилась. На пороге стоял то ли механик, то ли нейроинженер, хрен его знает. Форма у них очень похожа, как и лица — хрен запомнишь.
— Товарищ подполковник и товарищ младший сержант, разрешите доложить, — сторого и почти что по словам произнёс он, выровнявшись в струнку.
— Докладывай, — кивнул Орлов.
— Наши инженеры смогли улучшить искривитель пространства, поэтому расчётное время прибытия сокращается на сорок минут!
Орлов молча потянулся к планшету и выключил таймер, время на котором близилось к отметке в пятьдесят три минуты. Получается, осталось лететь всего лишь минут десять...