От фильтр-маски, приложенной плотно к лицу, уходил шланг к закрепленному на поясе блоку, нагнетающему фильтрованный воздух. Руки закрывали резиновые перчатки, наброшенный костюм химзащиты с капюшоном скрывал фигуру. Тяжелые безразмерные ботинки делали каждое движение медленным, осторожным - по металлической решетке, поднятой на высоту над черной поверхностью воды огромного бассейна, мог двигаться как глубокий старик, так и совсем молодой человек.
Но, вероятнее всего, он все-таки был молод, даже юн: слишком жадно смотрел на проблески алого внутри воды, слишком опасно подбирался к краю перекинутого через воздух мостика, рискуя опереться на изъеденное коррозией ограждение, чтобы заглянуть вниз – и с затаенным сердцем ждать редкой электрической вспышки под тяжелой, вязкой и почти непроглядной поверхностью.
Сверху по потолку протянулись тусклые лампы – длинными рядами, из эпохи, когда все пространство под горой, ныне названной Новым городом, было правительственным бункером на случай ядерной войны – элитным, особо комфортабельным, готовым вместить население небольшого городка. Ныне эти следы старались скрыть гипсокартоном, штукатуркой, но уровни и секции все еще запираются железными гермодверями, а системы вентиляции и жизнеобеспечения - с маркировками тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года.
Это помещение тоже сохранило функциональность – созданное, чтобы быть бассейном для элиты старой, сейчас оно служило бассейном для элиты истинной - Нового города и нового мира. Здесь она проходила свое возвышение по уровням – под присмотром и в безопасности.
Мостик легконько тряхнуло – юноша невольно схватился за перила, и слой ржавчины вместе с краской оказался под поверхностью перчатки. Металл тут красили после каждой эволюции – и всякий раз все вокруг разъедало, словно миновало десяток лет, не меньше.
Юноша заполошно заоглядывался, пока не замер, повернувшись вправо – там, вступив на решетку моста, в его сторону шел еще один силуэт, закованный в костюм химзащиты. Именно его вес качнул конструкцию – а не коррозия сожрала анкерные болты, которыми металл крепился к стенам огромной подземной каверны. И сердце, уже изготовившееся заполошно колотиться, успокоилось, а из коленей ушел неприятный, лишающий сил страх. От резкого выдоха разве что запотели изнутри стекла, но умная машинка, на секунду заворчав моторчиком, продула маску холодным воздухом.
Силуэт приблизился – взгляд юноши привычно скользнул на нашивку с именем у нагрудного кармана.
«Профессор Эббот А. К., PhD» - значилось там. И беспокойство, уже было отступившее, снова вернулось. Лицо шефа, как у него, закрывал поляризованный щиток – искать взгляд было бесполезно. Но шаги – избыточно быстрые, широкие. Руки – пустые, полусогнутые, словно кто-то сейчас получит поддых. Было ли за что?.. Младший лабораторный персонал знал – всегда есть за что.
Подошедший профессор вытянул из защитного чехла провод коммутатора и требовательно протянул ему.
Тут, под землей, в защищенной пещере для эволюции ВИП-клиентов, беспроводная связь практически не работала. Внешние сигналы давила толща камня, а внутри иногда поднималась настоящая электромагнитная буря. Идеальное место, чтобы «потеряться» в рабочее время. Или смотреть с восхищением на происходящие внизу процессы, пытаясь понять их природу.
- Остин. – Сухо донеслось в наушнике маски.
- Профессор Эббот? – Постарался тот выпрямиться перед ним, встав по стойке смирно, но вид его, из-за костюма, внешне вряд ли изменился.
- Почему не пристегнут защитным тросом?
Остин дернулся, глядя на ограждение, и шелуха ржавчины с ладони медленно полетела вниз.
- Ой…
- Я жду, Остин. Пристегнитесь.
От самого профессора к рейке, идущей от входа по стене, шел тонкий стальной трос. На случай, если тут совсем все развалится – и вся железная конструкция упадет вниз, как ржавчина мгновением раньше.
- Да, профессор. – Засуетился парень, непослушными руками в толстых перчатках цепляя крючок.
Как всегда, из-за волнения, это заняло просто уйму времени – да еще не с первого раза. А понимание, что этот «залет» ему непременно впишут в журнал, портило еще недавно прекрасное настроение – созерцательное, где-то даже возвышенное и романтическое.
А ведь сейчас, как на зло, ему прикажут выйти – и будут полоскать мозги мерами безопасности добрую половину часа. Зачем только пристегивался – если сейчас снова отстегивать…
Остин бросил взгляд вниз – в надежде уловить еще один всполох молнии, медленно кипящая холодным расплавом жидкость так и осталась черной.
Разочарованный и покорный вздох отправился в микрофон – а оттуда в наушники профессора.
- Нравится? – Скрипнул металл, и рядом встал доктор Эббот.
- Еще как.
- Там, внизу, электроны меняют орбитали – свинец становится золотом, а золото свинцом. Материалы обретают и теряют радиоактивность. Ломаются известные нам законы сохранения энергии, чтобы обратить металл и керамику в плоть. – Задумчиво произнесли в ответ. – Но, скажите мне, Остин - отчего, вместо того, чтобы изучать, пользуясь дарованной нам возможностью... Вместо того, чтобы быть благодарным за чудо, которое позволяет нам получить бесценные данные. Вместо создания новых технологий на основе того, что нам удалось подсмотреть!..
Голос профессора уже гремел злым набатом – и Остин невольно ссутулился.
- Вместо всего этого вы запускаете шуточки про креветку, которую надо подсолить и поднять температуру, чтобы сварилась!!!
Остин залился красным от стыда и отвел взгляд – хоть это и невозможно было увидеть.
- О чем вы только думали, Остин? Хотели понравиться Ребекке? Завоевать расположение коллектива?..
Самое неприятное, что да – хотел понравиться. Хотел завоевать. И ответить было нечего.
- И стоило две секунды их смеха этого разговора?
- Приношу извинения. – Выдавил из себя Остин.
- Кому? Мне? Остин, перед вами - внизу - один из самых ценных наших клиентов. Он платит нам огромные деньги за приватность и безопасность. Знаете, что он сделает с вами, если ваша шутка выйдет за пределы лаборатории?..
Парень, обладающей богатой, как у каждого ученого, фантазией, вздрогнул. В памяти невольно всплыли отточенные лезвия прекрасного в своей смертоносности создания – впервые эволюция решила отойти от природы человека, чтобы лучше всего воплотить то, что от нее желали получить.
А уж теперь, после нового возвышения…
После решительного отказа от удаления основной ветки – сказанного после того, когда ушли все сопровождающие, которые могли бы отговорить.
После настойчивого повторного требования вопреки мягким увещеваниям опытного психолога, маскирующегося под консультанта…
Остин себе очень живо представлял, что должно получиться, если к восьмому уровню эволюции добавить ресурсов еще на восемь-девять уровней.
Вернее, не представлял – но ощутил искренний ужас, когда фантазию принялись штурмовать образы того, что скоро покинет бассейн. Такого врага никто себе бы не пожелал.
- Я сожалею, - совершенно искренне понурился он.
- Но даже не это главное, Остин. Наш уважаемый клиент дает нам подсмотреть за парадоксом эволюции на самых высоких уровнях, доступных человечеству. Если мы его лишимся из-за вас… Если слухи, что нам нельзя доверять, пойдут по городу…
За спиной щелкнул стальной механизм карабина.
Остин с удивлением смотрел на конец собственного тросика безопасности, которым только что пристегивался, в руках у профессора.
- Доктор Эббот?..
- У тебя, Остин, только за этот месяц семь нарушений протокола безопасности. Никто не удивится, если в результате очередного ты свалишься прямо в ванну. – Дернул профессор за трос.
- Доктор Эббот! – Дернулся Остин от неожиданно сильного рывка.
- Да, мне выпишут представление и лишат премии. Да и тебя мне будет искренне жаль, - вновь резко дернул он трос. – Ты подавал надежды.
- Доктор Эббот, прошу! Не надо! – В ужасе упал тот на колени. – Помогите, на помощь!!!
Но костюмы не имели связи с миром. А камеры – что камеры для человека, который заведовал тут всем?..
- Но, выбирая между шутником и будущим всего мира…
- Умоляю вас! – Лицевую маску заливали слезы.
И он постыдно разрыдался, чувствуя, как носок ботинка уже оказался за границей решетки мостика.
Но падения в расплав, который поглотит его без следа, отчего-то не происходило. Да и рывков – тех тоже больше не было.
- Ну, успокойся… - Раздался добродушный голос.
Был только успокаивающий говор профессора в наушниках – отеческий, сочувствующий, поддерживающий его неспешным монологом. Мол, с кем не бывает. И вопросами, на которые хотелось только истово соглашаться, что нет – никогда больше!
- Это ведь в первый и последний раз?..
Остин вновь закачал головой – так, чтобы даже сковывающий движения прорезиненный плащ не был помехой.
- Внушение я твоим ребятам сделал. Будут молчать. Но и ты, будь добр, последи. Если кто-то что-то ляпнет, где-то пошутит – чтобы я узнал это сразу же. Ты понял?
- Да, профессор.
- А проверю я тебя проще простого. Остальные доложат, а ты промолчишь.
- Я понял, профессор. Больше не повторится.
- И уйми уже слезы, твои датчики аж сияют красным. Лучше посмотри, какая красота.
Остин, подавив желание протереть глаза через шлем, посмотрел на расплав ванны – там, словно в кино с выключенным звуком, из бешенства самой черной бури пробивались вспышки упрямой грозы…
- Красиво, - выдохнул он.
- А ты говоришь – креветка…
- Извините…
- Да ладно. – Потрепали его тяжелой ладонью по плечу. – Все ошибаются. Не повторяй ошибки, и все будет хорошо. Если что случится – что надо делать?
- Идти к вам.
- Ну вот. А я ведь говорил это в самый первый день.
Щелкнул металл вновь.
- Я застегнул твой трос. Пожалуйста, не забывай это делать. Мне бы не хотелось терять способного ученого… И еще, просьба.
- Да?
- Приходи сюда, как и раньше. Я себе не прощу, если из-за меня ты станешь избегать этого места. И этой красоты. Я, признаться, сам часто бываю тут, как выдастся свободная минутка…
- Конечно. И еще раз простите. Это и вправду моя вина. Я…
- Ты все понял – и это главное. Совещание через двадцать минут. У нас новый пакет интереснейших сведений – я бы послушал твое мнение. Приводи себя в порядок и присоединяйся.
Тяжелые шаги, от которых подрагивала решетка, принялись удаляться на выход.
Сам же Остин принялся неуклюже подниматься.
На душе было пасмурно, тоскливо – волнами захлестывала то обида на профессора, то злость на себя, то желание немедленно уволиться, то он сыпал проклятиями на гада, который его сдал, то вновь винил себя, как мог сказать такую глупость...
Но после того, как Остин вышел с уровня, терпеливо прошел дезинфекцию костюма, переоделся и слегка поморщился от обязательной сдачи крови… После того, как принял душ – в памяти отчего-то остались только «способный ученый», «подает надежды» и «я бы послушал твое мнение». В конце концов, «все ошибаются»! А как специалист – он выше всех на голову!
В общем, на совещание он был в бодром – даже чуть злом настрое, не боялся спорить – не с профессором, разумеется, а с такими же лаборантами – и чувствовал на себе одобрительный взгляд доктора Эббота.
«В конце концов, он бы точно меня не скинул. Просто вправлял мозги». – Появилась даже толика благодарности.
Ребекке, отчего-то улыбавшейся ему весь вечер, он просто кивнул – и отправился знакомиться с кем-нибудь менее опасным в город. Разумеется, в элитную, центральную его часть – в одно из близких элитных кафе, одобренных должностными инструкциями.
На пути к которому его и прихватил добродушный мужчина с внешностью продавца страховок – безобидный на вид, запакованный в костюм, с чемоданчиком в руках.
- Внутренний контроль, - встав на пути, растерял тот улыбку и продемонстрировал удостоверение в развернутом виде. – Мистер Остин Вотс? Нам нужно поговорить.
- Я должен доложить руководству. – Преодолев ощущение падающей земли под ногами, твердо заявил Остин.
- О допросе – должны. О разговоре – на свое усмотрение, - указал тот на кафешку, до которой было идти метров десять. – В первом случае я заберу вас в отдел до утра, а утром вас станет опрашивать руководство и заставлять писать бумаги. А во втором – мы выпьем по кружке кофе и разойдемся. На ваш выбор.
- Кофе, - выдавил из себя Остин.
- И это – правильно. Потому что вы ничего не нарушили, мистер Вотс. – Сообщили ему доверительно. – Честные люди выбирают беседу, им нечего скрывать.
- Так зачем?.. – Спросил тот, когда они уселись за столик.
- Давайте, для начала, закажем кофе. – Жестом офицер подозвал официантку. - А там, глядишь, найдутся общие темы. – Располагающе улыбнулись Остину. – Вам какое? Капучино? Лавандовый раф?
- Просто черный. Отдельно стакан с холодной водой. – Собрался Остин.
- О, отличный вкус. Я закажу то же самое. – Посмотрел тот на подошедшую девушку с блокнотиком в руках.
Официантка кивнула, принимая заказ. А разговор и вправду начался только после того, как у каждого под рукой оказались по две кружки. До этого Остин пытался изобразить, будто чем-то очень заинтересован за окном – хотя там был обычный тоннель, подсвеченный лампами дневного света. Неспешно ходили люди – этот уровень был немноголюден, считаясь элитной частью Нового города. Тут все было очень дорого – от жилья до заказанного офицером кофе. Вот уровнями выше – там да, местами толкучка словно в метро до Беды…
– Скажите, Остин, вам все нравится на вашем месте работы?.. Атмосфера? Коллеги? – Отпив крохотный глоток черного ароматного вида и запив водой, спросили его.
- Да, полностью.
- А у нас есть сведения, что это не так. У нас есть сведения, что вас, молодого перспективного ученого, притесняют. Не дают раскрыться. Присваивают себе ваши дельные мысли и выдают за свои перед руководством.
- Да нет, неправда… - Вяло отказывался он.
- Еще на вас стучат, докладывая профессору Эбботу. Хотите узнать, кто?..
Остин невольно подался вперед. Жгучее чувство стыда, испытанного несколькими часами ранее, проскочила между барьеров самоконтроля и заставила задать вопрос.
- Кто?..
- Значит, и про все остальное – правда. А ведь Новому городу вы нужны, Остин. Вы – молодой ученый, а не карьеристы, которых вы покрываете.
- Я никого не покрываю.
- Но вы ведь врете офицеру внутреннего контроля.
- Я просто… - Растерялся парень.
- Остин. – Вздохнули в ответ. – Я же не прошу вас стучать на коллег. Вы – благородный человек, вы не станете выносить грязь на улицу. Все, что я хочу – помочь вам и вашему ведомству. Давайте, вы тоже приложите к этому усилия?
- Как?..
- Иногда мне надо будет перепроверить кое-какие данные. В основном, это временные интервалы, присутствие и отсутствие на работе. Это ведь несложно?
- Но должностные инструкции…
- Мы – контрразведка, Остин. – С укором прервали его. – Кто будет писать про контрразведку в инструкциях? Ну честно, скажите - кто?
- Никто…
- Ну вот. Сейчас мы контролируем эволюцию одного из ваших клиентов. Самого, пожалуй, ценного за последнее время, - чуть снизил тот голос. – Никаких имен, слышите?
- Конечно! Да я и не знаю имени. Не мой уровень.
- Для города важно, чтобы все прошло хорошо. Это ведь важно, Остин?
- Да, разумеется.
- А некоторые ваши коллеги заинтересованы в обратном. – Многозначительно проронил офицер.
Горло пересохло от такого, захлестнуло волнением – и Остин невольно отпил чуть больше кофе. Обжегся, закашлялся, а успокоившись, чуть испуганно смотрел на внимательно изучающего его собеседника.
- Э-это не я. – Отчего-то ляпнул он.
- Ну разумеется, не вы. Стал бы я говорить с вами, если был бы в вас не уверен? Я уверен в вас, Остин.
- С-спасибо. – Выдавили в ответ.
- Так вот. Мы отслеживаем перемещение ваших коллег, их связи – и весьма встревожены. В этой связи мы готовим ряд мер безопасности к дате эволюции. Мы работаем, Остин, и наша работа крайне важна, понимаете? – Спросил тот, словно Остин отвлекся.
- Да-да, конечно. – Завороженно подтвердил он.
- Именно сейчас мы столкнулись с тем, что достоверно не знаем, в какой день эволюция будет завершена. Обычно нам говорят это пост-фактум, уже после события. Но в данном случае это неприемлемо. Мы не успеем приготовиться. Понимаете?
- Да.
- Тогда я жду от вас дату завершения эволюции. Передадите нашей любезной официантке в следующий визит.
- Н-но этого никто не знает, разве что профессор…
- Так выясните, Остин. Вы же не хотите подвергать пациента угрозе?.. Ну вот. Выясните обязательно, мистер Вотс. Не задавайте вопросов прямо – мы же не хотим, чтобы вас посчитали шпионом, - улыбнулся он. – Да что я говорю – вы достаточно умны, чтобы узнать сведения по оговоркам, по наводящим вопросам. В конце концов, ради хорошего дела – можно заглянуть в журнал, а?
- Его ведет профессор и запирает в стол.
- Вы способный, Остин. – Похлопал офицер его по плечу. – Вы справитесь. Я в вас верю – и я буду двигать вас вверх по карьерной лестнице, вот увидите. А чтобы поручение не показалось вам обременительным, вот, возьмите, - достав из внутреннего кармана, тот положил пухлый конверт рядом с кружками собеседника. – Тут десять тысяч, на мелкие расходы.
- Да не нужно.
- Берите-берите. Это же Новый город, тут все знают – любой труд должен быть оплачен. Забирайте. Да не в карман брюк, Остин! Карман рубашки подойдет, вот так. А теперь – подпишите.
На столе волшебным образом оказался лист бумаги с текстом и ручка.
- Это что?..
- Как что? Расписка о получении денег. Я же чиновник, Остин, и не плачу из собственного кармана.
Остин, словно в сомнамбуле, поставил подпись. Бумага тут же оказалась в кейсе мистера офицера – фамилия из удостоверения словно выветрилась из памяти.
- Будете получать такие суммы каждую неделю, даже если заданий не будет. Скорее всего не будет, - подмигнули ему. – Вам крепко повезло.
Остин так не считал. Он бы, в самом деле, уже хотел вернуть деньги – но замки на кейсе звучно захлопнулись, словно закрывая дверь такой возможности.
- А вот крепко не повезет вам, если детали этой беседы окажутся кому-нибудь известны. Даже вашему непосредственному руководителю. Государственная измена, Остин, это не шутки. Мы понимаем друг друга?
Тот нервно кивнул.
- Сведения нужны в следующие три дня. Уж постарайтесь. Хорошего вечера и до встречи!
Оставшийся в одиночестве парень смотрел на полную кружку подостывшего кофе и вместо него залпом выпил воды. Чуть закашлялся, отдышался и попросил себя рассчитать.
На что ему логично отметили, что все давно оплачено. А если он захочет – будет оплачено и все остальное, что ему сегодня захочется.
Несмотря на такое предложение, всякое настроение отдыхать и развлекаться полностью исчезло. Выбравшись из-за стола, Остин побрел обратно – в лабораторию, где у него был свой блок в общежитии.
На кровать, совершенно несвойственно для себя, он завалился прямо в одежде. Потом, ощутив что-то твердое на груди, взвился и принялся прятать пачку денег – сначала решив засунуть ее поглубже в тумбу, потом отчего-то под матрас. В итоге засунул в шкаф под одежду, где хранил откладываемые деньги с зарплаты лаборанта – ему, как молодому специалисту, платили восемь тысяч в месяц, откладывать удавалось три. А тут – десятка в неделю за помощь государству. Повезло… Повезло?..
Сев на кровать, Остин потянулся к служебному телефону. Набрал четыре цифры профессора Эббота – и, не набрав пятой, сбросил вызов.
«Расплав в ванной против смертельной инъекции».
От такого выбора хотелось завыть.