Пролог. Первый контакт
Система Эпсилон‑9, орбита Новой Троии. 2673 год. 15:03 по корабельному времени.
Мостик «Дальнего Поиска» напоминал нервную систему гигантского существа: пульсировали голографические панели, шелестели охлаждающие контуры, а в воздухе витал едва уловимый запах озона — верный признак перегруженных систем.
Вейн, капитан корабля, провёл ладонью по коротко стриженым волосам. Его взгляд скользил по тревожным индикаторам — красные точки множились, словно звёзды в неизвестной галактике. В кармане привычно оттягивал руку кварцевый кристалл — реликвия с Земли, которую он носил с первого дня службы.
— «Дальний Поиск» к центру управления, — повторил Вейн в микрофон, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Кира, статус связи?
В динамиках затрещали помехи — не хаотичный шум, а странный, почти музыкальный ритм. На главном экране вспыхнули строки, складывающиеся в пульсирующий узор:
Синхронизация… Требуется отклик… Источник: УГИОС‑001… Частота: 432 Гц…
— Что за чертовщина? — пробормотал Вейн, глядя, как зелёное свечение заливает панель управления.
В сцене появляется Кира — нейроинтерфейс‑оператор. Высокая, с пронзительно‑синими глазами и движениями, точными, как у хирурга. Она уже стояла у консоли, касаясь обруча нейроинтерфейса.
Кира (с лёгкой усмешкой):
— Похоже, мы не единственные любители вечеринок в этой системе.
Вейн (хмыкнув):
— Надеюсь, они хотя бы закуски принесли.
Зар (входя с планшетом в руках):
— Не спешите с шутками, капитан. Это не просто сигнал. Он… живой.
Зар — лысеющий ксенолог с вечной складкой между бровей и очками с затемнёнными линзами. Он обожал объяснять сложное через аналогии, что порой раздражало Вейна, но спасало в критических ситуациях.
Зар:
— Представьте, что вы стучите в дверь, а вам отвечают не голосом, а ритмом сердца. Вот это — примерно то же самое.
Торн (появляясь из технического отсека):
— А если дверь окажется ловушкой? Я тут проверил энергосистему — она уже тянет на себя треть резерва.
Торн — инженер по жизнеобеспечению. Крупный, неторопливый, с густыми усами и привычкой всё проверять трижды. В кармане всегда носил миниатюрный гравитационный калибр — «чтобы чувствовать равновесие».
Вейн:
— Итак, что мы имеем? Незваных гостей, непонятный сигнал и растущий счёт за электричество.
Кира (касаясь обруча):
— Они хотят синхронизироваться. Не словами — ощущениями.
Зар:
— Через нейроинтерфейс. Кира может отправить им «эхо» своего сознания — цифровой слепок нейронной активности.
Торн (скептически):
— И что, если этот «эхолокатор» взорвётся? У нас и так запчастей на три чиха.
Кира (улыбаясь):
— Тогда хотя бы будет весело.
Вейн (серьёзно):
— Кира, ты уверена? В этом сигнале есть что‑то… чужое.
Зар:
— Они не скрывают рисков. Слушайте:
Необратимые изменения… Продолжить?…
Это предупреждение. Если ты подключишься, твоё сознание изменится. Навсегда.
Момент синхронизации
Кира закрывает глаза. Обруч нейроинтерфейса мерцает фиолетовым. На экране — плавный переход от зелёного к синему.
Голос из динамиков (без эмоций, но с ритмом):
Отклик принят… Синхронизация установлена… Канал активен…
Кира (шёпотом):
— Я… вижу. Не картинки, а смыслы. Как будто тысячи нитей тянутся сквозь пространство. Они хотят что‑то показать.
Зар (быстро печатает):
— Её мозг теперь — часть их сети. Как мост между нами и ними. Но цена…
Вейн:
— Какая цена?
Зар:
— Эти «нити» перестраивают нейронные связи. Кира больше не будет прежней. Она начнёт воспринимать мир… иначе.
Торн (вздыхая):
— Ну вот. Только не хватало, чтобы наша операторша начала видеть призраков.
Кира (внезапно):
— Я вижу планету. Но не ту, что снаружи. Другую. Тёмную. И там… что‑то движется.
Экран гаснет. В тишине слышно лишь дыхание команды.
Вейн (тихо):
— Значит, вечеринка только начинается.