«Дюймовочка за власть советов»
Луна, как серп революции, рассекала небо над Лесной Коммуной. Дюймовочка, дочь прачки-пчелы и сгинувшего на болотной каторге шмеля-подпольщика, спала на листке "Правды", когда её разбудил скрежет крыльев.
Перед ней стоял Жук Управдом в лакированных сапогах, потирая средними лапами толстое брюхо, отливающее буржуазным золотом.
— Гражданка Дюймовочка! — проскрипел он, прищуривая фасетки. — Вас вызывает собрание жилтоварищества. Пора обсудить вашу прописку!
Его «жилтоварищество» ютилось в дупле-особняке, где под портретом свергнутого Царя Шершня курили трубки недобитые столпы старого мира: Барыня Сороконожка в шелках из паутины, Кузнечик Спекулянт с мешком контрабандной пыльцы, и Полковник Овод, увешанный орденами за подавление Муравьиного бунта 1905-го.
— Пролетариям тут не место! — цокнула Барыня, разглядывая Дюймовочку в лорнет. — Её лепестковая роба нарушает наш древний дресс-код!
— Зато она крепка! — сплюнул Полковник. — В её жилах — чистая нектарная кровь. Мои личинки оценят...
Дюймовочку бросили в подвал-тюрьму, где в камерах томились рабочие-сверчки, портные-паучки и поэты-светлячки. Стены были исписаны углём: «Вся власть Советам», «Земля — муравьям», «Вода — водомеркам».
— Товарищи! — громогласно прошептала Дюймовочка, разрывая паутину на решётке. — Завтра они выставят меня на торги, как инкубатор для личинок. Но я читала брошюру Троцкого-Тарантула! Мы должны ударить все вместе. К оружию, граждане!
Утром, когда Жук Управдом начал аукцион со стартовой цены в три капли серебряной росы, дупло содрогнулось.
С потолка рухнул отряд термитов-подрывников, снёс дверь тараном жук-танк «Красный древоточец», а с улицы ворвались рабочие-сверчки с пиками из шипов боярышника:
— Ломай вертикаль власти! Долой эксплуататоров!
Барыню Сороконожку связали её же сорока чулками, Полковника Овода посадили на собственные шпоры. Кузнечика Спекулянта судили тут же, на пне-трибунале:
— Расхититель народного добра! Приговор — десять лет трудовой перековки в Таёжном ГУЛАГе без права стрекотания!
Дюймовочка, избранная комиссаром, подняла над головой флаг из лепестков Цветика-Семицветика:
— Товарищи! Этот дуплодворец олигархии станет нашим Дворцом Труда и Культуры! Здесь будут библиотека, театр «Пролетарская Бабочка» и бесплатные ясли для личинок!
Через год Лесная Коммуна цвела. Муравьи и пчёлы пахали на тракторах-божьих коровках, паучихи вязали радиосети передатчиков и приёмников, а в бывшем винном подвале Жука открыли фабрику витаминов из пыльцы крокусов.
— Товарищ Дюймовочка! — докладывал старый Сверчок-Сторож. — На границе видели белого эмигранта-Комара. Шушукает про контрреволюцию...
— Пусть шушукает. Наши чекисты-стрекозы уже в пути. Не миновать ему ежовых рукавиц.
На стволе старого бука был начертан лозунг, который светляки зажигали по ночам:
«Кто был никем — тот станет Всем!
Даже если ростом с дюйм!»
Комиссар Дюймовочка поправила будёновку:
— А ещё — наше главное оружие: солидарность!
И запели все вместе, на разных языках, но одним сердцем:
— Вставай, проклятьем заклеймённый...
Да здравствует Мировая Революция!