Федор Железнов по прозвищу Железяка ехал на своей машине по Кутузовскому проспекту, когда ему на телефон пришла СМС-ка от его подружки Светы – продавщицы из ювелирного магазина на Старом Арбате.
«Чмоки-чмоки».
«Вот, дура», - подумал Федор, и, решив общаться со своей пассией на понятном ей языке, тоже написал в ответ:
«Чмоки-чмоки».
Федор не заметил, что при отправке нажал не ту кнопку и вполне невинная СМС-ка улетела на телефон его непосредственного начальника Эммануила Гедеоновича.
Придя на работу, Федор с удивлением увидел, что Эммануил Гедеонович сидит на его месте и перебирает его бумаги.
- А, Федор, добрый день.
- Доброе утро, Эммануил Гедеонович. Что-то случилось?
- Да пока ничего не случилось. Но нам надо серьезно поговорить. Пройдемте в мой кабинет.
В кабинете начальства было светло и прохладно. Работал кондиционер, секретарша принесла зеленый чай и печенье.
- Располагайтесь Федор. Как вас по батюшке-то?
- Петрович
- Федор Петрович, хочу вам задать несколько вопросов. Как вы относитесь к певице Мадонне?
- А кто это? – Железяка недоуменно посмотрел на начальство.
- Понятно. Значит про Элтона Джона и Фредди Меркюри можно не спрашивать. Хорошо, зайдем с другого конца. Вы чем у нас занимаетесь?
- Патриотическим воспитанием молодежи, - охотно пояснил Федор. – Институты, школы. Сейчас готовим большую программу для дошкольных учреждений.
- Молодежи. Ну-ну. – Эммануил Гедеонович начал быстро ходить по кабинету туда-сюда и внезапно резко остановился.
- Понимаете, Федор, мы уже несколько дней ищем человека для выполнения очень важной миссии. И мне почему-то кажется, что вы нам подходите.
- Приказывайте, Эммануил Гедеонович, для вас выполню все, что пожелаете, - сказал Федор, помня о кредите, выданном ему сразу после приезда в Москву из Нижнего Тагила.
- Вы ведь, кажется, к нам из Нижнего Тагила приехали? Нижнетагилец, значит. Там крепкий народ живет. Наш народ. Должны, должны справиться.
- Эммануил Гедеонович, давайте к делу. Чего тянуть-то кота за это самое. За хвост.
- К делу так к делу. На самом верху принято решение основать патриотическое движение в среде... Федор, вы знаете, что такое ЛГБТ?
- Ленинградский Государственный Большой театр, - предположил Федор Петрович.
-Хм. Смешно. Ну ладно, не хотите признаться, не надо. Это ваше право. ЛГБТ – это так сказать люди с не вполне адекватной реакцией на других людей.
- Не понял, - удивленно раскрыл глаза Железяка.
Ну, г...и, - перевел свой пассаж на понятный для него язык Эммануил Гедеонович.
- Охренеть. Да какие там патриоты. Там сплошь пятая колонна. У нас же приказ давить их по всем фронтам!
- Да, так было до сегодняшнего дня. Но теперь там, на самом верху принято решение показать Западу, что эти самые (тут Эммануил Гедеонович внимательно посмотрел на Железяку и хмыкнул) нетрадиционщики придерживаются вполне традиционных взглядов на политику нашего Президента. И готовы умереть за Родину, если их сошлют, тьфу ты, пошлют куда-нибудь умирать за нее. Словом, принято решение создать в этой среде патриотическое движение «Идущие рядом».
- Почему рядом?
- А как?
- Ну, ведь там...
- Нет, нет. Рядом. Только рядом. Основателями движения ставят известного питерского депутата и одну депутатшу из Госдумы. Вы их очень хорошо знаете. А вам, Федор Петрович, мы поручаем возглавить движение «Идущие рядом» в нашем районе.
- Охренеть. А если я откажусь?
- Ну, тогда мы вспомним о выданном вам кредите, о родственниках, живущих, кажется, где-то под Львовом, о ваших весьма любопытных и пока еще невинных странностях.
Желязяка недоуменно захлопал глазами.
- И тогда окажется, что вы вовсе на рабочий паренек из Нижнего Тагила, приехавший покорять столицу, как мы думали ранее, а п..с – бандеровец с плохой при этом кредитной историей. Вам это надо?
Вечером Федор Петрович Железяка припарковал свою машину возле известного в районе ночного клуба «Летучий мыш». Он долго сидел в машине, не решаясь туда войти. Потом вздохнул и достал из бардачка выданную на работе губную помаду. По полученным от Эммануила Гедеоновича инструкциям он должен был сначала войти в контакт с неким барменом Мишей, одновременно подрабатывающим на Эммануила Гедеоновича.
В баре было полумрак и играла тихая музыка. Желязяка пристроился там в самом дальнем углу и стал наблюдать за происходящим. Тут к нему за столик подсел какой-то парень в кожаной куртке.
- Новичок? Ты с кем пришел?
Федор ничего не ответил. Он не знал, что должен был говорить в таких случаях.
- А что у тебя за тату на руке. Вижу только последние буквы. Л и Я. Это имя твоего интимного друга? Коля или Толя?
- Бля, - взревел Железяка, перевернул столик и дал в зубы пристававшему к нему парню. Следующие пять минут он отбивался от охранников клуба. Но силы были не равны. Федора Петровича взяли за руки, за ноги и выбросили из клуба на парковку. Прямо к его машине. Когда приехала вызванная прохожими Скорая, доктор, делавшая укол Желязяке, с удивлением прочитала татуировку на его руке: «Не отдадим врагу родного Севастополя!».
Через неделю, выписавшись из больницы, Федор Петрович зашел в кабинет Эммануила Гедеоновича и положил ему на стол заявление об увольнении по собственному желанию. Тот не глядя на Желязяку подписал и спросил:
- Ну и куда теперь?
- Домой. В Нижний Тагил. Там как-то проще все. Естественне.
Федор Петрович вышел из кабинета и поехал на Казанский вокзал. Поезд отходил в привычную жизнь в 15-40 от третьей платформы с шестого пути