Почти всю жизнь, сколько Чарли себя помнил, дьявол был с ним. Держался за левым плечом, невидимый для прочих, но когда было нужно, выходил вперёд и брал дело в свои руки. Справлялся с чем угодно, он же был дьявол. Чарли во всём на него полагался, и дьявол никогда не подводил. С ним всё получалось легко и просто.
А в добрых ангелов Чарли не верил с детства.
Вечером улицы обрызгал тёплый вонючий дождь. Словно господь бог, страдающий простатитом, вышел на край своего облака и окропил с высоты презренный Тендерлойн. Разноцветные отблески вывесок и фонарей стекали с припаркованных на обочине машин, струились по мокрому асфальту.
Возле отеля «Эссекс» по тротуару гарцевали шлюхи, выставляли напоказ свои траченные прелести. Чарли они совсем не возбуждали. Трудновато получить удовольствие от секса, когда у тебя проблемы со стояком. Может быть оттого, что за плечом вечно отирается дьявол. Может быть оттого, что мошонка похожа на сдувшийся воздушный шарик. Это полоумная мамочка приложила руку, когда Чарли было тринадцать. Мамочка совсем помешалась на религии и страхе греха, с тех пор как папочка бросил семью ради бесстыжей стриптизёрки. Дни напролёт смотрела выступления лощёных телепроповедников, а однажды вечером вдруг заметила, как сыночек, лёжа в кровати, играется со своим болтунчиком. Ну и решила собственноручно выкорчевать корень всех зол. Хорошо, что ножницы оказались не слишком острые, и довести дело до конца у неё не вышло. Но крови всё равно было много, и Чарли едва не помер безгрешным. Но всё-таки не помер, соседи вызвали полицию, услыхав его отчаянные вопли. А позже, в больнице Чарли навестил дьявол, сразу после тётки из службы опеки, прилипчивой как разжёванная жвачка. Дьявол объяснил, что после случившегося мамочку Чарли закроют в дурке, а его самого заберут в приют. Чарли не хотелось в приют, но в этом вопросе он ничего не решал. К тому же дьявол пообещал, что там будет весело. Впрочем, представления о веселье у него оказались поистине дьявольские…
От вьетнамской забегаловки на углу тянуло пряными ароматами азиатского фастфуда. Чарли вдруг почувствовал, что голоден; ещё днём перехватил пару дармовых пончиков в кондитерской Ларрабуру, а с тех пор ничего не ел. Но в карманах было пусто, как в ящике для пожертвований церкви Святого Иуды. Чарли огляделся по сторонам в поисках добрых самаритян.
Однако, а этого пижона каким ветром занесло в Тендерлойн? Явно не из местных лузеров, под долларовым полиэтиленовым дождевиком – костюмчик чуть ли не от Брук Бразерс. Должно быть, приезжий, наслушался всяких историй, вот и забрёл в эту обитель порока в поисках запретных развлечений. Глазки за стёклами очков так и бегают, словно никогда не видал столько шлюх разом.
Чарли заступил очкарику дорогу, требовательно протянул руку.
— Эй, мистер, подкинь десятку на прокорм.
Дьявол гнусно осклабился. Очкарик в дорогом костюме вздрогнул, опустил глаза и торопливо зашуршал полиэтиленом, выудил из кармана загодя приготовленную купюру.
— Да-да, конечно. Вот, возьмите.
Очевидно, что откупаться ему было не впервой. Наверняка у него и по другим карманам были рассованы сложенные квадратиком десятки и даже может быть двадцатки. На всякий такой случай.
— Спасибо, — сказал Чарли, сграбастав деньги.
Конечно, такого жирного гуся было бы не грех ощипать как следует. Но не здесь. И не сейчас.
Чарли зашёл в забегаловку, заказал сайгонский сэндвич на вынос и, ожидая пока его приготовят, стал наблюдать за очкариком через окно. А тот всё топтался поодаль, присматривался к шлюхам и то ли никак не мог выбрать, то ли не решался подойти. Определённо, что-то с ним было не так. Странный тип, шепнул на ухо дьявол.
Мальчонка-вьетнамец принёс Чарли сэндвич, завёрнутый в вощёную бумагу. Хотя, может и не мальчонка, у этих косоглазых коротышек возраст хрен угадаешь, пока не поседеют. Чарли расплатился, вышел на улицу. Тут же жадно отхватил здоровенный кусок бань-ми, едва смог прожевать.
Очкарика он из виду не выпускал. Тот как раз определился с выбором, подцепил блондиночку, смахивающую на куклу Барби из секс-шопа. Фетишист херов.
Барби махнула рукой, указывая очкарику на вход в отель. Чарли знал, что там сдают номера за почасовую оплату. Бывало, сам пользовался. Отель дешманский, но, в принципе, чистый, без клопов и тараканов. Очкарик покачал головой, выражая несогласие. Неужели пожалел лишнюю десятку? Или это была та десятка, что досталась Чарли?..
Барби пожала плечами, мол, как знаешь. Указала в другую сторону и, не дожидаясь ответа, зашагала по тротуару вертлявой походкой. Была уверена, что клиент пойдёт следом, никуда не денется.
Само собой, он пошёл. Как миленький. Шлюхи Тендерлойна своё дело знают.
Чарли двинулся по противоположной стороне улицы, на ходу дожёвывая сэндвич. Он не особо таился — дьявол умел делать так, что на Чарли не обращали внимания.
Барби вела клиента на О’Фаррелл–стрит. Славное местечко, чтобы обтяпывать делишки: полным-полно тёмных закоулков и глухих тупиков. Надо только поглядывать под ноги, чтобы не запнуться о какого-нибудь нарика, прикорнувшего прямо на тротуаре.
Ада-корт, подсказал дьявол.
Чарли прибавил шагу, чтобы опередить Барби с её возбуждённым клиентом. Возле пиццерии свернул за угол, перешёл улицу. В паре шагов от переулка сел на корточки, привалился спиной к стене, уткнулся лбом в скрещённые на коленях руки.
Минуты не прошло, и Чарли услышал цоканье каблучков Барби и размеренную поступь очкарика. Они миновали Чарли, не обратив на него внимания, и скрылись в переулке.
Чарли поднял голову, окинул взглядом тихую улицу. Поодаль, у соседнего здания дрых бомж, обмотанный лоскутами термоизоляционной фольги. За перекрёстком удалялась прочь парочка прохожих. Чарли распрямился, скользнул в переулок.
От больших мусорных ящиков несло как от старой рыбацкой лодки, полвека плававшей в сточных водах. Чтобы получить удовольствие от минета среди этакой вони нужно быть конченым извращенцем. Или французом, что почти одно и то же.
Затаив дыхание, Чарли осторожно выглянул из-за ящика. Барби с клиентом были в каких-то десяти шагах: очкарик стоял к Чарли спиной, а шлюха деловито шарила в складках дождевика в поисках ширинки. Очкарих сам сунул одну руку под дождевик, только он вовсе не собирался помогать шлюхе расстегивать молнию. Левой рукой очкарик схватил Барби за волосы, рывком запрокинул ей голову, полоснул правой наотмашь. Чарли увидел тусклый отблеск лезвия. Барби распахнула глаза, раскрыла рот — но вместо крика послышался едва слышный всхлип. У очкарика был очень острый нож, и удар тоже отточен как надо — он рассёк трахеи и голосовые связки одним взмахом. Ещё одна деталь выдавала его богатый опыт — то, как он отстранился от хлынувшей крови, продолжая держать умирающую Барби за волосы, на дождевик попало едва ли несколько капель.
Да он профи, заметил дьявол. Только слишком нервный.
Очкарик ещё несколько раз взмахнул ножом, экстатически постанывая. Чарли не хотел вмешиваться в интимный момент, сделал шажок назад. Под ногу подвернулась пустая жестянка, покатилась, грохоча на весь переулок словно пустая бочка.
Чарли замер. Очкарик обернулся; его лицо не выражало ничего — ни удивления, ни испуга, взгляд был сосредоточенный.
— Извини, что помешал, — сказал Чарли, поднимая руки примирительным жестом. — Я не хотел…
Очкарик отшвырнул изувеченную Барби и рванулся вперёд, целя ножом Чарли в живот. Выпад был хороший, быстрый, но дьявол не дремал. Чарли какое-то время водился с филиппинцами, ловкими в драке на ножах, а дьявол был горазд перенимать всякие такие штуки. Отступив на шажок в сторону, Чарли уклонился от ножа, перехватил очкарика за запястье, потянул за собой. Хватило небольшого усилия, чтобы вывести противника из равновесия. Чарли повернулся, выкручивая очкарику руку до хруста в суставах, выпавший из ослабевших пальцев нож подхватил на лету, резко, почти без замаха ударил под рёбра — раз и другой. Очкарик охнул, зажимая руками живот, согнулся пополам, рухнул на колени. Посмотрел снизу вверх, словно с непониманием: как так?.. Очки сбились, косо повисли на кончике носа, зрачки были громадные, бездонные…
— Вот как оно иногда случается, — сказал дьявол.
Наличных из карманов очкарика и сумочки Барби не набралось и сотни. Совсем зачах бизнес в Тендерлойне, только наркобарыги и процветают, да и то не все. Малыш Тайрон, к которому Чарли пришёл за дозой, посетовал, что едва сводит концы с концами: от клиентов отбоя нет, но все только и мечтают вмазаться за его, Тайрона, счёт. Чарли пришлось отдать почти всю добычу, чтобы закрыть долг. Осталось только на бутылку дешёвого пойла «1792» и на номер в отеле «Эссекс», куда больше не суждено вернуться несчастной Барби.
В «Эссексе» Чарли и повязали. Утром, в девятом часу, когда он ещё плохо соображал, что происходит вокруг. Полицейские, конченые сволочи, сломали ему весь кайф. И, кажется, пару рёбер в придачу.
Чарли более-менее начал соображать, где он и что с ним, только в полицейскойкомнате для допросов. Обстановка была, в общем, знакомая: жёсткий табурет, край стола упирается в поддых, руки скованы за спиной. И два одинаково угрюмых мордоворота напротив. Негр в светло-сером костюме и белый — в тёмно-сером, почти чёрном. Негатив и позитив.
— Очухался? — спросил позитив у Чарли. — Говорить будешь или как? — Он повернулся к напарнику. — Может, снимем с него наручники? Куда он теперь денется, он за столом еле сидит.
Ага, это типа добрый полицейский. Как бы. Чарли-то не проведёшь, он точно знал: добрых полицейских не бывает. Все полицейские слеплены из одного, скверно пахнущего материала.
— Да ну нахрен, — ответил негатив. — Видал, как он шлюху и её клиента разделал? Чисто Джек-потрошитель.
А вот и злой обозначился. Старая, отработанная игра. Даже самим скучно притворяться. У обоих рожи малосипатичные. Интересно, как они между собой решают, кому какую роль в этот раз отыгрывать, монетку подбрасывают перед допросом или как?
Чарли улыбнулся.
— Ты чего лыбишься, утырок? — осведомился негатив. — Не допёр ещё, что влип по полной?
О чём это он, интересно?
— В принципе, насчёт вчерашней мокрухи у нас к тебе вопросов нет, — сказал позитив. — Нам интересно, не ты ли прирезал проститутку на Маркет два месяца назад.
Он вынул из папки большую фотографию, шлёпнул на стол перед Чарли.
— Узнаёшь?
На снимок Чарли едва взглянул. Если он и встречал ту шлюху, то по залитому кровью лицу на фотографии вряд ли опознал бы. Гораздо большего внимания он удостоил кобуру под расстёгнутым пиджаком полицейского. Вот были бы свободны руки…
— Что, язык проглотил? — спросил негатив. — Не надейся, отмолчаться у тебя не выйдет. У нас твой ножичек есть. Наши эксперты с ним уже работают, этот нож много про тебя расскажет.
Нож? Ах да, нож очкарика. Удобная, хваткая рукоять, отличное лезвие, острое как бритва. Жалко было выбрасывать такую классную вещицу. Чарли и не выбросил. Как видно, зря.
— Также есть твоя одежда со следами крови, — добавил позитив. — И даже свидетель у нас имеется.
Свидетель? Чарли вспомнил бомжа, обёрнутого фольгой. Значит, тот спал вполглаза. Видел, как Чарли зашёл в переулок следом за шлюхой и её клиентом. Видел, как Чарли вышел. А в переулке остались два трупа.
Разумеется, эти гениальные сыщики сложили один и один. И пришли к единственно верному умозаключению.
Чарли мог бы сказать, что они ошибаются. Но знал, что никто его историю слушать не станет. Ну, разве что адвокат-неудачник, назначенный штатом. Только и он не поверит ни единому слову. Да и зачем Чарли адвокат, если у него есть дьявол?
Эти полицейские так привыкли полагаться на наручники, что не ждут подвоха от задержанного. А ведь у него очень узкие запястья, и с тех пор как в приюте Чарли вывихнули большой палец, левая кисть складывается практически пополам. Так что Чарли вполне может вытащить левую руку из замкнутых кандалов. Не хуже, чем чёртов Гарри Гудини. Ну, обдерёт немного кожу, нестрашно. Зато руки свободны, и в правой — подобие кастета. Хватит одного точного удара, чтобы проломить переносицу позитиву. Потом забрать его пистолет…
Чарли был уверен, что у него всё получится. Он чувствовал присутствие дьявола.
— Короче, хана тебе, парень, — заключил негатив. Он ухмылялся, он ни о чём не подозревал. — Гореть тебе в аду.
— Ад?.. — Дьявол звучно расхохотался в лицо оторопевшим полицейским. Встал, выпрямился во весь рост. — Ад — это все остальные.