Фердинанд никогда не любил псов. Вот вообще. Наглые, прилипчивые, чересчур эмоциональные. Блохастые хвостатые. Нет, он и сам, конечно, с хвостом, но он хотя бы бык, а не псина с высоким ЧСВ. Или с СДВГ, он не доктор, чтобы разбираться.
Однако на ферме обязательно должен быть один из представителей псовых. И именно ему, Фердинанду Алексо, многоуважаемому яку, приходилось наблюдать за несносной бордер-колли Евой.
- Ева! - рявкнул он, опираясь на косяк входной двери и наблюдая за бегущей сломя голову девушкой. - Собери стадо, не бесись!
- Будет исполнено, Ферд! - перевоплотившись в чёрную с белыми пятнами на морде бордер-колли, она помчалась к овцам, которые опасно близко подошли к ограждению. Як фыркнул, тряхнул головой, убирая с лица мешавшие пряди волос цвета соломы. Он вернулся в дом, низко пригибаясь, чтобы не задеть косяк рогами. Вздохнул, проведя ладонью по лицу, когда выглянул в окно. Опять Ева своего ухажёра привела, сколько можно?
- Это вам клуб свиданий или как? Моя ферма не предназначена для розовых соплей! - проревел он, распахивая окна.
Она весело тявкнула ему в ответ и убежала куда-то в поле, обгоняя чёрную французскую овчарку.
Зазвонил домашний телефон.
- Алё? - он недовольно хмыкнул, узнавая голос одного из тех, кто скупал его продукцию для перепродажи. - Будет, скоро всё будет, не психуй, кот.
Фердинанд не дослушал возмущений и вышел из дома.
Ветер игриво закручивал его волосы, обнажая миру ясные, всегда хмурые тёмные глаза. Кольцо в носу совсем не чувствовалось, однако когда як проходил мимо высоких трав, те цеплялись за его кольцо, оттягивая его. Тогда и чувствовалось это кольцо, ощутимо дёргая за хрящ.
Юноша остановился и улёгся прямо на землю, ещё тёплую от дневного солнца.
Начинался закат.
Як скинул с красной клетчатой рубашки муравьишку, заползшего ему на грудь. Недовольно махнул хвостом, услышав вдалеке громкий лай Евы и этого бродяги. Любит же она веселиться в образе псины. Фердинанд хмыкнул. Неприязнь шла из самого детства. Он, тогда ещё совсем молодой и с хрупкими рожками, носился по участку, пока его отец собирал куриные перья и яйца. Телёнок игрался с их большим псом неизвестной породы. Было невероятно весело. Хоть Арчи и был чуть ли не больше, чем сам Фердинанд, гигантское сердце не оставляло места для злобы на резвившегося яка.
А потом бешенство.
И некогда добрый, ласковый Арчи, который очень любил прикосновения мальчика, стал агрессивным, жестоким в своей больной злобе.
- Арчи! - весело кричал телёнок, несясь на копытцах прямиком к псу. - Арчи, папа разрешил тебе взять пару костей, пойдём!
Пёс не двигался, лежал в будке, тяжело дыша.
- Арчи? - он подошёл ближе, но тут же остановился, услышав предупреждающий рык. - Ты чего, хороший мой? Ладно, я сам принесу костей.
Он успокаивающе погладил его по спине, и тут Арчи словно сорвался с цепи. Резко развернулся и с громким лаем, похожим на вой кровожадного волка, он вцепился телёнку в руку, крепче сжимая челюсти.
Фердинанд кричал, пока не охрип, но отец уже бежал к нему. Он перевоплотился на ходу, протыкая бока верного Арчи насквозь. Но челюстей пёс не разжал. В момент удара тот держался до последнего, да так крепко, что вспорол кожу на руке.
Отбросив собаку, отец одним движением проломил его голову, а после подбросил сына на спину и помчался в их местную больницу. Рану зашить удалось, предотвратить бешенство - тоже, однако травма осталась. Сначала это был просто страх собак. После, когда встречные псы либо рычали, либо кусались, страх превратился в ненависть. Фердинанд помнил, как с истинным мучением вывесил объявление о работе на ферме в роли пастуха. Ева откликнулась чуть ли не через секунду, и яку пришлось взять её - она подходила по всем параметрам, а в вопросах работы он всегда отбрасывал предвзятость, оставляя холодный аналитический расчёт качеств и достоинств кандидата.
Закат уже догорал, а Алексо всё лежал в траве, дёргая ухом от летающих мошек и комаров.
- Ого, и ты тут!
Он цыкнул, садясь и вглядываясь вдаль. Ева уже бежала к нему, наконец став человеком, оставив уши да хвост. Её короткие белые с чёрным волосы весело растрепались от гонки с ухажёром, а насыщенные огненно-рыжие глаза искрились весельем. Она перевела дух, её серая футболка колыхалась как парус, а широкие джинсовые шорты были зелёные на коленках.
- Опять по траве каталась? - ворчал он, отодвигаясь от Евы. - Стирать сама будешь, я уже устал.
- Хорошо, пап! - задыхаясь от быстрого бега, она присела рядом, глядя на небо. - На озере, конечно, закат получше. Я с Эриком когда туда пришла, то вода будто горела!
И понеслась. Фердинанд слушал только из вежливости, не особенно вдаваясь в подробности. Устало вздохнул и встал, отряхивая прилипшие травинки с джинс.
- Эй, Земля вызывает Еву, приём. Идёшь домой или оставляешь себя в жертву мошкам?
Она с готовностью встала, и он в который раз отдёрнул себя от излишней вспыльчивости. Нет, она ниже, младше и слабее, а ты не обижаешь таких тростиночек. На словах это ему легко удавалось, а на деле гораздо хуже, поэтому он решил молчать всю дорогу, пока Ева трещала, как сорока. Хотя нет, сроки и то поменьше балаболят.
Он положил руки в карманы, идя к дому, однако когда колли в очередной раз чуть не оказалась затоптана, он схватил её за шиворот футболки, расположил сбоку от себя на расстоянии вытянутой руки и продолжил идти. Она висела, и он совсем не чувствовал веса собаки. Странно, вроде бы весь его холодильник в распоряжении этой трещотки.
- Ты вообще ешь? - удивлённо спросил он, не сбавляя шаг.
- Ем конечно. Просто я слишком много ношусь, потому калорий сжигается больше, чем я набираю. Это же не копаться в грядках целый день. - ответила она просто, но он уловил в её голосе озорную нотку.
Она что, подразнила его?!
Да, он широкий, да, он весит почти сотню килограмм, но он як! Он ДОЛЖЕН быть таким крепким!
Но на злобу сил не оставалось, хотелось спать.
- Шутка отличная, Ева, смотри, чтобы потом не пришлось и тебя заставить копаться в грядках да соху таскать. Может, тогда больше есть будешь. - усмехнулся он заместо обычного ворчания.
- О нет! - она, кажется, искренне ужаснулась. - Опять картофельное поле?!
- Если будешь плохо себя вести, то два поля. А так я, может, помилую тебя и отпущу завтра гулять с этим Арч... Артемом.
Она буквально засияла, пообещав, что прямо сейчас поработает. Он отпустил её, и она уже в образе колли помчалась к коровам, весело гавкая.
Неугомонная. Но почему-то в этот раз он не сморщился от отвращения.
- Пап, я побежала! - крикнула она, выбегая за калитку.
- Стоять! - он снял с себя плуг и рубашкой, валявшейся на заборе, вытер пот с торса и лица. - Где и когда вернёшься.
Она звонко рассмеялась.
- Ну прямо как строгий папаша! Мы с Артёмом прогуляемся по городу, вернемся ближе к десяти.
- Надеюсь, не утра следующего дня? - он скептически выгнул бровь: уже бывали случаи, когда она приходила спустя аж два дня.
- Нет, вечера этого дня, не беспокойся. Всё, не скучай!
Она выскользнула за калитку, где уже с букетом полевых цветов её ждал Артём. Он был чуть повыше девушки, шире в плечах и в бёдрах, но в основном был даже симпатичным. Длинные серые волосы с синим отливом подчёркивали глубину его жёлтых глаз. Одевался он просто, да стильно, даже Фердинанд оценил его наряд: широкие хлопковые штаны цвета карамели, мешковатая футболка белого цвета и кулон с клыками волков. По крайней мере, як очень надеялся, что это волки.
- Не вернёшь её раньше десяти - оба будете вспахивать поле! - крикнул он вслед уходящей парочке.
- Не беспокойтесь, дядя Ферденанд! Будет цела...
Ваша дочка!
- Ваша Ева!
Он тогда был совсем подростком. Его рога ещё набирали рост, делаясь крепче и мощнее. Он, может, и был не таким уж и широким, как его братья, но он был самым трудолюбивым. А как иначе покорить сердце прекрасной коровки, которая день и ночь копалась в поле?
И вот он стоит у плетённого забора, буквально чувствуя огонь в копытах. В руках у него букет цветов - колокольчики, ромашки, иван-чай и даже колоски дикой ржи.
Она наконец вышла, вытирая лоб тряпкой и размазывая грязь по рыжим кудряшкам.
- Фердинанд, привет! - радостно кричит она, сверкая такими нереальными фиолетовыми глазами и совершенно не обращая внимания на свой внешний вид. Да и обычное это было дело, видеть пахаря в грязи и поту.
Он неловко протянул ей букет цветов.
- Это тебе. - его голос, этот предатель, решил, что сейчас самое время начать ломаться, потому первое слово получилось чуть гнусаво, а второе - хрипло, как умирающая курица.
Она с лёгким смущением взяла цветы, быстро поставила их в вазу на стол в саду и, взяв Фердинанда за руку, пошла с ним в поле.
- Эй, Алексо, верни её к десяти, не позже!
- Не беспокойтесь, дядя Яков! Будет цела ваша дочка!
Прогулки Миры и Фердинанда были просты на первый взгляд. Пойти в степь и коровками носиться по ней, изучая и исследуя. Но каждая прогулка отличалась: к одному полю они шли долго, зато потом нашли и озеро с рыбой, и полянку земляники. К другому они вышли быстро и сразу заметили красивых куропаток, снующих по траве. Устраивали гонки до Старого Ворчуна - огромное дерево неизвестной породы, которое стояло посреди гигантского поля как древний страж. Выигравала всегда она.
Солнце палило спину, пот лился в глаза пока он в образе яка тащил соху, вскапывая новое поле под картошку, которую прямо таки обожал. Он посмотрел вверх, сощурившись от палящего зноя. Его посетило нестерпимое желание сбрить всю шерсть, чтобы было не так душно. Ладно, пора сходить к озеру.
Он, став человеком, потянулся, с хрустом разминая спину. В нос ударил запах пота, смешанный с запахом самой жизни - земли. Она была тёплой, мягкой и влажной изнутри: Фердинанд знал секрет плодородной почвы даже в жарких местах.
Путь предстоял недлинный, через поле с высоким ковылём. Бык шёл, засунув руки в карманы лёгких льняных шорт, глухо постукивая по земле копытами. Был только самый разгар дня, потому степь кипела жизнью: летали птицы, ловя мошек, бегали куропатки под его копытами, комары назойливо пищали в ухо. Пахло пряной травой, зноем, слегка слышным птичьим помётом и клевером, над которым гудели жёлтые тучки шмелей и пчёл.
Наконец-то озеро. Оно измельчало с того времени, как он последний раз приходил сюда с Мирой.
Скинув рубашку, он с разбега плюхнулся в сверкающую гладь воды, чувствуя, как всё его существо впитывает божественную прохладу. Ладно, сегодня можно и отдохнуть. Пока он плавал от берега к сломанному мостику, бык подумал, что не станет ругать Еву, если та припозднится. Он просто заставит её паренька вскопать с ним остаток поля под картошку. План был гениальным и убивал двух зайцев сразу: и Фердинанд отдохнёт, и колли, жалея своего парня, будет приходить вовремя.
А почему он вообще думает о ней? Алексо уже сотню раз напомнил себе, что он ненавидит псов, а она, вообще-то, собака. Но она слишком сильно напоминала его дочь.
Где ты сейчас, Изабелла?
Они бежали из своей родной деревни, которая сейчас полыхала, как гигантский факел. Королева добралась и сюда, в этот мирный уголок. Он, она и дочь убегали глубже в степь.
Однако огонь оказался быстрее и закрыл их в стремительно сужающемся кольце. Уже тогда Фердинанд был высоким, крепким, мускулистым. Сильным. Он принялся вырывать пучки трав с корнем, создавая широкий земляной круг и не позволяя огню расползаться дальше. Тяжело дыша, он поднял на руки Изабеллу, которую трясло от дикого страха. Или паники? Признаться, он тогда и сам боялся: совершенно не хотелось умирать.
Тогда-то и пришла Мире в голову сумасшедшая идея. Она быстрая, это было доказано кучу раз. Тогда почему бы ей не сразиться с огнём в забеге?
Она попросила подбросить мужа подбросить её, чтобы увидеть местность. Так, ясно, нужно двигаться на север, там огонь расползался ленивее. Как хорошо, что там почва ещё не высохла от недавних проливных дождей!
Мира взяла Алексо за руку, приказав ему бежать за ней. Быку было сложно держать дочь на одной руке, но он справлялся. Зажмурившись, он целиком доверился воле случая.
И коровка не подвела его. Огонь словно расступался перед ними, но ненадолго, опаляя кисточку на хвосте яка. Тот прыгал, стремясь не стать балластом для быстрой подруги.
А потом завеса огня отступила. Вместо едкого, разъедающего глаза дыма и запаха смерти появился запах воды.
Озеро!
Не сбавляя шага, они промчались по мосту. Но тут одна доска треснула, не выдержав топота копыт.
- Мира! - воскликнул Фердинанд, оглядываясь по сторонам в поисках рыжей макушки. Нигде, совершенно нигде. А огонь подступал всё ближе, вот он уже трещит, подбираясь к мосту. И тогда он сделал то, на что раньше у него не хватило бы смелости.
Он сломал мост.
Доски падали в воду одна за другой. Не успевала утонуть первая, как бык рвал уже вторую. Наконец, мост был сломан наполовину. Огонь остановился, сердито треща, словно жалея, что нет больше топлива.
На следующее утро, когда пожар стих, они вернулись к тому мосту. Вся степь далеко впереди стало мёртвой, серой, местами белым порошком лежали бывшие высокие травы.
Поставив дочь на землю и стараясь не вдыхать едкий запах пепла, он прыгнул в воду, намереваясь отыскать Миру. Течения у них нет, Мира плавает отлично. Так почему он так и не может отыскать её?!
Спустя три часа, когда он исследовал всё, что можно, он пришёл к грустному выводу, что её...её больше нет.
Гроб был простым, совсем крошечным - так, простая формальность. Он положил туда свой платок, который ему отдала коровка да букет полевых цветов.
И он остался вдовцом с семилетней дочерью на руках. А через десять лет сбежала и она: надоело видеть, как отец изматывает себя работой в поле.
Он выбрался на берег, встряхиваясь, как кот после обильного дождя, и так и пошёл назад. Солнце припекало уже не так сильно, скорее, согревало. Время близилось к десяти. Фердинанду аж интересно стало, будет ли дома колли или нет.
Вернувшись, он был приятно удивлён - она сидела в своей комнате, читая книгу.
- О, привет, пап! - весело помахала она ему. - Смотрю, освежился, да? Соглашусь, денёк получился невероятно жарким, мы с Темой тоже чуть не обжарились.
Ева сама окончила разговор, да ещё такой короткий?
Что-то тут не так, но...его ли это дело?
Он искоса посмотрел на руку. Огромный и уродливый шрам от укуса Арчи нельзя было не заметить, как ни старался зашить рану отец, также как и пожар в степи той ночью.
Он вздохнул. Ладно, пора бы уже признать себе, что Ева для него стала больше, чем назойливая коллега. Дочь. Точно. И потому он должен был спросить, что её так расстроило.
Он присел перед ней, однако даже так его глаза были чуть выше её уровня.
- Ева, почему ты не тараторишь, как обычно? - совершенно серьёзно спросил он, его хвост беспокойно подметал полы.
Она с недоумением уставилась на него, но хотя бы без слёз. Как же прекрасно, что собаки всегда открыты и не скрывают свои эмоции!
- О, всё хорошо, просто я знаю, что ты не особо любишь слушать меня. Я...я просто создаю для тебя комфортную атмосферу. - она провела рукой по коротким волосам.
Он фыркнул от смеха.
- В жизни не поверю, что Ева Бродлер хочет мне спокойной жизни. - он сел на пол, облокотившись спиной на кресло, в котором она сидела. - Жду полную историю твоих похождений.
В тот вечер Фердинанд услышал такое огромное количество слов, что начинал думать о том, что его словарный запас расширился вдвое, если не втрое.
Спустя много лет жизнь на ферме всё также кипела. Только рук стало больше.
- Тёмыч, ну-ка помоги с сеном! - ещё издали кричал Фердинанд, таща огромную тележку, набитую скошенной травой. Французский овчар тут же вскакивал и мчался к быку, взяв вилы. Ева в этот момент только-только загнала овечье стадо. От неё несло кислой шерстью, потом и чем-то цветочным - наверно, новый букет от Артема.
Странно, но и он, после многократных проверок на прочность со стороны названного отца, стал частью семьи. Алексо уже ждал не дождался, когда наступит студёная осень, а вместе с ней и свадьба этих двух генераторов бесконечной энергии.
Самый разгар покоса. Широкая и крепкая спина яка блестит от пота, созданного безжалостным солнцем и постоянным движением. Рядом сопел Тема, тоже с голым торсом и тоже покрытый потом.
- Эй, пёс, перерыв. - хрипло пробасил Фердинанд, разминая спину и шею. - Держишься молодцом, парень. Хвалю.
Овчар кивнул и, принимая флягу с ледяной водой, припал к ней губами, глотая как в последний раз.
- Полегче, Артем! Так и плохо станет, пей медленно!
К ним подбежала запыхавшаяся Ева. Торопливо чмокнув парня в щёку, она подошла к быку. Хотела что-то сказать, но удавалось лишь хрипло дышать. Даже ей, вечно скачущей, приходилось туго в такие жаркие дни.
Фердинанд ждал, пока она напьётся, медленно вдыхая такой родной запах прелой травы, пригретой солнцем.
- Там...хаэаэаэээ... - она согнулась пополам. - Там стоит девушка...у ворот. Говорит, что она - твоя дочь.
Время застыло. Коса медленно упала на примятые колосья. Он перестал дышать. Его сердце, остановившееся на миг, забилось с новым сильным порывом. Казалось, ещё чуть-чуть и оно разобьёт крепкие рёбра.
Не веря, Фердинанд доплёл до калитки. И замер.
Там и вправду стояла коровка. Элегантные рыжие прямые волосы с вкраплениями песочного, лёгкое, явно шёлковое и дорогое, кремовое платье. Аккуратная кисточка на конце рыжего хвоста.
Незнакомка обернулась. Большие фиолетовые глаза уставились в тёмные, полные слёз.