Туман клубился между зубчатых пиков Чёрных Вершин, словно дым от тысячелетних костров позабытых ныне богов. Киртан, могучий воин с плечами, широкими как горный перевал, ступал уверенно, несмотря на коварные тропы. За ним следовал Солун, странствующий философ с глазами, полными древних знаний, а у его ног бодро бежал волшебный песец.
— Эти горы хранят тайны, которым нет счёта, — пробормотал Солун, проводя рукой по холодной скале. — Столетия назад эта горная гряда была границей цивилизации. А лежащая южнее Кандорская равнина кишела дикими варварами, что поклонялись крайне зловредным божествам.
— Я слышал много разных россказней о кандорцах. — откликнулся Киртан. — Когда-то это был край могучих воинов, что наводили ужас на Тройскиду и другие соседние области. Почти во всех полисах есть истории, посвященные нашествию кандорцев. Да что там говорить, если почти каждому легендарному герою в городах на Тройской равнине приписывают победу над кандорцами. Чтобы так наследить в чужой мифологии, нужно быть теми еще тварями!
— А что им оставалось делать? — вступился за предков кандорцев философ. — Они не знали земледелия, так что единственными занятиями, позволяющими выжить, для них были охота и война. Вот они и достигли в этом высот.
— А потом пришел Канд Великий и объединил все племена кандорцев под своей властью, — усмехнулся Киртан. — На этом их вольница и закончилась. Как собственно и воинские успехи!
— Канд стал великим не потому, что подчинил своей власти всю равнину, — проворчал Солун, — подобное удавалось отдельным вождям и до него. Канд стал первым, кто смог удержать власть в руках и передать ее потомкам, основав династию, что правит и поныне. А добился он такого успеха тем способом, что пригласил к себе жрецов богини Номы и ее сына Турса, которые научили кандорцев земледелию и виноградарству.
— Хочешь сказать, что приход цивилизации превратил воинов в пахарей?
— Я хочу сказать, что Кандорская равнина и с севера, и с юга окружена горными цепями, то есть кандорцы всегда жили в условиях определенной изоляции. И воевали они как правило друг с другом за те ограниченные охотничьи угодья, что у них были. Вопрос стоял жестко: или победа, или смерть. Когда же им удавалось объединиться под началом какого-либо вождя, они выбирались за пределы своей равнины. И если в такие моменты своей истории они производили неизгладимое впечатление на окружающие народы своей свирепостью, то можно только гадать до какого уровня жестокости доходила резня, когда они дрались друг с другом не на жизнь, а насмерть.
— Их мифы наверняка невероятно увлекательны!
— Возможно. — Солун всем видом выражал скептицизм. — Если тебе нравятся байки о бесконечной резне всех со всеми, тогда конечно. Впрочем, мы все равно идем к ним в гости, так что у тебя будет возможность приобщиться к их истории.
Киртан лишь хмыкнул в ответ. Его молчание было куда более весомым, чем любые слова. Песец тихо тявкнул, будто соглашаясь с философом, и ускорил шаг, словно чуя впереди нечто важное. К полудню третьего дня путники спустились в плодородную долину, где раскинулась столица королевства — Эр-Кандор, Кандор Великий, город сияющих крыш и возвышающихся храмов. В облике королевского обиталища сложно было заметить черты крепости суровых воинов, которой она была во времена Великого Канда, настолько много вокруг было понастроено разукрашенных зданий, открытых всем четырем сторонам света. Меньше укреплений, больше роскоши. Нынешний король, Аргал Кандид, пятый своего имени, никого не боялся и не стремился скрывать свое богатство. Также поступали и его подданные.
Но вместо ожидаемого покоя в городе путников встретил гул тревоги. Улицы кишели людьми: торговцы запирали лавки, стражники бегали с копьями наперевес, а в воздухе витал запах пота и страха.
— Что здесь творится? — Киртан остановил пробегавшего мальчишку.
— Варвары! — выкрикнул тот, вырываясь. — Они приходят из Седых Скал, жгут деревни, оставляя после себя только груды тел! Король Аргал разослал отряды воинов, но никто не может их остановить!
Солун нахмурился, глядя на суету.
— Седые Скалы… Это горная гряда, что ограждает Кандорскую равнину с юга. О ней ходят мрачные легенды. Говорят, там обитают тени, что когда-то были людьми.
Киртан сжал кулаки.
— Значит, пора напомнить этим теням, что есть сила, которой они не знают.
— И все же нельзя не признать, что у судьбы презанятное чувство юмора, — ухмыльнулся Солун.
— О чем ты говоришь? — поинтересовался Киртан.
— Когда-то дикие кандорцы грабили и убивали людей в более цивилизованных странах. Спустя столетия они цивилизовались сами, разбогатели и теперь уже к ним заявились очередные варвары, желающие поживиться за чужой счет, только эти живодеры живут еще южнее. И не говори мне, что не видишь здесь иронии!
— Я вижу здесь людей, которым нужна помощь, — отрезал воин.
— Одно не противоречит другому, — пожал плечами философ. — А что касается помощи, то раз король Аргал собирает солдат для похода, то есть смысл отправиться во дворец и предложить наши услуги.
На том и порешили. Путники поспешили в сторону возвышавшегося над городом королевского дворца. Крепость, изначально возведенная Кандом Великим на неприступном холме с подземными источниками воды, с тех пор изрядно разрослась, наполнившись многочисленными флигелями, пристройками и прочими строениями. Однако разбогатевшим наследникам основателя династии и этого показалось мало, поэтому они возвели у подножия холма Нижний дворец, с новым огромным тронным залом и примыкающими к нему обширными покоями. Все это было обнесено высокой стеной, у ворот которой располагалась многочисленная стража, которая поначалу наотрез отказывалась пропускать незнакомцев внутрь. Однако выяснилось, что и здесь знают Киртана. Стоило ему представиться, как начальник караула вызвался лично представить путников королю.
В тронном зале, украшенном гобеленами с изображениями битв минувших веков, восседал сам Аргал, седовласый великан с глазами цвета стали. Рядом с ним стоял его старший сын, принц Атчен, высокий юноша с горящим взглядом и мечом у пояса, явно рвущийся в бой.
— Кто вы такие, чтобы являться ко мне в час беды? — прогремел король.
— Мой король, — шагнул вперёд начальник караула. — Позвольте представить гостей. Этого воина мы знаем под именем Киртан из Артоса, сын Амфея. Вместе с ним прибыл Солун из Зеленотупинска по прозвищу Дворняга, мудрец, чьи знания не уступают его храбрости. И волшебный зверь по имени Принц. Они пришли предложить вам помощь.
— Тот самый Киртан? — поинтересовался Аргал.
— Воистину тот самый, — подтвердил воин.
Принц Атчен шагнул вперёд, вглядываясь в гостей:
— Отец, позволь им присоединиться к моему отряду. Мы выйдем завтра на рассвете.
— Дозволяю. И пусть ваш путь приведет вас к славе.
— А вы не боитесь? — не выдержал Киртан.
— Чего нам бояться? — заинтересовался принц Атчен.
— Того...что произошло у Скалы Белой Собаки!
— До нас дошли слухи, — кивнул король. — В Кандоре уважают доблесть. А если какие-то олухи были настолько глупы, что полезли под руку сражающегося героя, и пострадали от этого, то сами и виноваты.
— В наших мифах, — встрял принц, — множество легендарных героев, что крушили в битвах всех подряд. Мы знаем истину, что раз уж пошел в бой, то не щелкай клювом!
— Хорошо, — Киртан был явно ошарашен подобной реакцией. — В таком случае мы готовы оказать любую помощь.
Солун, невиданное дело, предпочел промолчать. Хотя его прямо разрывало от желания прокомментировать услышанное.
Аргал перевел взгляд на сына, затем кивнул.
— Определи новых рекрутов в отряд. Выступаете завтра. Я жду хороших вестей.
— Непременно, отец, — принц Атчен поклонился и спустившись с тронного возвышения к путникам, громко крикнул:
— Таргон!
В дверях тут же показался поджарый ветеран, чье лицо было испещрено шрамами.
— Мой принц? — поклонился вошедший воин.
— Эти герои едут с нами, — махнул рукой в сторону путников Атчен. — Найди им коней и устрой их на ночь. Утром мы выступаем.
— Приказ понятен, мой принц, — Таргон развернулся и, не глядя на новых рекрутов, приказал. — Следуйте за мной.
Покинув тронный зал, путники прошли анфиладой залов, после чего попали в обширный двор. Их дорога лежала в сторону вместительных конюшен.
— Подберем вам коней, — сообщил Таргон, раскрывая одну из створок.
Внутри оказались два воина. Один из них, здоровяк Борг, молча полировал внушительного вида топор. Другого с глазами цвета ясного неба звали Лирас, и он проверял состояние своего лука и колчан со стрелами. Путники обменялись приветственными словами с ними и обратились в сторону лошадей. Через некоторое время кони были подготовлены к походу, и тут Киртан поинтересовался:
— Что мы будем делать с песцом? За лошадьми он не угонится!
— Я возьму его с собой в седло, — сообщил Солун, — однако, мне потребуется вместительная походная сумка для песца.
— Сумку я тебе найду, — неуверенно заговорил Таргон. — Но сомневаюсь, что лошадь подпустит к себе зверя.
— Я могу договориться с любым животным, — заявил песец и уверенным шагом отправился к коню, предназначенному философу.
Киртан удовлетворенно кивнул:
— Значит решено! Песец останется здесь, чтобы подружиться с лошадьми. А нам пора отдохнуть перед дорогой.
— Я покажу ваши покои, — Таргон направился у выходу, Киртан и Солун последовали за ним.
Устроившись во дворце, путники провели остаток дня и ночь, набираясь сил, ведь впереди их ждал долгий и опасный путь.
***
Солнце вставало над Эр-Кандором, золотя шпили дворцов и черепичные крыши. На главной площади, у бронзовых ворот, ждал отряд: десять всадников в кольчугах, с мечами у седла. Во главе кавалькады находился принц Атчен, юноша с острым взглядом и печатью тревоги на лице. Рядом с ним сгруппировалась его свита: ветеран Таргон, чья седина говорила о десятках битв; здоровяк Борг с огромным топором у седла; лучник Лирас, аккуратно укладывающий в колчан снаряжение.
К ним присоединились двое всадников. Одним из них был Киртан, могучий воин с плечами широкими, как утесы, и взглядом холодным, как лёд. Вторым оказался Солун, философ в потрёпанном плаще, чьи речи текли, словно горный ручей: то тихо, то бурно. Сегодня он себя не сдерживал, держа в седле сумку, из которой выглядывал песец.
— На юг, к Седым Скалам, — скомандовал Атчен.
Отряд покинул столицу и двинулся наезженным трактом. Вокруг раскинулась обжитая земля, со множеством деревень и небольших городков.
— И не скажешь, что это край воинственных людей, — заметил Киртан.
— Наша страна долгое время наслаждается миром, — откликнулся ехавший рядом Борг, — ведь любителей поживиться за чужой счет отпугивает наша репутация... — тут он вдруг поник, — то есть отпугивала.
Принц Атчен придержал коня, а когда путники поравнялись с ним, сообщил:
— В древности наш край называли Равнина Кровавых Рек. Только после того, как Канд Великий, мой предок, объединил все племена и создал королевство, страна получила имя Кандор, в честь основателя.
— Не знал этого, — удивился Киртан, — всегда и везде я встречал только имена Кандор и кандорцы.
— В этом нет ничего странного, — влез Солун. — В стародавние времена в каждом полисе кандорцы получили отдельное имя, все звали их по-своему. Кое-где среди старинных рун еще можно найти следы этого. А вот после образования Кандорского королевства наконец-то установились стабильные торговые и дипломатические отношения, и имя «кандорцы» распространилось по всему Южному континенту, постепенно вытеснив другие варианты.
— Но ведь и в мифах их зовут кандорцами! — возразил Киртан.
— И в этом тоже нет ничего странного. Мифы и легенды распространяют сказители, а они адаптируют свои россказни под аудиторию. Поскольку кандорцы часто встречаются в качестве опаснейшего врага, то сказители постепенно подменили старинные прозвания на современное, дабы слушатели понимали, о ком идет речь. Так древние прозвища кандорцев исчезли из памяти народов.
Дорога на юг заняла полторы недели напряженного хода лошадей. Местность разительно поменялась. Уже три дня они скакали по каменистым тропам, мимо заброшенных ферм и высохших ручьёв. Воздух густел от запаха гари. На четвёртый вечер впереди показались крыши деревни Альтар, чёрные, обугленные, словно зубы мертвеца. Поселение лежало в тишине. Ни крика петуха, ни лая собак. Только ветер шелестел в пепле.
Киртан первым соскочил с коня, провёл ладонью по обугленному бревну.
— Похоже мы нашли кого искали, — сказал он глухо. — Отсюда пойдем, уже следуя за конкретным врагом.
Солун медленно обошёл дворы. Его глаза сузились.
— Работа не разбойников, — прошептал он. — Местных селян не просто убили, а старались следовать какому-то ритуалу. Смотрите: черепа разбиты, сердца вырваны. Это не просто убийство, а жертвоприношение. Их принесли в жертву каким-то богам.
Бойцы принца рассыпались по деревне, ища выживших или следы налетчиков.
— Они звали кого-то, — покачал головой Солун. — Кого-то древнего. И я боюсь, что он пришёл.
Таргон нашёл кровавые следы, это были не копыта, не сапоги, а тела поселенцев, убитых все тем же странным способом. Они лежали на полузаросшей тропе, что вела к холму, покрытому густой чащей, где среди валунов пряталось древнее капище, представлявшее собой полуразрушенный круг из камней, поросших мхом. Внутри обнаружились ещё тела. Все выглядело так, будто жители Альтара пытались укрыться здесь. Но их настигли. На алтаре, изъеденном временем, лежали обрывки одежды и… перья. Чёрные, как ночь.
Атчен шагнул вперёд, войдя в круг камней, и в тот же миг его охватило наваждение. Он замер, глаза закатились, губы зашевелились:
— …слышу… голоса… они зовут…
Солун схватил принца за плечо:
— Назад! Это место дышит тьмой. Здесь молились каким-то древним богам. Этот язык мне не знаком, — он ткнул пальцем в вырезанные на камне изображения, — однако, эта руна напоминает символ голода, а вот эта — зимы.
— Голод и зима, — задумчиво произнес принц Атчен, — я припоминаю, что в наших самых древних легендах упоминается бог Голодной Зимы.
— Не сказать, что это имя несет в себе позитив, — отметил подошедший Киртан. — С богами всегда возникают трудности, даже когда они выглядят миролюбиво, а уж если местный божок носит столь зловещее имя, то я вам сразу скажу — жди беды, иначе не будет. И еще один вопрос у меня возник. Откуда на этой плодородной равнине взяться голоду? Да и про зиму мне не понятно, мы же ушли далеко на юг.
— Полагаю, что капище посвящено очень древнему божеству, — ответил Солун, — да и принц говорит о древних мифах. А в те времена, еще до того, как сюда пришли Нома и Турс, тут и климат мог быть более суровым. Настолько, что нам сейчас и представить сложно.
— К сожалению, я больше ничего вспомнить не могу, — покачал головой Атчен. — Я даже не знал, что у нас еще остались почитатели этого божества.
— Полагаю, что это из-за наличия капища неподалеку, — высказал догадку философ. — Люди ходили сюда скорее по привычке, чем по нужде. А я бы вообще не рекомендовал ходить сюда кому-либо. И нам тоже стоит покинуть это место как можно быстрее. От древних богов отказались не просто так, с ними вечно хлопот не оберешься. И вообще, хорошего бога не будут звать Голодной Зимой!
— Кстати, — подал голос Киртан, — я нашел следы нападавших.
Принц Атчен еще раз глянул в сторону круга камней , развернулся и уверенным шагом двинулся назад.
— Где эти следы? — спросил он.
— Я проведу, — ответил Киртан. — Мы немного отстаем, однако насколько я понял, налетчики передвигаются пешком. На конях мы их быстро настигнем.
Принц Атчен осмотрел следы за деревней.
— Полагаю, что их не более пары десятков, — сказал он. — Идут к перевалу. И похоже, что они тащат добычу с собой.
Борг сжал топор:
— Значит, догоним и отрежем им...все!
Лирас натянуто улыбнулся:
— Но сначала они познакомятся с моими стрелами.
И отряд двинулся в горы. Седые Скалы нависали над ними, словно клыки исполина. Где-то вдали, за туманами, звенел смех, сложно сказать кто или что создавал его, то ли ветер, то ли те, кто ждал у перевала. Пыльный ветер с востока гнал по выжженной солнечными лучами долине клочья сухой травы. Дневное светило, раскалённое добела, висело в зените, превращая мир в раскалённую кузницу. Киртан, могучий воин с гривой чёрных волос и ярко-синими глазами, вытер пот со лба и сплюнул.
— Ещё немного, и мы догоним их, — прогрохотал он..
Рядом с ним ехал Солун, странствующий философ с проницательными глазами и седеющей бородой, он задумчиво поглаживал мех песца, который время от времени высовывался из сумки.
— Не спеши радоваться, Киртан, — произнёс Солун. — Эти варвары не так просты, как кажутся.
Впереди, на холме, показалась фигура принца Атчена на коне. Следом за ним поспешали отборные воины: ветеран Таргон с лицом, изрезанным шрамами былых битв; здоровяк Борг, чей огромный топор мог одним ударом разрубить лошадь; и Лирас, видный лучник с глазами, острыми как стрелы.
— Мы настигли их! — крикнул Атчен, указывая вниз, где на равнине виднелись фигуры варваров. — Они не успели уйти к перевалу! Три десятка ублюдков, что разорили деревню и принесли в жертву невинных. Сегодня они ответят за свои злодеяния!
Отряд спустился с холма. Конные кандорцы окружили пеший отряд варваров, которые, казалось, даже не пытались бежать. Их тела были покрыты причудливыми татуировками — извивающимися линиями, кругами и символами, мерцавшими в лучах солнца.
— Что это за знаки? — спросил Киртан, настороженно глядя на врагов.
Солун прищурился, всматриваясь в узоры.
— Руны, — прошептал он. — Магические руны. Они защищают варваров от стрел, полагаю. А может и не только.
— Глупости! — фыркнул Лирас, натягивая тетиву. — Никакая магия не устоит перед моей стрелой.
И он сделал первый выстрел. Безрезультатно. Заточенный наконечник лишь коснулся волос варвара и пролетел мимо. Лирас нахмурился. Он редко промахивался. Не теряя времени, он пустил вторую стрелу, третью, четвёртую — все они летели мимо, будто сами руны отталкивали их.
— Проклятье! — выругался Лирас.
— В атаку! — скомандовал Атчен. — Рубите их!
Десяток конных воинов, а вместе с ними Киртан, ринулись вперёд. Варвары встретили их с диким рёвом. Их глаза горели безумным огнём, а в солнечных лучах сверкали их копья с костяными наконечниками и палицы с вставками из обсидиана. Киртан первым врезался в ряды врагов, спрыгнув с коня. Его кулак, тяжёлый и твердый, врезался в голову ближайшему варвару. Воин почувствовал, что бьет по скале. Тем не менее оглушенный противник упал, но другой уже нанёс удар копьем. К счастью Киртан увернулся, развернулся и пнул в бок противника. Враг согнулся, но даже не вскрикнул. Выпрямившись, он продолжал сражаться, пытаясь достать соперника копьем, словно не чувствуя боли. Борг размахивал топором, как молотом. Один удар — и голова варвара разлеталась на части словно арбуз. Но на место павших вставали новые противники, их руны мерцали всё ярче, будто питались кровью. Таргон, опытный боец, сражался с холодным расчётом. Он уворачивался от ударов, парировал, наносил свои, но каждый раз замечал, что варвары не отступают. Они бились до последнего, даже когда их тела были покрыты ранами. Лирас, оставшийся без стрел, выхватил меч и присоединился к схватке. Его движения были быстрыми и точными, но даже он не мог пробить защиту варваров. Атчен, верхом на коне, рубил врагов с высоты. Его клинок сверкал, как молния, но каждый раз, когда он наносил удар, руны вспыхивали, отводя смертельный удар. Солун стоял в стороне, наблюдая за боем.
Впрочем схватка продлилась недолго. Земля была залита кровью, тела павших лежали повсюду. Постепенно силы варваров иссякали. Их руны начали тускнеть, а движения становились всё медленнее. Кандорцы, вооруженные железным оружием, превозмогли защитную магию. Наконец, последний варвар упал, его палица со звоном выпала из рук. Тишина опустилась на поле боя.
— Они мертвы, — выдохнул Киртан. — Но что это было?
Солун подошёл к телу одного из варваров и внимательно изучил руны.
— Это древние заклинания, — сказал он. — Они защищают от стрел и ослабляют удары. Но их сила иссякает, когда варвары теряют кровь.
— Здесь есть выживший, — донесся голос Таргона. — Похоже одного из врагов Киртан только оглушил.
— Отлично, — воскликнул Солун. — есть повод поговорить!
Пленный варвар был подозрительно спокоен. Философ попытался разговорить его, но ничего не вышло, тот не знал ни одного языка, знакомого Солуну. Тогда в дело вступил принц Атчен, и после нескольких попыток добился успеха.
— Найхойское наречье, — подвел итог наследник короны Кандора. — А значит эти варвары пришли с Пепельных равнин, что к югу от Седых Скал.
— Что он еще сказал? — полюбопытствовал философ.
— Он несет какую-то чушь. Мол, мы, кандорцы, перестали быть хищниками, а стали скотом. Поэтому они, то есть найхойцы, будут нас резать, ибо так решили боги.
— Полагаю, их боги? — высказал предположение Киртан.
— Сложно сказать, — ответил Атчен, — найхойский язык крайне примитивный, порой тяжело понять смысл их слов.
— Что будем с ним делать, мой принц? — спросил Таргон.
— Ничего, — ответил Атчен и зарезал пленного. Увидев удивление на лицах Солуна и Киртана, он пояснил. — Эти твари убивают моих подданных. Ни один из них не уйдет живым.
— Раз они пришли с Пепельных равнин, — начал Лирас, — то есть смысл проверить перевалы, вдруг там болтается еще кто.
— Я подумал о том же самом, — кивнул Атчен. — По коням!
Отряд кандорцев двинулся дальше, пытаясь найти варваров. Чем дальше они шли, тем больше находили признаков их присутствия: выжженные поля, разорённые деревни, тела невинных, принесённых в жертву. На второй день пути они поднялись на высокий холм и увидели то, что заставило их сердца сжаться от ужаса. Внизу, на равнине, растянулось огромное войско варваров. Тысячи фигур, покрытых рунами, двигались на север. Их башмаки поднимали тучи пыли, а крики разносились далеко по степи.
— Это не просто отряд, — прошептал Атчен. — Это армия.
— И она идет резать нас, — добавил Таргон.
— Я должен предупредить отца, — решительно сказал Атчен. — Если они достигнут Кандорской равнины до того, как мы эвакуируем людей, никто не спасётся.
— Но как мы успеем? — спросил Борг. — Они уже перешли горы.
— Мы едем на конях, а они идут пешком, — ответил Атчен. — Будем гнать до ближайшего города, там поменяем коней и продолжим путь..
Отряд развернулся и помчался обратно, стараясь оставаться незамеченными. Они скакали без остановки, меняя лошадей, чтобы не терять скорость. Ветер свистел в ушах, а звёзды над головой казались холодными и равнодушными к их судьбе. Обратный путь до столицы они проделали значительно быстрее. Пыль столбом стояла над трактом, когда отряд принца Атчена мчался к Эр-Кандору, и копыта лошадей выбивали из сухой земли клубы серой взвеси. Впереди, на вороном жеребце, скакал сам наследник престола. Его лицо было бледным, взгляд напряжённым. За ним мчались его люди: ветеран Таргон, молчаливый и суровый; здоровяк Борг, чья массивная фигура колыхалась в седле, а топор теперь покачивался за спиной; лучник Лирас, озирающийся по сторонам. Чуть поодаль ехали двое чужеземцев, могучий воин Киртан и странствующий философ Солун, что время от времени проверял ехавшего в сумке песца. Столица ещё спала, когда наследник престола осадил своего коня на въезде, а Лирас протрубил приветствие, но стража на стенах уже заметила их.
— Открывайте ворота! — крикнул Атчен. — У нас весть для короля!
Тяжелые створки медленно распахнулись, и отряд ворвался в город. Путь к дворцу через пустые спящие улицы не занял много времени. Принц Атчен, Киртан, Солун и остальные вошли внутрь, здесь пахло ладаном и металлом. Высокие своды отражали гул голосов; в тронном зале собрались вельможи, военачальники, жрецы, видимо уже извещенные о возвращении наследника. Сам король Аргал, седобородый, с тяжёлым взором, восседал на резном троне. По обе стороны от него стояли сыновья: средний, Дарвен, с рукоятью меча, будто приклеенной к ладони; младший, Эрион, нервно теребивший перстень с чёрным камнем.
— Отец, — начал Атчен, склоняясь перед королем. — Варвары Пепельных равнин идут. Их армия огромна, и они используют магию рун. Мы должны готовиться к обороне.
В зале повисла тишина. Затем Дарвен шагнул вперёд:
— Мы встретим их в поле! Кандор не прячется за стенами!
Эрион кивнул:
— Пусть все знают, что здесь правят потомки Железного Щита!
Киртан шагнул к трону. Его голос, низкий и твёрдый, перекрыл гомон:
— О король, варвары не просто воины. Их ведёт нечто большее. Если вы выйдете в открытое поле, они сметут вас, как вихрь сметает солому. А я не смогу отразить целую армию! Предлагаю эвакуировать город. Увести людей в горы, к Черным Вершинам. Там стоят крепости, что сторожат перевалы, там можно держать оборону месяцами.
Солун поднял руку:
— А пока крепости оберегают ваш народ, вы можете обратиться за помощью к соседям. Каждый даст по отряду воинов и вот уже у вас будет армия. Также можно послать за помощью в Ванадийскую Лагуну. Это крупнейший город Южного континента, и он может оказать существенную помощь.Вместе мы сможем выстоять.
Король Аргал медленно провёл рукой по подлокотнику трона и громко отчеканил:
— Вы предлагаете бегство. А бегство означает позор и умаление доблести Кандора. Мы не станем молить о помощи соседей. А лагунцы и вовсе не воины, а торгаши, от них проку не будет. Мое войско выступит навстречу врагу и растопчет его, сколько бы их не было. А что касается магии рун...
— Мой король, — с достоинством обратился к нему жрец Номы, — всегда может призвать благословение богини.
— Именно это мы и сделаем! — ответил Аргал.
***
В храме Номы царил полумрак. Масленые фонари из зеленого стекла, зажжённые по древнему обряду, бросали зыбкие отблески на мраморные стены, испещрённые высеченными гимнами. В центре зала, на круглом алтаре из чёрного камня, возвышалась статуя богини, украшенная золотом и самоцветами. Вокруг нее стояли король Аргал, его сыновья — принцы Атчен, Дарвен и Эрион, — и жрец в зеленой рясе, расшитой золотистыми нитями, с лицом, скрытым под капюшоном.
Служитель богини Номы начал ритуал. Его голос, низкий и гулкий, раскатывался под сводами, словно удары далёкого колокола. Слова призыва, древние, как сами звёзды, вились в воздухе, сгущая тьму. Зеленое пламя фонарей дрогнуло, затем вспыхнуло ярче, окрасившись в момент в багровый цвет.
— Нома, Всеобщая Матерь, услышь нас! — воззвал жрец. — В час беды, когда тьма идёт на нашу землю, протяни руку защиты. Дай силу отбить врага, сохрани дом наш, народ наш, кровь нашу!
Он поднял руки, и каменный постамент засветился, будто внутри него зажглась крошечная звезда. Король Аргал смотрел прямо на статую, его сыновья обнажили мечи. Их клинки засияли в магическом свете.
Тишина. Пламя фонарей померкло. Постамент потускнел. Ветер, ворвавшийся сквозь щели в стенах, погасил половину свечей. Жрец замер, затем медленно опустился на колени:
— Она не ответила.
В зале повисла напряженная тишина. Дарвен выругался и с лязгом вогнал меч в ножны. Эрион сжал кулаки, его глаза горели гневом. Атчен шагнул вперёд, лицо его было бледным, но решительным.
— Значит, мы справимся без неё, — произнёс он. — Найхойцы помешаны на вопросах лидерства, если мы убьем их вождя, то их войско рассыплется, как прах на ветру.
— Ты предлагаешь самоубийство, — холодно сказал король. — Предводитель армии всегда находится в самом ее центре.
— Окруженный охраной, — добавил Дарвен. — И все, как я понял, покрыты рунами, отражающими сталь.
— Тогда мы прорубимся с боем, — упрямо повторил Атчен. — Я возглавлю отряд. Возьму лучших: Таргона, Борга, Лираса. Может, и чужеземцев — Киртана и Солуна. Если они согласятся.
Король медленно провёл рукой по лицу:
— Ты мой сын. Я не могу позволить тебе идти на верную смерть.
— А я не могу позволить городу пасть, — отрезал Атчен. — Если мы не попробуем, всё равно конец.
— Я думаю, что существует более простой путь, — подал голос Киртан. — Я вызову вражеского предводителя на поединок и убью его.
— На это я готов дать согласие, — кивнул Аргал.
— В таком случае собираем войско и выступаем навстречу армии вторжения, — обрадовался Атчен.
— Быть посему! — подвел итог король.
***
На рассвете, когда багряное солнце лишь касалось шпилей королевского дворца, из главных ворот выступил конный отряд принца Атчена. Сам принц, статный юноша с глазами цвета стали, восседал на вороном жеребце. Его доспехи, украшенные золотыми узорами, сверкали, словно второе солнце. Рядом с ним выступали неизменные Таргон, Борг и Лирас, а также присоединившиеся к ним Киртан и Солун. Следом вытянулась живой рекой королевская дружина. Пройдя городскими улицами под приветственные крики горожан, конница покинула Эр-Кандор и направилась на юг. Следом за ними выступила пехота под началом сенешаля Элдара.
Через несколько дней разведчики донесли, что впереди показались дозорные группы найхойцев. Принц Атчен приказал готовиться к бою. Поскольку у варваров не было лошадей, то дать сражение было решено на широкой равнине на берегах реки Эр-Харах. Пехота развернулась поперек, сформировав стену щитов и ощетинившись копьями. Королевскую дружину укрыли в близлежащем лесу.
Спустя несколько часов вдалеке показалась черная туча. Это надвигалось войско варваров. Найхойцы несколькими потоками затопили равнину, словно море, вышедшее из берегов. Их крики, похожие на волчий вой, разносились по окрестным холмам. Щиты, украшенные черепами, блестели в лучах полуденного солнца.
Принц Атчен вскинул вверх меч.
— Кандор не склонится перед дикарями! — воскликнул он.
— Думаю, что пора послать вызов вражескому предводителю, — заметил Киртан.
— Поехали, — кивнул Атчен.
Они вдвоем выехали вперёд, и принц громко крикнул:
— Я, принц Атчен Кандид, сын короля Аргала из Кандора, объявляю поединок вождей! Пусть боги решат, кому владеть этой землёй!
Ответа не последовало. Лишь смех и улюлюканье прокатились по рядам варваров.
— Они не принимают вызов, — нахмурился подъехавший Таргон. — Значит, будем пробиваться к их вожаку силой.
— Оставим пехоту под началом сенешаля Элдара, — решил Атчен. — Он сдержит лобовую атаку. Мы с Киртаном поведём конницу им во фланг.
Указания наследника престола начали выполнять немедленно. Время для подготовки еще было. Пока еще впереди бесновалось словно море из костей и кожи войско варваров. Однако им все же требовалось дождаться отстающих и собраться в кулак. Сенешаль Элдар, мужчина с суровым лицом и седыми висками, использовал это время с пользой. Он выстроил пехотинцев в плотный строй и лично объезжал ряды, раздавая указания. Щиты сомкнулись, копья уставились вперёд. Кандорцы были готовы к бою.
Наконец варвары ринулись в атаку. Первый удар найхойцев был страшным. Они ринулись вперёд, словно волна, разбивающаяся о скалы. Их топоры из обсидиана и палицы рубили и крушили щиты, их крики заглушали барабаны. Кандорцы разили в ответ копьями, однако руны берегли варваров. Даже железные наконечники плохо помогали. Тем временем Атчен и Киртан повели конницу в обход. Дружина вытянулась на равнине словно гигантская коса, пытающаяся разрезать тучу. На солнце сияли железные шлемы и наконечники копий. Копыта вздымали пыль, а крики воинов сливались с рёвом битвы.
— Вон тот, в перьях и с медвежьей шкурой! — проорал Борг. — Он орёт громче всех. Наверняка вождь!
Принц и Киртан ринулись вперёд. Варвары пытались остановить их, однако сделать это было не так просто. Киртан по привычке спрыгнул с коня, схватил гигантский валун, что и десять мужей не поднимут, и метнул его в охрану вражеского вождя. Кто-то пострадал, кто-то отбежал, но проход открылся. В него тут же заскочил на коне Атчен, пронзая мечом сердца. Раскидав и изрубив несколько десятков бойцов в шкурах, они достигли вождя найхойцев. Тот, увидев принца, не побежал, а лишь взревел и поднял огромный каменный молот. Но удар пропал втуне. Атчен был быстрее. Увернувшись, он обрушил клинок на костяной шлем противника. К его удивлению, железное лезвие вместо того, чтобы раздробить убор вместе с черепом, лишь бессильно соскользнуло вниз. Принц выругался и соскочил с коня. Варвар уже снова занес молот, но тут Атчен пошел в атаку. Его меч вонзился в грудь варвара, прошив того насквозь. Принцу пришлось выпустить клинок из рук.
— Победа! — крикнул наследник престола.
Ему пришлось уворачиваться от набросившихся на него телохранителей найхойского вождя. К счастью подоспели Киртан, Таргон и Борг и прикрыли его. Разразилась невиданная резня. Варвары не отступили. Наоборот вместо паники их крики стали ещё яростнее, а атаки еще ожесточеннее. Они словно бы утратили инстинкт самосохранения. Принцу удалось выдернуть свой меч из тела, но на этом успехи закончились. Найхойцы стаскивали дружинников из седел и разбивали им головы. Ситуация становилась критической.
— Нужно отходить! — проорал Таргон. — Они сражаются не за вождя! А нас слишком мало, и мы увязли!
— Хорошо! — крикнул Атчен. — Сигнальте отход!
Лирас поднес к губам трубу и над полем боя полились звуки, редко слышимые в этих краях. Кандорцы отступали. Дружинники один за другим вырывались из схватки. Киртан и Борг прикрывали отход, помогая выбраться замешкавшимся бойцам. Наконец остатки дружины оторвались от пеших найхойцев.
— Нужно проведать сенешаля! — крикнул Атчен, и они пришпорили лошадей.
Элдар держал центр позиции, его голос, как колокол, раздавался над полем битвы и направлял пехоту.
— Варвары не останавливаются! — раздавались крики. — Их слишком много! Оружие их не берет!
— Берет! — рявкнул сенешаль, разрубая какого-то незадачливого найхойца. — Держаться! Мы не отступим! Бейте точнее! Бейте сильнее!
Но варвары уже пробивали бреши в строю. Их вожди, огромные мужчины в медвежьих шкурах, свирепствовали в самой гуще схватки. Один из них, с топором, украшенным черепами, прорвался сквозь стену щитов и сильным ударом в грудь повалил сенешаля наземь. Торжествующий варвар уже занёс оружие над Элдаром, но в этот момент мелькнул меч, и голова варвара скатилась с плеч. Сенешаль поднял взор и увидел улыбающегося принца. За его спиной рубились с врагами Киртан, Таргон и Борг.
— Мы отходим! — закричал Атчен. — Организуй отход! Конница прикроет!
Принц развернул коня и исчез в гуще схватки. Элдар оглянулся. Конные дружинники насели на варваров с тыла, не вступая в рукопашную, а лишь выдергивая отдельных бойцов и расправляясь с ними. Напор найхойцев ослаб.
— Трубите отход! — зарычал сенешаль. — Держать строй! Отходим дружно!.
Трубы и барабаны забили отбой. Войско начало отступать, шаг за шагом, щиты сомкнуты, копья выставлены. Варвары напирали, но с каждым разом все слабее и слабее. Им пришлось сжаться в одну большую тучу, чтобы уберечься от яростных атак конницы. Они почти не могли идти. Элдар воспользовался этим, и кандорская пехота оторвалась и ушла. Следом за ней покинула поле битвы и конная дружина.
***
На этот раз король Аргал не был столь самоуверен, растерянность царила и на лицах его сановников. Неудача в бою и нагрянувшая под стены столицы угроза заставили всех в Эр-Кандоре поумерить пыл.
— Должен признать, что чужеземцы были правы, — признал монарх. — Угроза слишком велика, чтобы бороться с ней в одиночку.
— Еще не поздно обратиться за помощью к соседям, — заговорил Киртан. — Все города Кандорской равнины получили весть о вторжении, население укроется за стенами и сможет отсидеться там до подхода союзных войск.
— Соседи наверняка потребуют плату за помощь, — заметил принц Дарвен.
— Лучше поделиться богатствами, — сурово отчеканил король, — чем ждать пока варвары разорят всю страну. И мы не знаем, как долго продержатся в осаде наши города.
— Мой король, — вмешался сенешаль Элдар, — мы не видели у врага приспособлений для штурма городов. Да, мы потерпели поражение, но в бой пошло только столичное войско. Мы можем собрать отряды со всей страны и получить большое войско...
— Ваш враг вооружен костяным и каменным оружием, — покачал головой Киртан, — и все равно он одолел нас в бою, хоть наши люди и вооружены железным оружием. Неизвестно, какие еще фокусы они приберегают про запас. Собирая войска со всей страны в один кулак, вы бросите свои города на произвол врага. Может вам и удастся победить, этого я не знаю, но большая часть королевства к тому времени будет в руинах.
— Чужеземец прав, — кивнул Аргал. — Мы не будем рисковать и отправим посольство к соседям.
— Отец, — вмешался в разговор Эрион, — столица окружена варварами. Кто решится рискнуть жизнью и пробраться через их ряды?
— Отправимся мы с Солуном, — заявил Киртан, — и выступим как посланники королевства Кандор.
— В ваших жилах не течет кровь Кандидов, — покачал головой Атчен. — Я отправлюсь с вами.
— Наследник престола не может столь глупо рисковать жизнью, — нахмурился король. — Не забывай, что у тебя есть долг перед страной и династией.
— Я помню, — гордо вскинул голову Атчен. — Я исполню долг и спасу страну. Именно наследник престола будет говорить с союзниками в столь тяжелый для нашего королевства час.
— Пусть будет по-твоему, — согласился Аргал.
— Выступаем сегодня же ночью, — заявил Киртан. — Не будем терять времени, которого нет.
— Согласен, — кивнул Атчен. — Идем
Они вышли из тронного зала, обсуждая вероятные пути и список потенциальных союзников.
— Посетив ваших соседей, — сообщил Солун, — я предлагаю отправиться в Ванадийскую Лагуну. Они могут нанять большую армию наемников.
— Солдаты, дерущиеся за плату? — фыркнул Атчен. — Да они разбегутся в ужасе только столкнувшись с найхойцами. Варвары даже в битве пытались разбивать черепа и вырывать сердца наших воинов. Видимо они пытаются призвать милость Яробога, более известного как Бог Крови.
— Бог Крови, Бог Голодной Зимы, — проворчал философ. — У вас здесь поклоняются хоть одному богу, которого не стыдно было бы позвать в приличное общество?!
— Многим, — удивился Атчен, — у нас в целом тот же пантеон, что и у всех. А те боги, что ты перечислил, относятся к числу древних, ныне забытых. От них если что и осталось, так это затерянные капища да мифы и легенды... — тут он внезапно умолк.
— Начнем с того, — заметил Киртан, — что Яробог живее всех живых. Его почитатели буйствуют по всему континенту.
— Раз люди не отказываются лить кровь, — начал философствовать Солун, — то почему они должны отказаться от божества, которое покровительствует кровопролитию?
— Мне нужно отойти по делам, — сообщил Атчен. — Увидимся после заката.
Они попрощались и разошлись. Солун втянул Киртана в спор о природе человеческой страсти к кровопролитию, а наследник престола отправился в королевскую библиотеку. Его не покидало ощущение, что он не мог вспомнить что-то очень важное. Остаток дня он провел, роясь в манускриптах.
***
Ночь опустилась на равнину, окутав её мраком. Шестеро двинулись вперёд, прижимаясь к тени сожженных домов предместья столицы. Варвары пели у костров, их голоса сливались в дикий гимн крови и разрушения. Киртан шёл первым, за ним держался Солун, неподалеку песец скользил между камней, словно призрак. Следом шли принц Атчен, Борг и Лирас, замыкал колонну Таргон. Они пробирались мимо спящих часовых, мимо повозок с добычей, мимо костров, где жарили мясо и пытали пленников. Воздух был пропитан запахом гари и страха.
Вдруг раздался крик. Один из варваров заметил их. Теперь он смешно подпрыгивал, размахивая руками и истошно вопя. Киртан рванулся к нему, но было уже поздно, со всех сторон бежали воины, вооружённые костяными копьями и дубинами с каменными зубьями.
— Разбегаемся! — крикнул Атчен. — Киртан, Солун идите другой тропой! Так у нас будет больше шансов выжить! Мы задержим их!
И они разделились. Киртан и Солун растворились в темноте ночи, а вот Атчен, Таргон, Борг и Лирас, оторвавшись от преследователей, повернули на юг.
— Разве нам не на север нужно? — спросил Борг, тяжело дыша.
— Мы не отдадим судьбу нашего королевство в руки чужеземцев, — ответил Атчен. — Мы сами спасем нашу страну.
— У тебя есть план, мой принц? — спросил Таргон.
— Конечно есть. Но сначала нам нужно раздобыть коней.
***
Ветер выл среди высоченных деревьев, словно сами духи земли стонали в предсмертной агонии. Четыре фигуры, закутанные в темные плащи, пробирались сквозь непролазную чащу к древнему капищу — забытому святилищу бога Голодной Зимы.Принц Атчен шёл впереди, его глаза горели неистовым огнём решимости. За ним следовали Таргон, Борг и Лирас — верные соратники, чья преданность не вызывала сомнений. Но даже они невольно ёжились, ощущая леденящее дыхание древности, окутавшее это место.
— Мы снова здесь, — произнёс Атчен, останавливаясь перед заросшим густым подлеском холмом, покрытым паутиной священных камней. — Тут мы обретём силу любой ценой.
Капище представляло собой круг из выветренных каменных столбов, между которыми клубился утренний туман. В центре возвышался алтарь из чёрного камня, испещрённый руническими письменами, над которыми время оказалось не властно. Воздух здесь был густым, словно застывшим в вечности. Атчен обнажил клинок, взятый им с собой из столицы, и вошел в круг камней, остановившись рядом с алтарем. Лезвие вспыхнуло ярким светом, отражая лучи восходящего солнца, пробивающегося сквозь тучи. Принц поднёс клинок к ладони и резко провёл по коже. Алая кровь хлынула из раны, падая на голодный алтарь.
— О, великий бог Голодной Зимы! — воззвал Атчен, его голос эхом разнёсся среди каменных столбов. — Меня зовут Атчен Кандид, сын короля Аргала, владыки Равнины Кровавых Рек, потомок Канда Великого, взываю к тебе во имя предков! Даруй мне силу, чтобы спасти мой народ! Прими эту жертву!
Кровь, коснувшись алтаря, зашипела и мгновенно замёрзла, превратившись в алые кристаллы. Воздух сгустился, и в нём зазвучали шёпоты, словно бы тысячи голосов, слившихся в единый хор. Таргон, Борг и Лирас переглянулись, их лица исказились от внезапного страха. Глаза соратников начали темнеть, зрачки расширялись, поглощая радужку. Они схватились за головы, издавая нечеловеческие стоны.
— Что… что происходит? — прохрипел Борг, его пальцы скрючились, ногти удлинились, превращаясь в когти. — Я...хочу...ргх...рырыры...
— Голоса! — вскрикнул Лирас, его голос уже звучал иначе, стал низким и утробным. — Молчите! Молчите! Мол...молргх...рырыры...
Атчен обернулся, но было поздно. Его соратники уже не были людьми. Их тела трансформировались, обрастая густой шерстью, челюсти вытягивались в звериные пасти, полные острых клыков. Могучие лапы скребли землю. Звериный рык разорвал тишину, и три оборотня бросились на принца. Атчен отпрыгнул, его меч сверкнул в утреннем свете. Первый удар пришёлся на Таргона, клинок пронзил грудь оборотня, но тот лишь зарычал и продолжил атаку, стараясь сбить принца с ног. Борг налетел сбоку, его когти вспороли плащ наследника престола, однако Атчен успел парировать удар и вонзить меч в плечо зверя. Он старался действовать стремительно, выдергивая сталь из тел оборотней сразу же, ни на мгновение не задерживаясь, так как опасался потерять оружие. Лишенный меча он потерял бы надежду на выживание. Лирас, самый быстрый из них, прыгнул сверху, целясь в горло. Принц увернулся, развернулся и с силой ударил оборотня ногой в грудь. Лирас отлетел к каменному столбу, ударился о него и рухнул на землю.
Бой продолжался, но силы были неравны. Оборотни, лишённые человеческого разума, сражались с неистовой яростью. Атчен отбивался, его меч сверкал, как молния, но каждый удар требовал всё больше сил. На телах чудищ все прибавлялось ран, а чем больше крови они теряли, тем слабее становились их удары, тем медленнее они двигались. Долго так продолжаться не могло, и вот уже замертво падает Лирас, чуть позже за ним последовал Таргон. Наконец, последний взмах клинка, и Борг, издав предсмертный рык, рухнул на ледяной алтарь. Атчен стоял посреди капища, тяжело дыша, его одежда была изодрана, а руки покрыты кровью, как своей, так и чужой.
Тишина. Лишь ветер продолжал выть среди каменных столбов. Но вдруг мёртвые тела зашевелились. Их пасти раскрылись и извергли из себя глубокий, леденящий, словно сама зима, голос:
— Голодная Зима принимает жертву человече. Голодная Зима увидел, что человече достоин Силы Голодной Зимы.
Атчен замер, чувствуя, как холод проникает в его кости, заполняя каждую клеточку тела. А еще голод, нестерпимый и, видимо, уже неудовлетворимый.
— Вкуси плоти человече, — продолжил голос. — Мощь древних богов войдет в плоть человече.
Принц посмотрел на тела своих бывших друзей. Его сердце сжалось от боли, но он знал, что иного пути нет. Сжав кулаки, Атчен подошёл к телу Таргона. Его пальцы дрожали, но он отрезал кусок окровавленной плоти и поднёс ко рту. Вкус был ужасен — горький, металлический, наполненный отчаянием и смертью. Но едва принц проглотил первый кусок, его тело содрогнулось. Холод, который до этого сковывал его, внезапно превратился в пылающий огонь. Кровь закипела, мышцы налились невиданной силой, а в глазах вспыхнул нестерпимый свет. А голод...Он никуда не исчез. Жажда плоти стала еще сильнее. Атчен не выдержал и запихнул в рот еще один кусок. Да, этот вкус был явно другим. Такого насыщения принц не испытывал ни разу в жизни. Потеряв контроль, он набросился на мясо, время от времени бросая голодные взгляды на тела двух других оборотней.
— Человече стал Голодной Зимой, — продолжал вещать все тот голос. — На Равнине Кровавых Рек человече не будет знать равных.
***
Город Эр-Кандор окутала тьма. Высокие стены, с момента их постройки не знавшие вида врагов, теперь дрожали под натиском варварской орды. Тысячи воинов с факелами в руках осаждали столицу Кандора, их крики и барабаны сотрясали ночь.
Неподалеку от осадного лагеря найхойцев осадил коня одинокий всадник, после чего отпустил скакуна. Атчен, а это был он, смотрел на них, не моргая, его глаза светились холодным светом, а дыхание перемежалось звериным рыком. Он чувствовал, как уже несколько дней в его венах горела нестерпимая жажда человеческой плоти, желая вырваться на свободу.
— Вы называли себя хищниками, что пришли резать скот, — прошептал принц. — Сейчас вы познакомитесь с настоящим хищником!
Он закрыл глаза и отпустил себя. Никакого контроля. Только хлынувшая на свободу жажда убийств. Его тело начало стремительно меняться. Кости хрустели, мышцы растягивались, кожа покрывалась густой белой шерстью. Через мгновение на этом месте стоял огромный оборотень, будто воплощение самой зимы, его клыки сверкали в лунном свете, а глаза горели ледяным огнём. С оглушительным рыком Атчен прыгнул вперед, затем еще раз и еще раз. И вот он уже мчался по направлению к осадному лагерю. Его когти рыхлили землю, и он стремительно приближался, словно сама смерть решила воплотиться в подлунном мире.
Варвары заметили его слишком поздно. Первый воин, стоявший у ворот, лишь успел вскрикнуть, прежде чем когти белого оборотня разорвали его грудь. Второй попытался ударить копьём, но Атчен перехватил древко, вырвал оружие из рук врага и одним движением переломил его пополам. Следом он разодрал обезоруженного врага на части. Защитные руны словно бы не действовали, кожа рвалась и лопалась чуть ли не сама. Битва превратилась в кровавую бойню. Белый оборотень двигался с невероятной скоростью, его когти и клыки кромсали плоть, а каждый рык заставлял врагов дрожать от ужаса. Варвары бросались на него с палицами и топорами, но их удары не могли пробить шкуру, закалённую силой Голодной Зимы. Принца охватила эйфория, голова шла кругом, столь много вокруг было крови и плоти. Почти опьяневший, он бросался из стороны в сторону, убивал врагов десятками. И с каждым новым убийством он чувствовал себя все сильнее и сильнее. Атчен крушил врагов, словно они были соломенными куклами. Он прыгал среди факелов, его тень металась по стенам, а кровью он окрашивал в алый цвет все вокруг, тушил костры и распугивал лагерных животных. Почти обезумев от радости убийств, принц крушил черепа и вырывал сердца. Варвары, ещё недавно уверенные в своей победе, теперь бежали, крича от страха.
Один из вождей, огромный воин с татуировками на лице, сохранил силу духа и попытался остановить оборотня. Он взмахнул массивным топором, но Атчен увернулся, схватил варвара за шею и сжал пальцы. Кости захрустели, и тело врага безжизненно рухнуло на землю. А белый оборотень запрыгал дальше, почти каждый взмах его когтей заканчивался чьей-то смертью. Резня продолжалась до рассвета. Когда первые лучи солнца коснулись горизонта, на поле боя остались лишь трупы варваров. Атчен стоял посреди этой кровавой сцены, его шерсть была уже красной от чужой крови, а дыхание вырывалось клубами пара. Он поднял голову к небу и издал долгий, торжествующий рык. Враг был повержен. Город Эр-Кандор был спасён. Атчен знал, что сила, которую он получил, потребует новых жертв. Но теперь он был готов. Он стал воплощением Голодной Зимы — защитником, карающим и мстящим. И пока в его сердце горит огонь решимости, ни один враг не посмеет ступить на земли его королевства.
Через некоторое время, тело принца вновь приняло человеческий облик. Атчен окинул его оценивающим взглядом, опустил взгляд на свои руки, покрытые шрамами и засохшей кровью. Его глаза всё ещё светились ледяным светом, а на коже теперь виднелись едва заметные узоры, напоминающие морозные кружева. Но первая мысль, пришедшая ему в голову, была:
— Мне нужно срочно раздобыть штаны!
***
Дым от жаровен клубился под низкими сводами таверны «Кровавый топор», смешиваясь с паром от эля и тяжёлым запахом пота. В углу, за столом, покрытым пятнами от множества кубков, сидели двое: могучий воин Киртан и странствующий философ Солун, у ног которого болтался песец. Первый из них лениво вертел в руке кинжал, сбросив с плеч львиную шкуру. Его лицо оставалось неподвижным, но синие глаза, острые как клинки, внимательно следили за посетителями. Солун, закутанный в поношенный плащ, задумчиво помешивал ложкой остывший бульон. Песец, не знавший покоя у его ног, время от времени поворачивал мордочку, принюхиваясь к запахам кухни.
— Слыхали? — хрипло проговорил трактирщик, протирая кружку засаленным полотенцем. — Войско варваров у Эр-Кандора разбито! Говорят, сам принц Атчен их положил.
Киртан резко опустил кинжал на стол.
— Что?! — его голос, низкий и гулкий, заставил замолчать ближайших завсегдатаев. — Когда?
— Да уж третий день, как весть пришла. Теперь в столице пир горой, весь город вместе с королем Аргалом чествует героя.
Солун медленно поднял голову. Его глаза, обычно спокойные и задумчивые, вспыхнули недобрым светом.
— Произошло что-то из ряда вон выходящее, — пробормотал он.
Киртан уже вставал, набрасывая на плечи львиную шкуру:
— Нам нужно поспешить в Эр-Кандор. Наше посольство утратило смысл.
***
Столица королевства Кандор сияла в лучах заката. Золотые шпили дворца отражали закатное солнце, а улицы были заполнены ликующим народом. В тронном зале гремел пир, на котором столы ломились от яств, вино лилось рекой, а музыканты выводили торжественные мелодии. Король Аргал, величественный в пурпурном плаще, восседал на троне. Рядом, в расшитом золотом камзоле, сидел принц Атчен, его лицо пылало от вина и гордости.
— За принца Атчена! Выпьем снова! — гремел голос короля. — За спасителя королевства!
Киртан и Солун вошли в зал незамеченными. Принц Атчен первым заметил их, его улыбка стала ещё шире.
— А вот и мои боевые друзья! — воскликнул он, поднимая кубок. — Киртан, Солун! Присоединяйтесь к пиру!
Киртан шагнул вперёд, его тяжёлые сапоги гулко стучали по мраморному полу.
— Как тебе удалось разбить войско варваров, Атчен? — спросил он прямо.
Принц рассмеялся, откинув назад мокрые от пота волосы.
— О, это была славная битва! Я призвал силу бога Голодной Зимы! И наш враг был полностью уничтожен!
Солун переглянулся с Киртаном.
— Ты устроил крайне опасную игру, — тихо произнёс философ. — Люди не случайно отказались иметь дело с древними богами. Любые контакты с ними плохо заканчиваются.
Атчен смахнул пот со лба:
— Ха! Этот контакт действительно плохо закончился...для найхойцев! А сейчас мне нужно отойти и освежиться, если вы понимаете, о чем я.
Он резко встал, опрокинув кубок, и вышел из зала, не проронив больше ни слова. Пир тем временем продолжался, собравшиеся шумели все больше, веселье не знало границ.
***
Тишину ночи разорвал пронзительный крик. Киртан и Солун, только что покинувшие пиршественный зал, бросились на звук. В боковом коридоре, залитом лунным светом, они увидели принца. Атчен склонился над телом слуги. Его пальцы, длинные и бледные, впивались в плоть. Кровь стекала по подбородку принца, а глаза светились ледяным светом.
— Атчен! — рявкнул Киртан.
Принц медленно поднял голову. Его лицо было искажено нечеловеческой жаждой.
— Я призвал бога Голодной Зимы, — прошептал он, и его голос звучал как шелест зимнего ветра. — Он дал мне силу… но с тех пор...у меня появилось ощущение голода. Жажда человеческой плоти! Я пытался бороться, но чем больше я подавляю это чувство, тем сильнее оно становится. А потом случается это, — он кивнул на изувеченное тело слуги.
Солун шагнул вперёд, его глаза горели холодным огнём разума.
— Ты стал сосудом для древней тьмы. Теперь ты являешься угрозой для всех, кто рядом, — сообщил философ.
Атчен рассмеялся, однако смех его был похож на скрежет льда:
— Угроза? Нет, я — спаситель! Я могу защитить Эр-Кандор от любой угрозы!
— Защитить? — Киртан сделал шаг ближе. — Ты уже убил одного из своих людей! Что будет дальше?
Принц замер. В его глазах мелькнула тень сомнения, но лишь на миг.
— Ты! — воскликнул Атчен, — Ты же живешь с этим! В тебе тоже есть божественная сила. Она живет внутри тебя. Она сводит с ума. Ты знаешь, какого мне. Ты прошел это в Резне у Скалы Белой Собаки. И ты смог обуздать эту силу. Ты научишь меня!
Солун покачал головой:
— Все совсем не так, как ты думаешь. Ведь Киртан является полубогом, божественная мощь спит в его крови с рождения. Он сам пробуждает ее в час нужды, а потом она сама засыпает. В твоем же случае все не так. Ты впустил в себя силу древнего бога и, когда ее концентрация превосходит определенный уровень, контроль над твоим телом переходит к нему. И бог Голодной Зимы будет делать то, что он хочет. И мы все знаем, что именно он хочет. Он будет убивать и пожирать человеческую плоть до тех пор, пока излишки этой божественной мощи не будут извергнуты. На время ты вернешь контроль, а потом все начнется сначала.
— Как тогда мне быть? — Атчен выпрямился, его фигура казалась теперь выше, а тень вытянулась длиннее. — Я не стану угрозой для своего собственного народа.
Киртан переглянулся с Солуном. Философ кивнул.
— Тебе придется отдалиться, — сказал воин. — Я советую тебе отправиться туда, где ты не сможешь никому навредить..
Принц кровожадно улыбнулся:
— В таком случае я знаю, куда мне пойти. Я отправлюсь на Пепельные равнины с ответным визитом. Раз уж я обречен нести смерть, то я буду нести ее на земли наших врагов!
Этой же ночью они покинули Эр-Кандор. Принц Атчен отправился на юг, дабы пересечь Седые горы и уйти скитаться на южные равнины. А Киртан, Солун и песец отправились на север, чтобы, перейдя Черные Вершины, вернуться на Тройскую равнину. И никто из них не знал, удастся ли им увидеться снова.