Борис вышел из особняка первым.
Я наблюдал за ним с крыльца, отмечая каждую деталь. Походка уверенная, даже слегка развязная. Так идут люди, абсолютно убеждённые в своей правоте и неизбежной победе. Тёмно-синий пиджак безупречного покроя развевался от резких движений, обнажая подкладку из алого шёлка. Золотые пуговицы, каждая размером с пятак и стоимостью с месячное жалование простого клерка, поблёскивали в свете фонарей.
Столичный щёголь. Молодой человек, привыкший получать всё, что захочет. Интересно, дрался ли он когда-нибудь по-настоящему? Не на академической арене с судьями и правилами, а в грязи, в крови, когда ставка это твоя жизнь? Впрочем, откуда ему знать такое. Он вырос в другом мире.
Тем временем я с отчаянной скоростью тянул энергию из накопителя в браслете. Их оставалось всего два из пяти. Два я истратил на бой с пиратами. Еще один, чтобы «накормить» Каплю, когда она вытаскивала нас из завала.
Оставались ещё два усилителя. Третий ушел на поддержание купола при обрушении дома инженера Штайнера.
Поездка в Трёхречье оказалась на удивление затратной на энергию.
Итак в запасе два усилителя и два накопителя, один из который я сейчас стремительно опустошал.
За нами из дома вывалилась толпа гостей.
Это было похоже на театральную антракт, когда публика высыпает в фойе. Только здесь вместо фойе был сад, а вместо второго акта возможность увидеть настоящую кровь.
Дамы накидывали на обнажённые плечи шали и палантины, их шёлк шуршал, как осенняя листва. Кто-то из молодых щеголей галантно предлагал свой плащ особенно хорошеньким барышням. Мужчины несли бокалы с недопитым вином. Не бросать же добро!
Голоса сливались в возбуждённый гул:
— Дуэль! Настоящая магическая дуэль! Когда последний раз такое было?
— В прошлом году Мерецкий дрался с Полонским, но там до крови не дошло…
— Говорят, Златопольский был чемпионом академии три года подряд!
— А этот Ключевский вроде пиратов победил… Восьмерых!
— Десять золотых на Бориса! Кто принимает?
— Принято! Двадцать на провинциала!
— Тридцать на первую кровь в первой минуте!
Азарт. Предвкушение зрелища. Что поделать, такова человеческая природа. Им нужна драма, тема для разговоров на ближайшие полгода. И кто я такой, чтобы их осуждать?
Сад встретил нас прохладой и удивительной тишиной. Гравий хрустел под ногами. Мелкий, тщательно просеянный, вероятно, привезённый откуда-то издалека.
Центральная лужайка открылась перед нами. Идеально ровная, подстриженная с той маниакальной тщательностью, которая выдаёт хорошего садовника. Не знаю, для какой цели её проектировали, но для дуэли она подходила идеально.
Григорий Павлович Гриневский вышел вперёд. При свете фонарей его седые виски отливали серебром, придавая ему вид древнего сенатора.
На лице читалось плохо скрываемое недовольство. Скандал в его доме, да ещё с возможными увечьями или смертью одного из гостей, явно не входил в планы уважаемого члена городского совета. Но отменить дуэль он не мог. Правила чести это святое. Нарушишь, и тебя вычеркнут из общества быстрее, чем ты успеешь моргнуть.
— Господа! — его голос легко перекрыл гул толпы. — Согласно кодексу дуэлей, поединок будет проходить по следующим правилам!
Театральная пауза. Он явно наслаждался моментом, когда все взгляды обращены на него.
— Первое: магическая дуэль ведётся до первой крови или добровольной капитуляции! Убийство противника карается по всей строгости закона!
Ещё одна пауза. Кто-то из дам ахнул. То ли от страха, то ли от предвкушения.
— Второе: запрещено использование любых артефактов, кроме одного концентратора — жезла или перстня! Накопители, усилители, защитные амулеты должны быть сданы секундантам!
— Третье: оба дуэлянта будут закрыты защитным куполом. Купол будет поддерживаться до конца дуэли.
Возле меня возник инспектор Бурлаков.
— Господин Ключевский, — он склонил голову, прищёлкнув каблуками. — Позвольте мне быть вашим секундантом. Для меня будет честью помогать достойному человеку.
Я кивнул, благодарный за поддержку. Действительно, на роль секунданта больше мне предложить было некому.
Со стороны Бориса выступил молодой офицер. Поручик Веселовский, я слышал, как его окликали сослуживцы.
— Господа дуэлянты! — возгласил он важно. — Прошу сдать все магические артефакты вашим секундантам! Проверка обязательна!
Для меня правила дуэлей были неожиданностью. Во времена Архимага такой ерундой мы не занимались. Если нужно было кого-то убить, просто шли и убивали без лишних выкрутасов. Тот естественно, сопротивлялся всеми возможными средствами, так что мероприятие получалось зрелищным и увлекательным.
Лазарь Аквилон, когда был студентом, дуэлями не увлекался, поскольку в них ему ничего не светило. Водный дар его был настолько неразвитым, что имел только прикладное и хозяйственное значение. Водников до сих пор наивно считают слабейшими их магов.
— Имеются ли у вас иные артефакты, кроме родового перстня? — уточнил у меня Бурлаков.
Я молча снял браслет и положил его на поднос, который он держал в руках. Там уже лежал изящный короткий жезл и причудливая фибула с тёмным камнем, похоже, накопитель. Артефакты, которые сдал Борис.
Мой противник, решил полагаться на силу родового перстня. Мне же подобные «костыли» не требовались. До того, как я расстался с браслетом, мне удалось закачать почти 80 процентов своего резерва.
— Проверка завершена! — объявил Веселовский. — Артефакты сданы!
***
Пока Борис демонстративно разминал пальцы, готовясь к бою, ко мне подошла Надя.
— Данила, я виновата во всём этом, — слова вырвались из неё потоком, словно она боялась, что не успеет всё сказать. — Если бы я не пришла на этот проклятый приём, если бы не позволила Марине…
— Надя послушай меня, — я взял её за плечи, чувствуя что она дрожит. — Ты ни в чём не виновата. Думаешь, он не нашёл бы тебя, если бы ты отказалась от приёма? Такой: «Надежда Светлова не пришла, значит не судьба нам быть вместе, поеду я обратно в столицу!».
Надя уставилась на меня в изумлении, не зная, плакать или смеяться. Я же развивал успех.
— Это очень хорошо, что всё случилось так, и что я оказался рядом, — я заглянул ей прямо в глаза. — Соберись, мне очень нужна твоя помощь,
— Да, — сказала она неуверенно, а затем, словно приходя в себя решительно закивала. — Конечно, скажи что надо делать.
—Ррасскажи мне всё, что знаешь о Борисе, — ответил я. — Любая деталь может быть важна.
Надя сглотнула, собираясь с мыслями. Я видел, как она заставляет себя думать логично, как врач, анализирующий симптомы.
— Он учился в Имперской академии, геомант. Был лучшим на курсе, чемпион академии три года подряд. Никто не мог победить его в честном поединке.
— В честном, — повторил я, наблюдая, как Борис что-то шепчет Веселовскому. — Что ещё?
— Я бывала на нескольких его поединках, — Надя нахмурилась, вспоминая. — Он не строит сложных комбинаций, просто обрушивает на противника всю мощь. Почти всегда побеждает в первые же секунды, даже не давая ответить.
— Что насчёт защиты?
— Он не умеет защищаться, — Надя покачала головой. — То есть умеет, конечно, базовые приёмы все знают. Но он считает защиту признаком слабости. «Лучшая защита — это нападение» — его любимая фраза.
— Самолюбие?
— Огромное, — она даже улыбнулась на мгновение, вспомнив что-то. — Однажды профессор Крамской пошутил насчёт его фамилии. Сказал что-то вроде «Златопольский — золотое поле, да урожай медный». Борис вызвал его на дуэль прямо в аудитории. Пришлось ректору вмешиваться.
— Не переносит насмешек, значит.
— Абсолютно. Он… — Надя замялась, подбирая слова. — Он привык быть первым во всём. Привык, что все восхищаются им, девушки вешаются на шею, преподаватели ставят в пример. Когда что-то идёт не по его плану, он бесится.
— Есть ещё что-то? — спросил я. — Любая мелочь?
— Он левша, — вдруг вспомнила она. — Не знаю, пригодится ли тебе это.
— Отлично, это полезно.
— Господа, прошу занять позиции! — голос Бурлакова прервал нас.
— Данила, прошу, будь осторожен!
Я кивнул ей, зная, что обманываю. Осторожность, совсем не та черта, с которой выигрывают магические поединки.
— Господа готовы? — спросил Веселовский, явно наслаждаясь своей ролью церемониймейстера.
Мы кивнули.
— Прошу занять позиции!
Толпа расступилась, образуя широкий круг.
Это было похоже на странный ритуальный танец, все двигались синхронно, словно репетировали это много раз. Дамы встали в первый ряд, их яркие платья, алые, изумрудные, сапфировые, создавали пёструю границу арены. Мужчины встали за ними, и тут же началась возня: передача денег, записи в блокноты, пожимание рук. Ставки росли, как на дрожжах.
Я встал у южного края круга, лицом к дому. Отсюда было видно освещённые окна, силуэты слуг, которые выглядывали, не смея выйти в сад, им не положено смотреть на забавы господ, но любопытство сильнее приличий.
Борис занял позицию у северного края. Между нами было метров двадцать чистого пространства. Не так уж много для магической дуэли, но достаточно, чтобы успеть среагировать на атаку.
— Создаём защитный купол! — объявил Григорий Павлович. — Для безопасности уважаемых зрителей!
Он и Бурлаков встали с противоположных сторон круга, синхронно подняли руки. Я почувствовал, как воздух уплотнился, задрожал, как дрожит вода перед закипанием. Потом мир словно накрыли стеклянным колпаком. Звуки стали приглушёнными, глухими, словно мы оказались под водой. Даже запахи ослабли, теперь пахло только травой и землёй.
Я не опасался исхода дуэли. Мальчишка, пусть даже и талантливый был для меня не ровней. Но с того момента, как мы зашли в круг, у меня появилось дурное предчувствие.
Слишком уверенным в своей победе был Борис Златопольский
Что это? обыкновенная наглость чемпиона? Или у него имелся козырь в рукаве? Совсем скоро я это узнаю.
***
Борис стоял в классической академической стойке. Ноги на ширине плеч, правая чуть впереди. Руки опущены, но напряжены, готовые взметнуться для атаки. Подбородок гордо вздёрнут. Взгляд надменный, уверенный, снисходительный. Взгляд кошки, играющей с мышью.
Я же просто стоял. Расслабленно, даже небрежно. Руки опущены, плечи расправлены, вес тела равномерно распределён. Никакой стойки, никакой подготовки. Для стороннего наблюдателя я выглядел человеком, который вышел на прогулку и случайно забрёл на дуэль.
Это бесило Бориса. Я видел, как дёргается жилка на его виске.
Но пока моё тело изображало расслабленность, мозг работал с бешеной скоростью, анализируя ситуацию.
Итак, что мы имеем?
Противник: Борис Златопольский. На вид лет двадцать пять. Рост около метра девяноста, выше меня на полголовы. Вес… килограммов девяносто, может, девяносто пять. Широкие плечи, мощная грудная клетка. Типичное телосложение мага земли. Им нужна физическая сила, чтобы проводить свою стихию. Земля тяжела и упряма, она не поддаётся слабым.
Дилетанты считают, что естественным врагом водной стихии является огонь. Это не так. Огонь почти беззащитен перед водой. Как в старой детской игре в «камень, ножницы, бумагу», огонь всегда оказывается в проигрыше.
Главный враг воды — земля. Она создаёт плотины и запечатывает реки. Она держит в себе артезианские озёра. Вода может точить камень, но делает это очень долго.
Так что для моего нынешнего уровня развития враг вполне достойный. Маг земли, молодой, талантливый, привыкший побеждать.
В этом же кроется его слабость.
Он не ожидает сопротивления. В его мире провинциальный маг должен упасть на колени и молить о пощаде.
И самое важное ограничение: убивать нельзя и это было плохо. Это связывало руки. Никаких водяных дисков, никаких ледяных копий.
Значит, нужно заставить его сдаться. Публично признать поражение. Сломить не тело, а дух.
И я знал как.
«Капля», — мысленно обратился я к своей маленькой спутнице. — «Слушай внимательно. Это важно».
«Капля слушает!» — отозвалась она с готовностью солдата, получившего приказ. — «Капля готова помогать!»
— Следи за его движениями. Когда он готовит атаку, земля реагирует чуть раньше, чем появляется сам камень. Ты это чувствуешь?
— Да! Земля дрожит, когда её призывают! Капля видит!
— Хорошо. Предупреждай меня за секунду до атаки. Говори, откуда она придёт.
— Капля лучший наблюдатель! Капля не подведёт!
Бурлаков поднял руку. Сигнал к готовности.
Борис тоже готовился. Я видел, как напрягаются мышцы под его сюртуком, как белеют костяшки сжатых кулаков. Он собирался атаковать сразу, оценка Нади оказалась точной.
Что ж. Посмотрим, кто кого ошеломит.
Рука Бурлакова начала опускаться. Медленно, словно во сне. Я видел, как расширяются глаза Бориса, как он переносит вес на переднюю ногу, готовясь к броску.
Три… два… один…
И Борис атаковал.
Его правая рука взметнулась вверх. Земля подо мной вздрогнула, и я уже знал, что будет дальше.
Шаг влево. Разворот. Перекат.
Три каменных копья вырвались из земли там, где я стоял мгновение назад. Они пронзили воздух с противным свистом и врезались в защитный купол, рассыпаясь в пыль.
***
Острия были отполированы до блеска. Борис не просто формировал камень, он оттачивал его, делал смертоноснее. Копья врезались в защитный купол позади меня с глухим ударом, похожим на звук колокола, и рассыпались в мелкую пыль.
Пыль осела на траву, превратив зелёный газон в серое подобие пепелища.
— Медленно, — прокомментировал я, отряхивая каменную крошку с плеча. — У нас Озёрном крае дети быстрее снежками кидаются.
Борис зарычал. Буквально так и сделал. Низкий, утробный звук вырвался из его горла. Его лицо покраснело, на лбу вздулась вена. Он вскинул обе руки, и земля подо мной вздрогнула.
— Слева, Данила! — пискнула Капля. — И справа тоже! И сзади!
Остроумно. Я почувствовал, как земля подо мной становится мягкой, зыбкой, словно болотная жижа. Одновременно слева и справа начали подниматься новые копья, а сзади формировался каменный кулак.
Время замедлилось.
Это не магия, просто особенность восприятия в момент смертельной опасности. Я видел, как медленно растут копья, как песчинки осыпаются с их боков. Видел, как расширяются зрачки Бориса от напряжения. Видел, как люди за куполом открывают рты в безмолвном крике.
Водяная волна подхватила меня раньше, чем ловушка захлопнулась. Небольшая, метр высотой, не больше. Но её хватило, чтобы вынести меня из зоны поражения.
Я проскользил по гребню собственной волны и приземлился в трёх метрах от места атаки. Увлекательное дело, интересно почему никто до сих пор не додумался кататься на волнах?
Копья столкнулись там, где я был секунду назад, с лязгом и скрежетом. Каменный кулак ударил в пустоту, оставив в земле вмятину размером с тарелку.
— Промазал, — констатировал я, создавая под ногами тонкую водяную плёнку.
Старый трюк, которому уже многие сотни лет. Скользить по воде быстрее, чем бегать. Экономит силы и нервирует противника.
— И снова промазал. И снова. Борис, ты точно чемпион? Или это почётное звание тебе дали благодаря титулу?
Толпа хихикнула. Тихо, сдержанно, но достаточно громко, чтобы Борис услышал. Его лицо из красного стало багровым.
— Заткнись! — он воздел руки, и земля вокруг него начала трескаться. — Провинциальный клоп! Я тебя размажу.
Следующая атака была мощнее, но ещё более неточной. Пять… нет, семь каменных копий одновременно. Они вырывались из земли как зубы дракона, острые, зазубренные, смертоносные. Но Борис тратил слишком много сил на их создание и слишком мало на прицеливание.
Я скользил между ними, как танцор между партнёрами. Шаг влево, копьё пролетает мимо. Наклон вправо, ещё одно в пустоту. Перекат назад, два копья сталкиваются там, где я был.
—— Браво! — крикнул кто-то из толпы. — Великолепно!
Борис остановился, тяжело дыша. Пот струился по его лицу, заливая глаза. Рубашка прилипла к телу, обрисовывая мощную грудь и живот. Он был силён, спору нет. Но сила без контроля — это просто разрушение.
— Устал? — я наклонил голову, изображая сочувствие. — Могу подождать. Отдышись. Попей водички. Хотя нет, воду я контролирую, так что лучше не надо.
— Я… тебя… уничтожу! — каждое слово давалось ему с трудом.
Он тратил слишком много энергии. Каждая атака забирала кусочек его резерва, а я пока потратил может быть десять процентов. Водяная плёнка под ногами, пара волн для манёвров — мелочи.
— Ты… ты просто бегаешь как трус! Дерись как мужчина!
— А ты дерись как маг, а не как пьяный каменщик, — парировал я, уклоняясь от очередного копья. — Или в академии не объяснили разницу?
Борис взревел и обрушил на меня настоящий каменный дождь. Не копья? просто камни, булыжники, куски земли. Грубо, примитивно, но опасно своей массовостью. Я создал водяной купол над головой — тонкий, вращающийся, отбрасывающий камни в стороны.
Некоторые долетели до защитного барьера, заставив зрителей отшатнуться.
— Осторожнее! — крикнул Бурлаков. — Следите за направлением атак!
— Я слежу! — огрызнулся Борис. — Это он виноват! Он жульничает!
— Я жульничаю? — я опустил водяной купол, демонстративно разведя руки. — Я просто не стою на месте, как мишень.
Толпа загудела. Ставки явно пересматривались. Я видел, как один из купцов что-то быстро записывает в блокнот.
Борис сжал кулаки. Его взгляд метался между мной и Мариной. Унижение публичное, перед всем светом. Для аристократа хуже смерти.
Пришло время для контратаки.
Водяная плеть ухватила его за ногу. Борис не глядя отмахнулся от неё, каменным кулаком, разнося в брызги. Вторая едва не перехватила запястье, сбив очередное заклинание и отправив его в сторону. Третья попыталась обвиться вокруг тела, как огромный удав.
Пока он воевал с ними, я отправил в его сторону облако брызг. Каждая подлетая превратилась в ледяную иглу. Все они разлетелись в пыль, столкнувшись с его щитом.
Ситуация изменилась. Борис атаковал всё реже, уйдя в глухую защиту.
Я продолжал истощать его простыми, не требующими много энергии заклинаниями. Вот несколько игл пробили защиту и вонзились в левое плечо, лишая подвижности руку.
Вот одной из плетей удалась подсечка. Борис не удержался на одной ноге и плюхнулся на землю.
Марина Гриневская, до этого молчавшая, вдруг засмеялась. Звонко, заразительно.
— Борис, ты же чемпион! — крикнула она. — Покажи ему! Ты чего разлёгся?!
Удар ниже пояса. Я думал, что Марина играет на его стороне, но она была из тех девушек, кто не прощает слабости никому.
— Марина… я…
— Давай, Боря! — она хлопнула в ладоши. — Мы ждём зрелища! А пока что видим только, как ты машешь руками!
И тогда он принял решение. Я увидел это в его глазах — холодную решимость человека, готового на всё.
Его рука метнулась к груди, к вороту рубашки. Пальцы нырнули под ткань, схватились за что-то. Я увидел блеск металла на цепи. Кулон, который он прятал всё это время. Как его умудрились просмотреть секунданты?!
«Данила!» — Капля закричала в панике. — «Там что-то очень плохое!»
Борис вытащил кулон на свет. Это был осколок обсидиана размером с грецкий орех, оплетённый серебряной вязью рун. По толпе прокатился шокированный ропот.
— Это же… это же артефакт! — крикнул кто-то. — Он спрятал артефакт!
— Нарушение правил! — поддержал другой голос. — Это нечестно!
— Обманщик! — выкрикнула какая-то дама. — Мошенник!
Бурлаков сделал шаг к куполу, его лицо побагровело от гнева.
— Господин Златопольский! Немедленно прекратите! Это грубейшее нарушение кодекса дуэлей! Вы будете дисквалифицированы!
Но Борис уже не слушал. Он сжал кулон в кулаке, и я почувствовал мощный выброс магической энергии.
— Победителей не судят! — прорычал он.
Земля задрожала.
Не где-то в одной точке. Весь дуэльный круг завибрировал, словно по нему ударили исполинским молотом. Два холма начали расти по бокам от Бориса. Медленно, неотвратимо, как горы растут за тысячелетия, только в ускоренной перемотке.
Земля вспучивалась, трескалась, осыпалась, открывая что-то серое и массивное внутри. Големы, материальная форма воплощения духов земли. Что-то вроде моих Стражей, только из камня, а не из воды.
Я думал, что искусство их призыва давно потеряно. Хотя этих големов никто и не призывал.
Скорее наоборот, их заточили в камень, а затем выпустили наружу. И они были очень злыми.
— Остановите дуэль! — крикнула Надя. — Это жульничество!
Десяток голосов поддержали её.
— Не могу! — Бурлаков выглядел растерянным. — Купол нельзя снять!
— Почему?! — Надя стукнула кулаками по невидимой стене. — Снимите его немедленно! Это убийство! Подлое убийство!
— Если мы снимем купол, — с бледным как мел лицом пояснил Гриневский, — големы вырвутся наружу! Они нападут на всех нас!
— Боже мой! — ахнула какая-то дама. — Мы все в опасности!
Холмы достигли высоты человеческого роста. Потом выше. Ещё выше. Земля осыпалась с них, открывая серый камень. Первая голова показалась из левого холма. Грубо вытесанная, с пустыми глазницами и щелью вместо рта.
Из правого холма поднимался второй голем, близнец первого.
Три метра ожившего камня. Древняя магия, с которой разучились бороться.
Толпа была в шоке. Кто-то из дам упал в обморок. Офицеры схватились за жезлы.
Борис стоял между своими каменными стражами, глаза горели безумием.
— Видишь? — он расхохотался. — ВИДИШЬ?! Это сила! Настоящая сила! Никто не посмеет надо мной смеяться.
Големы полностью поднялись из земли. Их глаза, пустые провалы в камне, смотрели на меня с безразличием неодушевлённой материи.
А потом они двинулись ко мне.